Когда я заселился в этот бедный район, то не предполагал, что задержусь здесь надолго – думал, пару месяцев перекантуюсь, найду работу и перееду куда-нибудь, где будет покомфортабельнее.
Дом, где мне удалось найти недорогую жилплощадь, был старым. Половицы зловеще скрипели, на стенах - допотопные бра ещё начала века, вечный полумрак в коридоре. Конечно, никакого лифта, на свой третий этаж подниматься приходилось ножками. Сначала этот налет старины мне показался даже интересным: обои в цветочек, дощатые полы, тяжёлые занавеси и - подумать только! - газовая лампа в комнате. На первом этаже располагалась столовая, так как в квартире не было ничего похожего на кухню. Меня это устраивало, готовить я все равно не умел. Немного неудобно было с чаем - получалось, что за каждой чашкой нужно спускаться вниз, наливать из большого чана с кипятком, а затем медленно подниматься по лестнице, стараясь не расплескать.
В магазинах как раз появились электрические чайники, я заглядывался на них некоторое время, но цена для меня была заоблачная. Кроме того, домовладелец объяснил мне, что проводка не выдержит такого прибора, и посоветовал купить обычный простенький кипятильник. Я отмыл банку из-под маринованных огурцов, и у меня в комнате появился источник кипятка. И задешево - кипятильник стоил копейки.
Так я думал. Однако, налив воду из-под крана, обнаружил, что она отнюдь не поражает прозрачностью. Н-да, трубы-то в доме не менялись с момента основания, так что неудивительно. Пришлось закупиться бутылками с чистой водой. Теперь все - у меня действительно появилась возможность пить чай, не выходя из комнаты!
Постепенно у меня на новом месте установился стабильный распорядок дня: утром я спускался вниз - завтрак начинался в семь, к восьми все уже было съедено, поэтому если хочешь кушать, вставать приходилось рано. Впрочем, это было даже хорошо: проглотив кашу и запив её чаем, я с утра пораньше отправлялся на поиски работы.
Вот только она пока не находилась. У меня не было каких-то завышенных требований, но по счетам все же надо платить, следовательно, оплата труда должна быть такова, чтобы покрывать квартплату. Мне же упорно предлагали какие-то гроши. Может, это из-за того, что я приезжий и у меня пока нет прикрепления к этому городу? Настроение мое, первоначально весьма приподнятое, с прошествием дней начало неуклонно портиться.
- Доброе утро, Йоло! – пожилая соседка приветливо улыбнулась, я вежливо поклонился в знак приветствия.
Сказать по правде, кумушка – та еще карга. Поговаривают, она сжила со свету трех зятьев, и я в это охотно верю – вечно придирается и кричит почем зря. Мне тоже от нее пару раз доставалось за то, что скрипел ступенями лестницы в десять вечера. А еще она обожает рассказывать жуткие истории по вечерам: про умрунов, неупокоеных, зловещих двойников. У меня от ее историй мороз по коже: вроде, глупо в двадцать лет верить в подобную чепуху, с другой стороны здесь, в Нийском государстве, существование мистического полагают доказанным фактом. Даже специальная организация есть по борьбе с навью.
В моей родной деревне призраков считали бабушкиными сказками и поднимали на смех всякого, кто о них заикался, так что я для себя так и не решил – верить в подобное или нет. Ни разу за всю свою жизнь не сталкивался ни с банным, ни с лесовиком, ни с водяными чертовками, словом, ничто не указало мне на то, кто прав в этом споре, потому я держался стороны.
Наверное, оттого-то и получилось так, что когда я столкнулся с этим самым «мистическим», то сделал все неправильно.
