Киндеев Алексей Григорьевич
Предпочтение смерти
1
.
В неверном, тусклом свете горящей свечи, выстланный черным мрамором пол, казался сосредоточием бездны, распахнувшейся под ногами. Каменный свод, как будто, в любую минуту готовый обрушиться на голову и мрачные стены, на которых все еще можно было различить какие-то изображения, также производили гнетущее впечатление на человека, стоявшего у саркофага. Не один раз Орадо Кастильский, бывший веналий одной из пограничных крепостей, нарушал тишину этого места, однако, никогда прежде, он не рассматривал это помещение столь пристально, как сейчас.
Со свечей в руке, он прошелся вдоль стен камеры, разглядывая стены, предметы погребального убранства и скульптурные изваяния. Потом возвратился к серому ковчегу, стоявшему между двух каменных горгулий, скрестивших крылья под сводчатым потолком. Размеры ковчега, хранившего в себе человеческий прах, были настолько велики, что он заполнял значительную часть пространства погребальной камеры, а его надгробная плита возвышалась над головой Орадо. В тусклом свете пламени свечи молодой человек заметил на крышке символы, которые должны были сохранить и укрепить последнее обиталище покойного. Здесь же были изображения семи магических весел, тех самых, что помогают всякому стигийцу переправляться через воды загробного царства.
Орадо коснулся пальцами каменной поверхности, медленно провел ими по ней, стирая многовековую пыль, всмотрелся в древние письмена. Он не понимал ни одного слова из тех, что открылись его взору, и только отдельные элементы букв казались ему знакомыми. Молодой человек думал о том, что иероглифы, испещрявшие стены каменного, установленного на высоком постаменте ковчега, напоминали знаки, что видел он на некоторых из древних свитков библиотеки Камеспеса.
Приглядевшись, бывший веналий обнаружил на саркофаге, полустертые от времени узоры и рельефные изображения умершего, воспроизводившие повседневные его занятия и развлечения при жизни. Все это, как полагалось, обладало магической силой и обеспечивало покойного, в его посмертном бытии, предметами быта. Особенно Орадо заинтересовало рельефное изображение алтаря, некогда покрытое черной краской, а ныне, едва заметное на серой поверхности камня. Такие алтари находили в святилищах, затерянных среди руин брошенных городов, а также, в непроходимых лесах, там, где некогда стояли величественные храмы бога-змея. Дары, приносившиеся на подобных жертвенниках змееликому, вероятнее всего, были кровавыми.
Стало быть, не врали древние легенды, в которых покойный назывался верховным жрецом Сета - верховного стигийского божества. Этот змеепоклонник был телом и голосом страшной, жестокой эпохи - времени становления могучего государства, расправившего черные крылья над песками скрывавшими под собой руины древнего, полузабытого королевства. Имя его, - имя зверя человеческом обличии, - до сих пор можно было найти в преданиях, что брали свое начало во тьме веков, с той поры, как океанские воды поглотили Атлантиду. Но много ли осталось ныне от внушавшего некогда ужас жреца Сета? Лишь кучка костей, лежавших в сером ковчеге. И ничего более...
Прекратив рассматривать каменный гроб, бывший веналий склонился над пентаграммой, нарисованной черным мелом на мраморном полу. С того дня, как Орадо открывал врата в этом помещении, прошло чуть больше года, однако следы от его пребывания здесь уже были едва заметны. Пыль, потревоженная некогда ахеронцем, тонким слоем накрыла все, к чему он прежде прикасался. Пройдет, наверное, еще пара лет и даже пентаграмма полностью исчезнет из виду. Чтобы этого не произошло, подобает доработать и очистить от персти магические узоры, во множестве испещрявшие холодные, покрытые мрамором камни. Лишь четкость и совершенство линий могут обеспечить безопасное открытие портала с этой стороны.
Орадо вытащил из кармана кусок черного мела.
- Все тленно, - промолвил он. - Но кое-что поддается воскрешению...
