— Однако лягаться ты умеешь, дрянь, — поморщился Ваас, когда снова уселся в удобную для него позу. — Спина болит. Чем ты так меня приложила? Доской?
Третья молчала.
— Как со стенкой разговариваю, — проворчал командир.
— Ногой, — наконец подала голос девушка.
— О, ну наконец-то. Я уж думал, меня от той травы никогда не торкнет. Уже мерещится, что ты говорить начала. Надеюсь, через пару затяжек увижу драконов и прочую херню, — отозвался Ваас. — Подожди... Блять... Ногой?
— Если бить под определенным углом, используя для площадки и толчка предмет, вроде ящика с оружием, можно переломать позвоночник за счет веса и... — Третья смотрела на папку со своими документами, которые пирату дали ученые. Навряд ли она понимала, что в ней.
Ваас сорвался со стула и подошёл к девушке вплотную:
— Ты меня грохнуть тогда собиралась, что ли?!
— Такого приказа не было, — она отрицательно покачала головой.
— А если бы был? — пират схватил её за волосы и заставил наконец посмотреть ему в глаза. Абсолютно безразличный взгляд, словно у куклы. — Если бы они приказали меня убить нахрен, ты бы выполнила этот ёбаный приказ?
Молчание начало затягиваться, что очень сильно злило Вааса. Он знал ответ на свой вопрос: это не человек сейчас перед ним — это самое настоящее чудовище, которое не задумается о том, кто стоит у него на пути. Если ей отдадут приказ выгрызть сердце зубами из грудной клетки жертвы, то она поступит именно так, как говорилось в приказе.
Она не понимает метафор или условностей. Она не понимает человеческих чувств: всё это вырезали из неё если не лекарствами или иной химозной дрянью, то скальпелем. Она — просто машина для убийств. Признаться честно, с некоторыми задатками черного юмора, судя по тому, что она усвоила про Хойта, но всё же это уже не человек. На фоне неё даже Ваас Монтенегро с его прокуренными наркотическим дымом мозгами более человечен.
Единственное, что смущало Вааса в этой ситуации, это не то, что она еще более конченая тварь, чем он. Эта несчастная — всего лишь оружие. Оружие не может быть плохим или хорошим — убивают люди, на курок нажимают грёбаные люди. Вааса смущало то, что любой ответ нужно тянуть из Третьей щипцами.
— Как насчёт небольшой прогулки? — пират выпустил волосы и погладил девушку по голове. — Отличная погода для того, чтобы немного погулять.
На улице громыхнул гром. Капли дождя колотили по крыше с такой яростью, что, казалось, намеревались пробить потолок и затопить помещение к чертовой матери.
Ваас взял со стола пистолет, проверил количество патронов в обойме, сделал последнюю затяжку, кинул остаток самокрутки на пол и затушил ногой.
— Пошли, — он подхватил девицу под руку и направился в сторону выхода, увлекая её за собой. Она, впрочем, не сопротивлялась. Как и всегда.
Можно было бы проигнорировать и запах травы, который исходил от Вааса, и запах алкоголя, и даже небольшой тропический ураган, который накрыл остров. Но точно нельзя было проигнорировать тот факт, что они пошли в джунгли.
Дождь хоть и не был прохладным, но спустя пару часов любого начало бы трясти, если не от холода, то от раздражения.
Однако не этих двоих: один из них был обдолбан, и от него просто исходило ощущение нирваны, а вторая была просто не в состоянии демонстрировать какие-либо эмоции.
Сейчас они стояли у небольшой речки, которая, впрочем, несколько увеличилась в размерах из-за дождя, и смотрели, как деревья и зазевавшихся змей и других тварей, оказавшихся на этих корягах, уносит в сторону моря, закручивает в водоворотах и бьёт о камни. К счастью, таких болванов было мало, поэтому WWF могли панику не поднимать.
— Похоже на людей, — заметил Ваас, наблюдая за попытками какой-то небольшой обезьянки выбраться из передряги. Бедняжка металась туда-сюда, но понимала, что стоит ей прыгнуть в воду, и она точно погибнет. — Несутся по жизни, не думая о завтрашнем дне, а потом — бах! — и всё. Какое-то говно губит все их начинания, всю их сраную жизнь. Хуже всего, когда этим ебучим катаклизмом оказываются те, кому ты доверяешь — семья, любимые. Как ты думаешь, Третья, какое говно случилось с тобой, что ты вообще перестала быть человеком?