Первый раз это случилось в столовой. Горели газовые лампы, соседка бормотала про то, что сегодня «нехорошая» ночь и следует повесить чертополох надо входом, я слушал ее вполуха, а потом краем глаза заметил что-то странное: по стене, будто сама по себе, ползла тень. Стоило мне ее увидеть, как у меня свело затылок и дикий страх охватил все существо; мои соседи сидели, тот же, чья тень появилась на стене – шел. Никто из присутствующих не мог отбросить эту жуткую тень. Она была необычна – темнее остальных, с очень четкими, словно вырезанными из черного картона контурами, тогда как другие тени в мягком желтом свете имели размытый край.
Мой разум отстраненно отмечал несоответствия, пытаясь объяснить явление, в то время как тело сходило с ума – сердце колотилось, конечности ослабли, в ушах зазвенело. Я хотел указать соседям на тень, но понял, что не могу пошевелиться. Попробовал крикнуть, однако горло сжало и ни звука не вырвалось из моего приоткрытого рта. Я хрипел, проговаривал слова… ни один человек не посмотрел на меня, меня словно бы не было в комнате. Люди занимались своими делами, а я оказался в каком-то пузыре – меня не касались чужие взгляды, их внимание избегало меня. Я не оставлял попыток закричать, ибо всей кожей ощущал, что приближается нечто опасное, нечто враждебное всем и каждому в столовой, я пытался предупредить товарищей об угрозе, но ничего не выходило.
Некто, чьи передвижения я мог отслеживать лишь по тени, остановился около меня. Я ясно видел очертания существа, они демонстрировали нечто невообразимое: лысый череп со сквозными дырами на месте глазниц, изо рта во все стороны торчат длинные клыки, какими ни один зверь не может похвастаться. Дополняли жуткий образ тонкие пальцы с шишковатыми суставами, загнутыми когтями не менее ладони в длину и туманное тулово. Каких-либо ног я так и не рассмотрел. Впрочем, анатомия загадочного пришельца вскоре перестала меня занимать: пасть тени открылась и клыки впились в мою собственную тень, вгрызаясь в затылок. Обжигающая боль пронзила все мое существо, мою голову будто разрывали на куски, я хотел закричать, но связки были немы. Я чувствовал, их, эти клыки, и с каждым рывком зубов что-то важное навсегда покидало мое тело, может быть, даже душа.
Еще немного и от меня совсем ничего не останется, я буду пуст. Помню, как плакал от ужаса, от подступающего небытия.
Внезапно все кончилось. Тень медленно отплыла от меня в сторону, я снова мог говорить и двигаться. Окружающие по-прежнему не обращали на меня внимания, и я, пошатываясь, вышел из столовой. Три этажа, на которые я обыкновенно взлетал, показались мне почти непреодолимыми.
***
Мне казалось, что дух лишил меня всех сил, я боялся, что теперь заболею, но на следующее утро мое самочувствие было отнюдь не настолько плохо. Проснувшись, я полежал, прислушиваясь к себе, ощупал гладкую кожу затылка и осторожно поднялся. Умылся ледяной водой – бойлер внизу пока еще не нагрелся, потому была только такая. Затем выпил чаю в своей комнате и переоделся в уличную одежду. После вчерашнего происшествия я не решился сесть на свое место в столовой – решил, что позавтракаю пирожком, купленным у лоточника. Или вообще обойдусь.
Несмотря на потрясение, я купил газету с вакансиями и отправился обходить наиболее перспективные. Завтракать в итоге не стал, на ужин съел пару свежих горячих баранок и запил их сладким чаем. Но обедать все-таки пришлось в столовой.
Понимание того, что дух может настигнуть меня в любом месте, не отменяло того, что пребывание в столовой вызывало во мне беспокойство. Я сел и уткнулся в тарелку, стараясь не думать о тенях.
- Всем добрый вечер! – раздался радостный голос от дверей, заставив меня вздрогнуть и выплыть из размышлений.
