Часть вторая
Острова морского народа
Глава 6
Морской народ
…Развернуть, прижать к себе, посмотреть прямо в глаза. Черные-черные. Что Мрак в сравнении с ними? Так, ничего, нелепое пятно. А в твоих глазах – огонь. Он полыхает, как черное солнце, зовет на разные голоса – нежные, страстные, игривые. И ты зовешь. Едва приоткрытыми губами, гибким телом, рассыпавшимся по плечам шелком волос, в которые так и хочется вплести пальцы и сжать посильнее. Не до боли, но чтобы не смогла вырваться. И бесконечно смотреть в эту дивную черноту глаз. А потом резко опрокинуть на кровать и вжать всем телом, чтоб и двинуться не сумела. Услышать приглушенный выдох и почувствовать, как твои ладони скользят по моим плечам. Увидеть… нет, скорее почувствовать улыбку на твоих губах, задохнуться от запаха полыни и мускуса. Мое. Моя. Никому не отдам.
Фьялбъёрн открыл глаза и бесшумно вздохнул. Приснится же. Не шевелясь, прислушался к плеску волн. До рассвета еще час или около того. «Гордый линорм» шел тихо и быстро, значит, погода не буянит, все шторма остались в прошлом. Удивляться тут особо нечему: возле островов Морского народа всегда тишина. Старый прохвост Бо, то есть его величество дроттен и властелин Островов, давным-давно договорился с Гунфридром, чтобы шторма по возможности обходили его земли стороной. Конечно, совсем избавиться от бурь даже Морской Владыка не сумел, но кое-что сделать получилось. Особенно после смерти Хозяина Штормов.
Фьялбъёрн чуть нахмурился, прижимая к себе тихо и ровно дышащую Йанту. Впрочем, ворожея и сама в этот раз обнимала его куда крепче, чем ранее, а ночью отдавалась так, что, наверно, вся команда слышала. Ну и пусть. Главное, не говорить об этом ей самой, а то ведь из упрямства зубы стискивать будет.
Пальцы драуга опустились на черноволосую головку, легонько поглаживая и перебирая шелковистые пряди. Что это вчера было? Фьялбъёрн сразу почуял и узнал тугую горячую силу, которая вот-вот вырвется и разнесет все вокруг. Все, кто носит внутри магию, имеют с ней дело. Он слишком хорошо помнил, что было с Оларсом, когда тот пытался удержать в себе подобный шквал. С Йантой… не совсем, но похоже. Фьялбъёрн и представить не мог, что такое произойдет и что причиной будет… Знал бы – точно не тронул бы пальцем. А так…
Он вздохнул и коснулся губами виска девушки. Кажется, уже и сам забыл, как это – пугаться за кого-то. Начиная с боя на палубе, когда эта… пичуга отважная выскочила с ножом против бромдхьетте, и заканчивая бьющимся в его объятиях телом. И глазами – что там Мрак… Так, пятно глупое.
Йанта тихо вздохнула и потерлась щекой о его плечо. Фьялбъёрн невольно улыбнулся, свободной рукой натянул на нее одеяло. Что бы там ни было – сейчас и не подумать, что вечером еще шипела и ругалась, готова была разнести весь корабль. Эх, ворожея…
– Что, уже утро? – еле слышно пробормотала та, горячо дыша в ямку между его плечом и шеей.
– Нет, еще рано, – шепнул Фьялбъёрн, почти полностью затягивая восхитительно сонную девушку на себя и касаясь губами лица. – Спи.
Ворожея расслабленно выдохнула, мурлыкнула что-то на своем языке и прижалась щекой к плечу своего ярла. Своего, да. Сама вчера признала. Фьялбъёрн, честно, не знал, радоваться ли, но сказанного не воротишь. Теперь это уже точно не гостья.
«Гордый линорм» медленно покачивался на волнах, а Фьялбъёрн не отводил взгляда от Йанты. Интересно, сколько ей лет? Сейчас, во сне, прикорнув к плечу, ворожея казалась совсем юной: пара дюжин, не больше. Но Фьялбъёрн помнил богатый привкус ее силы и яростную мощь. На такое способна только женщина в расцвете. Драуг вздохнул. Хорошо бы в промежутке между драками, ссорами и постелью все же поговорить с ворожеей. Но не сейчас… Не ровен час, Морской народ объявится. А эти на все красивое падки. Точно не дадут покоя, а то и увести попробуют.
Вскоре, убаюканный мерным покачиванием корабля и тихим дыханием Йанты, Фьялбъёрн и не заметил, как сам заснул, уткнувшись в ее макушку.
