К ночи пошли на штурм. Разведка боем. В крепости два колдуна, один из них умеет швыряться здоровенными камнями. Потеряли десять человек убитыми, еще тридцать два ранены. Сейчас утро, и в лагере тихо. Только что в условленное дерево воткнулась стрела с посланием. «Завтра снова штурмуйте, передай колдунам, чтобы отравили воду». Без подписи. Но я и так знал, от кого письмо. Вся эта инсценировка действовала мне на нервы, но выбора у меня не было – моя жена и дети в руках Гаро, и он пообещал, что если я отдам свой отряд, то он отдаст мне их обратно и позволит уйти.
Со стены сбросили труп. К нему был ножом приколот лист бумаги с надписью «предатель». Один из моих солдат повесился. Кого, интересно, мы ждем? Я снова посмотрел на амулет, который передал мне Гукша. Змея с распахнутой пастью, чертополох и языки пламени. Выполнен грубо, дешевка. Словно он его на базаре купил. Когда я ему об этом сказал, колдун скривился и сообщил, чтобы я не лез не в свое дело. Амулет верный, и мне надо всего лишь сломать его, когда ОН придет. Кто ОН? Не мое дело. Не мое дело. Не мое дело. Я пойму, когда увижу.
Со стены упало еще несколько трупов. Все они были с синими лицами, тела их покрывали омерзительные язвы – это все были следы отравы. Заболели двое моих солдат. Врача укусила саламандра, и он умер. Осталось двое коновалов, но они не справятся.
Еще один бесполезный штурм. И как же надоел этот дождь! Шагающая крепость почти готова. Скоро все начнется.
Никогда не видел ничего более отвратительного. ОН пришел от реки. Это большая куча дерьма. Я надломил амулет и уткнулся лицом в сухую траву, чтобы ничего не видеть. Выжил только я один. От крепости ничего не осталось.
* * *
Архив Тармы
Стенд Сигма
Короб 1 –
мемуары офицеров
Код документа 112/45
Рассвет, утренний гонг.
Мятежники заняли большую часть города. Их костры все еще дымятся на центральной площади. Но мы пока держимся, хотя они уже трижды за последние сутки пытались штурмовать дворец. Гаро отдал мне приказ подчиняться Шагану. Мы оставляем правую лестницу и уходим в северную башню. Проживем подольше.
Второй утренний гонг
. Время завтрака. Чего у нас еще хватает, так это припасов. Северная башня – самая дальняя от ворот, зато под нами одна из дворцовых кухонь и склад. Я не знаю, в каком именно месте дворца прячется Гаро. Он понимает, что обречен, что власть его закончена, но тщится продлить агонию. Я буду биться за него до конца, мне глубоко противны идеи мятежников.
Полдень.
Двинулись на штурм. Я слышу только шум, лязг и грохот. Вроде бы, у них теперь есть какой-то особый таран.
Через час после полудня. Они взяли ворота и внутренний двор. Защитников обеих лестниц, живых, но парализованных каким-то заклятьем, сложили в огромную кучу и подожгли. Колдовской огонь поддерживает какая-то девчонка. Хуже колдуна может быть только колдунья. Мой отец говорил, что красивых колдуний не бывает, и я соглашаюсь с ним, глядя на беснующуюся на фоне костра из тел худосочную фигурку. Наверняка у нее бледное перекошенное лицо с костлявым длинным носом и тонкие рыбьи губы.
Они могут двигать руками и кричать. Это ужасно.
День, солнце высоко, гонг больше не отбивает часы.
Мятежники остановились, не знаю почему. Они сожгли около четырех сотен человек – три раза подтаскивали новые партии, и их уродливая колдунья воспламеняла тела еще живых и чувствующих людей. Не понимаю, она что, ими командует?
В их руках оказалась восточная башня, ее никто не защищал. Они поставили шатер посреди двора. Не понимаю, зачем?
Близится закат.
Штурмуют нашу башню, мы держимся. Шаган успешно подавляет огненные заклятья тощей колдуньи. Он мне сказал по секрету, что Гаро здесь нет. Его вообще нет во дворце.
