- Ваше высочество, должно быть, беспокоится, что долгое отсутствие во дворце, может повлечь за собой крайне неприятные для вас последствия. Боюсь, что я не смогу вам помочь даже в этом...
Дрожащей от волнения рукой она потянулась в карман, вытащила позолоченную трубку, в которой Орадо сразу же узнал ритуальную курильницу.
- Вы позволите, - спросила Аки-Ваша. - Во имя всех богов, я все еще никак не могу прийти в себя..., - Не дожидаясь ответа, она сняла с пояса мешочек, наполненный благовониями, развязала его и принялась набивать благовониями трубку. - Через несколько дней в Кеми, по приглашению моего отца, приедет король Юдхиштхира, - она поднесла курильницу к огоньку, плясавшему на свече. По комнате, тут же разошелся терпкий аромат каких-то восточных трав. - Мне, как дочери властителя миров, предписывается лично встречать этого человека.
- Тот самый Юдхиштхира, который правит городами объединенного Пондава? Я слышал, что это весьма влиятельный, богатый старик.
Трубка в ее руке дрогнула, а губы девушки исказила брезгливая усмешка.
- Это мой будущий муж, болван!
- Ааа..., - протянул Орадо. Сам он никогда не знал семейной жизни, поскольку считал себя слишком занятым человеком для того, чтобы погрязнуть в семейных неурядицах и в делах, что не были связаны с его профессиональной деятельностью. Отца своего он никогда не знал, а мать - женщина знатного происхождения, близкая ко двору ахеронского владыки, оказалась рада отдать нелюбимого сына в услужение жреческому оракулу, из которого, по достижении совершеннолетия, Орадо сбежал в Десятый Фанкордум - одну их пограничных крепостей на севере. Несколько лет молодой человек занимал должность веналия, при главном магистрате, но военная карьера его задалась. После того, как крепость была разрушена объединившимися варварскими племенами, коих на границах Ахерона было великое множество, ему пришлось бежать. В числе немногих выживших, Орадо пробирался через занятые дикими племенами земли на юг, в те места, до которых не дошел вихрь войны. После целого месяца скитаний по неизведанным землям, потеряв в стычках с дикарями всех своих друзей, он и наткнулся на руины Камеспеса - древнего города, основанного некогда учеными мужами Валузии.
При воспоминании о том, что пришлось пережить ему на северных территориях, после разрушения Десятого Фанкордума, Орадо задумчиво коснулся едва заметного шрама на скуле - напоминания о его злоключениях.
- Так чего же вы от меня хотите? - спросил он.
- Если я не буду находиться во дворце ко времени его появления, то опозорю своего отца. - промолвила Аки-Ваша. - Этого я допустить не могу.
Орадо помедлил с ответом. Он очень много слышал о любовных похождениях Аки-Ваши и имел основания сомневаться в том, что девушку сильно заботит репутация своего рода. Некоторое время он смотрел на курившую трубку девушку, пытаясь понять, о чем она на самом деле думала в эти минуты. И запах благовоний, странный, дурманящий, уводил все его мысли куда-то прочь из этой комнаты.
"Боги милосердные! Да ведь это же травы оракула!"
- Вас и правда заботит то, что о вас, или вашем отце скажут люди? Я слышал, что Царь Царей без того крайне непопулярен в народе. Его власть держится только на силе верных ему Стражей Пустыни. Оттого, что Владыка Вселенной не жалует поклонников змеебога и гонит от себя жрецов Сета, трон под ним сильно шатается. Того и гляди, рухнет с треском. Ко всему прочему, даже здесь, в Пифоне, ходят слухи, что правитель восточных земель Стигии, принц Тутхамон открыто заявляет об объединении обоих царств и о своем желании занять трон в Кеми. Если он заручится поддержкой служителей главных святынь, то...
- Жрецы Черного Храма верны моему отцу! Его имя никогда не сотрут со стен памяти!
- Надеюсь, что вы правы. Однако, я подозреваю, что вы чего-то мне не договариваете о вашем отце. Вы ведь торопитесь попасть домой не только потому, что беспокоитесь о чести своего рода, правда?