Рассвет наступил поздно, будто уговаривая еще понежиться в постели, но дела звали, так что покидать нагретое ложе и выбираться на палубу все-таки пришлось. Ветер, полный студеных колких капелек, приятно холодил лицо, а принесенное Лираком подогретое вино горчило на языке. Фьялбъёрн вглядывался в морскую даль и еле заметно улыбался. Хороша погодка! В такую бы наведаться в Ванханен или Мерикиви[13], да пока не судьба. Вессе – его цель, пока водяной жив, Северу не будет покоя. Эх, и что бы Повелителю Янсрунду со всей его силой не помочь истребить проклятого веденхальтию? Так нет же, Янсрунд держится от происходящего в стороне. То ли выжидает какую-то свою выгоду, то ли попросту забавляется.
На виднокрае, где море сливалось с небом, появились черные точки. Драуг прищурился и сделал еще глоток. Обычно мертвая плоть не требовала ни еды, ни питья, но постоянное прикосновение к живому телу, да еще и, кхм, такое прикосновение… брало свое. Глубоко вздохнув, он почувствовал, как губы снова расползаются в улыбке. Эх, до чего не хотелось выбираться из теплой постели и оставлять сладко спящую Йанту. Можно было даже разбудить… Ранний подъем – исключительно полезная вещь. Как там говорили други с Туманных земель? Рано в кровать, рано вставать – горя и хвори не будете знать!
Фьялбъёрн ухмыльнулся. Надо будет как-то опробовать такой совет. Раньше ложиться, чтобы больше успеть в постели, а с утра будить сонную ворожею поцелуями и, пока разомлевшая… Мысли об этом пошли бы дальше и, может, претворились в дела, но тут за спиной послышались шаги.
– Мой ярл…
Голос Тоопи был жутко сонным и глухим, будто кракен всю ночь орал песни с хавманами на шальной гулянке среди подводных скал.
Фьялбъёрн обернулся. Вид кракена подтвердил опасения: славный кок вчера погулял на славу. Впрочем, на ногах он все равно держался крепко, и щупальца шевелились почти с обычной бодростью.
– Я тут подумал, – осторожно начал Тоопи, – это… наша девочка ест лобстеров?
Однако как быстро бежит время. Уже – наша девочка. Драуг хмыкнул. Интересно было бы взглянуть на лицо ворожеи, услышь та подобное словечко.
– Думаю, да, – спокойно ответил он, – если, конечно, ты с перепою не забудешь их сварить.
Тоопи насупился, попытался что-то возразить, но тут же смолк, понимая, что с ярлом лучше не спорить.
– Еще раз увижу в таком состоянии, – с ласковой улыбкой голодного морского пса произнес Фьялбъёрн, глядя прямо на кока, – вырву все щупальца и подарю дроттену Бо на рыбацкую наживку.
Кракен возмущенно вскинулся, но потом, понурив голову, пробормотал:
– Вот за что я вас и люблю, мой ярл. Умеете подбодрить.
– Люби сильнее, иначе я могу усомниться в твоих чувствах, – хмыкнул Фьялбъёрн и сунул в руки Тоопи пустой кубок. – Подавай своих лобстеров и свари побольше глёга. Мне нужна сытая ворожея к прибытию кораблей Фрайде.
По лицу кока скользнуло мимолетное удивление, поэтому драуг быстро развернулся и направился вниз, не желая отвечать на лишние вопросы. Конечно, было чего удивляться, ведь глёг – для восстановления сил. То, что Йанта вышла из боя невредимой, видели все. И его гнев – тоже. А вот что было в каюте – могли только предположить и мигом перевести дурными языками своего ярла в разряд извергов.
Фьялбъёрн миновал темный коридор, направляясь к самой незаметной и укромной каютке. Хоть Йанта его и простила, и была ночью такой податливой и послушной, драуг все равно чувствовал себя виноватым. Сдерживаться надо с колдовским народом. Очень надо.
Подойдя к дверке из темного дерева, Фьялбъёрн толкнул ее, хрипло произнес несколько слов. Дверь растаяла, словно смоляной дым, и ярл шагнул в пустоту. В ушах тут же зазвенело, в нос ударил тяжелый запах гниющего дерева и морской соли. Голова пошла кругом, рядом зашелестел нечеловеческий шепот, будто маленькие волны плескались совсем возле уха. Вокруг царила тьма, но драуг и при жизни неплохо видел в темноте, а уж теперь и вовсе не нуждался в свете.
