Послушалась. На трясущихся непослушных руках выползла из-под конструкций. На последнем метре её схватили две пары крепких рук и буквально выволокли наружу, коленями по бетонопластику:
- Сидеть! Руки за голову!
Усадили на колени, руки, действительно, завели за затылок.
Короткий досмотр... А чего там досматривать в её стандартном однотонном обтягивающем комбезе? И как вердикт:
- Ничего. Чиста.
- Угу, только мокрая, - схохмил кто-то, но ни тени улыбки у присутствующих не вызвал.
- Кто такая? - поднял забрало и воззрился на неё грозным взглядом старший, мужик лет пятидесяти, латинос. Спрашивал на испанском, с сильным венерианским акцентом.
- Не знаю!.. - вырвалось у неё. Жалко как-то вырвалось.
- Что делала с этими упырями?
- С кем? - не поняла она.
- С этими. Сепарюгами. Повстанцами.
- Я не знаю, кто это. Впервые их вижу. - Покачала головой.
- И как давно ты их 'впервые увидела'?
Она мысленно подсчитала и честно ответила:
- Восемнадцать минут назад.
- Дерьмо! - Старший грязно выругался. - Давайте, пакуйте её. Там разберутся.
- Есть! - козырнул один из бойцов, усаживавших её на землю, так же поднявший щиток.
- Командир, 'братья по разуму' - вскинул руку боец, стоявший чуть в стороне, не принимавший участие в осмотре поверженных тел и её задержании.
- Братья по разуму? - Безопасник нехорошо усмехнулся. - Переключай.
- Есть, переключил.
- Слушаю. Кастро, двадцать две-семнадцать-сто сорок четыре. С кем имею честь?
После чего долго-долго слушал, и лицо его наливалось тревогой и беспокойством. Шестым чувством, работающим вместо отключённых всех остальных, она понимала, что разговор идёт о ней, и что ничего хорошего от оного ждать не стоит. Что подтвердилось в жесте командира, когда бойцы, надев наручники - старые добрые металлические браслеты - попытались поднять её, чтоб вести к подъехавшей уже полицейской 'Аранье'. 'Стойте, пусть сидит' - читалось в жесте и взгляде.
Бойцы поняли. Она тоже. Напряглась, пытаясь прочувствовать свой организм, чтобы сделать выводы, на что он способен. Выводы были неутешительные, но обнадёживающие. Она НИЧЕГО не могла сказать об организме, не имела представления, в каком он состоянии. То бишь, насколько плачевном. Но именно это одновременно было и хорошей новостью.
- Есть, пленных нет. Есть все погибли, - произнёс роковые слова командир, подписав себе приговор. Ибо она вдруг поняла, ПОНЯЛА, что надо делать. Откуда она это знает?
Не имела ни малейшего понятия. Как и не понимала, откуда знает, чем 'чёрные ягуары' отличаются от федеральной полиции Венеры. Просто знала, и всё. И знала, что задуманное может получиться.
- Парни, слушай приказ! - повысил голос командир, обращаясь ко всем присутствующим подчинённым. Которые тоже уже поняли, что что-то не так, и сами и ждали комментария командира. - Повстанцы в бою погибли ВСЕ. Совсем все. И кроме этого никто из нас ничего не видел. Это вопрос национальной безопаности, не нашего уровня и ума. Есть вопросы?
Она знала, что будет дальше. 'Ягуар' бы на его месте вначале пристрелил бы её, а только потом отдал бы приказ 'не видеть' своим. Государственная безопасность же, люди куда более дисциплинированы. ДБ же призвано ловить разномастных бандитов, для них понятие 'закон' незыблемо... Ну, почти незыблемо. И потому он должен был вначале сообщить своим о решении 'сверху', и только потом, напрягая совесть, сделать роковой выстрел. 'Вопрос национальной безопасности'...
Ей было плевать на национальную безопасность Венеры. Ей вообще до этой планеты не было дела. Ей просто хотелось выжить.
Хлопок ресницами. Замедление времени. Погружение в себя, то бишь ускорение мыслительных процессов в два раза. Четыре. Шесть... Восемь, десять! Десять - хватит, она успеет. Может думать и быстрее, но нет смысла - мир на 'восьмёрке' уже воспринимается, как тягучий кисель. Операторы дронов-исстребителей натренированы на 'десяточку', и успевают лишь двигать ладонями - слишком тяжело это переносится. И ей светит некислый откат, адская головная боль... Но выжить - главнее.