Насвистывая песенку, которую он слышал не так давно в одной из таверен города пурпурных башен, ахеронец принялся обводить почти не заметные на полу кривые линии. Иногда молодой человек останавливался, рассматривая свое творение, удовлетворенно хмыкал и продолжал работу, попутно стирая с мраморной поверхности пылевой осадок.
Работа его продолжалась более получаса.
Когда же ахеронец заметил, как дернулось от слабого дуновения ветра пламя на свече, он замолчал, встал на ноги. Орадо хорошо помнил, с каким трудом закрывал тяжелые двери усыпальницы в тот день, когда заходил в нее. Уже тогда песок подступил к охранявшим некрополь каменным истуканам. Очень скоро, может статься, ни выйти из гробницы, ни зайти нее, окажется невозможно. Пустыня неумолимо надвигалась на испоганенные черной магией запретные территории.
Однако, двери, судя по всему, были открыты кем-то снова. Проклятие! В какие шутки вздумали играть с ним стигийские боги на этот раз?
Предположение о том, что во время его отсутствия в склеп наведывались расхитители гробниц, молодой человек отмел сразу, поскольку ни одной драгоценности из погребальной камеры вынесено не было. Инкрустированные ценными камнями стены, так же, как и в прошлый его визит, отражали свет от пламени свечи, а в нишах по-прежнему стояли золотые статуэтки - посмертные подношения богам. Каждая из таких побрякушек стоила, должно быть, целое состояние!
После того, как пламя на свече дернулось еще раз, Орадо всерьез забеспокоился. Он со смятением посмотрел на камни, беспорядочно лежавшие у проема в стене. Свежий воздух, несомненно, шел откуда-то из подземного лабиринта. Были ли его источником открытые людьми двери старой усыпальницы, или что-то другое, значения теперь не имело. По узким коридорам усыпальницы кто-то двигался именно сейчас.
Бывший веналий отвернул рукав и взглянул на клеймо полумесяца, что было выжжено посохом Лунной девы на правом его запястье. Сейчас оно было похоже на обычный ожог, однако, легче на сердце при этом у него не стало. Едва ли прав тот, кто полагает, что встреча с людьми, в ночи, может оказаться предпочтительнее встречи с порождением мрака. Не создавали боги, пожалуй, существа более хитрого и противоречивого в своих мыслях и поступках, нежели человек.
Орадо отступил от пентаграммы в сторону проема в стене, вслушался в тишину, гадая, с какими тварями на этот раз судьба свела его. Потом он услышал голоса. Едва же на стенах коридора заиграли тени от факелов, Орадо потушил и поставил на пол огарок свечи, вытащил из ножен тонкий стальной меч. О том, чтобы уклониться от боя, молодой человек даже не думал. Навряд ли сами пришельцы (кем бы они не являлись) представляли серьезную опасность для такого искусного фехтовальщика как он.
- Госпожа, в той стене отсутствуют камни, вы видите? Клянусь вам, там какая-то дыра в стене! - негромко произнес кто-то.
- Да, там и правда есть какой-то проход, - раздался после недолгого молчания женский голос. - Оставайся здесь, со мной. Вы двое, идите вперед. Не бойтесь ловушек. Если тут уже побывали грабители, то и вам не грозит ничего.
- Я не боюсь ловушек, госпожа...
Орадо с облегчением вздохнул, поняв, что ему придется иметь дело всего лишь с несколькими безоружными невольниками и их хозяйкой - искательницей приключений. В своей жизни он встречался со всякого рода авантюристами, бродившими по темным, пропитанным магией пескам Стигии. Однако, что же привело людей в старую усыпальницу именно сейчас? Орадо допустил, что причиной тому было обыкновенное желание пощекотать себе нервы, или банальная жажда наживы. Оба предположения казались вполне разумными, если учитывать, что нынешняя ночь была единственной в году, когда луна проходила через священную для всех стигийцев фазу, а всякая нечисть не смела выползать из своих укрытий.
- Так чего же дрожит твой голос? - с презрением произнесла женщина, обращаясь к рабу.
- Я много слышал о чудовищах, которые обитают под древними усыпальницами. Жутких историй, масамба-ра. Поговаривают даже о мертвых, которые охраняют свои сокровища в древних подземельях. Я слышал, что даже в такие ночи...
