Я снова уставился на банку-светило. По крайней мере, это наше предпоследнее пробуждение. Совсем скоро все кончится. Мы или вернемся на Мир, или уже не вернемся никуда.
Самодиагностика - пройдена.
Энергосистема - в норме.
Механизация - в норме.
Жизнеобеспечение - в норме.
Противоперегрузочная система - в норме.
Системы скафандра отчитались о нормальной работе и передали мне управление. Я задраил люки пилотской капсулы, удостоверился в их герметичности и проверил ручку аварийной разблокировки.
Еще один блок чеклиста закрашен синим.
Со мной связался Тууок:
- На месте?
- На месте. Фиксирую скафандр.
Все замки заперты, упоры установлены. Я оказался полностью обездвижен в пилотской капсуле, прижатый со всех сторон ремнями и гелевыми подушками. Получалось только немного шевелить кончиками пальцами в перчатках. Со включенными противоперегрузочными системами скафандра все равно не получилось бы управлять никакими ручками или клавиатурой. Но именно для этого мы учились использовать симфонию.
Даже речевые сигналы Тууоку я передавал через нейроинтерфейс - еще когда мы готовились забраться в капсулы, скафандр заполнил легкие дыхательной жидкостью - испытания показывали, что эту процедуру следует проводить под контролем наблюдателя. Грудной клеткой, теперь сильно потяжелевшей, за нас двигали наши скафандры.
"Соединение с системой в режиме: полный двусторонний контакт."
- Теперь уже не долго осталось. Начинаем проверку систем.
- Начинаем.
Проверка, перепроверка, и еще раз перепроверка. Топливная система, двигатели, система симфонии, полетные программы, навигатор, снаряд - все в норме, все по плану.
- Машины четыре и пять подтвердили начало дублирующего маневра по координированному времени. Задержка связи - машина пять сорок минут, машина четыре семьдесят минут.
Машина четыре сейчас была на подходе к апогелию Памяти, оттуда роевик дойдет до мира меньше чем за сотню дней. Я не хотел слишком много думать о дублирующих системах, чтобы не позволить себе расслабиться. Но сейчас была последняя возможность рассчитать риски. Если ни один из перехватчиков не выполнит миссию, отдел перехвата попробует экстренно запустить лазерный тормоз. Дальше - только ракеты, но им придется встречать роевик влет, на запредельной скорости, когда электроника может не успеть сдетонировать заряд вовремя, кроме того, рассеивающееся облако осколков может зацепить Мир даже если основное тело роевика пройдет мимо.
- Нарушений нет, готов к запуску симфонии.
- Нарушений нет, готов к запуску симфонии.
- Принято. Начинаю погружение, - ответила машина.
Мы в пути. Падаем на Солнце - с точки зрения небесной механики, по крайней мере. На самом деле Солнце отсюда едва видно. Это все еще самая яркая звезда, видимая нам, но уже просто одна из звезд. Чисто технически мы не первые люди, которые зашли так далеко, но ощущалось это именно так. Мы на самой окраине Солнечной Системы, в абсолютной пустоте. Даже исследовательские спутники за всю историю так далеко летали не больше десяти раз. Черный космос, настолько безразличный людям, насколько он может таковым быть. Но мы не одни. Вот они, другие машины, я вижу их на карте. Между нами есть связь - сигнал идет долго, но мы постоянно получаем и отправляем обновления информации друг о друге. Сеть машин межпланетного масштаба, раскинувшаяся на четверть солнечной системы, щит человечества, стражи во тьме, защищающие дом от древнего ужаса из глубин космоса.
Я почувствовал, как мои чувства плавятся и сливаются в единое понимание. Мое тело исчезло, и теперь меня окружал чистый космос, раскрашенный всеми цветами электромагнитного спектра, всем невидимым нам светом. Теперь я мог различить нашу цель так же ясно, как ее чувствовали датчики машины - космическое чудовище догоняло нас на полной скорости.
- Тууок? - сказали мы в пустоту, надеясь, что мысли дойдут до второго человека.
- Мы слышим.
