— Отлично, Мэтт. Теперь у нас есть шанс отомстить этой твари! Он здесь, вот только нам его, — он поморщился, — не убить. Пока не убить. L против.
— Да плевать на него, — отмахнулся Дживас, прикуривая. Ну вот. Здравствуй, никотин! Какое счастье, что я не лошадь…
— Ты в своем репертуаре, — хмыкнул Кэль и пожал руку другу.
— Ну слава тебе, лысина! — воскликнула я, направляясь к ним. Точнее, я шла на кухню, но так как бравые мафиози перегородили коридор, пришлось топать мимо них. — Наконец-то! Я уж думала, так и будете думать, что сказать. Вы же как братья, так чего дурью маяться? Брат за брата умрет, брат брата всегда поймет…
С этими словами я попыталась просочиться мимо них на кухню, но была безжалостно поймана рукой блондинистой Шоколадки.
— Да что ты понимаешь?.. — прошипел Кэль.
— Многое, — хмыкнула я и посмотрела ему в глаза. Да, я его побаиваюсь. Да, он меня бесит. Но это не значит, что я буду отводить взгляд. — Может, я и не понимаю, что такое «мафия», может, я и не знаю, каково это — жаждать мести, но вот что такое «дружба» знаю отлично. И за Юльку я готова сдохнуть. А теперь пусти, Кэль, или останешься без ужина. И не потому, что я тебе не налью супа — я не тварь, голодающих бомжующих мафиози обделять. Просто тупо нечего будет наливать, ибо он выкипит.
— Да ты… — начал было Мэлло, но Майл его перебил:
— Что за странная девица, Мэлло? Кто она? Что вообще здесь происходит?
О да, Дживас, правильно. Озадачь своего блондинку-босса по-полной, чтобы он, не внявший голосу разума, отпустил-таки меня к плите, прислушавшись к необходимости объяснять тебе весь этот бред, что стал реальностью. Да, в то, что это глюки, я уже не верю. Ибо я хоть и идиотка, но не совсем. Ну, погоди, Дитя Энма-Чо бальзаковского возраста! Я тебе устрою… если увижу.
— Да тут не пойми что! — возмутился Кэль и выпустил мою руку из стального захвата. О, ура. Отвлеки нашего робокопа, Дживас! Так маленькие люди смогут смыться, дабы приготовить «большим» хавчик.
Я свалила в туман, а точнее, к плите. К счастью, стоявший на маленьком огне суп не выкипел и даже не убежал. Оставалось лишь добавить в него клёцки, и ужин на толпу гениев готов. Хотя надо бы, по-хорошему, еще макароны пожарить, ибо пятеро мужиков в доме — не шутки. Стоп. Пятеро? Тогда как мы с Юлей их делить будем? Мэтта я ей не отдам, Мэлло она не возьмет. Ягами ее и только ее, а Ниара я видеть не могу. Итого: кто поможет L? Вместе? Бедный Рюзаки, придется ему нас обеих терпеть, бугага. Я ему не завидую…
С такими мыслями я быстро соорудила тесто для клёцок и покидала его в суп, а затем сварила макароны. Пока Юля разбиралась с новоприбывшим и перипетиями судеб наших попаданцев, я сидела в спасительной тишине кухни и разгадывала судоку, прислушиваясь к разговорам в спальне. О да, и на войне бывают минуты затишья.
Пожарив макароны, я решила сбегать на помойку и отнести туда останки погибшего в неравной схватке с мафией журнального столика. А потому, тяжело вздохнув и выключив газ на плите, поскреблась в комнату. Перетащив обломки к двери, я вернулась в зал за последней деревяшкой, но мне не суждено было воплотить в жизнь мои совсем не наполеоновские планы. Белая вспышка — и в центре комнаты застыла еще одна фигура. Мама… А вот этого персонажа я увидеть у себя никак не ожидала. И не хотела…
====== 6) Ужас, летящий на крыльях ночи ======
Комментарий к 6) Ужас, летящий на крыльях ночи Бета вещает: халву в студию! Я расправилась и сытно поужинала этой главой :3
Следующая будет скоро. Это я вам обещаю (попинаю автора, если что ^^).