- Довольно с меня твоих бредней и страхов. Ступай вперед, посмотри, что там.
Бывший веналий прижался спиной к стене, слушая шаги приближающихся людей. Потом кто-то из них, подойдя к проему, бросил вовнутрь помещения факел. Тусклый свет снова озарил мрачные, исписанные древними письменами стены, уродливые каменные статуи и саркофаг. Чтобы не выдать своего присутствия, Орадо отшагнул в тень горгульи, подпиравшей рогатой головой потолок.
- Тут нет никого, - сказал один из пришельцев, стоявших у самой дыры в стене. - Во имя Тана-Керога, это и правда гробница Сантарсоса! А те каменные статуи по обеим его сторонам словно живые! Взгляните на них! Нет, постойте... Погодите, масамба-ра. Позвольте мне первому войти
В помещение ступил широкоплечий, чернокожий человек, одетый в легкую тунику. Ростом он был чуть повыше Орадо, однако оружия при себе не имел. Какой мудрый господин, впрочем, позволит своему рабу ходить с мечом в руках?
Невольник сделал несколько шагов вперед и остановился, когда ахеронец коснулся его шеи лезвием клинка. Ошеломленный тем прикосновением мужчина вскрикнул от неожиданности и рванулся к саркофагу. Должно быть, в этот момент чернокожий позабыл о самосохранении, и лезвие рассекло кожу на его шее. Обезумев от боли и ужаса, раб еще что-то прокричал, после чего резко обернулся. Крик его превратился в визг, едва Орадо выступил из темноты, чуть поводя из стороны в сторону клинком.
Плохо. Очень плохо...
Бывший веналий осторожно переступил какой-то камень, украдкой взглянул на проем в стене, через который начал пролезать в помещение второй невольник. Увидев ахеронца, тот сразу же направил на него факел - единственное, что держал в руках. В глазах этого человека наблюдалась решимость убивать всякого, в ком он видел угрозу собственной жизни и жизни своей госпожи.
- Что происходит, Ажеббра? - подала голос женщина.
- Здесь человек, масамба-ра, - произнес раб, не опуская факел, глядя в глаза Орадо. В отличие от своего трусливого собрата, который, обезумев от страха, что-то визжал на незнакомом ахеронцу языке, этот чернокожий, сохранял самообладание, мог быть опасным противником.
- Что? Какой еще человек? - в погребальную камеру вошла высокая, стройная девушка, наверное, совсем недавно достигшая совершеннолетия. Темноволосая и белокожая, она, бесспорно, принадлежала к той высшей касте, которая включала в себя высокородных сановников и жрецов. В чертах ее лица не было той классической привлекательности, которой обладали аристократки из знатных родов Стигии, однако то, бесспорно, были черты существа, несомненно благородного. Одежду, тем не менее, девушка носила достаточно скромную. Ноги ее обтягивали брюки, подобные тем, что носят простолюдины, рубашка, поддерживаемая на груди широкими шлейками, была стянута по талии кожаным ремнем, с которого свисали ножны с коротким, кривым мечом. Обута стигийка была в легкие, кожаные сапожки.
Девушка переступила через наваленные друг на друга камни, вытащила из ножен свое оружие. В поединке от такого клинка, конечно, пользы было бы не много, однако он, вероятнее всего, для настоящего боя и не предназначен. А вот проломить кому-нибудь голову тяжелым, бронзовым мечом, можно было без особого труда.
- Ты кто? - резко спросила стигийка, глядя на Орадо. Не отвечая, тот отступил от стены в тень каменной статуи, готовясь, в случае необходимости, отразить нападение со стороны чернокожего с факелом, медленно обходившего его слева.
Драка казалась неминуемой, но из коридора, неожиданно, послышался долгий, полный ужаса крик, переходящий в хрип. Девушка посмотрела на проем в стене, а невольники, шепча молитвы лишь им известным богам, попятились к саркофагу.
- Это Камба, госпожа, - пошептал тот из рабов, который прикрывал рукой порез на собственной шее. - Клянусь вам, там что-то...
