- С радостью бы предложила тебе убраться подальше, - процедила сквозь зубы Кейра, наконец, пришедшая в себя от двусмысленного предложения своей «жертвы», которыми оная сыпала всегда к месту и не к месту, - Но, поскольку наша беседа не завершена, вынуждена предложить проследовать за мной, чтобы переговорить наедине, - с него стоило взять как минимум молчание, желательно, подтвержденное клятвой, потому как верить кому бы то ни было просто на слово – глупо и неосмотрительно. Ей бы очень не хотелось, чтобы хоть одна живая – или не совсем – душа узнала о произошедшем. Ведь нужно подождать несколько месяцев, и все прекратится само собой, когда на ее бедре выжгут клеймо, сдерживающее «зверя», позволяющее контролировать свой разум и действия в двулунные ночи. А до этого момента она прекрасно справится сама, не посвящая никого в собственные проблемы.
Осторожно передвигаясь по саду по направлению к заднему входу в особняк, черноволосая экра пыталась понять, какие Высшие и за какие провинности подсунули ей этого типа вместо мелкого зверька или низшего, например. Ведь разорви она даже любимую иррлу своей матери, ответственность можно было бы спихнуть на лесных тварей или даже на мертвяков – в нынешнее неспокойное время это не новость. А вот с человеком подобное не прокатит, тем более с этим: весь Альянс на уши встанет, разыскивая. Точнее, даже не с человеком: обычный смертный скончался бы от полученных ран моментом и не пришлось бы заметать следы, а этот еще и приставать умудряется, отпуская по пути шуточки относительно ее несдержанности и изобретательности. Мол, еще ни одна дама его убить в порыве страсти не пыталась. Даже интересно, какой особо живучей расе принадлежит эта болтливая и извращенная зараза. И самое главное – он умудрился испортить ей столь долгожданный вечер. Теперь вместо того, чтобы наслаждаться приемом и дарить своему мужчине поцелуи, она мало того, что, похоже, умудрилась подарить их тому, кому совершенно не следовало, так еще и вынуждена сочинять оправдание для своей задержки. Пусть несчастный молится всем известным ему Богам, но она обязана вернуться к гостям и Уалтару в ближайшее время. У них большие планы на остаток вечера и эту ночь, и в них никак не входит обработка чьих-то ран и поиски чистой рубашки по размеру.
В юной головке промелькнула было прекрасная мысль завершить начатое да упокоить некроманта окончательно, но существовало внушительное препятствие: она не знала, как это сделать. И он еще мог быть ей полезен.
========== — IV — ==========
OST: Shikata Akiko - Kaseki no Rakuen
Всю ночь ей снились туманные лабиринты. Снова и снова пронзающие плоть осколки зеркал, счет которым она уже потеряла за время своих блужданий по реальностям и вероятностям. Новая, подарившая ей эту роль, пока казалась обманчиво прекрасной, словно мираж для изнывающего в пустыне путника. Впервые найденные узы первородного брака, человек, с которым она почти связала свою судьбу по велению сердца и судьбы. Правда ли это оазис ее покоя, который она наконец обретет, прекратив скитаться по мирам, или же снова из колоды вытянута карта-пустышка, на обратной стороне которой скалится во все три ряда острых зубов отвратная морда Стража Переходов? И за что вообще ей подарили это наказание?..
Утро, начавшееся с подозрительных вздохов прислуги, не могло считаться прекрасным. Ци, расчесывающая ее волосы, успела целых два раза, задумавшись о чем-то, сильно дернуть пряди, вызвав у Наследницы недовольное шипение: прежде подобных оплошностей низшая не допускала. Резко отобрав у девчонки щетку и вперив взгляд в ее взволнованное отражение, черноволосая экра поджала губы, отрывистым жестом приказывая слуге покинуть хозяйскую спальню. Оставшиеся – Тай и Зу – вздрогнули, опасаясь немилости старшей дочери рода Д’Эндарион, и едва не сбились в шнуровке, при помощи которой затягивали платье на худенькой женской фигурке. Мысленно готовясь отчитать девчонок, если они еще пару раз покажут свою рассеянность и осведомленность в том, что неизвестно самой экре, владелица спальни нахмурилась. Здесь было явно что-то не так. Страдания сердечного характера отметались: на первом месте у Ци, как и большинства подневольных низших в особняке, было служение господам. Да и они в целом не имели привычки показывать свои эмоции, ибо на оные никто бы внимания все равно не обратил. Тогда в чем дело?