Я поднял голову, и у меня екнуло сердце, когда я столкнулся с насмешливым взглядом карих глаз. В дверях стоял незнакомец. Довольно симпатичный: молодой, веснушчатый, со здоровым румянцем. Почему-то при взгляде на него мне хотелось скрыться. Не знаю, отчего. Сердце заколотилось, а он тем временем уверенно прошел в мою сторону и присел рядом:
- Меня зовут Эдрид (1), я теперь буду здесь жить! – пухлые губы улыбнулись, парень смотрел прямо мне в глаза, чувство тревоги усилилось, я еле выдавил из себя приветствие и свое имя, а протянутую руку проигнорировал.
- Что ж, здравствуй, Йоло, - проговорил Эдрид с какой-то странной интонацией.
Мне было так жутко, что я даже не смог доесть гороховую похлебку, хотя и был голоден. Находиться рядом с парнем было просто невозможно, остальные едоки, кажется, ничего такого не ощущали, а я был вынужден покинуть столовую.
Уже в своей комнате, растянувшись поверх заправленной постели, я недоумевал – что на меня нашло? Если припомнить внешность – совершенно обычный юноша, так чего я разволновался? Наверное, после вчерашнего расшатались нервы. А, может, дух мне привиделся? Смерть матушки, продажа дома, переезд, волнения и переживания – вдруг все это пагубно сказалось на моем душевном здоровье, и разум начал играть со мной дурные шутки?
Спалось мне как-то беспокойно. Утром, запирая дверь, я столкнулся с Эдридом. Он подошел, поздоровался, сообщил, что его поселили совсем рядом, а потом вдруг наклонился и прошептал:
- Ну что ж ты вчера так быстро убежал, не доел? Ведь тебе нужно восстанавливать силы. Скоро я снова захочу есть.
Эти слова заставили меня остолбенеть, мгновенно накатил страх, пальцы задрожали. Не зная, что на это ответить, я замер с глупо выпученными глазами и приоткрытым ртом, а Эдрид ласково мне улыбнулся, попрощался и, как ни в чем не бывало, спустился в столовую.
Я не знал, что и думать. Мне послышалось? Вряд ли. Эдрид – дух? Так бывает? Нужно достать чертополох! Кажется, Ида что-то про него говорила. Что еще можно сделать?
- Уважаемый Йоло! Эй! – по лестнице поднимался домовладелец.
Это был доброжелательный толстячок, довольно общительный и я подумал: может, он знает, как бороться с кровожадными духами? Я уже хотел было обсудить с ним этот вопрос, но мужчина перебил меня, объяснив, что спешит. И сообщил пренеприятные новости – квартплата со следующей недели поднимется.
Прикинув в голове траты, получил печальный результат - монет хватит еще недели на две. Печальная ситуация. Н-да, ни кола ни двора. После смерти матушки мне в наследство осталось много долгов, пришлось продать дом, чтобы их оплатить. Отдав кредиторам причитающиеся им монеты, я остался с весьма скромной суммой на руках. Мне надо поторопиться с поиском работы, иначе придется съезжать и снимать себе не квартиру, а комнату. А там уж и до вонючего угла в темном подвале недалеко.
Весь день я рыскал по вакансиям. В нескольких местах меня обнадежили, но пока перспективы были весьма смутные. Озабоченный собственным пропитанием, почти забыл о странном разговоре. Но вечером, едва посмотрев на Эдрида, почему-то сразу понял, что жуткая тень наведается ко мне снова. Это осознание было внезапным, как толчок, теперь у меня не было и малейшего сомнения: Эдрид – это чуть не убивший меня дух. Откуда я это взял? Отчего появилась твердокаменная уверенность в том, что еще утром я подвергал сомнению? Не знаю. Еще один необъяснимый факт.
Тем временем Эдрид встал совсем близко от меня, наклонился и прошептал, обдувая шею ледяным дыханием:
- Кушай хорошо, а то ослабеешь.
Эти простые слова вдребезги разбили остатки самоконтроля.
- Нет, нет, не приходи ко мне! Не приходи!