Ждём-с главу и дружно оставляем отзывы :) Ибо отзывы важны. Я слежу за вами (⇀‸↼)
Черные волосы, идеальная осанка, черные джинсы, темная водолазка, бледная, как мел, кожа, тонкие бескровные губы, застывшие в кривой усмешке. Но не это было главным во внешности новоприбывшего, и даже не то, что его лицо выглядело как застывшая посмертная маска. Нет. Главным в нем были глаза. Кроваво-алые, бездонные, затягивающие… Впервые в жизни мне было так страшно. Хотя нет, вру — второй раз в жизни, но о первом лучше не вспоминать. Я глубоко вздохнула, выронила несчастную ножку еще более несчастного журнального столика и попятилась в коридор. Парень, чем-то похожий на L, но внушавший панический ужас хищным пустым взглядом мертвеца, неотрывно смотрел на меня, и мне было уже откровенно наплевать на то, что будет дальше. Просто хотелось спрятаться от этого ужаса. «Зачем они нам маньяка-то прислали?» — промелькнула в голове одинокая мысль и тут же испарилась, утопилась, самоликвидировалась путем распада на атомы — нужное подчеркнуть. И не важно уже было, что Кира тоже, в принципе, маньяк, ведь он записывал в тетрадь только преступников или тех, кто собирался ему навредить. А вот данный тип убивал не с помощью сердечных приступов и не преступников. Он убил трех простых граждан и пытался сжечь самого себя. Он был маньяком в самом прямом смысле этого слова, и я, поддавшись панике, ломанулась в комнату, где шумели анимешки. Точнее, громко говорил мой Шоколадный Заяц… мой ласковый мерзавец… Хотя нет, вру. Кэля ласковым назовет только конченный мазохист.
Я была уже в коридоре, и до спасительной двери в мою спальню оставалось лишь пробежать до его конца, повернуть направо и сделать еще пару шагов. Совсем немного, и я была бы спасена, но белая, как снег, ладонь легла на мое плечо, и я замерла. Похоже, сейчас меня будут убивать. Долго и мучительно. Хотя, может, на мои крики сбежится народ? Да нет, единственная, кто прибежит, — Юлька. А ее я подставлять под удар не хочу. Ну что, помирать так с музыкой, граждане? «Все проходяще, а музыка вечна»?
— Ну здравствуй, Бейонд, — улыбнулась я краешками губ и обернулась. Маньяк смотрел на меня в упор своими огромными красными глазищами и молчал. Тоже мне, рубиноокий Шабранигдо! Сейчас посмотрим, сможешь ли ты оправится от транса после того, как поймешь, где оказался… — Можешь меня, конечно, убить, но вот незадача — у тебя есть шанс встретиться с L. Нет, убив меня, ты все равно с ним, возможно, встретишься. Но только «возможно», потому что ты здесь из-за меня, и если я попаду в мир шинигами, неизвестно, что будет с тобой, с L и остальными воспитанниками дома Вамми, которые сейчас здесь.
Взгляд Бёздея стал злым. О, прогресс — хоть пустоту чем-то заполнили, а то, помнится, убивал он как раз вот так вот безэмоционально… Продолжаем атаку, товарищ будущий психолог! Только мне что-то не до психологии сейчас. Несу ахинею и радуюсь. Хотя нет, не радуюсь. Боюсь. Потому что защититься от… Нет, я не имею права.