– Здравствуй, наш ярл, – вкрадчиво пропели волны, – давно ты к нам не захаживал.
Головокружение прошло, Фьялбъёрн взял себя в руки и усмехнулся:
– Сокровища не для того, чтобы их раздаривать всем подряд, мои маленькие. Но порой…
– Случаются исключения? – захихикали волны.
– Именно, – кивнул ярл. – Мне нужен амулет четырех стихий.
Морские ниссе зашептались – будто вода забурлила и тут же схлынула огромной волной. Перед глазами что-то сверкнуло, закрутилось серебряным веретеном, шепот появился вновь:
– Амулет… Подарок Морского Владыки…
Миг – возле руки Фьялбъёрна завис изящный медальон с удивительно загнутыми полосками металла, напоминавшими причудливые листочки. В середине сиял камень цвета морской волны, пронизанной лучами солнца в хороший день. Пальцам стало горячо, драуг аккуратно сжал драгоценность в кулаке.
– Да, – кивнул. – Подарок. Из самого Топеналлохона.
Камень блеснул сквозь пальцы, медальон уютно устроился в ладони драуга, словно не желал ее покидать.
– Она достойна, мой ярл? – прошелестели волны.
Фьялбъёрн слегка усмехнулся:
– Еще как. Строптива, конечно, горяча, но это и к лучшему.
Со всех сторон звенящими колокольцами посыпалось сдавленное хихиканье. Маленькие ниссе хорошо знали, что ярл «Гордого линорма» не боится женской строптивости. И вправду, только слабый муж ищет женщину еще слабее себя, чтоб слова не смела сказать поперек. Сильному и подруга нужна равная. Фьялбъёрн снова вспомнил черное пламя гордого взгляда и нежную сладость губ…
– Благодарю, – наконец очнувшись от наваждения, произнес он и развернулся к выходу, тщательно проговаривая заклятие.
Темнота закружилась, захохотала, ударила в глаза густыми клубами, миг – и Фьялбъёрн снова оказался в узком коридоре. Спрятанный в руке медальон приятно грел кожу. В несколько быстрых шагов оказавшись у лестницы, драуг резко остановился и прислушался. Вроде все как обычно – тихо и спокойно. Но в то же время что-то заставляет насторожиться.
Пренебрегать предчувствиями он не любил, однако сейчас не мог определить, что именно настораживает.
Нахмурившись, Фьялбъёрн быстро поднялся наверх и огляделся. Ничего. Солнечный день, лентяй Олави драит палубу, за ним приглядывает, что-то штопая, неугомонный Лирак, рядом топчется кракен, однако вряд ли без дела: живой человек на корабле – одни хлопоты коку мертвой команды.
Йанта, похоже, из каюты еще не выходила, и это было хорошо. Дарить подарки лучше наедине, деля радость на двоих – она от этого только умножается.
Ворожея и вправду полулежала на постели спиной к нему, но, безошибочно узнав по шагам, сразу откликнулась:
– Дверь закрой, белых мух напустишь.
Голос ее звучал довольно. Драуг кинул быстрый взгляд на стол: еще пахнущий глёгом кубок пуст, от лобстеров остались одни скорлупки, а сама дева настроена благостно. Хоть и оделась, но косу еще не заплела…
Прикрыв дверь, Фьялбъёрн обошел ложе, опустился рядом. Втянул свежий запах полыни от волос, распущенных по плечам смоляной волной. Вот же маргюгрова дочь! Облюбовала бадью, теперь бедному Тоопи таскать ей не только обеды-ужины, но и воду ведрами.
Йанта одним ленивым движением развернулась, удерживая в руках старинную книгу с зеркальными страницами, что сыграла злую шутку в шторм призраков.
– Готовит ваш кок – язык проглотишь. Где только научился?
Судя по хитринке в черных глазах, ворожея ожидала ответа вроде: сам обучил. Однако драуг просто пожал плечами:
– У него и спроси.
– Спрашивала, – неожиданно обиженно отозвалась Йанта, резко захлопывая книгу. – Смеется только да врет напропалую.
Фьялбъёрн вздохнул. Что есть, то есть. Тоопи порой увлекается шутками настолько, что ничего хорошего из этого не получается.
– Ничего, в следующий раз велю, чтоб к обеду он приготовил тебе и правдивую историю. Если, конечно, это доставит истинное удовольствие.
