Демонстрация косметики выдалась на «ура», Люций хотел забрать все, но две пудреницы и помаду с зеркальцем Павел все же оставил себе, полагая, что эти вещи еще можно будет принести кому-нибудь в дар, или же продать, когда станет совсем туго. В итоге, в результате долгих торгов, а Люций был в этом деле большим специалистом, Паша получил пять золотых монет, две серебряных и целую пригоршню медяков. Паша специально запросил именно такой расклад монет, чтобы не менять золото по пустякам и расплачиваться медью.
Два золотых Павел потратил на седла для своих скакунов, запас воды, муки, овса для коней. Туда же вошел и запас продуктов на неделю, и две кожаные шапочки. Одну Паша надел на эльфа, уши которого постоянно норовили выглянуть из-под светлых прядей. Паша не знал, являются ли эльфы здесь нежелательными посетителями, но предпочитал оставаться в неведении, нежели попасть в неловкую ситуацию. Во вторую шапочку он облачился сам, так как шлем, все-таки, был слишком тяжелым для постоянного ношения и давил на шею. Оставшуюся сдачу от покупок они проели в таверне с названием «Золотой Путь», которая символично расположилась в тупике. О каком пути шла речь, Паша предпочитал не задумываться.
Оставшееся золото Паша бережно упрятал под доспехи, полагая, что возле тела его не сможет достать ни один вор. А воров, особенно на рынке, было не мало. Благо Паша наложил на свой кошелек охранное заклятье, которое помогало схватить за руку воришку, если тот покусится на кошелек.
Оставаться в городе на ночь Паша не пожелал, Мигэль тоже. Он едва сдерживал себя, чтобы не шарахаться от каждого встречного, слишком уж он не привык к людским скоплениям, к тому же проспал неизвестно сколько лет, и теперь имел все основания бояться всех подряд.
Как понял Павел, местный золотой был куда дороже, нежели в Княжестве, потому тем трем золотым, что плотно прижимались к его животу через тонкую стенку бархатного мешочка, Паша был рад, рассчитывая, что их хватит еще надолго.
Путь к противоположным воротам лежал через ремесленный переулок. Паша с интересом разглядывал вывески. Была тут и аптека, и кузня, и кожевенная мастерская. Последняя придавала переулку неповторимый аромат, от которого Паша чуть не лишился недавно съеденного обеда. Нашлась тут и магическая лавка, в нее Павел решил зайти, оставив эльфа охранять имущество.
«Мистический конгломерат» представлял собой тесный подвал, в котором царил полумрак, вяло разгоняемый двумя канделябрами.
Сырость и затхлость била в нос, к этому неприятному запаху был примешан еще и аромат сохнущих шкур, плесневеющих углов и еще чего-то кисловатого, что Паша разобрать не смог.
Возле прилавка никого не было, казалось, будто в подвале Паша был один. Разглядывая товар, назвать его магическим Паша мог лишь с натяжкой, скорее кучей безделушек, вряд ли имеющих реальное значение для колдовства. Иван долго учил Павла отличать ценную вещь от хлама, чем красочнее и причудливее статуэтка или медальон, тем выше вероятность, что это лишь никчемный плод фантазии изготовителя. Такими вот бесполезными, на Пашин взгляд, вещицами и полнились товарные полки.
Паша сам не знал, что именно он хотел бы купить и уже собирался уходить, но его остановил хозяин лавки, вышедший из каморки, которую Паша не сразу заметил.
– Я вижу, вы ищете что-то более интересное, чем то, что искать не нужно? – хрипловатым фальцетом заговорил сгорбленный карлик.
Одет он был в темную хламиду с глубоким капюшоном, из-под которого виднелись только слипшиеся космы седеющих волос. Шел он явно с трудом, пошатываясь, будто перекатываясь с ноги на ногу. Покрытые темными пятнами, худые руки с выпяченными венами, исходились мелкой дрожью, которая передавалась на металлические четки, жалобно звеневшие от вибраций.
– Эмм… – Паша не совсем понимал, что можно ответить на подобный вопрос, – Я просто осматривался.
– Да? – будто разочаровавшись, спросил горбун.
– Да, пока что да, – немного подумав, ответил Павел.
