— Почему полиция так равнодушно к этому отнеслась?
— Потому что нет никаких улик. Даже не найдено следов слюны или семени на жертвах. Укусы покрывали всю шею и лицо. Они чем-то напоминали ожоги довольно сильного характера. Мне нужен человек, который мыслит именно так, как вы, мисс Хапперт. Ваша статья впечатлила меня, ваш ход мыслей просто гениален.
— Вы считаете, что мы имеем дело с паранормальными явлениями? — с долей усмешки спросила та. — Все призраки, которых мне удавалось встретить, были обычными мошенниками, использующие страдания людей в качестве выгоды. И в нашем случае все происходит по такому же сценарию. Возможно, убийца хорошо владеет медицинским ремеслом. Я подозреваю, что это кто-то из сотрудников.
— Я надеюсь на ваш успех, мисс Хапперт. Видите ли, я слишком стар, чтобы наблюдать за каждым. Это место нельзя считать чистым. Здесь полно грязи, которую не возьмет ни одна метла.
— Что ж, мне нужно осмотреться. Попрошу вас предоставить мне имена всех жертв и попытаться назвать дату их смерти. Возможно, это мне поможет. Часто подобные убийцы прячут послание в таких, казалось бы, ненужных сведениях.
— Держите. Все, что вам нужно, в этой папке. Я специально собрал всю нужную информацию для вас. Вы — опытный специалист, мы верим в вас.
— Постараюсь не подвести… И у меня еще один вопрос. На телах не были видны следы крови? В большей части вокруг рта. Все эти… смерти мне чем-то напоминают испанский грипп, судя по снимкам… Лиловые губы, белая кожа, — Татьяна внимательно изучила фотографии в папке, поражаясь необычностью этого дела.
— Да, следы крови были. Но медэкспертиза сделала заключение, что кровь присутствовала из-за резкого исчезновения органов. Было внутреннее кровоизлияние.
— Следы гниения… — Татьяна начала изучать дела покойных пациентов, пытаясь составить общую картину событий. — То есть, смерть наступила не сразу. Они продолжали жить, даже после исчезновения двух таких важных органов. Их убила кровь, не дающая им дышать. Они захлебнулись ею… Ужасно… Кто способен на подобное? Исчез не весь мозг, а лишь его определенные отделы, отвечающие за сознание. Поэтому они умерли не сразу, хотя это тоже вызывает сомнения.
— После их смерти мозг напоминал плотную паутину, он буквально высох, но продолжал функционировать.
— Значит, они еще были частично живы. Тот, кто их убил, словно пытался что-то воссоздать, проверить. Он не желал их убивать, ему нужны были какие-то сведения… Я сейчас внимательно изучу эти документы, а завтра утром осмотрю весь дом. Мне нужно понять, в каких условиях произошли эти убийства.
— Если вам что-нибудь необходимо, я к вашим услугам, — улыбнулся доктор Ломан и вновь вернулся к своей работе.
Татьяна покрепче сжала таинственную папку и, с обреченным вздохом, покинула кабинет, размышляя о дальнейших действиях.
Девушка проснулась от чарующих звуков, которые вновь доносились откуда-то сверху, настойчиво и мелодично. Она знала, эта была музыка, но на этот раз невидимый музыкант сменил свой музыкальный инструмент и стал создавать свои творения на органе. Девушке была знакома эта мелодия, но тогда она вызывала у нее чувство тревоги, сейчас же Татьяна чувствует только что-то похожее на силу и отвагу, твердую уверенность и силу пальцев, нажимающих на мануалы.
Музыка с каждой минутой становилась какой-то скрипящей, напоминая чей-то плач, душераздирающий крик. Татьяна постаралась прислушаться, но музыкант словно уходил куда-то вдаль, звуки делались все тише и тише, пока не исчезли совсем.
Она поднялась с кровати и с удивлением поняла, что кто-то успел снять с нее верхнюю одежду, облачив ее стройное белокожее тело в ночную рубашку. Девушка пыталась верить, что это сделала она сама, но ни единого воспоминания об этом не было. Она помнила лишь то, как зажгла свечи и обессилено легла на кровать… А дальше пустота.
