— Дельфин, — нетерпеливо ответил капитан. — Расскажи мне остальное. Рассказывай скорее.
— Они стали побаиваться Фишера. Заметив, что он колеблется, они так быстро принялись за дело, что застали меня врасплох, когда я шла к вам рассказать все.
— И бедняга Фишер поплатился, — пробормотал Саргассо. — Да и ты тоже поплатилась, девочка моя. Ты поплатилась за то, что играла с огнем.
Девушка с мольбою протянула руки капитану.
— Капитан, мисси Алис всегда говорила, что вы — настоящий моряк. Вы найдете, вы должны найти способ спасти нас. Мисси Алис назвала вас героем, когда услышала о том подвиге, который сделал вас капитаном «Сирены». Мисси Алис утверждает, что вы всегда добьетесь всего, чего захотите!
Ироническая усмешка сбежала с лица Саргассо, и что-то сильное и суровое сковало его упрямые черты…
Капитан совершенно беспристрастно оценивал положение. Яркий, синеватый лунный свет позволил ему отлично рассмотреть полузатонувший кузов корабля на котором они находились. Единственная мачта, голая и белая в свете луны, перекрещивалась обрывком грот-реи, походя на чудовищную виселицу. Трупы десятков мертвых крыс устилали палубу, и запах гнили и разложения исходил из исковерканного трюма. Кроме них на палубе находился громадный меланхолический черный кот с фосфорическими зелеными глазами.
Худшего положения Саргассо не мог себе представить. Все те ужасы, которые рисовало ему еще накануне воспаленное воображение суеверного труса, были налицо, соединяясь и нагромождаясь в зловещий пейзаж…
X. Война приметам и мир — черному коту.
Отвратительный запах привел Саргассо к люку, и он смог проверить глазами воспринятое носом. Покинутый корабль был нагружен зерном. Зерно это проросло, набухло, сгнило, перебродило в массу невыразимого разложения, в которой жили, боролись и умирали тысячи жирных крыс. Саргассо понял, как ухитрился кот пережить, быть может, измерявшийся годами срок своего пленения. Ему не приходилось ни голодать, ни бороться за пищу. В брезентах, прикрывавших люки, скопились лужи дождевой воды. Дожди возобновляли запасы воды у кота, а в случае засухи к его услугам была кровь крыс.
Близился рассвет, небо стало сиреневым, потом зеленоватым, и розовые улыбки солнца зажглись на востоке. Девушка-негритянка сладко спала, свернувшись калачиком на свертке полуистлевшего брезента. Саргассо бродил по кораблю, исследуя его запасы. Кроме ящика галет, он нашел в камбузе котел с прогорклым салом, бочонок с мясом, плававшим в густом рассоле, и несколько жестянок консервов.
Спасательная шлюпка, растрескавшаяся и сильно пострадавшая от непогоды, уныло висела на чеках. Саргассо ощупал тали[27]). Они рассыпались под его рукой, обратившись в сухую пыль. Он нажал плечом на корму, шлюпка подалась вперед, сломала чеки и с громким плеском скатилась в море.
Саргассо прыгнул за нею с ловкостью кошки. Он не колебался ни секунды, но прикосновение к водорослям исполнило его содроганием. Водорослями — зловещими водорослями Саргассова моря — он привязал шлюпку к кораблю и, тяжело дыша, бледный от отвращения, поднялся на палубу. Солнце уже взошло, когда он вычерпал из лодки воду и, крепко привязав ее обрывком цепи, в полном изнеможении повалился на брезент и забылся на несколько часов тяжелым сном.
Огненный глаз солнца скатывался в золотые просторы моря, когда капитан Саргассо и негритянка кончили приготовления. Они втащили шлюпку на палубу, перевернули ее и покрыли дно и бока пластырями, смазанными смолой, найденной в каюте корабельного плотника. Потом в быстро сгущавшихся вечерних сумерках они долго жевали галеты, запивая их тепловатой водой из брезента.
— Ну, кажется, мы заслужили отдых! — Заслужили, капитан, — улыбнулась негритянка, устало откидываясь на импровизированный диван из брезентов. — Сдается мне, что ваша хандра прошла бесследно. Слишком у вас счастливое выражение лица.