Запястья. Выгнуть под нереальным углом. Нет, она не сломала их - они уже были сломаны. Кем, когда? Не знала. Только чувствовала, что этот фокус для неё не нов. Медленно-медленно, тягуче, стянуть браслеты. Снова запястья, поставить суставы на место. Есть, получилось. И быстро - никто не заметил.
Взять боль под полнейший контроль. Тело словно механическое, ничего не чувствует. Ну что ж, так даже лучше. С голой механикой легче управляться. Напряжение в ноги, прыжок. На командира, сзади. Кисель, как же медленно она двигается! Но, кажется, достаточно быстро для увальней-безопасников.
Обнять задницу командира, сбивая его с ног. Никакой эротики, просто у него на поясе игольник в кобуре... И вот этот игольник уже у неё в руке. Падение. Перекат. В перекате активировать игольник...
Нет, первый выстрел не ему. Первый - тому молодому парню, что охранял её. Должен был охранять. У него в руках 'Оса', линейная штурмовая гауссовка - страшное оружие. Он единственный мог оперативно её грохнуть, лишь слегка двинув стволом.
Не успел, она оказалась проворнее. Начало хорошее.
Ей некогда было смотреть, как протыкают насквозь иглы броню и тело парня. Игольник мал, но игла - она и на Юпитере игла, пробьёт любую броню. Даже штурмовую. Но дальше требовалось делать всё не просто быстро, а ювелирно, рассчитывая каждое движение. Противников было больше десятка, а точнее двенадцать человек. Она могла убить пятерых, но шестой и седьмой успеют вскинуть оружие и грохнуть её. Игла быстрее любого ускорения сознания. А ей ОЧЕНЬ надо выжить.
Спящий режим... Спящий режим...
...Внимание! Запрос на переключение управления!
Подтверждение. Операционная система к переключению управления готова.
Передача управления операционной системе.
Управление принято.
Задача: просчёт оптимального алгоритма действия сервомеханической системы на тактическом уровне...
Задача завершена. Преступление к реализации...
Она была ВЕЗДЕ. Порхала, как бабочка. Каждый её поворот, каждый бросок тела в сторону был лекарством, средством, спасением.
Первых четверых убила легко - противники не ждали от неё такой реакции. Но после шестого пришлось туго. Хорошо, что в процессе обзавелась ещё одним игольником, и седьмого с восьмым убивала уже одновременно, разведя руки в стороны.
Она не видела цели. Просто ЗНАЛА, что они там. Снова падение, перекат, и снова две очереди. И ещё. И ещё. Она вообще не целилась. Ни разу. Просто вскидывала оружие и жала спуск, игла всегда вылетала в идеально нужном направлении. Думать об этом ей не хотелось, несмотря на обилие времени при десятикратном ускорении сознания.
Наконец, все бойцы оказались мертвы. Но это был ещё не конец - трое оставалось в машине. Почему трое? С чего взяла? Она не знала. Просто была уверена, что их ТРОЕ.
Ослабить ускорение сознания до 'четвёрочки'. Медленно, а на такой скорости восприятия время хоть и течёт быстрее, но всё равно медленно, подойти к 'Аранье' Люк кабины не заперт.
Как же медленно он поднимается!
Удивлённые глаза сидящего внутри парня, спорящего с другим, чуть в стороне, на месте пилота. Щиток забрала поднят - она хорошо запомнила его лицо. Две короткие очереди, и одна длинная, через кресла пилотов, в салон, где находился третий. Вскрик - попала.
Дальше. Броневик-фургон. Там ещё один, на месте пилота. Гашетки, обе, зажать и держать. Броневик тоже венерианский, 'атмосферник', а у неё в руках лишь лёгкие игольники... Плевать! Этот противник не будет воевать. Он хочет убежать, она чувствует это. Увидел её и двинул тяговые вперёд, на максимуме.