Девушка молчала. Это было вполне ожидаемо. Монтенегро и не рассчитывал на ответ.
— Как думаешь, её убьет о камни или она утонет, или сожрут акулы? — Ваас достал пистолет и прицелился в сторону уплывающего куска дерева. Расстояние было велико и с каждым мгновением оно увеличивалось еще больше. Попасть из пистолета было практически нереально. — Мы могли бы ей помочь. Да, Третья?
— Мне надо её снять оттуда? — девушка видимо восприняла эту попытку философии как приказ к действию.
— Ты готова сдохнуть ради обезьяны?
— Если приказано...
— Почему ты не можешь думать своей головой? Какой долбоёб будет сдыхать ради сраной обезьяны?
— Приказ не...
— В жопу приказ, идиотка! — заорал Ваас. — Нахуй ты кому мёртвая нужна, ты что, не понимаешь этого? Где твои сраные родители? Где твои сраные родственники? Парень, блять, есть? Есть те, кого ты любишь? Почему они тебя бросили?
Девушка на мгновение посмотрела на командира. Это был не тот пустой взгляд, который уже привыкли видеть окружающие. В нём на секунду мелькнуло что-то осознанное. Она тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от чего-то постороннего. Остатки воспоминаний? Лекарство перестало действовать?
— Нет... — наконец ответила она.
— Что “нет”? — переспросил Ваас.
— Я не помню, — пожала плечами Третья. — Это всё ненужная информация, которая отвлекает от работы.
— Тебе нравится, что к тебе относятся как к вещи? — неожиданно взорвался пират, схватив ее за плечо и приставив пистолет к ее виску. — Ты что, блять, мазохистка? Где твоя ебучая гордость, сука? Где твоя гордость? Почему ты не можешь перерезать глотки этим уёбкам и забрать себе свою свободу?
— Нельзя, иначе я подведу профессора, — абсолютно спокойный голос. Будто не к её голове сейчас приставлено дуло пистолета, будто не её сейчас могут пристрелить.
— Чего? Бля... Ты совсем ебанулась, что ли?
Ваас с секунду смотрел Третьей в глаза, а потом отступил назад, опуская оружие.
Почему его вообще должна волновать эта дура? Почему в нём все кипит от чувства несправедливости по отношению к ней? Она — просто очередная заложница, хоть и не его. У него заложников каждые пару недель прибавляется и убавляется, конвейер человеческих жизней, но эта... Ему почему-то казалось, что то, что сделали с ней — это слишком. Слишком, потому что у неё нет права решать, хочет она жить или нет. Она не может покончить с собой, потому что ей вбили в голову, что её жизнь — ничто перед интересами лаборатории. Она может погибнуть в бою, сдохнуть от лекарств и наркоты, откинуть лапки на операционном столе, в конце концов, но у неё нет права самостоятельно лишить себя жизни. Оно и логично: иначе бы весь этот чёртов проект не имел никакого смысла.
— Заболеете, надо вернуться, — от этих слов командир расхохотался, как сумасшедший. Она печётся о его здоровье. Печётся о здоровье конченого убийцы, пирата, наркомана. Что-то с этим миром не так, это уж точно. Не иначе как все ебанулись, а Ваас этого просто не заметил. Точно! Все просто ебанулись вокруг!
— Пойдём, — пират, продолжая хихикать, двинулся вдоль берега.
— Но база в другой стороне, — напомнила Третья, однако последовала за ним.
— Мы идём на охоту, моя милая девочка. Я вспомнил, что у нас тут дичь в джунглях сидит. Правда, не уверен, что она еще жива, но согласись, дохлый трофей — тоже трофей.
Комментарий к Стычка Cállate, liendres! (исп.) – Заткнитесь, гниды!
====== Разделывай и властвуй ======
Того самого беглеца, которому дали сбежать полторы недели назад, найти оказалось на удивление несложно. Ваас вообще шёл просто погулять туда-сюда по пляжу, даже особо не надеясь на эту чудесную встречу, но судьба сама преподнесла ему подарок в виде измученного жаждой, жарой, стрессом и голодом туриста-неудачника. Странно, что его еще не прихватили местные.
Вообще, прогуливаться вот так вот по острову только лишь с пистолетом, ножом, рацией и безмозглой бабой — то еще приключение, которое уже неплохо щекотало нервы. Но куда приятнее щекотать их не себе, а какому-нибудь мажорчику.