— Ну, уж и счастливое, — скептически заявил Саргассо. — Боюсь, что счастье тут не при чем.
— Счастье в труде, мистер Саргассов— пылко возразила девушка, — а смелый человек трудится там, где другие складывают руки и плачутся на свою судьбу.
Саргассо ничего не ответил. Он взял на руки черного кота и принялся гладить его. Крупные звезды усеивали серебряными фонариками темно-синий атлас неба, и громкое мурлыканье кота звучало заглушенным боем отдаленных барабанов, аккомпанируя пению Саргассо:
Много тысяч миль пред нами,
Много тысяч позади.
Старый океан, волнуясь,
Нас готов домой нести.
Джэк, ликуй, тебя с улыбкой
Встретят чудные уста,
И приветом засверкают
Милой девушки глаза…
— Я знаю эту песню, — шепнула девушка. — Меня научила ей мисси Алис.
— Мисс Алис? — задорно переспросил Саргассо. — Мисс Алис… — повторил он тихо, и голос его задрожал. — Мне надо повидать мисс Алис, повидать возможно скорее. Мне необходимо ей что-то сказать…
Они легли спать, и большой черный кот, громко мурлыкая, лег между ними на страже. Неровный свет разбитого жестяного фонаря, заправленного прогорклым салом из камбуза[28]), помогал коту охранять спящих от шмыгавших вокруг крыс.
На заре капитан опять был на ногах. С ловкостью прирожденного моряка он взобрался на самую высокую часть корабля и осмотрел море. Ничто не прерывало утомительного однообразия золотых просторов Саргассовых полей. Сверкающий ослепительный шар солнца поднимался на востоке, небо не обещало близкого ветра.
Девушка снесла в шлюпку запасы и осторожно перелила воду в найденный Саргассо бочонок, предварительно хорошенько проконопатив его. Саргассо ладил из брезента парус, но брезент оказался таким гнилым, что расползся, как только он укрепил его на мачте. Он сделал второй, из сложенного вдвое брезента, и этот выдержал. Весла и руль у лодки сгнили, протрухлявели, но заменить их было нечем.
— Ты не боишься? — спросил он у девушки.
— Я-то?!
Она с удивлением посмотрела на Саргассо. Капитал повел глазом на море. Там, в двадцати метрах от шлюпки, яростным клубком свилась в водорослях стая акул, боровшихся из-за невидимой добычи. Глаза девушки расширились от ужаса, она схватила Саргассо за руку и увидела, что он улыбается.
— Надо взять с собою кота, — притворно спокойным тоном заявила она. — Не будь его, нас съели бы крысы.
Саргассо захохотал. Суевериям, терзавшим его всю жизнь, повидимому суждено было умереть позорной смертью. Он снова весело взглянул на акул, потом побежал на бак и с триумфом принес оттуда банку с остатками синей краски; склонившись над шлюпкой, он обвел вокруг ее облупившихся бортов синюю полоску…
— Ну-с, поехали! — торжественно провозгласил он, — Теперь у нас полный арсенал всех несчастных примет. Дай-ка мне этого черного мерзавца! Кисанька, пойди сюда, кис-кис…
XI. Сон капитана и тропический ливень.
Два бесконечных знойных дня и две ночи — душных и теплых, как парное молоко. Солнце плавило воздух, вода в бочонке протухла, галеты сухо вязли в воспаленных ртах, и черный кот жалобно мяукал на корме.
Два бесконечных знойных дня греб Саргассо. Лицо его стало землистым, губы пересохли и растрескались. Он яростно греб, проталкивая шлюпку сквозь золотые водоросли.
Когда стемнело, он вынул весла из уключин и в изнеможении вытянулся на скамейке. Ослабевшая от зноя и жажды негритянка лежала на дне шлюпки, клокочущее прерывистое дыхание колебало ее грудь. Саргассо склонился над девушкой и смочил ее лицо морской водой. Черный кот четким силуэтом рисовался на зеленоватой полоске закатного неба.