На меня накатили страх, чувство безысходности и ощущение близкой смерти. Я умолял его, глотая слезы, а он улыбался, глядя мне в глаза. При мысли о неминуемой боли, о жутком монстре, пожирающем саму мою суть, у меня темнело в глазах и подгибались колени. Что угодно лучше неотвратимого медленного умирания! Возможно, кто-то скажет, что мужчине не пристало умолять о пощаде и рыдать от ужаса, что человек должен принимать испытания с достоинством… что ж, обидно это осознавать, но я, видимо, не так храбр, как герои песен и эпосов. Они непременно радовали бы окружающих невозмутимостью и силой духа. Я же корчился от страха, мне было настолько жутко, что в душе моей не осталось места для стыда – по правде, мне было безразлично то, какой жалкой личностью я предстаю.
Дух никак не отреагировал на мои сбивчивые мольбы.
- Ешь! – повторил он с нажимом, улыбнулся мне в последний раз и уверенным шагом вышел из столовой.
Прошло немало времени, прежде чем я пришел в себя настолько, что смог украдкой оглядеться. Был уверен, что другие постояльцы таращатся на зареванного соседа, но никто на меня не глядел. Снова. Даже Ида, любопытная старушенция, обходила меня взглядом. Ради интереса я проделал эксперимент: подошел к сосредоточенно жующей женщине и постоял рядом пару минут. Она ко мне не повернулась. Будто меня нет. Я невидим?
Люди жевали, тихо переговаривались, обсуждая прошедший день, передавали друг другу соль и куски хлеба, кто-то втихаря вливал в чашку вино. На меня никто не обращал внимания. Совсем.
- Добрый вечер, Ида! - громко проговорил я, женщина вздрогнула, подняла на меня глаза, долго вглядывалась в мое лицо и хмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить, потом нехотя ответила на приветствие и перевела взгляд на тарелку.
Больше она на меня не посмотрела. А раньше не упускала возможности поболтать. Ясно. То есть – не ясно, конечно, но понятно, что здесь дело нечисто. Живот подводило от голода, но есть парадоксальным образом не хотелось. Даже тошнило немного. Я прихватил в комнату пару кусков хлеба и стал ждать тень. И почему я не принес чертополох, авось помогло бы?
Может, просто убежать? Вдруг эта тварь не может выходить за пределы дома? Окрыленный этой мыслью я опрометью кинулся вниз по ступеням, добежал до двери, вот уже и порог, за ним – улица… я уж было обрадовался, но тут ноги отказались идти. Я не смог поднять подошвы ботинок от пола. Подергал за колено руками – не сдвинуть, как приклеено! А вот в сторону лестницы – пожалуйста! Идут, предатели! Пришлось подниматься обратно. Сбежать не получилось. Отчаянье затопило меня, а потом на стене появилась тень.
Она медленно подплыла к моей собственной тени, протянула руку, по коже головы шкрябнули когти. Я попытался отмахнуться, но мое движение встретила пустота. В воздухе никого не было, дух был бесплотен или же обретался именно на стене. Я дернулся, тень моя переместилась, я ощутил прикосновение – как раз там, где соприкоснулись наши тени. Дальнейшие попытки убедили меня в том, что я не могу оттолкнуть дух, так как он не материален. Единственное, что мне удалось – увернуться от первого укуса, присев. Причем, уворачивался я именно от тени, уводя свою тень в сторону. Однако, долго наши догонялки не продлились, тень меня настигла и впилась в плоть, мучительно прогрызая шею. Это было невероятно больно, но я не мог кричать, скованный неожиданной слабостью. Обморок в данной ситуации был бы благословением, но сознание не покинуло меня, я прожил каждую мучительно-долгую секунду.
Когда создание отпустило меня и длинные зубы покинули плоть, я был полумертв, во всяком случае, мне так казалось. Однако уже через четверть часа мне удалось подняться на ноги, а затем проснулся аппетит, припасенный хлеб был уничтожен в мгновение ока.