Тогда горбун, шаркая ногами по скрипучему полу, удалился в каморку. Вскоре он вернулся оттуда, будто решив проверить, не пропал ли покупатель.
– Я хочу кое-что предложить. Кое-что, что будет тебе интересно. Я хочу поменяться с тобой, – карлик, казалось, едва слышно усмехнулся в конце фразы.
– На что ты хочешь меняться? – расставаться с чем-либо не хотелось, потому произнес это Павел с вызовом.
– У тебя в сумке есть один амулетик, – хихикая, проговорил карлик, крючковатым пальцем указав на заплечный мешок клиента.
«Амулет…»: Паша вспомнил, что успел взять побрякушку, перед тем, как ухватиться за кинжал в комнате Димы. Сам он ценности в нем не видел, но теперь понимал, что наверняка амулет не прост, раз карлик его почувствовал.
– А не много ли ты просишь? – блефовать он решил в последний момент, потому вопрос звучал не совсем уверенно.
– Хм… Мой товар будет куда полезнее для вас, – горбун быстро, чуть не падая, вернулся в каморку, то ли сильно торопясь, то ли имея привычку ходить именно так.
Такая спешка лишь укрепила Пашины подозрения о том, что амулет имеет реальную ценность и горбун хочет его обмануть. «Что ж, не продешевить не выйдет, потому что я даже не знаю, что это за амулет, но, потому он и бесполезен для меня сейчас. Ведь я и не собирался его как-то использовать до, а значит, ничего не теряю»: решил Павел, но сумку снимать с плеч не торопился, ожидая горбуна с его предложением.
Вскоре тот вернулся, неся в руке продолговатый сверток. Внутри было завернуто что-то походящее на небольшую булаву. Горбун, весь трясясь от возбуждения, принялся разворачивать тряпки, кидая их прямо на пол. При этом он что-то бормотал, а то и вскрикивал что-то абсолютно непереводимое, наверно, ругая неподатливые тряпки.
– Скипетр огня, пару раз в день работает вообще без всякой помощи, а дальше уже сам, – казалось, горбун сам любуется скипетром, – Хорошая вещь. Хочешь попробовать?
Паша слышал от Ивана о различных магических орудиях, через которые можно было творить какой-либо определенный вид заклятий, затрачивая на них куда меньше сил, чем без такого орудия. Но Иван говорил, что подобные вещи являются большой редкостью, соответственно и цена у них немалая. Паша забеспокоился еще больше, может посох этот и дорогой, но какую же ценность имеет удачно украденный амулет?
– Давай, – Паша не был уверен, правильно ли он понимает принцип использования скипетра, но расспрашивать горбуна постеснялся, стремясь не выдать в себе профана.
– Куда? – приняв в руки скипетр, спросил Паша о стрельбе.
– А зачем тебе огонь пускать? – искренне удивился хозяин лавки, – Так посмотри, не видишь?
– Я привык все проверять в действии, – Паша спешно ретировался, понимая, что сплоховал.
Силу посоха он должен был почувствовать сам, но играть роль опытного и умелого мага Паше было пока не по силам.
– Ладно, – Паше показалось, что он что-то почувствовал в посохе, будто ручка у него нагрелась, а на стальном шаре заиграли невидимые языки пламени.
Карлик нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая, пока Паша извлечет из сумки амулет. Он едва не вырвал его из Пашиных рук, и, казалось, был счастлив, как никогда раньше, едва коснувшись вещицы. Он был так увлечен созерцанием амулета, что даже не заметил, как Паша забрал скипетр и покинул подвальчик.
– Мигэль, пойдем отсюда, пора выбираться, – бросил Паша эльфу, на ходу поправляя сумку.
Ничто не помешало беспрепятственно покинуть город. Стражникам, как и обычным гражданам, казалось, было абсолютно безразлично, кем являются путники и куда они движутся.
Когда шум города остался позади, Мигэль все же спросил у Павла:
– А почему мы так спешим? Почему так быстро ушли из города?
– Торговец в той лавке мне показался слишком подозрительным, – Паша и сам не знал, что именно подвигло его на столь стремительный побег из города, и ответ он искал прямо сейчас, вместе с эльфом.
– И куда мы теперь?