Саргассо уснул около полуночи, и тяжелые сны вихрем пронеслись сквозь его короткий сон. Кровавый Альдебаран снился ему, и близко-близко надвигались жуткие нечеловеческие глаза Фишера, грозившего отвратительным провалом отстреленной челюсти. Потом ледяные иглы укололи его воспаленное зноем и солью лицо, залпы тысяч чудовищных орудий прогремели в ушах — и Саргассо проснулся.
Веселые музыкальные потоки тропического ливня с грохотом низвергались на море. Саргассо вскочил на ноги..
— Вставай, — крикнул он радостно. — Тут столько воды, что хоть плавай в ней.
Резкий шквал крутил и мчал шлюпку, захлестывая ее волнами. Они все увеличивались, водоросли редели, и большая летучая рыба — провозвестница просторных, чистых вод — перелетела через лодку, ударилась о парус и упала Саргассо на колени. Молнии с сухим треском разрывали небо на клочья, гром гремел непрерывно, и вдруг, совершенно внезапно, шквал промчался и полная луна озарила сверкающий взволнованный простор моря.
Саргассо встал на скамью, внимательно осматривая горизонт. Низко на западе вспыхивал и затухал рубин Альдебарана. Он словно подмигивал Саргассо, таинственно и обещающе. Вдруг капитан спустился со скамьи, глубоко вздохнул — словно сбрасывая с плеч огромную тяжесть— коротко засмеялся, и, подхватив на руки девушку, высоко поднял ее в воздух.
— Корабль, — сказал он коротко. — Смогу ли я догнать его, как ты думаешь?
XII. Саргассо возвращается на «Сирену»
Приближался рассвет, когда высокий корпус неподвижного судна темной громадой вырос перед ними. Ни одного огня не было видно на нем, и мертвое молчание нависло над его пустынной палубой. Но Саргассо узнал его.
— Что случилось? — пробормотал он сдавленным от волнения голосом. — Ведь это наше судно, наша «Сирена»…
Сверху с палубы донесся яростный сумасшедший вой, зловеще нарушивший тишину ночи. Чей-то злобный охрипший голос выругал воющего, и снова все смолкло. Темный силуэт зашевелился и сдержанно тихо бросил:
— Эй, лодка впереди! Осторожно! Это «Сирена», корабль смерти…
— Старина Гоммидж! — шепнул девушке Саргассо, налегая на весла.
Шлюпка подошла к «Сирене» борт о борт.
— Билль, — явственным шопотом позвал капитан. — Это я, Саргассо. Слезайте вниз и расскажите, что у вас делается.
— Сорок одна пушка! — проревел Роммидж, — забыв об осторожности. Это наш старик! Гип, гип, ура! — и он с ловкостью кошки начал ползти вниз по снастям. С бака сошел матрос и перевесился через борт, подозрительно вглядываясь в густой предрассветный мрак. Потом поток отвратительных ругательств обрушился на Гоммиджа, матрос поднял вверх руку, и короткая молния револьверного выстрела прорезала тьму. Роммидж вскрикнул. Саргассо увидел, как он отклонился назад, тяжелый предмет со свистом полетел вниз, ударил в голову стрелявшего, и тот тяжело упал.
— Подымитесь на борт, сэр, — крикнул Гоммидж. — Они пьяны, как стельки, а этот не скоро очухается.
Понадобилось не более тридцати секунд для того, чтобы взлететь по веревочному трапу на борт «Сирены». Первым движением Саргассо было подхватить брошенный упавшим матросом револьвер. Подбежал Гоммидж, отыскавший тяжелый железный болт, так удачно брошенный им сверху. Шатающиеся фигуры повыползли из невидимых углов, пьяные голоса стали распрашивать, что случилось…. Саргассо бросился к ним — и в это мгновение очнувшийся от сокрушительного удара, нанесенного ему Биллем, матрос поднялся на ноги и с нечеловеческим воем бросился на капитана.
— Стой! — заорал он. — Проклятый капитан, он снова вернулся сюда! За борт его, иначе всех нас закуют в кандалы!
Но первый же бросившийся на капитана матрос упал на месте, сраженный пулей Саргассо.
