Ежась от холода, хотя в помещении не наблюдалось даже намека на сквозняк или прохладу, Илисса смотрела на распростертое перед ней тело. Пальцы мяли фактурную ткань платья, пока сама женщина не решалась сделать последний шаг. Она до сих пор не могла спокойно смотреть на человека, перед которым была виновата. Пусть он и был одинок, пусть он и не имел ничего на данный момент, но кто мог с уверенностью сказать, что у него не существовало ни одного шанса на семью и тепло? На то, что однажды он проснется не один. Зато теперь она все уничтожила.
Одна из самых сильных дочерей Трехликой могла сколько угодно активно рваться к управлению межмирьем. Но столь жестокие игры с хрупкими фигурками, ломающимися с одного удара, в планы не входили. Она не собиралась убивать тех, ради кого вообще все задумывалось. Только в определенный момент словно бы наваждение случалось, и экспериментаторская деятельность прорывалась наружу, сметая все и погребая под собой чужие жизни.
Все еще дрожащей рукой откупоривая колбу с густой темно-коричневой жидкостью, Илисса опустилась на колени. Рядом уже расположился лист бумаги, где от руки были набросаны формулы, что предстояло проверить. Прыгающий почерк выдавал эмоции, что владели автором. А бурые пятна – условия, где все записывалось. Как и всегда. И сейчас, совершенно точно, возможный ценный источник знаний, который потребуется сохранить, станет еще более неприглядным. Если ее руки не прекратят трястись, расплескивая ценную субстанцию из пузырька.
Делая неловкий надрез в области запястья мертвого мужчины, Илисса сначала просто безвольно полоснула по коже, не оставив на ней и намека на прикосновение старательно наточенного лезвия. Только с четвертой попытки удалось открыть вену, когда внутренняя тряска стала чуть тише. Первый раз – всегда страшно. Первый раз – всегда выбор. И от того, куда склонится чаша весов, может зависеть вся жизнь. Порой, и чужая.
Но если она все же сможет, на Альтерре появится первый маг. Человек. С даром.
Убив простого человека, она сможет дать рождение кому-то новому и более сильному.
========== — XVIII — ==========
Смерть супруги Владыки внесла в общество разлад. В этом Кейра смогла убедиться за четверть часа, что провела за короткими разговорами длительностью в пять-семь реплик. Безусловно, никаких соболезнований не звучало: даже если дамы прикладывали к влажным из-за капель глазам платки, из-под накрахмаленной ткани тянулись бесконечные предположения о том, кому теперь достанется место рядом с правителем. Пусть и сомнительной степени привлекательности: супруга Владыки являлась не более чем тенью, но, что спорить, хорошо живущей тенью. И даже не способные пожаловаться на свое положение в обществе барышни хотели забраться на жердочку повыше. А потом трястись за то, чтобы их оттуда не столкнули.
Обмениваясь любезностями с одной из едва знакомых дам, Наследница продолжала старательно вслушиваться в беседы рядом с собой. Ее не слишком-то волновал вопрос новой женитьбы Владыки Всех земель, который мог хоть гарем себе набрать, если бы традиции позволили, но в последние дни она слишком углубилась в личные проблемы, забыв о необходимости контролировать политическую ситуацию внутри межмирья. Кроме того, следовало убедиться, что расследование по делу гибели супруги Владыки действительно замяли. За Дэя экра не переживала, а вот за то, что некромант мог бы и ее сдать – очень.
Жизнь, быть может, она и не ценила, но гнить в камере Цитадели пока что не собиралась. Сначала перед ней откроются подземелья Альянса, а потом… Загадочное «потом», относящееся к этой эпохе ее перестанет интересовать. Потому что – она на это надеется – ее здесь уже не будет.
Даже если существует единственный из бесконечного множества шанс на удачу, она не имеет права не попытаться. Терять ей уже нечего.