- Согласны. - Вычурные выражения типичны для первых мгновений симфонии. Кажется, что ты стал чем-то б*о*льшим. И все же объединяться с машиной вдвоем все еще было ново. Если подумать, это ведь парадокс - каждый из операторов объединен с одой и той же машиной, и все же Яноθа и машина - это не та же самая личность, что Тууок и машина, хотя мы оба чувствуем одно и то же и ощущаем себя одним и тем же. Мысли казались вязкими, тянущимися, хотя мы знали, что на самом деле наша реакция многократно ускорена. Мы специально тренировались вычленять смысл из массивов данных, которыми снабжали нас датчики и компьютеры машины. Отдельный мета-ИИ динамически выносил долго обсчитывающиеся процессы на центральный компьютер или цифровые модули мозга, создавал нейронные шунты и реинтерпретировал ждущие обработки задачи для их восприятия наименее загруженными участками коры.
- Скажи мне... кто придет из тьмы? - Интересно, он сам знал ответ? Похоже, с Тууока все никак не спадала эйфория входа в симфонию.
- С ты... с тобой все нормально? С тобой, с Тууоком. Мы должны отправить отчет домой и ждать времени на импульс.
- Вопрос в том, необходимо ли это? Ведь мы уже не там, и мы уже не они. - Плохо. Включить в отчет: аномалии поведения одного из элементов симфонии.
- Аномалии? Это вопрос формулировок.
- Тууок, ты слышишь? Ты все еще помнишь, что рано или поздно тебе придется отключиться от симфонии? Ты помнишь, что мы в открытом космосе? В нескольких слоях жизнеобеспечения. Если мы хотим выжить, нам придется возвращаться. Но прежде нам нужно заняться нашим роевиком. Приходи в себя. Это всего лишь симфония, ты не первый раз ее испытываешь.
- Мы... я помню. Но если посмотреть вокруг. Все это море звезд. Ведь это же очевидно. Разве не так? - Мы обратились к своим внутренним системам. Машинный компонент не говорил ничего полезного про Туоока. Предложение: отключение пилота от симфонии: согласие?
- Кто говорит со мной, скажи мне, кто придет из тьмы?
- Ты сам помнишь ответ? Тууок, ты религиозен? Ты ведь вырос на Маабе. Ты читал Завет? - Этот стих настолько заезжен популярной культурой, что мало кто помнил оригинал. Но нужно было напомнить ему о собственной индивидуальности. Найти какие-то зацепки в его прошлом.
- Яно... аномалии. Верно. Припадок? - Мы проверили энцефалограмму проблемного компонента.
- Пароксизмальных очагов не видно. - С этим мы могли бы бороться. Эпилептиформные припадки - редкий, но известный эффект глубокого погружения в симфонию, в системе жизнеобеспечения были противосудорожные.
А все ли хорошо с нами? Со мной? Со вторым пилотом? Он все еще там, внутри машины, ведь так? Сидит в своем кресле полной темноте, заливаемый потоками информации - не затопило ли еще его? Нет, вроде бы мы еще помним о нем. Обо мне. Правильное слово - "я". Я может продолжать работу. Дать импульс. Дожечь химическое топливо, дождаться сближения, отсоединить снаряд, активировать снаряд, начать последовательность торможения. Я и... наш другой компонент пришли к заключению. Тууока нужно отключать.
- Тууок, мы тебя отсоединяем.
- Да, - я услышал в его голосе оттенок сожаления, прочитанный нейроинтерфейсом в глубинных отделах мозга.
- Десять минут до импульса. Готовься.
Догорело топливо нашего разгона. Эшелон передовых ретрансляторов запущен и вышел на запланированное расстояние перед нами. Все. Это максимальная скорость, на которой нас догонит роевик. Все что осталось плескаться на дне баков потребуется для торможения, после того, как машина скинет ставшие ненужными части - с полной нагрузкой остатков не хватит на хоть сколько-нибудь заметное изменение скорости.
Тууок так и остался снаружи симфонии - погодники среагировали на удивление быстро. Они сказали, что это глубокий космос может оказывать такой эффект на симфониста. Совсем нет привычных ориентиров, только машина, которой ты начинаешь себя осознавать и "все это море звезд". Последний раз мы тестировали симфонию еще на орбите Покрова, в более привычной, спокойной обстановке. Но если вычесть время полета сигнала до Станции Дальних Экспедиций, на анализ посланных нами данных ушло меньше часа. Значит ли это, что они предполагали такой эффект? Что ж, ни для кого не секрет, что мы - первая волна, прототип системы защиты Солнечной Системы. Вторая волна обитаемых машин будет действовать в соответствии с данными, собранными нами. В пути мы отрабатываем свои действия в моделируемых бортовым компьютером симуляциях. Собранные нами данные отправляются на Мир, где самопрограммирующиеся бортовые компьютеры автоматических аппаратов будущего живут в нарисованной по этим данным симуляции предстоящей им миссии. Иными словами, в симуляциях, созданных машиной мы создаем симуляции для других машин. Как только действия по защите от роевиков будут отработаны, мы сможем поставить запуск не зависящих от пилотов-симфонистов аппаратов на поток. Жаль только, что у нас было меньше времени, чем мы наделись.
