Инорасник повертел передо мной длиннопалой кистью и скрылся в глубине квартиры. Я остался стоять в коридоре, медленно осознавая — парень не удивился моим словам и не возразил. Это чего — я вправду его в первый раз поколотил и чуть не трахнул? Ох. Хорошо хоть в следующие встречи вел себя прилично.
Мы шли по улицам в полном молчании, я леденел при мысли, что именно и как говорил во сне. Не мог заставить себя посмотреть ему в лицо. Инорасник, видимо, не собирался помогать мне и тоже не произнес ни слова, пока мы не зашли в парк.
Наконец я смог бросить быстрый взгляд на невозмутимо застывшее лицо. Его волосы были как-то хитро сложены в узел на затылке, часть прядей свободно лежали на плечах. Он был красив, горделив и хрупок, как статуэтки ушедших цивилизаций. Совсем не похож на бешеную фурию, едва не располосовавшую меня когтями.
- Слушай, не знаю, чего ты от меня ждешь. Я понятия не имею, как оно выходит… ну, со снами…
- Хочешь, чтобы я поверил, будто ты неспециально погружаешь меня в свои грезы, где я абсолютно ничего не могу изменить и беспомощен, как кутенок? - тихо процедил прекрасноликий.
- Да. Не, ну правда! - инорасник смотрел на меня с подозрением, сразу видно — сомневается в моих словах. - Я и не знал, что сны как-то менять можно. Всегда все было… обыкновенно. И братья никогда не упоминали о чем-либо подобном. А ты… умеешь, да?
- Умею, - уверенно кивнул инорасник, потом досадливо скривился и признался, - однако, с твоим сознанием мне не управиться. Ты ведь не человек?
- Нет. Но я никогда не подозревал о подобных… способностях.
В тот день мы проговорили до самого вечера, я спохватился, когда мне уже пора было на смену, довел прекрасного до дома и помчался на работу. Пока присматривал за залом, мысли крутились вокруг нашего разговора. Столько открытий!
Его зовут Прабодхан. И я повторяю про себя его имя на все лады: Прабо, Рабодх, Або, Хан, Ан… не хочу называть его как партнер — Праби, это он, соперник, именует солнцеликого Праби, а я придумаю что-нибудь свое.
Остальное, пожалуй, гораздо более важное — ошеломительное, шокирующее, сенсационное - проходит почти мимо моего сознания. Маонец? Статуя? Последний из своего народа? Не последний — первый пробудившийся! Впрочем, не важно. Главное — пока мы болтали инорасник трижды мне улыбнулся и один раз тихо засмеялся моей шутке. И когда мы расставались, он предложил встретится завтра.
Завтра! Душа моя поет, душа играет в трубы! (2)
* - да, я знаю, что ощущал. А Рунако забыл)
(2) Браво и Валерий Сюткин: «Мне грустно и легко»
Душа моя поет, душа играет в трубы,
Но сердце иногда грызет глухая грусть.
Я вспоминаю твои глаза и губы,
Я чахну без тебя, я чахну - ну и пусть.
========== Глава 4 ==========
ПОВ Герхарда
Командировка получилась напряженная. Я совершенно вымотался. К тому же не дело оставлять Праби надолго одного. Тревожно за него. Я все еще не задумываясь отдам за него… да все что угодно, вплоть до жизни, но за последний год мысль о том, что мы скорее друзья, чем любовники, приходит все чаще.
Нет ничего плохого, в том, чтобы иметь друга. Это отлично. Но не изображаю ли я собаку на сене? Вроде и партнер, да как-то не совсем.
Мысли материальны. Теперь я это точно знаю. Только вчера по пути домой размышлял о Праби, а сегодня он серьезно посмотрел на меня белыми глазами и спокойно произнес:
- Гррр-Ри, мне кажется, что нам нужно прекратить наше партнерство.
Больно кольнуло в подреберье, мой голос — чужой и отдаленный — равнодушно спросил:
- Почему?
- Я… встретил кое-кого.
- Встретил?
- Да.
- Знал, что нельзя было тебя оставлять так надолго… - пробормотал я.
Расставание — это страшно. Я не хочу снова быть один. Перед глазами мелькают кадры нашей жизни — было хорошо. После ухода маонца станет оглушительно пусто, я уже разучился жить без него. Мне хочется кричать, хочется схватить Праби за руки и никуда не пустить. Но вместо этого я заторможенно киваю. Бормочу «хорошо» в знак согласия, и мы идем ужинать — уже вечер, я весь день провел в пути и, конечно, не поел как следует.
Так странно — сидеть за одним столом, четко понимая, что это — в последний раз…
Уже ночью Праби, не спрашивая, тихо просочился в мою комнату и лег рядом. Тонкие руки обняли плечи, маонец прижался ко мне, будто искал защиты. Мы лежали в полной тишине, но сон не шел ни к одному из нас.
- Это ведь не любовь, то, что между нами? - нарушил молчание Праби.
- Нет, - поколебавшись, я все же ответил честно, - думаю, что не она.
- Привязанность? Дружба?
- Быть может.
- Хочешь, я буду приходить к тебе во сне, сделаю твои сновидения приятными? Чтобы ты не слишком скучал.
