– Сейчас я добавлю пару ключевых кадров полета, подключу смазывающий эффект и немного обозначу движение воздуха. Вот так. Твой мозг сам достраивает картину динамики.
– Ага, ясно. Тогда «Парк юрского периода» – динореалистичный шедевр, – заключил Виталич.
– Мне кажется, ты ничего не понял.
– Нет же, слушай. В фильме динореалистично изображается эволюция жизни на планете. В одном кадре присутствуют динозавры, следующее звено – человек, и еще одно звено – машины. И показаны отношения между ними.
– Ого! Ты всего с одной затяжки проник в суть динореализма!
Они затянулись еще раз.
– Ладно, мне, наверное, пора уже. Скоро автобус в пригород, где я грузовик оставил.
– Слушай, ты случайно рядом с Лейпцигом не проедешь?
– Ну могу. А что?
– Да у меня у сестры День рожденья завтра. Она в Торгау живет, это маленький городок рядом с Лейпцигом. Я ей подарок приготовил, но отправить не успеваю. Может ты захватишь и передашь?
– Почему бы и нет. Чего за подарок?
– Книга – лучший подарок. Разговорник – лучшая книга. Следовательно, разговорник – лучший подарок из имеющихся.
– Логично. Я еще слышал, что лучший подарок тот, что сделан своими руками, – усмехнулся Виталич.
– Ну, я пока книг не пишу, – ответил Кортекс, – но в упаковку подарок своими руками заворачиваю.
По дороге к остановке они зашли к Кортексу домой. Все стены кроме одной были завешаны картинами в стиле динореализма. Рядом с окном стоял книжный шкаф, из которого Кортэкс достал «Вавилонский словарь» и завернул его в блестящую подарочную бумагу с орнаментом на основе листьев конопли.
Торгау .
Проволочки в терминале, в Амстердаме задержали Виталича до полудня следующего утра. Прикинув сколько он сможет успеть проехать, Виталич понял, что ночевать ему придется с видом на Эльбу. Поднажав на немецких автобанах, Виталич чуть не пропустил съезд на Торгау. Спасибо GPS, который истошно завопил за 400 м до поворота. Кафе, где работала сестра Кортэкса, он нашел практически сразу. Виталич припарковал трак на абсолютно пустой парковке и зашел в кафе.
Неприветливая блондинка с красной банданой на голове убиралась в зале. Она посмотрела на Виталича и заявила:
– Wir sind schon zu. Kommen Sie morgen!
Уловив только смысл предложения, он протянул сверток с книгой и сказал:
– Это видимо вам, фрау. От Кортекса. С Днем рождения.
– Ну спасибо, – девушка расплылась в улыбке и взяла книгу. Потом протянула руку и представилась, – Хельга, ну то есть Ольга.
– Виталич.
– Слушай, я вообще-то уже закрываюсь. В нашей дыре в 5 вечера все по домам сидят, окна занавесят, да еще и ставни закроют. Ты, наверное, с дороги есть хочешь?
– Ага, есть немного.
– У меня паста с грибами осталась. Могу быстро подогреть.
– Я не могу есть грибы, я им это обещал в Амстердаме.
– Тоже читал Словарь? Обожаю такие штуки. У меня дома все три книги.
– Стой, а эту я зачем вез тогда? – Виталич перевел взгляд на подарок.
Вместо ответа Ольга развернула сверток, взяла книгу за корешок и потрясла. Внутри книги оказалась большая полость, из которой на стол выпал пакет с любовно свернутыми косяками.
– Братец сам крутит в Амстердаме и меня снабжает, – пояснила она. – В нашей деревне фиг купишь, да и почтой не пошлешь, сам понимаешь. Раз ты грибы не ешь, то остаются только чипсы и орешки.
– На счет еды, не беспокойся. У меня всегда с собой мангал и запас сосисок на всякий случай. Пиво-то у тебя есть?
– А то, награда найдет своего героя, – подмигнула Ольга и полезла в холодильник под стойкой.