– Нужно узнать, где мы находимся, а потом уже выбирать себе путь, – резонно заметил Паша.
– Мы могли бы спросить в городе, где мы, разве нет?– искренне удивлялся Мигэль.
– Это… Это было бы слишком подозрительно, – Паша понимал свою ошибку, но признавать это перед эльфом не собирался, – В деревне спросим, недалеко должна быть, как я слышал.
Думая логически, Паша выбрал тракт, который вел в северном направлении, надеясь, что рано или поздно прибудет в Княжество. В день они могли проходить на конях не меньше сорока километров, если двигаться с нормальной для подобных походов скоростью. Но вот идти с такой скоростью не позволяло нытье эльфа, который глубоко сопереживал коням, которые постоянно уставали. Вскоре их обогнала группа из трех всадников, двигаясь едва ли не в два раза быстрее. В конечном итоге, Паше это надоело.
– Я тебя сейчас вместе с твоим конем тут по земле размажу!
– Что сделала тебе моя лошадка? – с невинным взглядом удивился эльф.
– Уфф… – Паша крепко сжал эфес меча и плотно стиснул губы, стараясь не раскричаться, – Слушай меня, нытик. Либо ты подчиняешься мне, либо я тебя оставляю прямо здесь, одного, без коня, потому что я его покупал, без еды, без ничего. А сам еду, куда мне нужно. Тебя это устраивает? – Паша остановил коня, сверля эльфа взглядом.
Тот сжался под этим напором, но попыток защитить животных не оставил:
– Но коники…
– Я считаю до трех! Раз!
– Но…
– Два!
– Хорошо, – эльф опустил голову, изображая ужасную обиду, казалось, если бы где-то рядом был угол, он обязательно бы в него забился и рыдал.
Паша решил ничего не говорить, только махнул рукой, и двинул своего скакуна вперед. Эльф держался за предводителем, больше не смея жаловаться на усталость животных или же на свою собственную.
Впрочем, лошади, а это были именно кобылы, не были так слабы, как это рисовал эльф, к тому же Паша вовсе не собирался лишиться скакунов из-за спешки. Он помнил ту скорость, с которой двигались конные отряды на переходах, делал поблажку на то, что под ними вовсе не боевые скакуны, и лишь потому двигался чуть медленнее, устраивая частые привалы.
К вечеру они были уже около деревни, которая готовилась ко сну. Огни горели лишь во дворе трактира. Трактирщик уже принимал гостей, как раз тех самых всадников, что обогнали Пашу днем.
«Пожалуй, можно было ехать еще медленнее, может эльф и прав, все-таки кто его знает, насколько крепкими окажутся наши скакуны в таком переходе»: подумал Паша, чувствуя, как вздымаются бока у его лошади. Последние несколько километров они шли, едва ли не срываясь в галоп.
Кроме них и троих всадников в зале трактира «Дальняя дорога» никого не было. Паша и Мигэль расположились за маленьким столиком в углу, компания всадников же расположилась прямо в центре зала, за слишком длинным для троих столиком. Впрочем, в центре было светлее, так как прямо с потолка свисало какое-то подобие люстры с зажженными свечами, а всадникам, наверно, не было нужды скрывать своих лиц.
Тратить деньги Павлу совсем не хотелось, он попросил хозяина принести легкий ужин и воды, вместо предлагаемого вина. Всадники же очевидно собирались закатить страшную пьянку вкупе с обильным чревоугодием.
– Так ты говоришь, Иоанн набирает в армию всех подряд? – начал разговор один из них, – Мне не слишком-то хочется идти в бой рядом с каким-нибудь сарацином или египтянином. Терпеть их не могу, да и они меня, хе-хе.
– Но золото, которое предлагает Иоанн, заставляет позабыть об этих шероховатостях, – отвечал ему второй, на вид самый благородный, видимо, являющийся предводителем, – Я же не просто так вас позвал, нам уже отведено место в кавалерии, а там только наши.
– Выпьем!
– Выпьем!
Паше удавалось делать вид, будто его интересует только содержимое тарелки, но никак не разговоры о собираемой армии, чего нельзя было сказать о Мигэле, который прямо-таки не мог оторвать взгляда от центрального стола, казалось, его большие уши сейчас стали еще больше, и улавливают каждое слово, произнесенное всадниками. Павлу пришлось отвесить ему тумака и шепотом объяснить, что лишнего внимания привлекать не стоит.