Мы встретились. Из неисчислимого множества роевиков, вторгающихся в нашу систему, этот - один из единиц, находящихся на курсе столкновения с планетой. После Удара по Ифуо этот - первый. И все равно, слишком рано. Слишком мало беспилотных зондов успели исследовать роевики и их осколки. Ни одной тестовой пилотируемой экспедиции к роевикам, проходящим мимо планет. Ни одной отработки снарядов. Сразу после Удара, десять лет назад, было рассчитано, что после семи таких столкновений наша планета станет непригодной для жизни людей. После восьмого жить можно будет только в бункерах глубоко под землей, с замкнутой системой жизнеобеспечения. Два десятка сделают любую жизнь на поверхности невозможной, пощадив только глубоководных обитателей Котлована. Когда бомбардировка продолжится - а остановить ее будет уже некому - выкипят океаны, а кора разломится на множество фрагментов и утонет в мантии. Этого было достаточно, чтобы вселить экзистенциальный ужас в целое поколение. Ужас Звезд. К сожалению, оказалось, что это было только прелюдией. Темная Звезда окружена тонким, сильно эксцентричным эллипсом малых фрагментов, осколков. Основную массу спутников Темной Звезды составляют гораздо более крупные роевики. Более массивные, они пришли в нашу систему вслед за осколками. Очевидно, они образовывались на низких орбитах Темной Звезды в ходе какого-то типового процесса, так как их было значительно больше, чем осколков, и они были гораздо более единообразны. Это они представляли основную опасность. Одного было достаточно, чтобы положить конец всему, что есть на Мире. Мы успокаивали себя тем, что, возможно, у оставшихся на Кристалле хватит ресурсов завершить проект эвакуации, покинуть систему и не пропасть в пути, но ни у кого не хватило бы силы самообмана чтобы поверить, что это может произойти в ближайшие годы.
Видим цель со всех датчиков. Сбор гравиметрических данных пошел. Отчет СДЭ - смещение центра масс от предполагаемого кпереди по продольной оси. Гравиметрическая картина соответствует телу вращения с точностью 0.786. Проводим перерасчет места приложения сил. Траектория рассчитана, машина шесть начинает отсоединение снаряда согласно плану.
Теперь небольшая передышка. За время, пока снаряд, окруженный беспрецедентным количеством защитных кожухов и амортизаторов, шел по курсу, мы успели собрать огромное количество данных, которые подпрограммы аккуратно втискивали в окна между основной полетной информацией на лазерном луче, идущем домой. Мы подтвердили, что вблизи роевик напоминал кусок скальной породы. Однако, в отличие от астероидов, на нем почти не было кратеров. Сама его поверхность не была ровной. Мы могли ясно видеть огромные сколы, оголяющие зернистую каменную поверхность, покрытой тонким слоем пыли - с одной стороны в большей степени. Некоторое количество ударных кратеров можно было заметить лишь в носовой части. Никаких следов рукотворных устройств на поверхности не было видно.
Снаряд вышел на траекторию столкновения. Начинаем гашение разности скоростей. Снаряд сближается для посадки. У нас было совсем небольшое окно. Роевики идут на слишком большой скорости. Со всеми нашими мощностями мы могли только некоторое время бежать рядом с нашим, пока он не обогнал бы нас и не ушел вперед. За это время нужно было успеть прочно зафиксировать снаряд на поверхности и запустить его двигатель, чтобы замедленный им роевик проскочил столкновение с Миром. Если что-то пойдет не так, мы можем передать сигнал на детонацию до выгорания топлива. Это передаст роевику энергию не столь эффективно, но в случае отказа двигателей это лучше, чем ничего. Чем дальше роевик пройдет от Мира, тем спокойнее.
До столкновения десять секунд. Относительная скорость в пределах допустимого. Отстрел зондов со снаряда - есть. Диагностика - системы снаряда в норме.