- Разумеется. Отец решит, что я сбежала и отречется от меня. От меня, любимой его дочери! После этого даже жрецы змееликого запретят мне показываться в своих храмах.
- Ах, так вот вы о чем...
- Конечно же..., - проникновенным голосом сказала она. - Как много все это вызовет толков! Стать отлученной от Черного Храма и оказаться лишенной отцов-ского покровительства... Эта мысль на меня действует ужасно!
Орадо задумался. Принцесса, если верить ее словам, находилась в отчаянном положении. С одной стороны - немилостивый отец, с другой - опала жрецов, которые и без того недовольны правлением непопулярного в народе царя. В придачу, взошедший на трон юго-восточных земель дикарь - сумасброд, которому Аки-Ваша была обещана с самого своего рождения. Участи ее, в любом случае, позавидовать было нельзя.
- Не сочтите меня бестактным, ваше высочество, но я должен вам сказать, что Юдхиштхира был бы очень плохой пассией для вас. Старикашка достаточно дряхл, а вы недостаточно зрелая особа. Я слышал, что ему не менее трехсот лет.
- А, перестаньте! Это старый, похотливый верблюд! - произнесла девушка, взмахнув руками. При этом с бус, украшавших одно из ее запястий, упала на пол какая-то мелкая деталь. Упала и покатилась куда-то в тень. - Он такой же черный, как и мои рабы, хоть и родился в землях к юго-востоку от Стигии. Я дала бы любую клятву, прочла бы любую молитву, лишь бы отделаться от этого дикаря. Но, боюсь, что ничего из этого мне уже не поможет.
- Почему? Я слышал, что у вас достаточно мягкие законы в отношении бракосочетаний.
- Такие как я чтят только законы Маат.
- Вы хотите сказать, что законы человеческие для вас ничего не значат?
- По-моему, вы не отдаете себе отчета, какое важное значение имеет благородство крови в моей стране. Когда мои предки пришли на берега Стикса, они повстречали чернокожих дикарей, молившихся каким-то омерзительным богам. То была нечистая раса, не знавшая скотоводства и не умевшая возделывать землю. Низшая каста. Естественно, что эти черномазые стали рабами моих пращуров. В результате смешения голубой и черных кровей рождались смуглокожие дети, не имевшие права называть себя потомками перворожденных. Со временем, на берегах Стикса чистая кровь стала цениться наравне с золотом, а белая кожа - свидетельством девственной чистоты. Теперь в наших городах почти не возможно найти людей, в жилах которых есть кровь первых богов. Пожалуй, осталось лишь несколько семей, какие по праву могут приближены к Змеиному Трону. Одна из таких семей правит Кеми, другая - Луксором. Но правитель Луксора - неразумный, похотливый мальчишка, который еще не успел обзавестись потомством. Зато Владыка Темных песков обзавелся гаремом из пятидесяти жен. На него и обратил свое внимание Юдхиштхира задолго до моего рождения. Мне, дочери Царя Царей, рожденной в ночь Красной Луны, предназначено стать восьмой женой этого беспутного жреца шакала!
- Девятой, - задумчиво произнес Орадо. - Год назад старик взял в свой гарем восьмую супругу и посвятил ее богу плодородия.
Аки-Ваша всхлипнула еще раз.
- О, несчастное дитя... Он, должно быть, принес ее в жертву вечно воскресающему божеству юго-восточных лесов Кьямака! - с минуту она размышляла над участью той бедняжки, которая закончила свою жизнь на алтаре из черного камня, потом обреченным голосом прошептала. - А как же я? Какому божеству он принесет в жертву меня?!
- Не думаю, что ваш брак будет носить религиозный характер. Городам южного Пондава нужен такой союзник как Стигия.
- Что с того? Я не смогу смириться с положением законной супруги коронованного дикаря. Мне всего шестнадцать лет, Орадо! Если меня отдадут замуж за этого старика, то остаток своей жизни я проведу взаперти, в какой-нибудь позолоченной клетке, как и все прочие его жены... Мне останется только смотреть на позолоченную вершину великой ступенчатой горы и растить детей от этого святого Куру!
- Я не знал, что старик называет себя святым.
Девушка презрительно фыркнула.