Солнце село.
Шагана убили. Стрелой из арбалета. Теперь командую я. Сдаваться бессмысленно, мы все равно умрем не так, так эдак. Лучше это сделать в бою, чем в куче. Сдалась Западная башня. Ее защитников принялись стаскивать во внутренний двор. Мятежники готовят какую-то каверзу против Южной.
Полночь.
Орудие бабахнуло. Южная башня разрушена. Я почти ничего не слышу, в глазах пляшут саламандры. Сейчас они снова пойдут на штурм.
Глубокая ночь.
Мы опять отбились, не понимаю, как. Кажется, у нас появился зыбкий шанс уйти из этой передряги живыми.
* * *
Архив Тармы
Стенд Сигма
Короб 2 –
Письма
Код документа 621/44
Я получил это место. Название моей должности – помощник постельничего. В мои обязанности входит уборка публичной спальни. И еще я должен нести стражу у склада постельного белья. Сначала я не понял, зачем такие странные предосторожности – стражей склада всего десять, мы меняемся по расписанию, белье ни на минуту не остается без присмотра. Но мне объяснили, что во дворце полно предателей и отравителей. К стыду своему, я думал, что отраву можно подсыпать только в еду или питье, оказалось – нет. Существуют специальные порошки и жидкости. Например – мушиный снег. Это белая пыль, если ее распылить над подушкой, то человек умрет через две недели, и никто не сможет понять от чего. Его будут мучить кошмары и рвота. А если пропитать белье соком лунной травы, то тело человека покроется язвами и коростами. Ну да ладно, я хочу написать о другом. Теперь я часто вижу Гаро, о котором до этого только слышал. Это очень высокий и тонкий человек. Он всегда носит обувь с каблуками, чтобы казаться еще выше. Его одежды красного или бордового цвета, других он не надевает. Хотя я слышал, что в особых случаях он одевается в черное. Обычно у него на лице маска, закрывающая половину лица. Он это делает, чтобы скрыть ужасный багровый шрам. Каждую ночь в его покои приводят девушку. Это всегда очень худосочные брюнетки. Сначала я удивился, но потом понял, что это не для любовных утех, он делает с ними что-то другое, ужасное. Они все остались живы – я видел их утром, – но из дворца исчезали в тот же день. Гаро не женат, это все слухи. И еще у него есть наследник – грузный отрок с мутными глазами навыкате. Он похотлив, и его боится вся прислуга, потому что ему все равно, с мужчиной или женщиной делить постель. Еще к семейству Гаро можно отнести старую женщину, которую тоже все боятся. Она ходит по дворцу, словно призрак, и иногда заговаривает. Говорят, что если она с кем-то заговорила, то жить тому осталось не больше десяти дней. Я не понял, кем она приходится Гаро, может быть матерью, если судить по ее особому положению.
Мой приятель из прачечной рассказал, что сам Гаро никакого отношения к аристократии не имеет, просто он вовремя стал любовником танессы. А потом она умерла, и оставила ему наследство.
Разговаривать с Гаро страшно – он нависает над тобой, как фонарный столб, а из глаз его то и дело сверкают темно-красные вспышки. Он никогда не принимает гостей сидя, хотя трон у него есть. Утром он встречает приглашенных, лежа в постели публичной спальни, а в остальное время – стоит посреди тронного зала. Он заставляет подходить вплотную к себе. Приятель сказал, что ему это нужно для того, чтобы чувствовать дыхание собеседника. Вроде как в этом случае ему не могут причинить вред.
Теперь буду писать реже, работа отнимает много времени. Деньги буду отправлять регулярнее.
Рако.
Приписка.
Письмо было изъято и адресату не доставлено.
* * *
Архив Тармы
Стенд Сигма
Короб 3 –
указания
Код документа 22/3
Коменданту полевого лагеря Дубки Родри-Шакалу от Гаро.
Повелеваю принять человека, доставившего этот документ, как меня самого. Ему надлежит выделить три десятка тяжелых пехотинцев и ни о чем не спрашивать. Если он сам заговорит, слушать дозволяется.