Его голос перекрыл громкий визг и шипение, услышав которые, Орадо побледнел. Он почувствовал, как у него на голове волосы становятся дыбом от вползающего в душу ужаса и, напрочь забыв о присутствовавших кроме него в помещении людях, кинулся к нарисованной на полу, возле каменного ковчега, пентаграмме.
- Ох тыж..., - только и успел он произнести, когда в проеме появилась жуткая тварь, мало походившая человека. Было в этом создании что-то от змеи, хотя стояло оно на двух ногах, коротких, похожих на лапы пресмыкающихся. Ушей у мерзкого существа не было вовсе, а нос его казался черной впадиной на бледном, лишенном какой-либо растительности лице. Лице ли, впрочем?
Сложно сказать, каким разумом обладала отвратительная тварь, явившаяся людям из темноты коридора. Быть может, в ней не было ничего, кроме звериной злобы и похоти. Однако, если древние сказания были хоть отчасти правдивы, то предки её не сильно отличаясь от современных людей ни по складу ума, ни по телосложению. Но так было в начале начал. Когда же расступились воды Западного океана и поднялся из морских глубин огромный континент, что позже был назван Атлантидой, древний народ под натиском природных катаклизмов и обезьяноподобных дикарей, спустился под землю. Там, во мгле, вечные враги человеческого племени превратились в омерзительных змееподобных существ и отреклись от всего земного. Взамен они получили от Бездны страшный дар некромантии. Мало кому из ныне живущих доводилось видеть обитателей подземных недр, а потому древний народ не внушал людям того былого ужаса, каким были насыщены старинные легенды и сказки. Лишь изредка, откуда-то из-под земли слышался непонятный глухой рокот, а перепуганные очевидцы рассказывали, как видели выбирающихся из древних катакомб полусгнивших трупов, сеющих семена ужаса в души живых.
- Во имя вселикого Г'танта, что это? - прошептала стигийка.
Едва девушка успела произнести свои слова, гадкое существо, раскрыв пасть, усеянную множеством зубов, бросилось в ее сторону. Стигийка попыталась отступить, однако споткнулась об один из камней и упала, чуть не выронив из рук короткий, тяжелый меч. Тут же, чернокожий, державший в руках факел, бросился вперед и загородил собой госпожу.
- Спасайтесь, масамба-ра! - взревел он. Чудовище сбило мужчину с ног, после чего вцепилось в его шею зубами. Кровь хлынула из рваной раны на черный пол, а отвратительное создание растянуло в улыбке тонкие губы, приоткрывая заостренные зубы. Оно, переступив через бьющееся в предсмертной агонии тело невольника, потянулось к неподвижно лежавшей девушке.
- Ну, вставай! - рявкнул подбежавший к ней Орадо. Он подобрал лежавший на полу факел и ткнул им в морду гадины, которая, по его мнению, просто не имела права на существование. Та попятилась и зашипела. Не мешкая, молодой человек схватил стигийку за руку и рывком поднял ее на ноги. - Как твое имя?
- Что?
- Как тебя зовут? - бывший веналий толкнул ее к пентаграмме. - Ты слышишь меня?! У нас нет времени! Как твое имя?
- Алес-Каа. - прошептала девушка и тут же взвизгнула, увидев в проеме тени еще несколько змееподобных существ. Заметил их и трусливый раб, все это время бормотавший какие-то невнятные молитвы. Он издал громкий, нечленораздельный вопль и попытался скрыться за одной из уродливых статуй, стоявших у ковчега. К своему несчастью, невольник только привлек внимание твари, которую прежде ключнику удалось отогнать от девушки факелом. Омерзительное создание сразу же метнулось в его сторону.
Тем временим, молодой человек быстро начертил мелом у ног девушки несколько иероглифов, после чего ткнул в черные камни факелом. Во взгляде его на пару мгновений появилась растерянность, однако, она быстро уступила место гневу.
- Как твое настоящее имя? - вскрикнул ахеронец, хватая стигийку за ворот одежды так сильно, что затрещала ее рубаха.