Пытаясь отдышаться, я попытался прогнать предательскую дрожь и посмотрел вниз, в зеленую пустоту, куда падало сухое крошево гнилого дерева. Там, в зеленых недрах леса виднелся глубокий, казавшийся бесконечным провал, а видимая изумрудная поверхность оказалась обманом. Получалось, что железная дорога пролегала над глубокой пропастью. Я внимательно пригляделся к рельсам, подпоркам и иным техническим новшествам, которые до этого никогда не встречал. Удивительное творение механикусов Рифта поражало и заставляло поверить в то, что для них действительно не существовало ничего невозможного.
При более внимательном изучении, вырисовывалась совсем невероятная картина. Путь не просто пролегал над обрывом, скрытым зеленым ковром высокого яруса, которые тянулись из пустоты низины ближе к солнцу, а повисал практически в воздухе, держась на едва уловимых стальных канатах. И мне оставалось только догадываться об их истинной сложности конструкции. Чуть дальше обнаружилось еще одно чудо техники. Дорога, избавившись от висячих пут, опустилась на пневматические столбы, отчего рельсы даже под действием нашего небольшого веса слегка пружинили и поднимались в такт движению, напоминая покачивание волн.
– Невероятно, – прошептал я, не найдя других слов.
Находясь в достаточном отдалении, все-таки меня услышал.
– Ты прав. Здесь творили настоящие доки своего дела. И никакие пустые звания и регалии не могли сравниться с теми шедеврами, что рождались в их гениальных головах.
– Вы ведь тоже были здесь? Были добытчиком?! – спросил я, заранее зная ответ.
Белый хвост немного помолчал, потирая механическую руку, а затем, заметно волнуясь, стал рассказывать:
– Я был тогда немногим старше тебя, шпунт. Славные времена. Мечты и надежды. Никаких забот. Хотя нет. Существовала одна большущая проблема: я никогда не был похож на своих соплеменников. Меня не привлекали самоцветы и каменные штольни. Ничего подобного. Могучие, грозные машины. Вот что заставляло меня сходить с ума. Сложные конструкции способные подчиняться любым командам того, кто ими управляет. И все мои помыслы были заняты навязчивой идеей – осуществить несбыточную мечту…
Мои сородичи меня не понимали. В наших кланах не принято использовать пар, заставляющий двигатели работать, приводя в движение сложнейшие механизмы. Сделать неповторимый замок или выковать что-нибудь эдакое – да, но получать помощь извне у подземных божеств рождающих пар у нас считалось кощунством. Поэтому меня и не допускали к изобретательству. Впрочем, и к добыче путь мне был тоже закрыт. С моим неподходящим ростом, я не мог работать в шахтах, добывая золото и драгоценные камни. Понимаешь?
Громадный увалень без цели и будущего. Они убивали во мне мечту. Я долго и упорно просил старейшин изменить свое решение, но они были непреклонны. В наших землях не любят отходить от древних законов – либо выполняй предсказанное горными богами, либо убирайся прочь. Я долго терзался сомнениями, но в конечном итоге решил рискнуть. В конце концов, у меня с моими братьями разные цели. Они верили в горные хребты и копи, а я, в несокрушимую мощь машинерий.
– Получается, вы намерено покинули родные пещеры? – поразился я.
Гном кивнул и продолжил рассказ:
– Вначале я мое путешествие напоминало бег. Я старался как можно дальше, боясь, что совет старейшин решит вернуть меня в родные копи. Поэтому первой моей остановкой стал Ранбенк-дит – тихий городок со своими порядками и крохотной верфью, где в основном трудились кранксы, которые и стали моими учителями в механическом деле. Правда, там я задержался ненадолго. На фоне рыжебородых я выделялся словно белая ворона. Но спасибо им и за крохотный курс науки… Затем я долго скитался по южным приделам пытаясь отыскать себе пристанище и собирая по крупицам основы ремесла, но знаешь, мой грозный вид не внушал доверия тем, кто хотел воспользоваться услугами гиганта-механикуса. К тому же у меня не было никаких подтверждающих мою степень бумаг. Поэтому услышав о новом Рифте, я понял, что не могу упустить такой шанс и отправился на первом же дилижансе. Прибыть сюда воздухом, было слишком дорогим удовольствием для меня.