Убрав густые волосы в тяжелую косу самостоятельно, Кейра поднялась из-за туалетного столика, отмахнувшись от возжелавших вплести в прическу ленту служанок, позволяя им покинуть хозяйские покои. Раздумывая над тем, насколько ей допустимо на правах невесты сейчас объявиться в гостевом крыле и поприветствовать будущего супруга, девушка окинула взглядом комнату, словно хотела в смятых простынях и разведенных по обе стороны от окна плотных шторах найти ответ на незаданный вопрос. Младшая сестра, оставшаяся сегодня здесь же, – отвлекать от мрачных дум обручившуюся, планы которой на вечер и ночь рухнули из-за возни с «жертвой» – зевнула, сползая с постели и лениво распахивая дверцы платяного шкафа. За что Айне любила ночевать у старшей, так это за обилие платьев, от которых разбегались глаза. Черноволосая экра сама всегда говорила, что неприлично носить один и тот же туалет два дня подряд, а потому не могла воспротивиться, если бы младшая одолжила у нее одну из вещей, вместо того, чтобы переодеться во вчерашнее. Да и странно было бы, если бы она явилась на завтрак в вечернем одеянии. Теперь предвкушающая процесс долгой увлекательной примерки тех нарядов, что так долго не покидали юный ум, Айне прикладывала их к себе один за другим, любуясь то сверкающими под лучами утреннего солнца золотыми и серебряными нитями, которыми был расшит лиф одного из платьев, то искусно сплетенным тонким кружевом, вставленным в зону декольте другого, дабы превратить излишне глубокий вырез в невинный.
Девичьи проблемы были прерваны стуком в дверь, после которого оная распахнулась, впуская главенствующую чету. Удивленная столь ранним визитом и все еще пребывающая в состоянии предчувствия чего-то недоброго, Кейра оправила платье и сделала шаг назад.
- Maman, papa, - чуть склонившись в реверансе, она опустила глаза. Эту обязанность так хорошо вложили в юную головку, что даже сейчас, когда обстановка была достаточно неформальной, а в спальне не присутствовало никого постороннего, Наследница по привычке встречала родителей как полагалось. Младшая сестра сделала то же самое, следуя её примеру и не выпуская из рук вешалки. Но не только традиции клана сыграли роль в таком официозе – лица старшей четы были непривычно холодны. Конечно, они никогда открыто не выражали свои эмоции, но обыденное бесстрастие не могло сравниться с тем, что исходило от них сейчас.
- Кейра, - сухой тон матери заставил старшую внутренне подобраться – он не сулил ничего хорошего. Смуглое лицо девушки чуть побледнело, пока его обладательница соображала, за что именно рискует получить выговор. Вроде бы не делала ничего такого, что не подобает леди, тем более той, за которой следит добрая половина клана. Несмотря на то, что она отнюдь не была хрупкой девочкой, боящейся сказать кому-либо слово поперек, опустить себя в чьих-либо глазах являлось недопустимым. А тем более показать неуважение к родителям собственными поступками. Неужто прознали про ночной срыв и теперь хотят отослать ее в Цитадель, избавиться, как от гнилого плода на здоровом деревце, опасаясь заражения остальных? Но кто мог выдать, ежели вчера они ни с кем не сталкивались, пробираясь в подвалы через черный ход? Кто был способен донести на Наследницу, не опасаясь ее гнева и расправы? Кто вообще присутствовал в столь позднее время в этом крыле, когда все, включая слуг, должны были находиться в той части, что отводилась под прием?
- Скажи, вчера не происходило ничего подозрительного в течение вечера? – обратилась к ней леди Орлэйт, едва заметно потирая кончик мизинца левой руки у основания ногтя, как делала всегда при сильном волнении. Что должно было случиться, чтобы всегда бесстрастная и хладнокровная супруга главы хоть как-то выдавала собственную нервозность? В этом плане, наверное, старшая дочь пошла в нее: с самого детства привыкшая носить непроницаемую маску спокойствия с налетом уважения к своему собеседнику, она никогда не демонстрировала даже искренней и громкой радости, что и говорить об остальном спектре эмоций. Айне, похоже, единственная из всех пятерых детей оказалась наиболее живой и открытой, и причину такой разности натур до сих пор никто не смог разгадать. Воспитывались девочки абсолютно одинаково, если не считать того, что в первый год Кейру баловали сильнее от того, что этот ребенок стал долгожданным для старшей четы. Но и не более. Послаблений не давали обеим девочкам никогда. И все же, в младшей дочери света и тепла оказалось столько, что даже традиции клана и близость к Альянсу не смогли его убить.
- Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, - медленно, взвешивая каждое слово, протянула черноволосая экра, стараясь лишний раз даже не шевелиться. Напряжение передалось и неусидчивой Айне, замершей с чудным платьем бледно-желтого цвета в руках. Переводя взгляд с родителей на сестру и обратно, младшая дочь рода Д’Эндарион ощущала себя несколько лишней в этой комнате. Но просто покинуть спальню не могла, словно боясь, что ее присутствие обнаружат. Потому оставалась стоять подле огромного шкафа, чуть ли не изображая из себя живую статую.
- Уалтар при тебе ничем не демонстрировал своего беспокойства? Возможно, что-то говорил о нестабильности в округе, - предположил лорд Ардал, делая пару шагов вперед и останавливаясь у резного кресла, на котором недавно сидела, завершая свой утренний туалет, их старшая дочь. Теперь же на обитый дорогой тканью из Западных земель предмет мебели устало опустилась хозяйка особняка, все так же не сводя глаз с владелицы спальни. Чувствуя себя под этими взглядами, как под перекрестным обстрелом, девушка внутренне содрогнулась. Она до сих пор не совсем понимала, к чему ведут родители.
- Вы же знаете, что он всячески оберегает меня от сведений о внешней обстановке, - качнув головой, Кейра нахмурилась, - Кроме какого-то странного типа, после беседы с которым он был, кажется, чуть раздражен или даже утомлен, я не видела ни одной причины для его плохого настроения.
- Какого типа? – напрягся глава рода Д’Эндарион, отчего на миг расслабившаяся девушка ощутила, что ее вновь зажали в ментальные тиски. Прислонив украшенные двумя тонкими кольцами пальцы к вискам, она попыталась вызвать в памяти четкий мыслеобраз, но силуэт вчерашнего господина упорно смазывался, не желая выдать хоть одну значимую деталь.
- Водник, совершенно точно водник, - это, пожалуй, все, что помнила Наследница, - Мне кажется, у него были хорошие способности к иллюзорной магии, потому как взгляд постоянно с него соскальзывал, а внешний вид совершенно не отпечатался в памяти. Но больше, к сожалению, я ничего сказать не в силах. А в чем, собственно, дело? – расспросы с раннего утра для родителей были столь нетипичны, что Кейра уже могла построить с полтора десятка гипотез о происходящем. Зря, наверное, она вчера не вытянула из жениха подробности того разговора, из-за которого мужчина был так мрачен. В следующий раз она постарается не допустить на прием подобных скользких типов. Да что там – даже теневиков заставит остаться за закрытыми дверями, чтобы не портили настрой своими вечными докладами. Она и без них прекрасно знает, что происходит в столице и на окраинах, великолепно осведомлена о внутренней и внешней обстановке в межмирье. Она и так почти ежедневно поддерживает с ними связь, как и многие явные или не явные члены Альянса, а также претендующие на место в оном. Но на вечерах подобного рода никаких политических разговоров быть не должно. И уж тем более никаких тайных агентов Альянса.
- Твое бракосочетание отменяется, - три слова, ворвавшиеся в сумбурно перетекающие из одного в другое размышления, были явно не теми, что жаждала услышать любая женщина. Тем более она. Опустившись на постель, чтобы не выдать никак собственного беспокойства, старшая дочь рода Д’Эндарион чуть прикрыла глаза, приводя мысли в порядок. Ждала столько лет, подождет еще несколько дней. Это ничто по сравнению с предшествовавшим сегодняшнему дню сроком.
- Сколь серьезны должны быть причины для такого заявления? – ей стоило огромной выдержки не задать куда более эмоциональный вопрос, но она не имела права.
- Уалтар Эр’Кростон находится в ожидании перехода за Грань.
- … - ни одного слова не сорвалось с губ ошеломленной экры, легкие которой разом покинул весь воздух. В аметистовых глазах плескался ужас, тесно сплетающийся с недоверием. Мелко подрагивающие руки неосознанно сжали край искусно вышитого покрывала. Со стороны, где стояла, замерев, Айне, донеслось ошеломленное восклицание: девочка куда хуже контролировала свои эмоции в силу возраста, а потому не смогла сдержать реакцию. Если уж ее эта новость вогнала в состояние искреннего шока, каково должно быть сейчас сестре?