- А ты разве можешь? Я думал это… ну, только когда ты был статуей получалось?
Слова маонца меня удивили. За многие годы проведенные вместе он ни разу не попытался войти в мой сон.
- Конечно, могу.
- А почему ты тогда не посещаешь мои сны?
- Без разрешения — не вежливо. И потом — я заметил, что тебя это немного… пугает. И необходимости особой в этом не было.
Мы еще полежали, обнявшись.
- Ты ему уже пел? - спросил я.
- Нет, что ты! Я сначала тебе сказал, а завтра уже его обрадую.
- Пока здесь останешься?
- Думаю, это будет неправильно. Квартира — твоя.
- Я был бы не против.
- Знаю. Ты очень хороший человек, Гррр-Ри. Жаль, что у нас не возникло того волшебства, что вы, люди, называете любовью.
- Жаль…
- Не печалься, хорошо? Я, кстати, буду недалеко — на этаж выше.
- Ладно…
Я не знал, что еще тут можно сказать, и мы лежали в тишине, пока сон не сморил нас… Конечно, уход Праби меня не обрадовал. Осознавание того факта, что в большей степени я буду тосковать по комфорту, создаваемому Праби, чем по нему самому, не отменяло муторной грусти, головной боли, ваты, набившейся в голову. Знаю - это пройдет. Но сейчас мир казался весьма неприветливым местечком, населенным неприятными субъектами.
Взять хотя бы этого соседа сверху, коварно отбившего у меня партнера — кажется, именно его я встретил сегодня утром. Представьте себе — этот тип носит юбку! Самую настоящую длинную юбку.
Я с неодобрением оглядел ослепительно улыбнувшегося парня — этот наглец сиял таким нестерпимым довольством, что я чуть не подавился своим вежливым «добрым утром». В тихом благополучном районе было принято здороваться с соседями и я, скрипя зубами, выдавил приветствие - не собираюсь прослыть нелюдимым грубияном. Наверняка Каринушка опять греет уши возле двери — совсем нечем женщине заняться. Стоит повести себя чуточку менее приветливо и — все. Всем окрестностям будет доложено, что у меня испортился характер. Мне же нужно блюсти реноме. Особенно теперь — когда требовалась помощь кумушек. Если подойти к вопросу практично, месяца через три у меня уже будет новый кандидат на партнерство. И в доме снова будет уютно пахнуть ужином, а под боком заворочается доступная тушка. Если повезет, то этот кто-то со временем перестанет быть лишь заменой…
Пока я неодобрительно рассматривал неуместный предмет гардероба, молодой человек тряхнул длинными волосами и легко сбежал по пролету, оставив после себя еле заметный шлейф туалетной воды. Безобразие. Парень был красив, молод и, судя по тому как двигался — ловок. На миг я ощутил себя не слишком молодым, не очень привлекательным брюзгой. Которого только что бросили. Отвратительно. Напомнив себе, что я прилично зарабатываю: есть собственная квартира, транспортное средство, накопления… почти уверился в собственной пригодности к брачным играм.
Оттарабанив рабочий день, решил не возвращаться сразу домой — все равно там никто меня не ждет. Вместо этого я отправился в ближайшее питейное заведение. Вот, вроде, глупость — зачем идти в специальное место, платить за алкоголь в несколько раз больше его реальной стоимости и все ради сомнительной радости лицезреть вокруг рожи разной степени подпития?
А объяснение-то простенькое - сегодня я не хотел быть один. Распитие спиртного в пустой квартире только нагонит еще большую тоску.
Собственно говоря, нажираться в хлам я не планировал. Думал — пропущу пару стаканчиков, посижу немного, вернусь к себе и — сразу спать. По пути в бар я забежал и купил себе две баночки сладкого пойла — некачественного, недорогого и с небольшим градусом. Выпив, зашел в бар. Было полное ощущение, что я заглотнул воду — никакого эффекта.
Не знаю, сколько выпил. В какой-то момент реальность потеряла четкость очертаний, а что было потом я и вовсе не помню.
Проснулся в ванне. Как, интересно, я в нее залез? Болело все. Руки, спина, ноги. Космос, что же было вчера?
При попытке вылезти из воды, чуть не упал — правая нога опухла и дико болела. Не наступить.
В дверь постучались и бодрый голос спросил:
- Эй, как ты там? Проснулся?
- А? Да! - прокаркал я удивленно.
Голос был незнаком. Но ванная комната — явно моя. Тогда что здесь делает неизвестный? Я что — не смог сам дойти до дома? О… позорище… кажется, некто помог мне добраться до квартиры и остался, чтобы помочь. Оххх… плохо-то как. То, что посторонний человек возился с моей бесчувственной тушкой меня в данный момент не слишком смущало. Судя по всему он и раздевал меня. Догола. Ну и ладно. Сейчас у меня так болит голова и нога, что я просто не в состоянии качественно мучиться от стыда. Может, позже…
- Слышь, у тебя там что-то с ногой! Давай я тебе помогу! - дверь отворилась и в помещение решительно просочился давешний парень.