— L жив, ты жив, и, что интересно, у тебя нет шрамов, а ведь ты пытался себя сжечь и лежал в больнице со множественными ожогами. А потом ты умер от сердечного приступа и плавал в темноте, как вдруг тебя что-то дернуло, и ты оказался не пойми где. Вот и L так же «дернуло». И еще троих воспитанников дома Вамми. И они сейчас в комнате за этим поворотом. Вот только если ты меня убьешь, гарантии на то, что ты не попадешь обратно в темноту, нет. Никто не знает, что будет с вами, если я умру.
Я не лукавила — я и правда не знала, но надеялась, что они отправятся назад. Юлька ведь одна с такой толпой не справится… Бейонд оценивающе посмотрел на меня, и его губы искривила хищная усмешка.
— Боишься меня? — спросил он.
— Ясное дело, — пожала плечами я. Кстати, убивец коварный свою конечность с моего плеча так и не убрал. Боится, что сбегу? Да прям! От него еще никто не убегал… — Но ты видишь дату моей смерти, вот и скажи, стоит мне сейчас бояться или нет. Или все же если я и от твоей руки умру, то не в ближайшие пять минут?
— Поживешь пока, — усмехнулся Бёздей и направился за поворот.
Ой-ёй… Никогда не любила этого персонажа. А вот Юлька от него в восторге. Но если она решит сблизится и с ним, дабы помочь, я закачу истерику, потому что он реально страшный. Нет, внешне-то он очень симпатичный, даже симпатичнее L, ведь у него шикарная осанка и нет этих «очков панды» на пол-лица. Вот только его взгляд и усмешка… брр, тоже мне, Бельфегор — от его улыбки кровь в жилах стынет! Таких улыбок я еще ни разу в жизни не видела. как и глаз. А повидала немало… Но не будем о грустном — живем ведь пока, и ладно. Кстати, о живых…
Я бросилась в комнату: нельзя было дать Юле накинуться на Бейонда с визгами радости. Но, влетев в спальню, я в сотый раз убедилась, что мой личный «Грелль» в сто раз умнее меня, потому что в спальне царила гробовая тишина, а Юля оценивающе смотрела на маньяка, стоявшего возле двери, напротив всей толпы «тетрадиевских» гениев.
— Бейонд Бёздей прибыл, — сказала я из-за спины маньяка, впрочем, не приближаясь к нему. Спасибо, капитан очевидность… Но надо же было как-то обстановочку разрядить, правда? Все взгляды были обращены на маньяка, а когда я высказалась, софиты их взоров осветили меня, несчастную. И только Юля, стоявшая рядом с Ягами у самого окна, то бишь дальше всех от входа, не отвела взгляд от алых глаз маньяка. Ее губы расползлись в хищной ухмылке маньяка-садиста, и я поблагодарила небо за то, что когда-то она косплеила Бельфегора и даже удостоилась первого места на фестивале за эту «роль» — очень уж натурально она изобразила плотоядный оскал. А что? Идеальная наживка для маньяка! Вот только мне это не нравится — похоже, она и впрямь решила в одиночку помогать Бейонду, а это чревато…
— Народ, там ужин готов, — поспешила сообщить я, чтобы не дать Юле заинтриговать Бёздея. — Пойдемте, ждать не буду. Разолью суп по тарелкам и глотайте заиндевевший, если не поторопитесь.
Народ зашевелился, а моя подруга, все так же глядя маньяку в глаза, приложила указательный палец к губам, прищурилась, и тут же, повернувшись к Лайту и надев маску «я у мамы дурачок», заверещала:
— Точно-точно, Лайтик, поскакали! А то и правда придется ледяной жевать! Знаешь, какая она вредная? Ничего, еще узнаешь! Идем!