- Ассэ Кейра, - обернувшись на обращение, женщина привычно склонила голову, подавая руку для церемониального приветствия. Подошедший был невысоким плотно сбитым мужчиной неопределенного возраста, но довольно яркой внешности. Пышности и густоте золотисто-рыжих волос позавидовал бы любой юнец, как и обаятельной улыбке, хоть и пугающей заостренными десятками зубов, свойственными всем аргам* из-за особенностей их питания. И разве что отсутствие белка, из-за которого взгляд казался излишне жутким, могло напугать обычного человека. Но таких все равно на приемах подобного рода почти не водилось.
- Месье Тьерриан, - уголки губ чуть дернулись, отображая на лице вежливую полуулыбку, так контрастирующую с внутренней довольной ухмылкой: даже искать не пришлось.
- Зная Вас, предположу, что все эти сплетни о смотринах Вам уже изрядно наскучили?
- В Вашей проницательности не было и сомнений, - кивнула старшая дочь рода Д’Эндарион, подхватывая с подноса проходящего мимо официанта бокал на высокой витой ножке, наполненный бледно-зеленой жидкостью. Каким бы тоскливым ни был этот вечер, а напитки в который раз оценивались ей на высший балл. Такого потрясающего вкуса она не пробовала даже на недавнем приеме у одной дамы, что при подобном сравнении бы уже картинно отошла в мир иной: любые намеки на то, что у нее все не лучше, чем во Дворце, приводили хозяйку в излишне ярко выражающийся ужас.
- Вы всегда отличались от этих барышень, - собеседник последовал примеру, удостоив своим вниманием тягучую янтарную субстанцию в таком же высоком бокале, - Тем Вы мне и импонируете.
- Тогда, полагаю, Вы не сочтете странным мой вопрос? – задумчиво протянула Кейра, словно бы не решаясь произнести следующую фразу, - Вы не расскажете мне о происшествии в Рокше? Я беспокоюсь, как бы это не повторилось, тем более что случилось все в опасной близости от особняка, - дрожащим голосом пояснила Наследница, - Пострадала моя младшая сестра, - непроизвольно сжав в руке ножку бокала, она тяжело вздохнула, ловя сочувствующий (каков актер!) взгляд Тьерриана.
И стараясь не вспоминать о разочаровании на лице некоторых из родственников, узревших вид Айне и потерявших надежду пробиться к трону за счет незамужней дочери главенствующей ветви.
Если родители были искренне обеспокоены исключительно состоянием ребенка, то хотя бы о младшем сводном брате лорда Ардала сказать того же было нельзя. У него были далеко идущие планы на единственную не обрученную девушку, которую можно было «подать» Владыке в качестве потенциальной невесты. Кейра по причине своего положения ассэ на эту роль не подходила, а брак Айне с Брайсом считался невозможным в силу отношений между двумя родами, отягощенных политическими распрями. То, что между двумя молодыми людьми цепь, волновало родню мало. Несмотря на то, что законы Трехликой когда-то считались непреложными, и потому первородный брак входил в категорию главенствующих истин, материальные ценности со временем вытеснили духовную составляющую. И если иной союз соединения мог принести существенную выгоду, на изначальные узы закрывались глаза. На то, что противодействие воле Пресветлой Матери медленно убивало скованных – тоже.
Даже вопрос продолжения рода бы обошелся без особых проблем: измены не отменялись, и внезапное зачатие вполне могли назвать чудесным даром свыше. Тем более в случае с Владыкой, являющимся человеком, а потому не обремененным никакой цепью. Легенда о том, что Трехликая оценила деяния правителя для народа и подарила ему наследника, еще ни разу не терпела краха. Изобретательности некоторых, наделенных даром, стоило позавидовать даже Высшим. И теперь части особо деятельных лиц приходилось искать новый инструмент в связи с «бракованностью» предыдущего.
О том, что теперь вообще неизвестно, удастся ли выдать замуж младшую дочь рода Д’Эндарион, и не придется ли ей до конца своих дней прятать свое лицо, не желал задумываться никто из них.
- … Таким образом вчера на совете была выдвинута идея о нанесении визита пострадавшим, - даже углубившись в свои мысли, перебирая минуты вчерашнего дня, Кейра умудрялась следить за речью своего собеседника, ухватывая нужные ей фразы.