С грузом, который он передаст, надлежит поступить следующим образом: мешки из фургона с красной крышей поместить в склад и не вскрывать до особых распоряжений. Мешки из фургона с синей крышей сложить в центр лагеря и также не трогать. Вино из ящиков третьего фургона разрешается пить в разумных пределах.
Кроме того, в ночь после отбытия посланника надлежит выставить тройную охрану и всем им завязать глаза. Пусть охраняют на слух.
И последнее – мое прибытие в лагерь Дубки держать в секрете. О посланнике моем также надлежит забыть сразу по его отбытию.
Гаро, день седьмой, месяц жаворонков.
* * *
Архив Тармы
Стенд Сигма
Короб 6 –
неразобранные мемуары.
Код документа 32/2
Мы нашли их уже мертвыми, там даже мухи уже роились. Но стража не хотела ничего слушать. Нас схватили и сунули в клетку, как зверей. А на соседнюю телегу свалили гору трупов. Их было, наверное, человек тридцать, не меньше. У них были лопнувшие глаза. Прямо взаправду лопнувшие, как будто протухшие помидоры. Лиц было не разобрать, но по виду их было понятно, что это разбойники.
Мы с братом попали в общую темницу. Там воняло, и было много народу. Один человек, сумасшедший, вырывал на себе волосы прядь за прядью и стонал. А потом начал рассказывать. Сначала невнятно, почти шепотом, а потом все четче и четче. Их наняли и посадили в засаду. Наказали ждать трех всадников и крытую легкую повозку. Они должны были всех убить. Наниматель сказал, чтобы они не медлили и стреляли безо всяких предупреждений. Но у главаря были странные понятия о чести – он подумал, что тридцать человек против четверых это очень много, и решил предупредить об атаке.
Когда он разъяснял странникам, что сейчас они будут убиты, из повозки показался длинный и тощий тип в маске, закрывающей половину лица. Он смеялся. Сначала просто хихикал, как дурачок, а потом его смех становился все громче и громче. Потом стал похож на гром с ураганом, а потом у разбойников начали лопаться глаза и уши. И только один этот сумасшедший сбежал. Или он вообще там не был, а то было его видение, у блаженных бывает такое, в нашей деревне был один… [страница вырвана]
На допросе я все сказал, как было. И как мы нашли тела, и о том, что слышал в темнице. Нас с братом отпустили.
Дорога Процессий – самая почетная улица в Старом Городе. Говорят, ее плиты положили еще тысячу лет назад. И вытесывали их под присмотром Покровителей Ремесел. Всего этих богов пятеро, а поименно я их не помню. Рамул, Дарса, а дальше не то Пуфа, не то Олона. В общем, неважно. Это точно все ерунда. Сдается мне, что секрет сказочной красоты этих плит вовсе не в том, что к ним приложили руки мифические божества. И даже на колдовство не очень похоже. Скорее уж в безымянные дни, когда никто не имеет права выходить на улицу или даже смотреть в окно, над синими узорами Дороги Процессий трудятся специально обученные ремесленники. Которых до поры держат в тайных подвалах храмов. Которых в Тарме, на мой взгляд, слишком много. Я хмыкнул, поняв, что мои рассуждения завели меня в дебри местного богохульства и порадовался, что жрецы не умеют читать мысли.
Вообще, дворец у меня получился случайно. Когда Тарма сдалась и объявила царя своим повелителем, далеко не все местные бонзы этому обрадовались. Бывший хозяин моего дворца как раз был из предателей. Он и его домочадцы планировали покушение с переворотом, только им не повезло. Даже вспоминать смешно, на какой ерунде их взяли. Служанка на базаре проболталась.
Я подошел к воротам.
– Не велено, – буркнул охранник.
– Кем это не велено, щенок! – я откинул с головы капюшон и грозно свел брови. – Я хозяин этой халупы, ты, гиений выкидыш!
– Пропусти его, Саа! – раздался сверху повелительный женский голос. Я ухмыльнулся. Ни разу я не смог удержаться, чтобы не нахамить охране своего собственного дворца. Далеко не все из них знали меня в лицо.