Йанта вздернула бровь и неожиданно хмыкнула. Что именно она услышала в словах драуга, было непонятно, но Фьялбъёрн не собирался все утро разговаривать о Тоопи. Наклонившись, он осторожно надел на шею девушки взятый в сокровищнице амулет.
– Эта штука тебе пригодится, – ровно произнес ярл в ответ на вопросительный взгляд, когда драгоценность легла на мягкую белую ткань рубашки. – Во всяком случае, у меня будет хоть какая-то уверенность, что в драке тебе не сразу снесут голову.
Против ожидания, ворожея не стала брыкаться и убеждать, что с ней такого случиться не может. Молча взяв амулет в руки, она всмотрелась в него, словно в морском камне находился целый мир, и Фьялбъёрн невольно залюбовался сосредоточенным лицом девушки.
– Что это? – помолчав, спросила она тихим, задумчивым голосом.
– Амулет четырех стихий, – ответил Фьялбъёрн, не отводя взгляда от притихшей ворожеи и пытаясь понять, нравится ли ей подарок. – Гунфридр в свое время одарил меня в знак милости. Правда, мертвым эта вещь не особо в помощь. А тебе лишней не будет.
Ворожея коснулась пальцами витых листиков, легонько подула на них – серебро тут же вспыхнуло мириадом искр, закружившихся в воздухе.
Йанта ахнула, в черных глазах появился восторг.
– А кто такой Гунфридр? Эта вещичка разве что сама по себе не живет!
– Да так, – хмыкнул Фьялбъёрн. – Один мой знакомый.
– Но… – Ворожея нахмурилась. Серебряные листочки вдруг дрогнули, погладили ее ладонь, коснулись пальцев и медленно их обвили. – Тут чувствуется божественная рука. И Тоопи с Лираком говорили, что это он призвал тебя на службу.
– Так и есть. Гунфридр, Владыка Моря, и не такое умеет.
Еще несколько вдохов ворожея молчала, а потом еле слышно выдохнула, поднимая взгляд:
– Благодарю.
Всего одно слово, но как сказано. И взгляд – серьезнее некуда. Будь сердце живым, точно пропустило бы пару ударов. Попросить иной благодарности, хотя бы в шутку, почему-то язык не поворачивался, но девушка сама потянулась к нему. Прижалась всем телом, приникая к губам, целуя открыто и искренне. Миг – руки сами скользнули по его спине, сжимая и стискивая. Вплести пальцы в волосы, целовать, чтобы забыла, как дышать, до хриплых стонов, до раскрасневшихся от ласки губ, до…
Внутри внезапно что-то кольнуло. Фьялбъёрн нехотя оторвался и глянул на несколько озадаченную Йанту:
– Морской народ стучит в двери. Пойдем встречать.
Пока разрумянившаяся ворожея перехватывала растрепавшиеся волосы лентой, Фьялбъёрн был уже возле двери. На самом деле хотелось послать к Морским Псам всех гостей и запереться тут этак… на недельку. Но приказ Морского Владыки ждать не мог, поэтому пришлось почти серьезно посмотреть на девушку:
– Отнесись к ним снисходительно. Дикие люди, что взять… И выходи поскорее.
У борта с очень занятым видом, как умеют только истинные бездельники, уже стояли Лирак и Матиас. Фьялбъёрн быстрым шагом подошел к ним, сложил руки на груди и усмехнулся. Что ж, все, как и предполагал.
Сияя на солнце начищенными щитами по бортам, рядом покачивалась на волнах «Бесстрашная валкара». Драккар был поманевренней и полегче «Линорма», только все равно неживой. Гребцы – широкоплечие рыжие и русоволосые мужчины в кожаных одеждах – усмехались и поглядывали на мертвую команду кто с интересом, кто со знанием дела. Не первый уж раз Фрайде, младший сын дроттена Бо, встречает столь необычного гостя в этих водах.
– Хэй! На «Гордом линорме»! – раздался звонкий оклик с драккара. – Какие морские змеи занесли вас во владения Морского народа?
Фьялбъёрн увидел подошедшего к борту рослого молодца в льняной рубахе, кожаной куртке и простых холщовых штанах. Светлые волосы свободно лежали на плечах, хитрый прищур напоминал старого прохвоста Бо, а улыбка на губах была открытой и дружелюбной. Фрайде не боялся ни холода, ни морской пучины, ни ее ужасов. И зазнайкой, как его братья, не был.
– А не слышали, что ли? Те же самые, что на той неделе сожрали ярла «Бесстрашной валкары» да выплюнули! – осклабился в ответ Фьялбъёрн.