Машина медленно приближалась, а она жала гашетки до упора, пока не закончились гранулы. Прошла доля секунды, максимум секунды две, но для неё - вечность. А теперь оттолкнуться... И упасть в сторону, с дороги от броневика, оттолкнувшись от этого же, набирающего скорость броневика. С филигранной точностью движений, возможной только на такой вот повышенной скорости.
Всё, откат. Выход в нормальное восприятие. Ускоренный режим хорош всем... Кроме того, что если долго находиться в нём, сойдёшь с ума.
Задача завершена. Алгоритм выполнен. Все цели штатно поражены. Конец программы.
Подготовка к передаче управления биологической системе.
Подготовка завершена. Биологическая система к приёму управления готова.
Передача управления биологической системе.
Управление принято. Все системы работают штатно, отклонений нет.
Активация режима ожидания.
Режим ожидания... Режим ожидания...
Снова боль. Адова. Она поняла, что не может шевелиться. Мириады мурашек вновь пробились под защитный купол, но теперь рядом не было русских повстанцев, которые бы несли её на руках. А уходить надо. Бежать, как можно быстрее. Ибо скоро здесь будут ещё враги, ещё боевые группы, и эти вряд ли будут настолько беспечны, как безопасники. А скорее всего, это будут 'ягуары', которые тоже могут обладать нейронным ускорением.
Попыталась встать, но получилось лишь подняться на четвереньки. Господи, как же больно! Вновь попыталась поставить мысленный щит. Куда там! Она человек! Всего лишь человек! Как же ей плохо!..
Она ползла. На четвереньках, оставив оружие. Да, без оружия плохо, но нести ещё и его - выше сил. Двигалась, стиснув зубы, прилагая все усилия, чтобы не потерять сознание. Ибо голова болела отдельно, и эта боль была несравнима с полчищами одолевавших в самом начале мурашек.
Она сможет! Справится! 'Жить! Я буду жить!' - теплилась в голове мысль.
Вначале она ползла на четвереньках. Доползла назад, до ангара. До спуска в подземелья, из которых вышла четверть часа назад, или даже меньше, вместе с людьми, которых не знала, но которые однозначно не желали ей зла. Туда, обратно! Под защиту тёмных коридоров неизвестных коммуникаций, которые тянутся, она была уверена в этом, на многие километры.
Она уже знала, где оказалась. Поняла во время очередного переката, когда двигалась в ускоренном режиме. Купол, вот что было странного в этой парковке у склада. Над головой было не привычное голубое небо, а тяжёлый атмосферный купол колониального города.
Она на Венере, это, действительно, так. Скорее всего, в Альфе, в их столице, или рядом с городом - поближе к космодрому. И 'ягуары', и безопасники здесь, действительно, местные.
Но она понятия не имеет, кто были те русские повстанцы? Против чего они восстали? Как она оказалась здесь? И, mierda, КТО ТАКАЯ ОНА САМА?
Но она знала, что её убийство - вопрос их национальной безопасности. А потому будет ползти. Коленями. Руками. Ногами. Зубами. И выживет. Назло всем. И разгадает эти таинственные загадки, чего бы ей это ни стоило.
* * *
Венера, Альфа. Золотой дворец. Лукас
Девочки были великолепны.
Лукас любил это дело, развлекаться с девочками. Но вот проблема, абы кто не подходил на роль его игрушек. Богатые и знатные аристократки, сумевшие юркнуть в его постель, беспощадно уничтожались Оливией, за парсек чувствующей НАСТОЯЩУЮ конкуренцию, то есть тех, кто может в теоретическом будущем сыграть на шахматной доске планетарной политики против неё. Бедные же аристократки не интересовали его самого, ибо им было нужно совсем противоположное богатым и знатным - его ласки и милости. Богатые и знатные в союзе с ним старались ДАТЬ, предложить что-то, чтобы обеспечить своим семьям политическую устойчивость, и не останавливались ради этого ни перед какими тратами - ни моральными, ни материальными. Бедные же жаждали, чтобы дали ИМ. Они ПРОСИЛИ, пытаясь улучшить текущие условия, считая раздвигание собственных ног достаточной за это платой. Дешёвые шлюхи, вот кто они, эти бедные родственницы. А дешёвых шлюх, как и бедных родственниц, Лукас не переваривал.