Собравшись с мыслями, она аккуратно встала с постели и огляделась, пытаясь найти следы чужого присутствия. Она чувствовала, что что-то изменилось в этой комнате. Искать долго не пришлось.
С неуклюжей тумбочки исчез портсигар и драгоценное для нее фото.
Анна вела Татьяну по ярко освещенному дневным светом коридору. Теперь девушке не казалось, что она ослепла, свет был таким теплым и красочным, что теперь это место не воспринималось таким жутким.
Сегодня впервые за столь долгое время выглянуло солнце, но оно имело странный рыжеватый оттенок, словно в небе застыл рассвет, не желая переходить в новое время суток. Все вокруг было окрашено в золотистые тона небесного светила, отчего казалось, что каждый предмет сделан из драгоценного металла: так ярко он светился в лучах солнца.
Татьяна надела на себя простенькое черное платье без рукавов, а под него белую сорочку. Этот простой образ умело подчеркивал все достоинства ее стройной фигуры, скрывая даже, казалось бы, явные недостатки. Свои длинные темно-рыжие волосы девушка затянула в хвост, эта прическа была у нее повседневной, и вряд ли она придумает что-то другое. В детстве мать пыталась приучить дочь к более элегантному образу, но настырная Татьяна не желала быть светской дамой.
Ее семья происходила из некогда богатой и влиятельной семьи. Но девушка ничуть не гордилась этим. Этот статус всю жизнь смущал и в чем-то даже ограничивал. Ей приходилось постоянно выбирать круг общения, соблюдать традиции и жить по строгому расписанию. Сейчас детство кажется чем-то далеким, забытым. Но оно изредка продолжает к ней возвращаться в черно-белых образах. Она ненавидит свое прошлое… Татьяна пытается вспомнить, что же так заставило возненавидеть события тех дней, но большинство воспоминаний окутаны густым туманом. Девушка практически ничего не помнит… И даже рада этому.
Анна задумчиво шла впереди, иногда смотря в окно. Было в ней что-то поэтическое, плавное и грациозное. Все ее движения, даже нелепые, являлись чем-то совершенным, продуманным и отточенным до безумия.
— Как давно это здание принадлежит Доктору Ломану? — Татьяна решила нарушить молчание и немного разузнать о судьбе этой психбольницы. Все-таки осмотр дома может и не дать ощутимых результатов.
— Он его выкупил в годы войны, кажется так, — каким-то странным тоном ответила та. — Раньше здесь был частный дом. Я работала тут еще до открытия больницы для душевнобольных. Была прислугой.
— Много здесь было слуг?
— О, человек двадцать. Этот дом постоянно нуждался в уходе. Он казался мне большим государством, где каждая комната просит о помощи.
— Почему хозяева продали дом?
— Это случилось после одного несчастного случая, так мне кажется. Здесь жила довольно милая состоятельная пара, у них было двое сыновей. И оба их ребенка погибли. После этого они внезапно переехали в Лондон. И мало-помалу… дом опустел. Но я не смогла уйти отсюда.
— Почему?
— Моя душа привязана к этому месту… Каким бы этот дом не стал, я всегда буду находиться здесь. Иногда место, в котором ты прожил всю свою жизнь, становится твоим сердцем, без которого просто невозможно существовать дальше.
— Анна, я хотела вас спросить еще кое о чем. Сегодня ночью я снова слышала музыку. Мне хотелось бы узнать, кто это играет?
— По правде говоря, мы не знаем. Музыка в этом месте появляется без особой причины, она стала чем-то обыденным. Мы привыкли к ней.
— В каких комнатах могут располагаться музыкальные инструменты? — Татьяна внезапно двинулась вперед и стала внимательно осматривать каждый уголок.
— На чердаке, — с неким испугом произнесла женщина. — Там стоит старый рояль, некогда принадлежавший бывшим владельцам дома.
— Тогда нам нужно осмотреть чердак… Я уверена, что этот рояль как-то связан с теми убийствами.
На чердак вела довольно старая и полусгнившая лестница из непрочного местного дерева, она уже успела почернеть и утерять знакомые очертания, но, к счастью, эта деревянная конструкция все еще верно служила этому дому.