Однако, эффекта не получилось: парень, перемазанный грязью и кровью, сидел прямо под дождем, привалившись спиной к пальме, и безразлично смотрел на море, а потом так же безразлично начал смотреть на стоящих напротив него Вааса и Третью. Он был сломлен. Когда это успело произойти? Когда ему в плечо прилетела пуля или когда он понял, что сбежать с острова практически нереально? Некоторым достаточно просто осознать, что они находятся в клетке, пусть она не два на два, а размером с остров, но из нее невозможно выбраться. А кому-то нужны граммов шесть свинца, пролетающих мимо уха.
— Смотри, еще одна обезьянка, — усмехнулся пират, разглядывая несчастного. — И ей мы тоже можем помочь.
— Нахуй иди, мразь, — безэмоционально отозвался пленник, будучи едва в состоянии шевелить языком.
— Какой грубый. Кто же так при леди выражается-то? — Ваас присел рядом на корточки. — И чего это мы тут делаем?
— Сдохнуть пытаемся, не видишь, что ли, ублюдок хренов? — парировал парень, тяжело мотнув головой.
— Слушай, я же просил тебя не выражаться при леди.
— Это эта-то леди? — взгляд пленника скользнул по Третьей. — Да, ничего так тёлка, под стать тебе. Гляжу, даже причёски у вас похожи. Выдай ей красную футболочку и пару бусиков, будет тебе младшей сестрой... Ай-яй-яй-яй!!!
Парень заорал от боли, не успев озвучить мысль до конца. Ваас вонзил нож в его рану на плече.
— Сука ёбаная, еще хоть слово из твоей вонючей пасти о сестре, и я с тебя шкуру живьем сниму, ты меня понял, Марио?
Пленник что-то проскулил в ответ.
— Понял, блять? Отвечай, долбоёб! — заорал пират, проворачивая нож настолько, насколько это было вообще возможно.
Шум дождя разорвал просто нечеловеческий вопль боли. Парень попытался взбрыкнуть, но сделал этим только хуже.
— Ори громче, ори так, чтобы на соседнем острове слышали! — Ваас выдернул нож из плеча жертвы и демонстративно провел лезвием по его щеке, пачкая кожу в свежей крови. Теперь он говорил почти шепотом. — Давай, где же твой задор? Где твои смехуёчки? Ты же так смешно шутил минуту назад, gilipollas*.
Парень теперь всхлипывал и, хватаясь рукой за искалеченное плечо, пытался издавать как можно меньше лишних звуков. Мир вокруг сузился до этого крошечного пятачка из пальмы, Вааса, Третьей и пленника. Укрытые дождем от окружающих, они едва ли были заметны кому-либо, если не пытаться найти их нарочно.
Девушка безучастно смотрела на происходящее. Смотрела, как корчится от боли парень, как ярость искажает лицо Вааса, стоит ему услышать о сестре, как тут же гнев в глазах меняется на что-то иное: внутреннюю боль, которую он скрывает ото всех, а потом и вовсе на безразличие.
— Третья, тебя учили убивать? — Ваас наконец удостоил её взглядом. Пленник никуда не денется. Сейчас он не опаснее котёнка: истощенный и изнеможенный, едва не теряет сознание от боли.
Третья молчала.
— Интересно, — Ваас снова ткнул в пленника ножом, однако скорее чтобы припугнуть, потому что лезвие в плоть вошло разве что самым кончиком. — Этот Марио меня обидел. Я вот всё думаю, как его за это наказать. Никому не нравится, когда над ним смеются, верно, amigo? Ну, что глазёнки свои пучишь? Ну, сдохнешь скоро, чего такую трагедию ломать?
— Пожалуйста... — пленник едва не плакал. — За меня заплатят выкуп... Не убивайте меня... Пожалуйста... Умоляю вас!
— Заткнись, pedazo de mierda*! Есть такие оскорбления, Марио, которые можно смыть только кровью, — Ваас встал и хорошенько пнул пленника в плечо так, что тот повалился на бок и свернулся в клубок. – Да и чего ты разнылся? Сам говорил, что сидишь и подыхаешь тут. Неужто передумал, amigo?
— Пожалуйста... Пожалуйста... — повторял, словно молитву, парень.