Матрос, бросившийся на выручку товарища, окаменел от ужаса; разряженный револьвер Саргассо ударил по его изумленному лицу — раз! два! три! — и он отступил ослепленный, теряя сознание. Какая-то фигура сбежала со ступенек лестницы, ведущей в кают-кампанию, пытаясь зайти Саргассо с тыла. Другая фигура, поменьше, соскочила на нее откуда-то сверху и свалила с ног, усердно молотя по голове чем-то тяжелым.
— Благодарю вас, мисс Алис, — коротко сказал Саргассо. — Передайте теперь вашу кочергу мне.
Он сделал знак Биллю следовать за ним и пошел прямо на толпу матросов, собравшихся вокруг фок-мачты[29]). Глядя с отвращением на их опухшие лица, он жестко спросил:
— Кто хочет еще поговорить со мной — выходи!..
Желающих поговорить не нашлось. Матросы отступили назад, не смея дышать. Тем не менее воздух кругом очень скоро пропитался запахом рома.
— Они добрались до запасов, сэр, — объяснил Билль, — Они Пили сутками с тех пор, как высадили вас на тот корабль. Я спрятал мисс Раус в трюме, а в эту ночь, когда они толпой ввалились туда, в поисках девушки, перевел ее на палубу, и мы взобрались на такелаж[30]). Бр-р! Тут что-то вроде двух покойников…
Покойники, стащенные за ноги с бака, оказались мертвецки-пьяными матросами. Саргассо повернулся и крикнул:
— Эй, кто там?! К насосу!
Вставала серая и угрюмая заря. С северо-востока потянуло холодком, обещавшим перейти в свежий ветер. Пьяных перетащили под насос, и под холодными струями воды они скоро пришли в себя.
Серые тучи мчались по небу, ветер крепчал… Капитан посмотрел на небо, прислушался к ровному шуму ветра в вантах[31]), перевел глаза на поднявшуюся рябь на воде с надветренной стороны и гаркнул:
— Ну, ребята, мир! Кто старое помянет, тому глаза вон. Брасопить[32]) с подветренной стороны, живо!
Через десять минут «Сирена» быстро неслась к западу, подгоняемая сильным «попутным ветром. Саргассо, передав команду Гоммиджу, спустился вниз, чтобы принять Банну. По мере того, как приятная свежесть разливалась по его телу, он принялся свистеть, а потом запел. Мисс Раус, улыбаясь и слегка краснея слушала доносившуюся в ее каюту песенку:
Я солнечным утром бродил по полям,
Красавицу девушку встретил я там.
Дуй, ветер осенний, дуй, ветер, эй-хо!
Развей нам все тучи, дуй, ветер, хейгхо!
Оседлал я коней для нее и себя,
Мы поехали вместе, как брат и сестра.
Дуй, ветер осенний дуй, ветер, эй-хо!
Развей нам все тучи, дуй, ветер, хей-хо!
XIII. Самая счастливая глава.
Они встретились за ранним завтраком. Черный кот сидел на ручке кресла Саргассо, и мурлыканье его напоминало раскаты отдаленных барабанов. Свежий попутный ветер задувал в иллюминатор, а неумолчный плеск волн и шипенье пены у форштевня[33]) наполняли каюту очаровательной музыкой.
— Моя маленькая чернокожая подруга рассказала мне удивительную историй про вас, капитан, — улыбнулась девушка. — Знаете, я всегда утверждала, что вы поборете свои суеверия. Разве я не была права? Вы вернулись на «Сирену», бросив вызов своему прошлому синей полоской на старой лодке, черным котом, и, наконец, негритянкой Кэт.
— Да, мисс Алис, — тихо сказал Саргассо, — и знаете, что придало мне силу побороть эти страхи?
— Мнение? Какое мнение, капитан?
— Что я всегда сумею добиться всего; чего бы ни пожелал.
Девушка засмеялась.
— Что же, я действительно уверена.
— А я не намереваюсь ни опровергать, ни подрывать вашей уверенности, — перебил ее Саргассо. — Можете сейчас же начинать устраиваться здесь по-настоящему, Алис…
— Что вы хотите этим сказать, сэр? — воскликнула она, вся румяная и с весело блестящими глазами.