Оставался третий тип женщин, с которыми можно. Причём можно практически безнаказанно - Лив смотрела на эту категорию 'соперниц' сквозь пальцы, как на пустое место. Простолюдинки. То есть служанки, нянечки Катарины, их дочери, и... Ангелы. Причём связь с ангелами её величеством даже поощрялась - эти гром-девки были преданы лично ей, и через их постель она ощущала дополнительный над ним контроль (ибо контроля над мужчиной много не бывает). К тому же они были гарантированно стерильны - до окончания контракта по женской линии у всех представительниц корпуса стоит блокировка. Мало того, рожать они рискнуть не сразу после снятия оной, то есть после окончания контракта, а через пару-тройку лет, когда химия, делающая их гром-девами, окончательно выйдет из организма. Ангелы сами не заинтересованы в потомстве, любом, даже от него, всесильного серого кардинала этого жёлто-оранжевого каменного шарика. В отличие от служанок, аристократок и знатных сеньор.
Сегодня с ним были ангелы - две девочки из нового взвода, которых Лив совсем недавно, по ротации, перевела в хранители. Вначале их было три, но одна, получив в промежность первую порцию 'мате', куда-то свалила, мотивируя поступок маловразумительной личной хренью. Конечно, у каждой из них за воротами дворца есть жизнь, это тридцатилетние 'старые девы', а не молоденькие двадцатилетние неопытные ссыкухи. Кое-кто к такому возрасту даже успевает выскочить замуж. Но всё, что происходит во дворце и в корпусе, тем не менее, никого за их пределами не касается. И это хорошо, снимает с его бедной головы кучу проблем. Как, наверное, и с их.
- О, мой повелитель! О, мой король! Давай, давай, мой монстр! Моё чудовище!.. - стонала крошка по прозвищу... Хмм. Кажется, он забыл её прозвище. Пардон, позывной. А имени и не знал - у ангелов нет имён. Для посторонних есть только прозвища-позывные, и даже нулевые объекты не составляют исключения. Конечно, эта сучка играла - было видно, специально старалась потешить его самолюбие громкими эпитетами. Хотела продолжения банкета в будущем, с возможным повышением по 'карьерной' лестнице. Дура, он и безо всяких постельных концертов собирался драть её... Как и её подруг. Правда, без повышения. А теперь задумается - не любит он карьеристок... И особенно дешёвых шлюх.
Деваха играла чувствами умело, как будто на камеру на съёмках порно. Если бы он точно не знал, что их собирают по приютам в тринадцатилетнем возрасте, после чего ни на миг не выпускают из под контроля, поверил бы, что у неё есть опыт в таки съёмках. Но нет, это была чистой воды импровизация, и импровизация хорошего качества. А вот с оргазмом она не играла - тот получился настоящим. Ему даже пришлось упасть на эту выдру сверху, придавив своим мускулистым телом, чтоб не нанесла никому увечий. Кажется, эта крошка из тех, кто редко выходит за пределы базы, и хорошего ядрёного перепиха в её жизни не было уже давно. Даже жаль ломать дурёхе кайф, что карьеру сделать не получится. А, ладно, пусть её. Пусть думает и делает что хочет, его её мысли по поводу своей персоны не касаются.
- Класс! - подняла большой палец первая крошка, получившая свою порцию 'мате' немного раньше и расслабленно, раскинув ноги в стороны, взиравшая на творящийся рядом эротический беспредел. Эта искусственно не стонала, и Лукас заговорщицки подмигнул ей. Поймал себя на мысли, что и её позывного не запомнил.
- Ну что, передохнём? Кто хочет вина? - предложил он, вытирая со лба трудовой пот. Выжали его досуха, в боевую готовность придёт не скоро.
- Наливай! - 'разрешила' первая красавица, прекращая ласкать себя и заваливаясь на бок на подушки. Блаженно потянулась. - А ещё говорили, у тебя в каюте шикарная ванная... Врут?
Каюте... Лукас усмехнулся. Пробрался на четвереньках по огромной кровати к столику, на котором стояло несколько бутылок хорошего перуанского, откупорил одну из них и разлил тёмно-вишнёвую жидкость по трём из шести стоявших там же бокалам. После чего, так же не вставая с кровати, аккуратно подсел к своим новым игрушкам, раздавая девочкам их тару.