Ну, чудесно. Мало того, что я набрался до свинского состояния, так еще со мной возится новый парень Праби. Какой удар для самолюбия и самооценки.
- Да не… я сам…
Было неловко — я же голый. Чтобы прикрыться надо доковылять до крючка с полотенцем, а я пока даже из ванны вылезти не могу. Не представляю, как обопрусь на больную ногу. Я на нее и наступить-то не могу.
Парень тем временем не слушая моего лепета молча подхватил халат, напялил его на меня, как на ребенка, завязал пояс, наклонился, озабоченно осмотрел конечность, поцокал языком и пробормотал: «кажется перелом». Потом, не спрашивая моего мнения… подхватил на руки и легко понес в комнату.
Не ожидал такого - мой вес вполне солидный. Не пушинка, отнюдь. Возмущаться и в голову не пришло: во-первых, я испугался, что меня уронят, а во-вторых, когда понял, что не уронят, задумался о силе скромно выглядящего парня. Молодой человек не был худым или изможденным, но и на гору не походил. Чуть выше меня. В меру подкачанный. Загорелый. Киборг, что ли?
Меня бережно опустили на постель, но я все равно охнул, как только пятая точка соприкоснулась с горизонтальной поверхностью — спину прострелило так, что аж в глазах потемнело.
- Что? - парень смотрел на меня с непонятными участием и тревогой.
- Больно… задница болит.
- Ты упал. Ногу вот повредил и еще копчиком приложился. Погоди, я сейчас принесу обезболивающее.
Я посидел, прикрыв глаза и пережидая приступ боли, потом вернувшийся парень вложил мне в руки стакан с лекарством.
- Сейчас еще пару инъекций сделаем! - жизнерадостно произнес молодой человек, потряхивая передо мной инъектором последней модели.
- Чего? Это еще зачем? Не надо!
- Надо! - утвердил этот… юбочник и, не слушая возражений, прижал к ляжке блестящий металл.
- Ай! - вскрикнул я, хотя больно, в общем-то не было, - ты что мне вколол? А если у меня… к примеру, аллергия?!
- Начнешь раздуваться, въебу антигистамин! - радостно сообщил парень, хихикнул, глядя на мое возмущенно вытягивающееся лицо, и примирительно улыбнулся, - да шучу я! Проверил — никакой побочки быть не должно. У меня маленький сканер есть. Все. Теперь ложись и спи. А я пока за повязкой схожу…
- Какой “спи”! У меня же работа!
Я забарахтался — парень успел ненавязчиво уложить меня на спину и даже укрыл одеялом. У меня вообще было такое чувство, будто я до чего-то не догоняю — молодой человек вел себя со мной так, словно мы сто лет знакомы и ухаживать за похмельным травмированным мужиком — самое естественное, что только может быть.
- Какая работа — у тебя перелом лодыжки. Все — теперь неделю дома будешь сидеть.
Вызванный на дом врач подтвердил диагноз самоназванного помощника. Длинноволосый молодой человек бодро доложил о предпринятых для моего спасения мерах, назвался моим другом (я так офигел, что даже не возразил) и уселся на стул с таким непоколебимым видом, что стало понятно — он останется и будет надзирать.
На работу отправилось сообщение о несчастном случае. Эскулап, недовольно хмурясь на безмятежно улыбающегося ему парня, написал на листочке список препаратов, мой домашний лекарь бегло его просмотрел и быстренько спровадил что-то тихо бурчащего врача.
- Чего это он такой недовольный? - недоуменно спросил я, почти без удивления наблюдая, как бумажка с назначениями отправляется в мусоропровод.
- Так понятно же — гипс его грошовый я отверг, «витаминки» тоже проигнорировал. Здесь такая глушь, что и лечить-то нормально не умеют!
- А ты, значит, умеешь? - вздохнул я, начиная подозревать, что парень и в дальнейшем собирается меня опекать.
Зачем ему это надо?
- У меня по крайней мере есть современные лекарства и сканер. Как можно врачевать той допотопщиной, что была у этого мужика в синем халате, я не понимаю.
Парень был настроен серьезно и после своей тирады решительно погнал меня в постель. Отсыпаться.
Вечером зашел Праби. Рядом с ним, поминутно норовя уцепиться за ручку и все время получая по загребущей пятерне, высился здоровенный детина. Оказывается соседей сверху у нас двое. Братья. Я недоверчиво разглядывал глупо улыбающуюся каланчу. На длинноволосого парня, который усиленно обустраивался в моей фатере, подлый мужекрад не походил нисколечки.
Ухажер Праби был массивен, абсолютно лыс, и явно не был человеком в полном смысле этого слова. Инорасник. Я попытался понять — что он за личность, но это было совершенно нереально: поклонник глядел лишь на Праби, почти все время молчал, только буркнул «здорово» при входе и, кажется, вообще никого не замечал, кроме маонца. На грубоватом лице инорасника светилось слепое, абсолютное обожание. Праби же, в отличие от здоровенного шкафа, отлично владел собой — он безмятежно стоял рядом, не делая ни попытки дотронуться, но я достаточно хорошо изучил его за прошедшие годы — в глубине глаз таились искорки интереса.