– И даже спрашивать не буду, отец, что тебя на этот раз ко мне привело! – Акара стремительно сбежала с лестницы и порывисто обняла меня. – Опять война?
– А что, уже ходят слухи? – я оглядел фигуру дочери, опять заметно округлившуюся. – Ты собираешься подарить мне четвертого внука?
– Надеюсь, что внучку, – усмехнулась она. – Так что, ты мне расскажешь?
– Да, – кивнул я. – Война. С Белафортом.
Она наморщила гладкий лоб.
– Это где? Какое-то новое варварское государство? Царь привез новых врагов с востока?
– Нет, милая, – покачал головой я. – Это просто далеко. Пятьсот лиг. На другом конце Семиморья. Так что неудивительно, что ты не знаешь. Да и не знай. Это ужасное место.
– Тогда не буду об этом думать, – кивнула Акара. – Ты ведь хочешь, чтобы я подобрала управляющего для твоей лавки? Могу дать Итаху или Бруго. Оба толковые пройдохи, справятся.
– А Бруго кто? Я его не знаю…
– Бруго новый. Наняла недавно, чтобы он занялся сезонной торговлей в Улла-Кутта. Проверила в деле, он хорош. Но уехать в северную столицу еще не успел.
– Ладно, пусть едет, – я махнул рукой. – Давай Итаху, он неплох.
– Долго ты еще будешь в Тарме?
– Неделю или больше, – я опустил глаза, сделав вид, что не заметил заблестевших в ее глазах слез. Она не любит, когда кто-то замечает ее слабости. – Мне еще кое-что нужно.
– Ты же знаешь, весь этот дворец у твоих ног, отец…
***
Итаху явился вовремя. Вид его не внушил бы доверия даже наивному малышу, воспитывавшемуся с рождения в храме Доа, проповедующих всепрощение и доверие. При взгляде на рожу Итаху, рука сама собой тянулась схватить покрепче кошель. А был бы дамой, еще и за шею хватался бы. В надежде сохранить свои прекрасные бусы и ожерелья. При этом Итаху – отличный работник, я уже дважды оставлял на него управление лавкой, и ни разу не остался внакладе. Я смотрел, как он выводить ровные ряды черточек на восковой табличке и даже начал думать, а не найти ли мне другого управляющего, а этого сманить с собой, на войну с Белафортом. Обязательный, исполнительный… Правда рожей не вышел, но я привык, а до остальных мне дела нет. Я даже почти что рот открыл, но тут колокольчик на двери звякнул, и в полумрак лавки ввалился гость, при виде которого я скривился – Таска. А с ним еще какой-то обалдуй. Охранник, видимо, у охраны всегда такие лица, будто… Даже не знаю, какие. Но перепутать с кем-нибудь охранника сложно.
– Зачем тебе охранник, Таска? – буркнул я, и снова перевел взгляд на табличку Итаху.
– А это твоя охрана, – ответил Таска. – Мне пока не полагается, а ты у нас господин каптер, Жаба.
– Пусть снаружи подождут, – махнул рукой я. – И ты тоже проваливай, если у тебя других дел ко мне нет.
– Нехороший ты человек, Жаба, – Яблочный Пирог сделал сокрушенное лицо и сразу сделался похожим на обиженного попугая. – Не любишь ты меня…
Я промолчал, хотя мне очень хотелось ему ответить. Вместо этого я склонился к уху Итаху и принялся заново повторять инструкции. Таска отошел в угол и пристроил зад на табурет. Именной. Который знак касты. Сейчас на его голову падет проклятье местных богов – покровителей торговли, злорадно подумал я.
– И вот еще что, Итаху, – вдруг "вспомнил" я. – Твоя племянница же хотела в каком-то храме обучаться?
– Да.
– Ты оказал мне множество услуг, и я голов поспособствовать ей в этом. Ее будущий муж ведь скоро сможет заплатить твоему брату?
– Хочется надеяться. Что-то у него там не заладилось…
– Знаешь что, дорогой, пришли его ко мне сегодня после заката, я кое-что ему подскажу…