- Зная о Вашем особом отношении к проблемам общества, могу предположить, что Вы не останетесь в стороне, - мягко улыбнувшись, прокомментировала сказанное экра, нарочито выдав желаемое за действительное, вырисовывая образ Тьерриана таким, каким он сам хотел его видеть. В том, что слова достигнут цели, Наследница не сомневалась: приближенный Владыки лесть любил. Особенно со стороны женщин.
- Конечно, ассэ Кейра, - слишком торопливо, чтобы это было продуманным и давним решением, согласился мужчина, расцветая: вряд ли до этого момента он действительно собирался общаться с народом. Но сказать, что он на ближайшем кладбище видел всех этих пострадавших – выставить себя в дурном свете. И, не приведи Небо, кто-то помимо старшей дочери рода Д’Эндарион об этом услышит.
Чуть склоняя голову, показывая свою заинтересованность в дальнейшем рассказе и одобрение идее, молодая женщина коснулась губами края фужера. Напиток заканчивался, чего нельзя было сказать о беседе. Но ради дела стоило удерживать опротивевшую ей маску, возвращая опустевшее изделие из тонкого стекла на поднос проходящего мимо официанта, и подавая руку приглашающему ее на танец Тьерриану.
Не самый приятный мужчина в ее жизни, но и далеко не самая худшая кандидатура для пары минут тесных объятий под какую-то тоскливую оркестровую мелодию.
***
С момента того эксперимента прошло не так много времени, а скука, захватывающая Илиссу все чаще, достигла своего апогея. Жажда деятельности пересиливала все остальное, и простого наблюдения за населением Альтерры было недостаточно. Вмешиваться в судьбы тех, чьи жизни были вверены ей Пресветлой Матерью, женщина теперь опасалась. Она все еще не могла отойти от той нечаянной смерти, что не планировалась ни при каком исходе. Но и сидеть просто так не могла.
Раскинувшая лепестки-порталы Иная Земля слабо светилась, пока одна из самых сильных дочерей Трехликой изучала эти переходы. Один из них мерцал как-то слишком нервно, будто пытался угаснуть. Такая реакция могла значить лишь одно: пространство, в которое он ведет, на грани. Скорее всего, к нему уже проведена нить, по которой тянется в Хранилище энергия. А значит, оно обречено. Не по их вине, а в силу определенных действий, происходящих там. Интересно, пуст ли тот мир?
Худощавые пальцы замерли в миллиметре от мерцающего лепестка, концентрация энергии вызвала едва заметное синее сияние, с появлением которого руки чуть развелись в стороны, и лепесток послушно начал растягиваться вслед за ними. От волнения дыхание сбилось, замерев где-то на полувздохе: вперив взгляд в увеличивающийся участок макета, Илисса медленно начала складывать ладони лодочкой, не смыкая их и стараясь сделать так, чтобы лепесток оказался между ними. Сияние разгоралось, охватывая эту зону, и вместе с этим женщину начинала бить мелкая дрожь. Ее уровня было все еще недостаточно, но отступление в планы не входило.
Закрывая глаза, она сама стала пламенем, обнимающим лепесток. И медленно, с глухим треском, пелена, скрывающая другую реальность, рвалась, впуская сознание в чужой мир.
Мир, что сгорал в агонии.
Много ли нужно, чтобы развязать войну? Кусок земли, его владельцев и претендентов на него, стойкое нежелание делить и захватить. Прибавить к этому отсутствие гуманности и желание подчинить себе мелкую кучку людей, не имеющих способностей, и стартовая ступенька готова. И ведь даже вручи наступающей стороне участок любой другой земли, они его загребут, но права на чужую зону все равно продолжат заявлять. И потому думать, что однажды наступит временной отрезок, где не будет никаких стычек, перепалок и войн – глупо. И наивно.