Тормозные двигатели исчерпали ресурс, до столкновения четыре секунды.
Мы проверили свое положение - машина шесть была ближе к траектории столкновения с роевиком, чем планировалось, но все же достаточно далеко, чтобы пропустить его.
Компонент: ИИ - предложение: коррекция курса
Компонент: Оккийга - отказ.
Компонент: ИИ - отказ.
Долго тянулись мгновения ожидания ответа Тууока - отключение от симфонии не позволяло перераспределять вычислительную нагрузку с его мозга достаточно эффективно.
Тууок - отказ.
До столкновения две тысячи восемьсот миллисекунд.
Касание зондами поверхности. Есть связь с зондами. Сбор данных.
До посадки снаряда тысяча пятьсот миллисекунд.
Проведена коррекция посадки снаряда. Отстрел контактного гарпуна, есть подтверждение заякорения в породе. Идет сбор данных датчиков гарпуна. Согласно данным с сейсмодатчиков зондов, центральная часть роевика составлена веществом крайне низкой плотности, дающим эхотень. Включить в отчет с высоким приоритетом.
До столкновения восемьсот миллисекунд.
Есть касание снарядом поверхности роевика, наблюдаем выброс материала. Есть ответ со снаряда, запущена диагностика. Проводим лучевой анализ выброшенного вещества.
Время - ноль плюс семьсот миллисекунд, есть ответ со снаряда, системы в норме, столкновение не вызвало нарушений целостности. Передаем сигнал на запуск двигателей. Сигнал получен, завершение прогрева, продолжаем сбор данных. До прохождения роевика двенадцать секунд. Двигатель готов к запуску. Зажигание. Мы чувствовали, как оператора, сидящего в глубине нашего сознания, пробил озноб. Есть зажигание. Начинаем отслеживать изменение скорости роевика. Готовим переключение на передовые ретрансляторы. До прохождения роевика восемь секунд. На звездной карте медленно ползла визуализация изменяющейся орбиты роевика. Еще немного.
- Внимание! Изменение гравиметрической картины. Ускорение собственного вращения роевика. Рост прецессии. Риск формирования осколков. Маневр уклонения?
- Отказ. - Большинство датчиков на поверхности роевика теперь передавали лишь шум. Мы продолжали следить за изменением орбиты. Оставшийся за пределами симфонии Тууок был занят анализом крупномасштабных данных и не мог среагировать вовремя. Придется принимать решение за него. Мы можем передать сигнал на детонацию сейчас, тогда роевик - мы сверились с траекторией - пройдет вплотную к Миру, даже по минимальным оценкам передачи энергии от взрыва. Но если дестабилизация его вращения вызовет разрушение роевика, часть осколков упадет на Мир. Или мы оставляем двигатель работать. При потере связи с машиной снаряд запрограммирован запускать детонацию автоматически. Что могло вызвать дестабилизацию? Мы перепроверили вектор приложения импульса двигателя с балансировкой роевика. Все было правильно. Пока роевик на начал вращаться с прецессией - теперь его траекторию мотало вверх и вниз от экваториальной плоскости. Двигатель все еще гасил скорость роевика, пусть и с меньше эффективностью. Траектория наконец отдалилась на приемлемое расстояние от Мира. Шесть секунд до прохождения. Отделение мелких частиц с поверхности роевика - мы могли это видеть даже с датчиков машины, без высокоуровневой интерпретации компьютером. Роевик был окружен прозрачным серебристым облаком. Стряхивал с себя пыль эпох. Расчет перегрузки роевика с экстраполяцией текущего ускорения вращения. Сравнить с показателями механической прочности. Если плотные слои целиком сложены из того же минерала, который зонды собрали прежде, то разрушение было неизбежно через четыре секунды.
- Очередь команд:
1. Остановить передачу отчетов на СДЭ.
2. Отсоединить компьютерный отсек. Полное ускорение, маневр уклонения, вывод на безопасную орбиту, продолжить передачу отчетов, проложить курс во внутреннюю систему.
3. Передать сигнал на детонацию снаряда при следующем прохождении плоскости эклиптики расчетным вектором ускорения от взрыва или через пятисот миллисекунд.
4. Маневр уклонения машины шесть.
Выполнять.
Ускоряющееся вращение роевика рано или поздно сорвало бы двигатель с поверхности или привело к его повреждениям. Нужно было передать ему максимально простую команду, чтобы не тратить драгоценное машинное время.