– И что же ждало вас на разломе?
– Боль, смерть, одиночество, – взяв небольшую паузу, перечислил гном. – Если ты считаешь здешние места счастливой жилой, где можно было заработать деньги и исполнить свои мечты то глубоко ошибаешься. Конечно, первый год мы с жадностью окунулись в работу и нас не интересовали мелкие стычки и споры. У нас была идея и цель. И мы стремились к ней не щадя себя. Но когда Рифт взяла под контроль Верхушка и Коллегия праведников – все изменилось. Строгие порядки заставили многих добытчиков отказаться от смелых планов и покинуть Рифт. А потом к нам пригнали узников с Пыльных рудников, и здесь стал твориться настоящий кошмар.
– А ваша рука? – осторожно поинтересовался я.
– Да, именно здесь это и произошло. – Белый хвост посмотрел на металлическую кисть, которая сейчас больше напоминала куриную лапку. – Это случилось осенью, когда активность подземных выбросов растет, и добыча пара идет с удвоенной силой. Мы с моими друзьями создали небывалых размеров Трайсвер, который способен заменить на Рифте сотню трудяг и выполнять всю работу за них. Я думал, мы совершили настоящий прорыв в науке и уберегли сотни жизней от случайных смертей, происходивших на Рифте.
– Но кто-то рассудил иначе, – догадался я.
– Узники… они решили устранить механического конкурента. Настоящие звери, они готовы были грызть глотки друг дружке, лишь бы продолжать трудиться на разломе и не возвращаться на рудники. В чем-то я их понимал. Это место стало для них неким подобием свободы. Но их жестокие методы… Я никогда не разделял насилие. Мы схлестнулись с ними у Рваной горы, у самого месторождения. Никаких компромиссов, уговоров и примирения. Они уничтожили смысл нашей жизни – машинерию, в которую мы вложили собственную душу. Ее работа все изменила бы к лучшему, но они предпочитали махать кирками, и плевать им хотелось на наши изобретения.
После того кровавого утра, на Рифт заявились блюстители и нас как бунтарей объявили вне закона. Мы стали для всех чем-то наподобие страшной болезни, ужасными душегубами – умевшими лишь убивать, голодными хищниками достойными смерти. Одним словом – лиходеями. Вечными изгнанниками, лишившимися собственной мечты, свободы и всего остального. Понимаешь? Нас сделали такими, против нашей воли. Но они ошиблись. Они не сломили нашу волю, а напротив заполучили врагов, которые не желают больше мириться с тем, что их лишают главного – свободы. Это основная и, на мой взгляд, единственная цель кодекса лиходеев. А не убийство и насилие, как привыкли кричать во все горло тюремные глашатаи, слепые рабы тех, кто объявил на нас охоту.
– Но ведь Верхушке виднее. Может быть, все-таки стоило просто подчиниться?
Белый хвост резко остановился, посмотрел мне прямо в глаза и спросил:
– Скажи, когда летал на крылоплане, ты чувствовал себя свободным?
– Да. Безгранично, – не раздумывая, произнес я.
– И хочешь, что бы это повторилось?
– Да. Конечно.
– А если тебе отказаться от полета?
Я ответил не сразу. Вопрос явно был с подвохом, но в тоже время зацепил меня за живое. В моей жизни существовало столько несбыточных желаний, что лишится еще одного – снова ощутить счастье полета – показалось мне чем-то невыносимым, поэтому я покачал головой.
– То есть ты бы пошел на многое, чтобы вновь обрести утраченную свободу. Твою свободу! Ту, что не променяешь ни на что на свете, – продолжил рассуждение гном.
– Наверное, да, – согласился я, вспоминая недавнюю эйфорию небесных виражей.
– Вот именно поэтому я и назвал тебя лиходеем. Три главных принципа нашего кодекса: познание нового, свобода и…
– Борьба? – попытался догадаться я.
– Нет, – сказал Белый хвост. – Гнев. Только благодаря этому мы можем достигнуть первых двух целей.
Мы поднялись на очередной холм, и я увидел неровную границу. Здесь плотные ряды деревьев упирались в каменное плато, которое напоминало пол в нашем ангаре – ровный серый настил, растянувшийся на бесконечные мили до самого горизонта.