Она потащила Киру в коридор, а проходя мимо Бёздея ухмыльнулась так, что видели это только я и он — к остальным она попросту стояла спиной. Я обреченно вздохнула и поплелась на кухню. Настроение было на нуле, а ведь эту толпу еще надо расселить по комнатам — у меня, конечно, «трешка», но такая орава… Чувствую себя лимитчицей. Ну или беженцем. А может и гастарбайтером, который снимает комнату и живет в ней со всей своей семьей, друзьями, товарищами и коллегами. Вот только в этой толпе у меня один друг — красноволосый Грелль Сатклифф, он же Юля. А остальные меня… А что «меня»? Перечислим. Ниар меня презирает. Мэлло — ненавидит. Мэтту я до фонаря, но он считает меня странной. L меня недолюбливает, но из-за вежливости молчит в тряпочку. Ну а ВВ хочет меня кокнуть. Вроде все, ничего не забыла. А, не — забыла. Нашего нового Ками. Он меня считает дурой и старается держаться подальше, ибо я его враг. Вот теперь — все.
Я разлила суп по тарелкам, благо у нас куча сервизов неюзанных в кладовке валялась, и расставила их на столе. Хорошо, что кухня у меня большая — хоть роту корми. Это я утрирую, конечно, но все же. Ну а что, старый дом, «сталинка» — пленные немцы строили. А немцы народ дотошный и правильный — все сделают точно и четко. А потому дом хоть и старый, но вполне себе в неплохом состоянии. Сплюнем-постучим, а то мало ли? По правой стене кухни расположены новенькие светло-бежевые — в тон обоям — шкафы, плита и мойка. Слева — холодильник, шкаф от пола до потолка из того же гарнитура, что и правосторонние обитатели кухонного пространства, и угловой диванчик, расположенный напротив входа, как раз у огромного окна. Ну и в центре находится не хилый такой стол из светлого дерева, плюс пара стульев. Неплохо, в общем, надеюсь, разместимся все с комфортом.
Народ прошагал на кухню и расселся кто где. Точнее, Мэлло и Мэтт уселись на диване у стены, Ниар и L расположились у окна, Кира и Юля устроились справа от стола на стульях, а вот Бейонда подозрительно не наблюдалось. Надеюсь, он не свалил куда подальше из моей хатки, а то на моей совести будут трупы… Хотя чего я так? Он ведь убивал, чтоб L превзойти. Вряд ли он уйдет от Рюзаки, да еще и кинется мочить всех подряд. Уж с чем, с чем, а с логикой Бейонд Бёздей всегда дружил.
Словно в ответ на мои мысли на кухне нарисовался вышеозначенный Бёздей и уселся на диван у окна. Ага, поближе к L подобрался… Бррр, яойные влияния Юли сделали свое дело — я ясно вижу две парочки: Мэлло с Мэттом, и L с Бейондом. Бред, вот бред-то… Нет, это не яойное влияние — это нервы. Я вздохнула, отмахнулась от своих нелепых мыслей и поплелась в спальню за стулом для себя любимой, ибо эти нахалы не озаботились притаскиванием сидячего места для своей кормилицы-поилицы. На шею сели и ножки свесили, гении, блин! И что мне с ними теперь делать? Мы же даже не знаем об их «заданиях»!
Вернувшись на кухню с трофейным стулом, я плюхнулась на него и начала со скоростью Майора Пейна поглощать суп. То бишь попросту с космической скоростью, ага…
— Себастьянчик, ты чего это? — озадачилась Юля.
— Свалить хочу из этого дурдома, — вяло ответила я и продолжила заглатывать суп.
— Ну ты чего, смотри, как нам весело! — хихикнула Грелля. — Лайтик с нами, а теперь и еще одна интересная личность…
Я хмыкнула.