— И верёвки нет. Блять, как грустно-то... Мне становится всё грустнее и грустнее, Марио. Я уже не понимаю: это не мой день или не твой день? Наверно, мы с тобой по уши в этом дерьме, да, Марио? — Ваас достал из кармана пачку сигарет, но они были насквозь мокрые. Пират расстроено отбросил их в сторону. — Ёбаный дождь. Ёбаный остров. Ёбаный Хойт. Эээ... Принцесса, ты куда собралась? Я не говорил про тебя ничего такого, чтобы ты обижалась!
Третья зачем-то направилась в сторону джунглей. Через минуту она вернулась с довольно длинной лианой, которую протянула пирату.
— Предлагаешь этим его связать вместо верёвки? — Ваас одобрительно хмыкнул. — Молодцом, котелок всё же варит иногда. Ну, начинай, посмотрим, на что ты годишься.
Девушка стояла, просто держа импровизацию верёвки. Длилось это молчание и бездействие, наверное, минуту.
— Бля... Не, Марио, это точно пиздец, — командир устало провёл рукой по ирокезу. — Вот ты говоришь, у тебя проблемы... Ну какие у тебя, блять, проблемы? Вот моя головная боль! Вот она, стоит и тупит, блять.
Пленник смотрел на этих двоих, широко распахнув глаза, и ничего не понимал. Оно и логично: дичь в положение дел не посвящали. Третью до сих пор не подпускали даже к заложникам в клетках, а этот вообще сбежал до её приезда. Не будет же ему Ваас открытку слать попугаем, мол “приходи, у нас тут очень важный эксперимент проходит, будет весело. Целую в лобик. Твой В.М.”.
— Свяжи его как-нибудь оригинально для начала, только не придуши ненароком. Мы будем выбивать из него всё говно, — наконец сформулировал свой план Ваас.
Третья взялась за дело так резво, что со стороны это скорее напоминало работу паука, чем человека. Через пять минут пленник мычал что-то нечленораздельное, но его рот был заткнут куском лианы.
— Это что за содомия такая? — Ваас заинтересованно посмотрел на результаты работы.
— Ходзёдзюцу — японская техника связывания. Могу перевязать, будут связаны только два больших пальца рук и то за спиной, — отрапортовала Третья. — Использую шнурки от берцев. По длине хватить должно.
— У тебя есть вкус к извращениям, я оценил, — Монтенегро обошёл лежащего ничком парня. — Но для меня как-то слишком. Парни бы оценили, наверно, кто мальчиков любит. Может, их пригласим? Тут не далеко.
Девушка снова замолчала. Видимо, вопросы у неё автоматически в голове делились на те, на которые отвечать обязательно, и на те, которые можно или нужно игнорировать.
— Ладно, Марио, напрыгался. Ты у нас весь такой аппетитный, начнём нашу небольшую дискуссию, а то, боюсь, я не удержусь, — Ваас схватил пленника за шкирку и подтащил обратно к дереву. — Что бы нам с тобой интересного сделать?
Тот продолжал мычать, однако на этот раз начал еще и дёргаться, пытаясь высвободиться из пут лианы и цепкой хватки Вааса. Для полноты картины Третьей оставалось грустно так махать рукой, прощаясь с парнем. Какой финт выкинет пират, оставалось тайной для всех присутствующих, включая самого Вааса: он предпочитал импровизировать.
— Запомни что я тебе скажу, милая моя, — Ваас обернулся на Третью. — Свою работу надо любить. Надо всё делать от чистого сердца, тогда и результат будет что надо. Улыбайся, Третья.
Девушка склонила голову набок, словно понимала, о чём вообще речь.
— Улыбайся, я тебе говорю, — заорал пират. — Что тут все такие грустные, блять!
Профессор Фун Ко и его ассистент Майкл Кармон хватились пропажи Вааса и своего дорогого, в прямом смысле этого слова, образца достаточно поздно. Примерно через два часа. По рации на связь они не выходили. Потом и вовсе выяснилось, что рация Третьей лежит на столе командира. Прощальной записки эти двое тоже не оставили.
Фун Ко, словно раненый зверёк, метался по базе, несмотря на дождь. В конце концов, он не выдержал и нашёл Митча, который был несколько больше знаком с делами своего начальника, а также, как выяснилось, из-за лени Вааса был вынужден копаться в медицинской карте объекта. Сомнительно, конечно, что он вообще понял хотя бы половину из того, что там было написано, но всё же.