Чердак был довольно хорошо освещен дневным светом. Он проникал буквально из каждой щели, коих здесь было больше, чем пыли. Казалось, что один неверный шаг — и чердак рухнет вниз. Удивительно, что здесь мог еще стоять тяжелый рояль.
Повсюду располагались старые вещи, скрытые под белыми простынями, под которыми иногда виднелись очертания мебели и каких-то странных медицинских механизмов, но об их предназначении Татьяна не догадывалась. Пока ее интересовали только музыкальные инструменты.
— Чердак всегда закрыт, поэтому вряд ли тут мог быть кто-то посторонний, мисс, — с долей тревоги произнесла Анна, зачем-то включив керосиновый фонарь, словно считая, что дневного света будет недостаточно.
— Странно, никаких следов, — Татьяна внимательно осмотрелась, пытаясь найти на пыльном полу признаки человеческого присутствия, но их, к сожалению, не было. — Где здесь стоит рояль?
— Он находится в том углу, под простыней, — указала ей Анна и медленно направилась вслед за девушкой, которая энергично подбежала к заветной цели, словно та вот-вот исчезнет перед ее глазами.
Сдернув с тяжелого музыкального инструмента неподъемную белую простыню, девушка обнажила горделиво стоящий черный рояль, который, как и все здесь, был покрыт толстым слоем пыли.
— Странно, к клавишам словно никто не прикасался долгие годы, никаких следов пальцев, — девушка осторожно провела рукой по клавиатуре, пытаясь найти логическое объяснение. — Сегодня ночью я слышала звуки другого музыкального инструмента… Органа.
— Органа, мисс? — удивленно переспросила Анна. — Насколько мне известно, здесь никогда не было подобного музыкального инструмента. Хозяева любили только рояль. На нем очень любил играть один из их мальчиков. И знаете, играл он божественно. Его талант не передать словами. После смерти мальчика к роялю не прикоснулась ни одна рука.
— Но откуда тогда взялась эта музыка? — прошептала девушка. — Можно сделать банальное заключение, что здесь обитает призрак мальчика, который не обрел покоя и убивает всех обитателей этого дома, но даже если и так… Призраки не способны к физическому контакту… Вам известно, от чего умерли два мальчика?
— Один погиб при пожаре, второй скончался во время вспышки испанского гриппа. Кажется, так… В последнее время память меня часто подводит…
— Испанский грипп… На снимках умерших я обнаружила признаки, свойственные только тем, кто подвергся атаке этого вируса… Белая кожа, лиловые губы… Отсутствие легких… Все это очень странно, вам не кажется?
— Если, как вы сказали, это дело рук умершего мальчика, то тогда можно предположить, что он пытается вернуть свои легкие, которые сгнили из-за вируса.
— Нет, убийца явно хочет обустроить все свои действия так, чтобы мы списали их на каких-то призраков… Это самое простое, что мы можем сделать… Убийца явно знаком с медициной не понаслышке. Возможно, ему удалось вытащить легкие по методу древних египтян…через ротовую полость. Но как он смог вынуть мозг? До него через ротовую полость добраться невозможно.
— Извините, мисс, но мне нужно идти. Я должна помочь на кухне с готовкой. Прошу вас, не опоздайте на обед.
— Хорошо… Я пока немного осмотрюсь здесь.
— Я оставлю вам запасные ключи на всякий случай, — Анна осторожно положила связку на крышку рояля и, любезно улыбнувшись, стала медленно спускаться вниз.
Когда ее шаги стихли, Татьяна обессилено села на стульчик рядом с роялем и закрыла лицо пыльными ладонями, пытаясь собраться с мыслями. Это расследование с каждой минутой становится намного тяжелее, чем она ожидала ранее.
Вдруг рядом с ней раздался странный звук, напоминающий чьи-то шаги. Татьяна испуганно вздрогнула и стала внимательно оглядываться. Тут ее внимание привлекли два предмета, лежащие на одном из столов, прикрытом белой простыней. Она с первого взгляда узнала эти вещи.
Это была ее пропавшая фотография и портсигар.