- Хвала Высшим, что тебя не было рядом с ним в те минуты, - вздохнула первая леди рода Д’Эндарион, - Похоже, они решили, что одной смерти тебе хватило, и уберегли от повторного визита к Вратам, - одно лишь предположение о том, что они могли бы вновь потерять девочку, вызывало дрожь. В какой бы строгости и официозе ни росли дети, любовью они не были обделены. И ни одни традиции клана не могли убить материнский инстинкт и заботу, не могли заглушить сердце. Даже нося громкий титул, женщина оставалась в первую очередь матерью.
- Но вы же спасли меня однажды! – забывшись, Кейра сорвалась на крик, на что ей тут же указал лорд Ардал, одернув дочь.
- Ты думаешь, что это было так просто? Щелкнула пальцами, пробормотала пару фраз, и готово? – леди Орлэйт понимала негодование ребенка, но действительно не могла ничего сделать. Они не Боги. Не Высшие. Они не способны по одному своему желанию воскрешать из мертвых и отзывать почти достигшую Врат душу обратно в тело. То, что им когда-то удалось вернуть к жизни дочь, можно считать подарком Небес, удачным стечением обстоятельств. Не найди девочку слуги вовремя, не обнаружься подходящая жертва, окажись даже сама женщина чуть более уставшей и истощенной после подавления очередного восстания, Трехликая бы уже приняла две души: матери и дочери. Сейчас возможности что-то сделать для Уалтара Эр’Кростона не было ни по одному из трех пунктов. Его тело слишком поздно обнаружили, подбирать равноценную замену уже попросту не было времени, и провести ритуал могла бы только Кейра. Но рисковать ее жизнью – девушки, что не сильна в магических искусствах в принципе, да и не обучена redire d’anim в частности – никто бы не посмел.
- Нет, конечно, но… - не имея возможности закончить фразу, темноволосая экра как-то стушевалась, после чего изменившимся, жалобным голосом, так ей не свойственным, сбиваясь, произнесла, - Мы… он… правда умрет?
После ухода родителей и Айне, что хотела остаться, но старшая сестра без лишних слов захлопнула за ней дверь – не хотелось срываться на смотрящей с такой жалостью девочке – словно бы и солнце покинуло спальню. Резко ставшее ненужным бледно-лиловое платье – официальный цвет клана – теперь вызывало желание изрезать его на тонкие-тонкие ленты. Бездумно водя ладонью по струящейся ткани, изредка зацепляясь за особо крупные камни, Наследница, чуть покачиваясь, невидящим взглядом смотрела в стену напротив. Все в ту же. С гобеленом. И перед размытым от слез взором Алая и Белая луна сливались воедино, напоминая поглощающую этот мир кровь. Еще несколько ударов сердца, и не останется ни одного светлого пятна на картине – все заполнит эмоция боли. Все укроет пелена ужаса и страданий. И будут ими захлебываться слабые люди, будут рушиться города, стираться с лица межмирья государства. А она будет наблюдать за ними, мельтешащими, аки муравьи, безрезультатно тыкающимися куда-то носом, словно слепые новорожденные малыши иррлы, жалящие скорпионьими хвостами своих собратьев. И пока они будут выгрызать себе клочок свободной земли, где можно спастись, на ее лице продолжит блуждать полубезумная улыбка от какой-то странной теплоты внутри.
Теперь уже ничего не страшно. Теперь она снова одинока и не имеет никаких сдерживающих факторов. Теперь ей снова некого терять.
Интересно, когда наступит ее смерть, обещающая новое перерождение? Успеет ли она к этому моменту хотя бы занять место в Альянсе? Или уже следующим утром в спальне найдут лишь ее хладный труп, потому что большего развлечения Высшие уже не получат, а значит, ее ждет новая судьба в другом зеркале.
Не выпуская из рук ставшую противной и скользкой ткань, черноволосая экра упала на бок, подтягивая колени к груди и все так же смотря куда-то вперед. Ей казалось, что она проваливалась в кошмарный сон наяву, когда уже начинается путаница между реальностью и вымыслом. Какая-то ее половина твердила, что нужно подняться с постели: скоро придут служанки, готовые одеть невесту к обряду соединения, который она так ждала. Другая, ехидно смеясь, предлагала облегчить работу тому, кто придет по ее душу, и совершить самоубийство. И что-то внутри говорило, что она еще не сполна расплатилась за свои грехи.