Они вышли на парковку к грузовику, Ольга принесла из бара подходящий ящик, чтобы использовать в качестве стола, а Виталич занялся розжигом маленького походного мангала. Быстро темнело, так что они уже почти не видели друг друга.
– Погоди минутку. – Виталич залез в грузовик и включил фару, свет прорезал надвигающуюся темноту и упал на импровизированный столик.
Москва
После отъезда отца Макс приуныл. Он на автомате сходил пару раз в школу. После школы обедал у бабушки и рассказывал ей за едой, как прошли занятия, только для того, чтобы тут же о них забыть. Близились выходные, в Москве зарядил бесконечный дождь. Дома Макс не вылезал из-за компа. Дела в клане шли не очень, народ на вылазки собирался редко. Клан пора было менять, но думать об этом Макс не хотел. Хотелось переключиться на что-то легкое, ненапряженное: игру, где нет решений, игру, в которой не нужно думать, игру, где не нужна реакция. Как всегда, на помощь пришел Стим. В перерыве между боями Максу показали всплывающее окно:
«Компания разработчик начинает бета-тестирование игры «Cargo Cult» по трассам Европы. Перевозите грузы на современных моделях грузовиков, зарабатывайте виртуальную валюту, наслаждайтесь видами современной Европы! Первые три тысячи километров – бесплатно!».
Судя по скриншотам, игра выглядела потрясающе: вид из грузовика дальнобойщика, блестящие хромом решетки радиатора, рычащие языки пламени на кабинах тягачей и мирные овечки на лужайках. То, что нужно.
Макс нажал кнопку «Установить» и пошел делать себе чай.
Пейзажи в игре были и правда красивые, и насколько он мог судить, реалистичные. Отец никогда не брал сына с собой в Европу.
«У каждого дорога своя», – говорил он.
Многоуровневые развязки, современные ветряки, почти синхронно молотящие землю, дорога в игре заворожила Макса. Был, правда и один минус: игру невозможно было поставить на паузу, да и сохранение было реализовано архаично, единственный вариант был – доехать до стоянки грузовиков и зайти там в бар. Поэтому, когда Макс захотел есть, последний час на трассе ему показался адом. Особенно его взбесил трактор, который он никак не мог обогнать. Трактор вылез на трассу с одного из окрестных полей и тащился перед Максом, наверное, километров 30. Наконец, впереди показалась неоновая вывеска бара. На стоянке уже стоял еще один трак. Подъехав поближе, Макс увидел, как рядом с грузовиком стояли мужчина и женщина и под ярким светом фары жарили сосиски.
Индукция
There is no route out of the maze.
The maze shifts as you move through it,
because it is alive.
Phillip K. Dick
– О боже мой, они такие миленькие! – воскликнула Сьюзан, когда Кэрол показала ей лабиринт с мышами. Вся симпатичность лабораторных животных заключалась в том, что на голове у них были разноцветные шлемы, в которых мыши походили на маленьких гонщиков из аниме 70-ых. На синем шлеме была нарисована цифра 1, на красном – цифра 0.
– А это им зачем?
– Цифры нужны просто для того, чтобы их различать, а шлемы – и есть мой научный проект, точнее важная его часть. Я изучаю возможности влияния на мозг животного извне. Вот видишь ту антенну рядом с клеткой? – Как любой ученый, Кэрол очень любила рассказывать про свои эксперименты.
Сьюзан перевела взгляд на отдельно стоящее, похожее на миниатюрную телевышку, устройство.
– Эта антенна транслирует радио сигналы на шлемы мышей, – продолжила Кэрол.
– И мыши слушают радио? Ты уже ставила мои песни?
– Не совсем :-) Ты что-нибудь слышала про транскраниальную магнитную стимуляцию? Да хватить гуглить, я сейчас расскажу тебе сама. Антенны на шлемах получают радио сигналы и преобразуют их в электромагнитное излучение, частота которого может быть воспринята мозгом мыши.
– И зачем тебе это?