- Он полагает себя правнуком легендарного Куру-Мазда, победившего тысячеглавого змея. И он, и многочисленные потомки его, вправе называть себя именем своего прародителя.
В глазах Аки-Ваши появилось что-то безумное, пугающее. По лицу ее, бледному от волнения, как будто пробежала тень.
- Я так надеялась найти ту чашу...
- Напрасно, напрасно. Я и в самом деле не очень ясно представляю, для чего она вам нужна. Вы думаете, что она даст вам вечную молодость, или избавит вас от дряхлого жениха? Вы ошибаетесь...
- Я знаю, что даст мне та чаша. - негромко произнесла Аки-Ваша. Голос ее напоминал змеиное шипение. - Будьте любезны, не трудитесь меня поучать, веналий. Я бы не осмелилась нарушить аркой мертвеца, если бы не знала, какие последствия могут возыметь мои действия.
- Вы знали? - с удивлением спросил он. - Каким образом...?
Девушка не ответила. Она снова повернулась к окну и принялась рассматривать городские постройки, кусая от безысходности губы.
- Вы нашли сведения о чаше в одном из тех свитков, - прошептал Орадо. - Да стоит признаться, пожалуй, что так и есть. Этого следовало ожидать. Проклятье на мою голову... Я должен был догадаться об этом.
- Мне надоели ваши нотации и причитания. Была бы вам признательна, если бы вы не посыпали при мне голову пеплом.
- Тогда примите, хотя бы, мой совет...
- И ваши сомнительные советы мне тоже не нужны, веналий.
- Простите?..
- Мне нужна... Мне нужна эта чаша. Вы отдадите ее мне, ибо люди всегда делают то, о чем я их прошу.
- Как непросто бывает отказаться нам от некоторых наших решений, - сказал Орадо. - Будь я человеком, который захотел бы вам помочь, я бы первым делом спросил: как бы вы распорядились своей властью, получив ее из рук самого мрака?
- Так спросите же меня.
- О, нет. Такого вопроса вы от меня не услышите. Если вы читали те манускрипты, то должны знать, какое зло несет в себе та вещь. Куда худшее, чем немилость вашего отца. Что я еще могу сказать, ваше высочество? Одно: Я не могу ни в каком случае допустить, чтобы вы сотворили с собой это...
Ака-Ваша улыбнулась, опустила глаза. Было в ее улыбке что-то, казавшееся Орадо фальшивым, но он не мог не пожалеть ее в эту минуту.
- Прошу вас отнестись к моим словам серьезно. Та чаша - проклята. Она не даст вам никакого блага. Лишь жизнь во тьме и неустанную жажду крови, - промолвил бывший веналий и хотел продолжать, но увидел, как девушка вздрогнула, при последнем, произнесенном им слове, как поджала она губы. Лицо ее вдруг приняло злое выражение и Орадо невольно отступил на шаг назад. В конце концов, собеседницей его является не просто какая-нибудь девица с рынка, а стигийская принцесса, дочь Владыки Вселенной, привыкшая к тому, что слуги выполняют все ее приказания. Боги ведают о том, что творится в ее голове сейчас. Может быть, она расплачется от безысходности, а может быть, кинется на него словно разъяренная тигрица.
Однако, ничего из этого не произошло.
- Я принимаю ваш совет, Орадо, - сказала Аки-Ваша. - Но мне не дано выбирать свою судьбу. Я словно жертвенная корова Матис, которой с самого ее рождения уготована участь быть принесенной в жертву воскрешенному богу на черном алтаре, на празднике Авира. Быть выданной замуж за невежественного дикаря, или погиб-нуть... Не все ли равно? Но нет... Не могу умереть и не умру... Не сейчас...
Некоторое время Аки-Ваша, задумчивая и сосредоточенная, смотрела в окно. Потом оглянулась и, коснувшись песчаных часов, стоявших на небольшом столике, тихо заговорила.
- Вы видите?
- Что именно?
- Ход времени, - произнесла она со странным безразличием. - Вы видите, как песок сыпется вниз?
Не зная, что ответить ей, он промолчал.