Улицы города встретили Татьяну с некой долей отчужденности, даже легкой враждебностью, но подобные эмоции серых улиц уже не могли удивить девушку. Она была рада любой смене обстановки. Находиться в психиатрической клинике весьма тяжело, особенно если знаешь, что там происходили странные и необъяснимые вещи. Поэтому оказаться подальше от того ужасного места — радостное событие. Жаль, что ей все равно придется туда вернуться этим вечером. Но ничего не поделаешь. Она сама согласилась взяться за это дело.
Автомобиль с приятным фырканьем остановился около небольшого ресторанчика, который носил довольно странное и примечательное название «Разбитые сердца». Татьяна считала, что называть подобным именем публичное место — большая ошибка. Зная, что это суеверие, она, так или иначе, верила, что название любого заведения может заранее предречь его судьбу. Поэтому посещала места, которые носили только светлые имена, без пафоса и вычурности. Так ей было гораздо спокойнее. Но сейчас ей все равно придется войти в «Разбитые сердца», так как ее коллега по работе Джордж — прекрасный знаток египтологии и многих древних жертвоприношений — назначил ей здесь встречу, обещая помочь в расследовании. У него были интересные сведения для нее, без которых вряд ли дело о таинственных убийствах в той психбольнице сдвинется с места.
На улице было весьма душно и омерзительно сыро. Едва девушка вышла из машины, как почувствовала прикосновение холодных капель дождя, словно на нее сверху падаю кусочки льда. Открывать зонтик не имело смысла, так как ресторан находился от нее в паре метров, но даже за такое короткое время
Татьяна успела промокнуть.
Улица выглядела довольно странно. Здесь было малолюдно и немного мрачновато. Все казалось каким-то серым, незнакомым. Невысокие дома, выстроенные в классическом стиле, напоминали странных мифических существ, внимательно следивших за каждым движением Татьяны. Окна везде задернуты шторами, словно люди боялись увидеть что-то снаружи и прятались от невидимой напасти в уютных квартирах. А прохожие, которые все же осмелились покинуть свои жилища, выглядели как-то странно: хмурые лица смотрели на землю, словно что-то выискивали на мокром тротуаре, но это что-то постоянно от них ускользало. Не желая больше наблюдать за странностями этого переулка, Татьяна как можно скорее открыла дверь «Разбитых сердец» и вошла внутрь, чувствуя, как приятное тепло нежно поглаживает ее мокрые щечки.
Внутри ресторана было довольно уютно. Приятный запах еды и дорогого табака моментально отбил все дурные мысли и помог слегка расслабиться. Обеденный зал был обставлен просто и со вкусом. В основном здесь присутствовали темно-красные тона с небольшим количеством цвета шоколада, отчего создавалось ощущение, будто владелец этого ресторана большой любитель красного вина и сладостей. Но это было лишь небольшое предположение. За столиками сидело не слишком много людей, но их было гораздо больше, чем снаружи. И все они радовались жизни, что-то бурно обсуждали и добродушно смеялись. Татьяне стало значительно легче. Она поняла, что видит обычную реку жизни, а не какой-то загробный мир, который в последнее время преследует ее повсюду. Работать в сфере преступности — трудная задача. Каждый день видеть смерть и пытаться воспринимать ее, как что-то обыденное — легкая дорога к расстройству психики.
Джордж сидел около окна и явно не заметил прихода коллеги. Это был приятный молодой человек лет тридцати, гладко выбритый и с русыми небрежно уложенными короткими волосами, которые слегка вились на затылке. Он одевался всегда безвкусно, но на этот раз Джордж удивил Татьяну: тщательно выглаженный костюм хорошо сидел на его крепком теле, создавая ощущение, будто его владелец — богатый владелец какой-то фабрики в промышленном центре Англии.
Татьяна бесшумно села напротив него и щелкнула пальцами, чтобы привлечь его внимание. Джордж вздрогнул, оторвав свой усталый взгляд от окна и взглянул на девушку, явно не ожидая увидеть ее рядом с собой.
— Я всегда поражался твоей тихой натуре. Как ты умудряешься появляться так незаметно? — улыбнулся тот, приветливо и тепло, затем потянулся к девушке и чмокнул ее в мокрую щеку. — Кажется, ты попала под дождь.