– Смотри, сейчас мышка забежит в лабиринт. На первой развилке у нее выбор, пойти направо или налево. За одним поворотом небольшой удар током, а за другим – вкусная награда.
– А что за награда? Кусок Чеддера? – Сьюзан представила густой запах, потом подумала о пицце “Четыре сыра”, а дальше, сами собой, всплыли воспоминая о дне ее знакомства с Кэрол.
Они познакомились на концерте в честь начала учебного года в студенческом общежитии братства Омикрон Персей, где жила Сьюзан. Она играла тогда в рок-группе “Шумно, громко, оглушительно” и основной ее принцип игры на ритм-гитаре был: сыграй так, чтобы заглушить то, как остальные лажают. Неизвестно была ли причиной громкая игра Сьюзан или то безумное количество пива, которое выпивалось на тех вечеринках, но группу неизменно провожали овациями. Может быть, именно поддержка зала и придала уверенность Сьюзан подойти во время перерыва к, грустившей блондинке в углу, со словами:
– Эй, не грусти так сильно. Я так вообще иногда пл а чу на наших репетициях.
– Дело вовсе не в этом, – улыбнувшись, ответила Кэрол.
И уже через 5 минут она рассказывала Сьюзан, что от нее ушел парень, и что она не знает, что делать дальше, потому что, наверное, нужно будет съехать из его квартиры, а она даже не представляет куда. Еще через 5 минут Сьюзан узнала, что Кэрол занимается исследованиями в области нейропсихологии, что ее любимая группа – это “Red Hot Chili”, а любимый персонаж в друзьях – это Фиби, потому что “нууу Фиби клевая”.
После перерыва Сьюзан поднялась обратно на сцену, взяла гитару со стойки и объявила:
– Я решила спеть эту песню, чтобы напомнить вам, что в любой момент рядом с вами может оказаться человек, которому нужна ваша помощь. Не стесняйтесь – помогите ему, это сделает вас чуточку лучше.
«My friends are so depressed
I feel the question of loneliness
Confide, cause I’ll be on your side
You know I will, you know I will»
После вечеринки Сьюзан предложила Кэрол остаться в ее комнате в общежитии, так как две ее соседки уехали на несколько месяцев на практику и их кровати были свободными. А потом они до 4 утра пили пиво, ели пиццу «Четыре сыра» и смотрели любимые серии сериала «Друзья».
– Так что там с сыром? – Сьюзан притворилась, что не расслышала ответ и переспросила.
– Роль награды играет не сыр, если ты об этом, а размоченная пшеница. И вообще, то, что мыши любят сыр – это стереотип, – продолжила Кэрол. Способность испытывать удовольствие от поучений она определенно получила с генами от отца.
– Итак, мышка подбегает к развилке, каждый раз лабиринт случаен, и мышь не знает куда свернуть: направо или налево. За каким поворотом – награда, а за каким – электрошок? Но мы с тобой знаем и можем попробовать подсказать. Самый главный вопрос: поймет ли нас мышь?
– И как мы это сделаем? – Сьюзан, похоже, всерьез заинтересовалась экспериментом.
– Большая антенна на столе подключена к моему компьютеру. Ты видишь лабиринт и знаешь, что сейчас награда – за левым поворотом. Если ты введешь в терминал “talk mouse1 left”, то антенна начнет транслировать на шлем номер 1 сигнал, который подсказывает мышке повернуть налево. Будет ли она его слушать – выбор за ней. Я не контролирую поведение мышки, а скорее создаю предчувствие, что правильный выбор – свернуть налево. Что чувствует при этом мышь? Интуиция? Голос бога? Я не знаю. В любом случае мышь не подчиняется этому напрямую.
Тем временем, мышь, помедлив немного на развилке, свернула направо.
– Вот видишь, результат пока далек от идеального. Мышь слушает голос в 6 случаях из 10. Но стоит сказать, что в начале эксперимента это было 5 из 10. Похоже, что постепенно мозг мыши настраивается. Жаль только, что настройка идет не очень быстро.