Конкретная же заварушка, набирающая обороты и подключающая с одной и с другой стороны все новых и новых участников, длилась уже более месяца, что, конечно, не могло считаться таким уж большим сроком. И по году, и по два тянулись военные действия. Здесь вроде бы и можно было закончить все быстро – люди не способны слишком долго препятствовать нелюдям, особенно не имея особо толковых экземпляров, сведущих в сложных технологиях, – но почему-то у этих «вошек» хватало сил продолжать обороняться и даже совершать мелкие пакости противнику. Вряд ли за землю так дрались: скорее просто не желали сдаваться. И уже одно это заслуживало уважения.
Вот только не было необходимости иметь развитый дар Провидицы, чтобы предсказать исход. Люди на грани. Еще неделя, две. Максимум – месяц. И они будут окончательно уничтожены. И вряд ли какая божественная помощь здесь последует – демиурги давно покинули свой мир, и даже Агнусу неизвестно, почему они так поступили.
Илисса, у которой от желания сделать уже хоть что-то, пусть и в чужой реальности, ныло где-то в груди, ощущала, как где-то там, где осталось ее тело – когда сознание успешно переместилось, – по виску стекает пот. Надолго ли хватит ее выдержки, и не выбросит ли ее раньше времени из-за банальной перегрузки?
На одной из узеньких улочек, насквозь пропитанной запахом помоев и гарью, доносящейся со стороны какого-то дома в самом ее конце, на вымощенной крупными булыжниками дороге сидела девушка, замотанная в темный, местами порванный, но на вид добротный плащ. Из-под него проглядывало платье из грубого сукна, а на грудь выбились две тонкие косы невнятного серого оттенка. Лица увидеть не удавалось, поскольку голова была склонена, а взгляд, судя по всему, обращен на человека, которого худенькие руки со сбитыми костяшками прижимали к дрожащему телу. Звуков Илисса слышать не могла – сознание заполонил общий хаос, – но была готова заявить, что девчонка трясется от рыданий.
Лежащий на ее коленях мальчишка, кажется, был младше ее. И, наверняка, приходился если не родственником, то очень близким человеком. Потому что простых соседей или знакомых так не оплакивают. Проходящие мимо люди никак не реагировали на несчастную, что в очередной раз убеждало одну из самых сильных дочерей Трехликой в человеческой черствости. Быть может, и Высшим не всегда была свойственная гуманность, но своих собратьев они не оставляли без помощи.
Понимая, что еще немного, и ее выбросит из чужой реальности, Илисса из последних сил сотворила едва мерцающую метку, что тут же приклеилась к девушке в плаще. Она была уверена, что вернется сюда, как только немного восстановится.
Она была права.
На ее ли счастье или на счастье незнакомки течение времени в мирах значительно разнилось? Потому, что спустя почти сутки, что потребовались на полное возмещение резерва и изучение доступных в пределах особняка фолиантов, содержащих в себе хоть какую-то информацию по контролю связанных с основным управляемым миром реальностей, супруга Хэдеса вновь попыталась пробиться сознанием в чужое пространство. И увидела все ту же картину, запоздало осознав, что здесь прошло не более получаса. Наверное, это было к лучшему.
С восьмой попытки удалось установить тонкую, желающую в любой момент порваться нить между ней и плачущей девушкой. Илисса хотела просто помочь, словно бы этим смогла хоть как-то искупить свою вину перед тем, кто умер от ее руки, пусть и не намеренно. Пусть и получил новую жизнь с магическим даром. Сам стал магом. Вспоминая проведенный недавно ритуал и вкладывая эту мысль в голову неизвестной, все так же обнимающей мертвого мальчишку, она надеялась лишь на одно: что еще не поздно вернуть его душу.
Не было ни времени, ни возможности искать отдельное помещение и компоненты. Вразумив девушку, что стоит просто переползти в закуток между двухэтажных домов, своей спасительной темнотой скрывающий все происходящее в нем от случайных глаз, Илисса пыталась прочитать ауру незнакомки, но в который раз натыкалась на такой потрясающий щит, что даже становилось обидно. Кто должен был его накладывать, чтобы не выходило взломать у нее? Но, если его наложили, значит, есть что скрывать. И если это сделала сама девчонка, она сильна. Тогда хватит даже ее крови, потому что на активацию заклинания израсходуется часть дара Илиссы. Только так появляется шанс.