— Ага. Но мне от этого не легче. Ты сейчас смоешься к себе, а я останусь с этой толпой шизанутых, ой, простите, гениальных бисёненов, — я таки оторвалась от супа и заметила, что все уставились на меня (ну, кроме Бейонда — тот косился на Греллю). Причем взгляды эти были, мягко говоря, недружелюбные. Ниар смотрел с откровенным презрением — Юля читала ему мой яойный фанфик (вот противная, не могла свой прочитать! Все-таки этот пейринг я писала всего один раз и получилось не пойми что!), Мэлло — с раздражением, Кира — пренебрежительно, L — каким-то странным взглядом а-ля: «И кто тут странный, и кто тут ведет себя, как не пойми что?» — а Мэтту на меня было явно наплевать, но ухмылялся он насмешливо. Правильно, что… Давайте! Презирайте того, кто вам крышу над головой и еду дает. Люди — неблагодарные существа! Неважно, реальные, живые, или скопытившиеся гении из аниме. Печально это… Хоть и неудивительно. Как говорил один человек, которого я вспоминать совершенно не хочу: «Виртуознее всего люди умеют пользоваться себе подобными. Поэтому необходимо уметь так лавировать меж них, чтобы всегда быть на стороне использующих». И наши гении явно живут по этому правилу. Гадство. Ненавижу эти правила выживания! А тех, кто ими пользуется, даже больше них самих…
— Ой, я возьму Лайтика с собой! — осчастливила меня Юля.
— Да уж, пожалуйста, забери из этого зоопарка хоть одну живность, — фыркнула я. Нервы были совсем ни к черту. Давно я так не психовала…
— Какое право ты имеешь меня оскорблять? — возмутился «Бог Нового, но несуществующего Мира».
— А я не оскорбляю, — хмыкнула я. — Давайте разберемся? L — панда. Попробуйте поспорить, — промолчали все, даже вышеупомянутая панда. А Остапа понесло. Нет, ну обидно же, что эти анимешки материализовавшиеся меня даже за человека не считают!
— Ниар — хомяк. Вечно дуется, вечно покер-фейс, и на всех плевать, — Вата хотел было возмутиться, но кто ж ему даст? Я безжалостно продолжала:
— Мэлло у нас кот. Почему? Внимайте логической цепочке: кот — ушки — Рицка — «Лавлесс» — бабочка — шоколадница — шоколад — Мэлло. Вняли? Молодцы. А еще, для тех, кто «Лавлесс» не смотрел, поясню: кот всегда делает только то, что хочет, гуляет там, где хочет, и ему на всех плевать, — странно, но воплей не последовало — народ был тупо в афиге.
— Кира… «Ками-сама Нового Мира». Вот только ты у нас не гордый орел и даже не голубь мира. Юль, прости, но он гриф. Ибо никогда не марал руки сам — всегда писал имена в тетрадочку. Подставлял под сделку с шинигами Мису-Мису, а сам стоял в сторонке и терпеливо ждал, пока с его врагами расправятся другие, как Рэм расправилась с L, — Юля пожала плечами — согласна она не была, но это и не требовалось.
— И вот в этом еще один наш маньяк был куда честнее Киры — Бейонд убивал своих жертв сам и рисковал тоже сам, ради своей цели готов был пожертвовать жизнью и умереть в страшных мучениях — страшнее, чем его жертвы. А Кира наш, гриф подстреленный, попросту сбежал. Цеплялся за жизнь, да еще и слепо верившего в него Миками подставил. Лишь бы выжить — цена не важна, да, Лайт? Потому Бейонд и то честнее тебя и достойнее. Но он у нас — копировальная машина, подражатель. А хорошо подражают попугаи. Вот только назвать ВВ попугаем невозможно, ибо нет сходства, и я вспоминаю о хамелеоне. Да, Бейонд у нас — хамелеон. Маски, маски, а где истинное лицо — непонятно. Ну и напоследок Мэтт. А вот это — олицетворение глобального пофигизма и верности. Могла бы я его назвать собакой… но верен он только Мэлло, а наплевал на все остальное, так что пофигизм перевешивает, и назвать я его могу только лемуром, ибо это самое ленивое и апатичное животное в мире. И плевать на мультик «Мадагаскар» — там лемуры какие-то неправильные. Ведь даже когда лемур умирает, его тело остается лежать на ветке, словно ему падать лень. «Какая разница, где моей тушке валяться?» А и в самом деле, какая?