- Словно напоминание о том, что все тленно, - произнесла девушка. - Рано, или поздно, смерть все-таки придет! А потом... ах, если бы я могла поверить, что за ней есть что-то! Мой отец говорит, что всякое рассуждение о существовании Иару, это вздор, но мне так хочется верить... Если за порогом нет ничего, то что есть человеческая жизнь, как не прозябание в стареющей день за днем телесной оболочке? Но вас... Неужели вас это не страшит?
- Как и всякий разумный человек, я страшусь того, что есть за пределами смерти, - сказал Орадо. - Однако, завтра под окнами моего дома защебечут птицы. Позвольте, все-таки, мне дать вам один совет: когда вы услышите их, то подумайте о том, что и в этом мире есть что-то хорошее.
Качнув головой, Аки-Ваша положила ладонь на позолоченную рукоять меча, выглядывавшего из ножен.
- Все это для меня уже не имеет смысла. Завтра я должна быть во дворце, - сухо сказала она, не сводя взора с пурпурных башен. Потом, едва шевеля губами, девушка начала шептать молитву из Книги Судеб, той самой, которая хранилась в одной из Темных святилищ со времени появления первых стигийских городов, в плодородных долинах Стикса. - Когда я уйду во свет, пусть капли крови на моих губах будут сладкими, как слезы Тандала. Ликуйте в чертоге Кеба тому, что я совершил. Молитесь мне, возвышайте меня, величайте меня, обо я - владыка крови и сладости. Приму же я в дар от вас волшебство, огонь того, кто за границами колдовства. Ибо это я принц Сухима...
Она немного помолчала, слушая пение какой-то ночной птицы, после чего обернулась к Орадо.
- Вы поможете мне?
- Я положительно не могу вас оставить в беде. Едва расцветет, мы снова откроем ворота портала. Если, конечно, вы не побоитесь ступить туда, где пролили свою кровь ваши рабы.
3
Некоторое время спустя они сидели за столиком у окна и, слушая пение сверчка, пили легкий, изготовленный из душистых трав, напиток. Разговор молодые люди вели о разных мелочах, по большей части касавшихся жизни самого Орадо. Принцесса с интересом выслушивала его истории и задавала вопросы, касавшиеся его странствий по миру. Побывать же Орадо, в свои молодые годы, успел во многих городах и странах. Ему не составляло труда раскрывать магические ворота в тех местах, куда редко ступала нога человека, будь то знойные пустыни, или непроходимые топи, заснеженные, необитаемые равнины, или горные долины. Клеймо, что оставила на его теле рука богини правосудия, позволяло бывшему веналию открывать портал и бродить по всему свету, без каких-либо затруднений преодолевая огромные расстояния всего за один короткий вдох. Тем не менее, места, в которые заносила судьба ахеронца, по большей части, были мрачные, наполненные запахами смерти и разложения. Да и навряд ли они могли бы быть другими, если жизнь покинула эти земли в те времена, когда на них оставила свой отпечаток магия проклятых вещей.
- Так вы и правда не колдун? - спросила Аки-Ваша после того, как Орадо рассказал ей очередную историю. Она уже в третий раз за ночь набивала свою трубку и Орадо стал подозревать, что в благовониях присутствует какой-то наркотик.
- Я бы, наверное, мог им стать, если бы умел читать на древних, забытых языках, - ответил он, наполняя бокал девушки вином. - Но, к счастью, или к сожалению, все мои знания в колдовстве ограничиваются только изучением нескольких полуистлевших манускриптов, объясняющих принцип работы портала. К своему стыду, я не мог бы прочесть ни одного слова и на тех свитках, если бы не попросил содействия одного из друзей.
- Какого-нибудь мага, я думаю? - На губах ее заиграла легкая улыбка.
- Мага? - Орадо рассмеялся, представив своего приятеля, размазню Майло, в роли чародея, или некроманта. - Нет, что вы? Он считает себя очень хорошим хиромантом, однако, я полагаю, что он просто пустомеля. Все его мастерство ограничивается знанием пиктографического письма и умением накладывать любовные чары на девиц... Но он мой друг. И это уже что-нибудь, да значит.
Аки-Ваша пригубила вино из бокала, посмотрела на неподвижную, красноватую звездочку, висящую над самой высокой из башен, что возвышались над городскими постройками.