Приложив ладонь ко лбу, чтобы солнце не слепило, гном вгляделся куда-то вдаль. Я повторил его движение.
Сначала я различил лишь белое марево, зависшее над землей, словно туман, способный исказить действительность, но потом мне открылась вся картина. Пустота была здесь всего-навсего прикрытием. Поверхность земли плыла волнами и только благодаря невероятным усилиям, я смог разглядеть крохотные точки неких сооружений, казавшимися причудливыми миражами в этом жарком, лишенным влаги и всего живого месте.
Глава 5
Ржавое солнце запретной зоны
Отдышавшись, я привалился спиной к пожелтевшему и изъеденному дырами остову исполинской машинерии, которая как мне показалось, на половину вросла в один из высоченных барханов. Горячий воздух обжигал легкие, словно внутри меня бурлило огненное варево. Стараясь как можно реже дышать, я отступил назад и покосился на моего проводника. Гном выглядел довольным, хотя его лицо на фоне палящего солнца и казалось весьма бледным. Стало быть, наш путь лежит вперед и пасовать перед невероятной жарой мой наставник не собирается.
Я с грустью обернулся и посмотрел на непомерную дистанцию, которую нам пришлось преодолеть, чтобы добраться до границы Рифта. Отсюда оставалась видна только часть лесной кромки нитью растянувшейся вдоль горизонта и превратившейся в мираж похожий, на что угодно, только не на спасительный оазис.
Нам предстояло выдержать три перехода длиною в несколько миль. Казалось бы, весьма скромное расстояние, но на преодоление его нам потребовалось три, а может быть четыре часа. И каждый шаг на финишном рубеже дался нелегко.
Я хорошо помню, как гном посмотрел на свои часы. Что-то прикинул, убрал их обратно во внутренний карман и посоветовал мне не отставать. А затем принялся коротко объяснять мне, что необходимо сделать и как поступить, чтобы не угодить в расставленные впереди ловушки. От меня всего-то и требовалось: петлять не хуже рыжеполосых ужей и не сбавлять сумасшедшего темпа. Не успел я опомниться и хорошенько расспросить гнома о препятствиях, а грузный и на вид весьма неповоротливый гигант уже рванул с места. И двигался он так легко, что я едва успел нагнать его, приложи при этом немало усилий.
Стараясь не сбить дыхание, я вдруг заметил возникающие на каменной поверхности темно-вишневые круги. Они словно вырастали из-под зубчатого плато и, увеличившись в размерах до пары футов, стали двигаться в нашу сторону.
– Петляй! – скомандовал гном и начал смещаться вправо, описывая некое подобие зигзага. Я последовал его примеру.
Круги, которых уже появилось больше дюжины, прекратив движение и непонятно по какой причине стали меркнуть, исчезая прямо у нас на глазах.
– Резко, влево! – вновь послышался приказ механикуса.
Сделав жадный вдох и ощущая дикую усталость в ногах, я все же изменил направление, успев заметить как на том самом месте, где мы должны были оказаться, если бы продолжали бег в одном направлении резко возникли темные пятна. Все случилось внезапно и неотвратимо, я даже не успел испугаться. Земля просто разъехалась в стороны, открыв нашему взору огромные идеально ровные дыры-ловушки предназначавшиеся исключительно для нас. Пару секунд ничего не происходило, а потом я услышал странный хруст, словно одновременно сломались сотни веток. Звук заставил меня обернуться. Я едва не вскрикнул от отчаянья. Прямо за мной возникли сотни, а может даже тысячи ям. Следуя по пятам, они опережали нас, и если бы гном не схватил меня за предплечье и не откинул в сторону, на следующем же шаге я оказался бы внутри одного из этих ужасных провалов.
Дальше следовали бесчисленные команды «налево», «направо». Клыкастая поверхность плато сменилась песком, и бежать стало еще труднее. Ноги вязли со страшной силой, и каждый следующий шаг стоял мне невероятных усилий, в отличие от Белого хвоста, который продолжал двигаться с одной скоростью и выглядел ни капельки не уставшим. Да что там уставшим. Мне показалось, он даже не запыхался.
Впереди нас ждало еще несколько сюрпризов. Здесь круги-ловушки превратились в широкие платформы различных форм и размеров. Их появление на песке сопровождалось протяжным скрежетом, треском и я уже мог угадать, когда и где возникнет новый разлом.