Паше удалось подслушать, что армию собирает местный воевода, состоящий на службе у Императора, и идти эта армия собирается на подавление некого мятежа, возникшего на востоке Империи. Бои шли уже год, и армия требовала подкреплений, которые и собирались уже из наемников.
«Узнать бы, какой сейчас год, и как мне не попасть в боевые действия»: подумалось Паше. Он начинал паниковать, думая, что до Княжества будет не так просто добраться, тем более что в этой стране идет гражданская война.
Узнать дату Паше помог трактирщик, добродушный пухляк с блестящей лысиной.
– Девятьсот восемьдесят седьмой год от рождества Христова, тридцатое октября, вторник, – ответил он, – Да уж, в дороге часто забывается, какой сейчас день, и день ли вообще. Но я для того и работаю тут, чтобы помогать вернуть силы и память, знаете ли. Порой мои гости не знают даже собственных имен!
Паша усмехнулся трактирщику в ответ и спросил комнату для ночлега.
Если в княжестве, при первом его визите, Паша не смог понять, в какую эпоху он попал, то сейчас ошибки быть не могло, он в десятом веке. Как ему удалось понять, попал он в Византию, а значит, он вряд ли переместился в абсолютно иной мир, который никак не перекликается с тем, в котором он родился. Скорее он действительно попал в прошлое, которое по каким-то непонятным причинам не вязалось с историей, которую он изучал еще в школе. В конечном итоге, в заклинании присутствовала фраза, которую дословно можно перевести примерно так: «Пусть земля, на которой стою я сейчас, будет держать меня там, под открытым небом». Почему бы греческой земле, пусть даже паре сотен грамм, не оказаться где-то в чертах магического круга. Все-таки у Паши было недостаточно опыта, чтобы направить заклинание самому, а потому, вероятно, оно выбрало ту землю, которая ему больше «понравилась». К тому же обряд едва не сорвался, что наверняка имело свои последствия.
С этими мыслями Павел поднимался на второй этаж трактира и вошел в указанную трактирщиком комнату. В ней было не так уютно, как хотелось бы, но все же лучше, чем под открытым октябрьским небом. Два лежака, разделенных столиком, возле которого стоял треногий табурет. На этом мебель в комнате заканчивалась. Полы были выметены, хоть и покрыты широкими щелями. Паша почувствовал запах мышей, а в тюфяках наверняка ждали клопы, но Паша был слишком уставшим, чтобы сейчас обратить внимание на это неприятное соседство.
Постели были заправлены мешковиной, но Паша не собирался раздеваться, лишь стянул с себя кольчугу и сапоги, поножи и наручи. Мигэль, хоть и привык спать в лесу, постелью не побрезговал, и минут через десять мирно посапывал, ни о чем не заботясь. Паша же не был столь легкомысленным, компания кавалеристов у него доверия не вызывала, наверно и они, бросая во время ужина изучающие взгляды на Павла, относились к нему если не с недоверием, то с интересом.
На дверь Паша поставил охранное заклятие, присовокупив к нему сундук, подпирающий дверь, теперь он был уверен, что незаметно войти через дверь не удастся. Оставалось только небольшое окно, чуть кривовато вырубленное в стене. Его Паша запечатал, таким же, как и дверь, заклинанием, убедившись, что оно плотно закрыто.
«А теперь спать»: Паша улегся на лежак и закрыл глаза. Перед ним закружились отрывки произошедшего, лес, дорога, город. Опасность, блеск стали, ножны, приятно бьющие по бедру. Он понял, что сейчас он как никогда близок к счастью. Именно таких приключений ему не хватало, осталось лишь с достоинством идти через них. Паша уснул.
Просыпаться пришлось очень скоро, кто-то ковырялся в замочной скважине, на что сработало заклинание, разбудившее Павла. Он тихо встал и подошел к двери, вооружившись топором, взятым в займы у клуба «Богатырь». Нежданный гость не мог понять, почему дверь не открывается. По карманным часам Паша понял, что сейчас около часа ночи, самое время для приема гостей. Решительно отодвинув сундук, он распахнул дверь.