Сьюзан задумалась:
– Ты не думаешь, что это аморально по отношению к мышам?
– Аморально? Я считаю, что нет. Я же их не ем в конце концов, – почти в каждый разговор про мораль Кэрол вставляла этот подтекст «эй, тебе ли рассуждать о морали, ты же ешь бедных курочек», – и, кстати, в моей работе есть глава по этике эксперимента. Я написала ее первой, она заканчивается так: «Я хочу дать мышам то, чего нет даже у нас: умение видеть сквозь стены».
– Это больше похоже на фантастику, чем на кандидатскую диссертацию. Ты что, собираешься публиковаться в «Asimov’s science fiction?» – поддела ее в ответ Сьюзан.
– Ну знаешь, в науке ничего не добьешься без воображения. А если ты переживаешь за то, что ток в правом повороте слишком большой… Подойди-ка поближе и подержи вот здесь и здесь, мне надо откалибровать генератор.
Хотя Сьюзан и знала подругу уже давно, она все еще покупалась на старый как мир прикол.
***
Иногда, когда Кэрол решала сделать перерыв в работе, она звонила Сьюзан. Подруги собирались в маленькой кофейне “Big bang theory” напротив кампуса и сидели там до закрытия. Любимым их развлечением была инсценировка эпизодов из сериала «Друзья». Кэрол задавала тему и говорила за Рэйчел, Монику и Фиби, а Сьюзан подхватывала за Чендлера, Джоуи и Росса:
– Прошлой ночью мне снилось … что ты и я … занимались этим на столе…
– Сон на 5 баллов!
– Почему тебе это вообще приснилось?
– Куда важнее, был ли я хорош?
– О да, ты был чертовски хорош.
– Это странно, в своих снах я обычно беспомощен.
– Прошлой ночью ты точно знал, что делаешь.
Со стороны это смотрелось безумно и мило, особенно когда они приносили с собой магнитофон, чтобы добавлять к репликам закадровый смех. Они не нуждались в желающих поучаствовать в их веселье. К ним часто подкатывали парни, но девушки никогда ни с кем не знакомились. Кэрол все еще переживала свой разрыв и одновременно боялась, что новый роман отнимет силы и время так необходимые для исследований. А Сьюзан, просто, нравилось отшивать парней, умение противостоять мужчинам выработалось у нее с детства.
***
В октябре девушки почти не виделись, Кэрол полностью ушла в свой научный проект, а рок группу Сьюзан стали часто приглашать поиграть на тусовках в их городке. После одной из таких вечеринок Сьюзан почти было провалилась в сон, когда вдруг завибрировал телефон. Она долго шарила рукой вокруг кровати, прежде чем нашла его. Сьюзан совершенно не удивилась, когда увидела, что сообщение было от Кэрол:
«Мне кажется у меня прорыв! Обязательно заходи завтра ко мне в Университет».
Утром Сьюзан заскочила за сэндвичами и кофе и явилась в лабораторию.
– Ты что не ложилась? – с порога задала она вопрос, ответ на который уже знала.
– Нет. Еще, я ела последний раз часов 10 назад и не снимала этот белый халат целую вечность.
То, что Кэрол давно не была в душе, Сьюзан поняла сразу, но этот запах она любила и говорить ничего не стала.
«Хорошо еще, что Кэрол пока не изобрела прибор для чтения мыслей, а то мне бы слишком часто пришлось краснеть от стыда», – подумала Сьюзан.
– Большое спасибо за сэндвич, ты моя спасительница. Вчера с утра я придумала кое-что и работала над этим последние сутки, – начала рассказывать Кэрол. – Идея проста: вместо того, чтобы обучать мышку слушать голос , почему бы не голосу научиться правильно говорить с мышью? Я заменила терминал ввода на кластер компьютеров с нейронной сетью. У нейронной сети задача всего одна: научится лучше управлять мышкой. Постой-ка, тут контакты кое-где иногда отходят, я паяла второпях.