Не помню, как долго мы бежали. Мне показалось – целую вечность. Но когда силы окончательно начали меня покидать, я, наконец, узрел заброшенный город. Настоящий металлический титан, величиной и масштабами сравнимый разве что с промышленными заводами мистера Титвела Гиста – главы третьего Цеха механикусов. По крайне мере других подобных строений я никогда раньше еще не встречал.
Единственным отличием был лишь тот факт, что творения знаменитого изобретателя продолжали непрерывно работать, изрыгая в небеса тяжелые клубы серого дыма, а Рифт напоминал сейчас немую музейную экспозицию, лишенную всякой способности работать.
Достигнув мраморных пластин, опоясывающих город, я обессилено повалился на землю, жадно хватая ртом воздух.
Присев возле одной из невысоких пузатых построек, некую пародию на наблюдательную башню, гном дал мне возможность прийти в себя, а сам тем временем вновь извлек позолоченные часы на цепочке. Я с интересом покосился на циферблат и понял, что ошибался – в руках механикуса был не измеритель времени, а компас. Необычный, с двумя разноцветными стрелками и, по меньшей мере, пятнадцатью координатами. Заметив мой взгляд, гном задорно подмигнул мне и, указав на пустыню, пояснил:
– Здесь охранные механизмы устарели и реагируют на чужое присутствие не так быстро как в остальных местах. Отклонись мы чуть на север или на юг, нас бы разорвало в клочья. Там сигнализации все так же смертоносны и не совершают ошибок. Так что единственный способ попасть в Порто-лукура существует только здесь.
– Ржавый город! – услышав заветное слово, я едва смог повторить его название на привычном для меня языке.
Гном кивнул.
– Именно он, шпунт.
– Но откуда вы узнали, что здесь существует лазейка? – все еще не веря словам механикуса, поинтересовался я.
– Из собственного опыта. Я лично участвовал в создании защитного пояса Рифта.
Вытаращив глаза, я так и остался стоять на месте. Все что творилось вокруг меня, просто не могло быть правдой – захватывающим сном, да, пожалуй, но только не реальностью, где мне удалось повстречаться с настоящей легендой механикусов.
В приюте, наш учитель мистер Фрес, рассказывал нам о великом и неподражаемом мастере, который можно сказать по крупицам вырастил настоящий механический город возле огромного на архипелаге месторождения пара. Он утверждал, что великий Уорстон Хром – такое имя носил первый механикус Рифта, способен оживить любую машинерию даже с закрытыми глазами. Для меня подобные истории всегда были сродни легендам. Но получалось, ни все легенды лживы. И удивительный случай свел меня с самим Хромом, у которого я теперь ходил в учениках. Поразительно. Я никогда не был баловнем Фортунаты, а теперь вот ощущал на себе длань самого Икара, совершившего первый полет в небеса и ставшего настоящим кудесником новой науки.
Мы неспешно двигались в самую глубь Ржавого города. Гном лишь изредка поглядывал на зависшее в зените солнце и сверялся с компасом. А я в свою очередь не мог оторвать глаз от шедевров сложных механических конструкции. Застывшие исполины больные коррозийным налетом безропотно наблюдали за своим создателем, который будто строгий отец в знак наказания даже не удосужил их взглядом.
Машинерии были огромными, гораздо выше городских сооружений. Остроконечные землерои, кряжистые бураво-пары и похожие на пауков дозорные ходуны стали частью причудливого городского пейзажа и только стальные каркасы позволяли не спутать их с каменными домами.
Остановившись возле огромного паровоза обшитого толстыми листами защиты, я с интересом пригляделся к гладкой, почти полированной поверхности. Ровный ряд заклепок, словно шов на идеальном дорогом костюме напоминал причудливые рунические узоры, а массивный ряд колес высотой с человека напоминал смертоносные жернова, попав под губительный пресс которых нельзя рассчитывать на спасение. Дальше по улице располагались ровные ряды Трайсверов-собирателей. Их гусеницы, снаряженные мощными дополнительными лентами, сцеплялись между собой крохотными крепежами, отчего общая картина казалась бесконечной. Одинаковые самоходные части, квадратные стеклянные кабины, тупые носы камер и двигателе-хранителей.