Биргит тяжело было осознавать, что потеря памяти и год, проведённый в деревне, дело рук её матери. Дрогнули губы, и к глазам подступили слёзы. Она отвернулась к книгам, чтобы не показывать своей слабости другу.
– Тебя целый год поили зельями, нейтрализующими твою волю, – продолжал Горн. – Ты была послушной марионеткой в руках шаманов, но у тебя сильный иммунитет, и вскоре твой организм научился бороться. Ты смогла уйти из деревни. Магия шаманов тяжело лечится, поэтому на тебя не действовала обычная магия. Только Ксант смог тебе помочь. Кстати, не забудь его поблагодарить за это.
– Научи меня обращаться, прошу, – сказала Биргит, быстро повернувшись к Горну и проигнорировав упоминание о бессмертном.
Маг в нескольких словах описал, как нужно сосредоточиться на себе, чтобы осуществить превращение, а затем поднёс свою руку к её виску и что-то прошептал. Она в ту же секунду обратилась. На фоне тёмно-синей рубахи и широкого чёрного пояса отчётливо выделялась бледность кожи рук. Ей вдруг стало интересно, как она выглядит со светлой кожей в таком наряде. Всё-таки тилонкам не к лицу синий и чёрный.
– Тебе надо будет потренироваться, – заключил Горн, – но это потом. У меня есть ещё новости для тебя.
Он хитро улыбнулся.
– И что же?
– Я брал у тебя кровь для исследований и обнаружил в ней кое-что особенное. Хотя, признаюсь, это для меня не такая большая неожиданность, – он выдержал паузу и продолжил: – В тебе течёт кровь Богов, и это значит, что Боги хотят, чтобы ты стала бессмертной!
Красные глаза Горна блестели, но Биргит не разделила его воодушевления.
– Если бы Боги хотели, чтобы я стала бессмертной, я бы уже была ею. Боги дали мне выбор, и я выбираю жизнь смертную.
Горн возмутился, поругал её взбалмошный характер и попросил поразмыслить над таким подарком свыше.
Немногие были удостоены такой чести, как выбор между жизнью смертной и жизнью вечной. В основном, те немногие выбирали второй путь, а о тех, кто выбрал первый, история не сохранила никаких сведений. Бессмертные обладали сильнейшей магией, которая действовала даже в нейтральных зонах; их раны заживали почти мгновенно, не причиняя боли. Лишить жизни бессмертного мог только бессмертный. Столкновения между Богами были редки, обычно они жили поодаль друг от друга, каждый со своей свитой, занимаясь своими делами, и интересы их не часто пересекались.
– Нет, – возразила Биргит. – Я хочу семью, хочу родить детей.
Бессмертные не могли иметь детей от смертных, а посему браки между смертными и бессмертными были лишены всякого смысла. Вероятность же бессмертному зачать ребёнка от себе подобного была очень низка, но родившийся в таком браке обладал вечной жизнью с самого рождения. Уже несколько сотен лет на территории Империи не заключались подобные союзы.
– С этим у тебя не будет проблем, Биргит. Сразу после Коронации устроим свадьбу, можно даже в один день. Будет тебе и семья, и дети, – заявил Горн.
Биргит сразу поняла его намерения.
– Ты мне Ксанта сватаешь?
– Ты ему давно нравишься. Если вам суждено быть вместе, очень скоро я получу знак. Уверен, этого знака осталось ждать недолго.
– Я не могу выйти замуж ни за Ксанта, ни за какого-то другого мужчину, – резко возразила она, – потому что я уже замужем.
Горн изменился в лице.
– И кто твой муж? Неужели какой-то мальчик из деревни?
– Да, мальчик из деревни. Называй его, как хочешь, от этого ничего не изменится. Я люблю его, и мы будем вместе.
– Брось, Биргит. Кто видел вашу свадьбу? Была ли она вообще? Наверняка её свидетелями стала кучка деревенских жителей. Это смешно! Тебе никто не поверит. Да кто бы он ни был, он тебе не пара. Готов поспорить, что он никогда не держал в руках меч, и уж точно не владеет магией. У тебя много друзей, Биргит, но есть и враги. Он уязвим, а вместе с ним уязвима ты. Выкинь его из головы. Забудь. Отнесись к этому, как к очередному приключению.
– Прекрати! Мы год прожили как муж и жена, я люблю его и хочу быть с ним. Мне плевать на то, что нашу свадьбу никто не видел! – разозлилась Биргит, – ты можешь говорить, что пожелаешь, это не изменит моего решения.
Горн попытался описать достоинства бессмертного правителя Эилфира, но Биргит лишь усмехнулась и произнесла:
– Всем известно, что власть в руках его советников. Ксант только развлекается и прожигает жизнь.
– Он отменил рабство. Это очень благородно с его стороны.
– И ты считаешь, это его заслуга? Он просто поставил подпись на бумагу, которую я ему подсунула!
– А твой мальчик из деревни? Что он собой представляет? – выкрикнул Горн. – Тебе выпал такой редкий дар, а ты противишься и капризничаешь, как дитя.
– Он художник, его картины прекрасны, и он выращивает овощи, которыми питаются жители деревни. Это намного полезнее того, чем занимается Ксант. А ещё у моего мужа есть сердце, большое доброе сердце и светлая душа. Тот, кого ты мне сватаешь, давным-давно утратил все свои благородные качества.
Горн был в ярости, но взял себя в руки и спокойно произнёс:
– Никому не рассказывай о своём муже, слышишь? Не вздумай проболтаться! Это опасно и для него, и для тебя. Ты рассказывала о своей свадьбе кому-нибудь?
– Да, – ответила Биргит, тоже немного утихомирив свой пыл, – я говорила об этом Лоре, поделилась с ней радостью.
– Больше никому не говори. Лора умеет хранить секреты, но предупреди её, чтобы она не сболтнула лишнего.
– Да, я понимаю, что лучше это пока оставить в тайне.
Продолжать разговор не хотелось. Биргит коротко простилась с магом и перенеслась к себе домой.
Глава 9
Город Елис, провинция Эилфир. Дворец Ксанта
Биргит сказала круглолицему управляющему, что не нужно докладывать хозяину этого дома о её визите, она сама к нему пройдёт, и она хорошо знает дорогу к залу церемоний. Тобо предложил прохладного морса. Она отказалась. Такая услужливость ей была не по душе, но тешила самолюбие бессмертного, иначе он бы давно приструнил своего слугу.
Чтобы попасть в зал церемоний, надо было пересечь передний зал, свернуть за арку в малую гостиную, которая, как и раньше, оставалась полупустой, пройти по длинному узкому коридору с лепниной под потолком, выйти в сад и дойти до массивных дверей толстостенной постройки. Дворец был построен давно, и в таком сооружении раньше, вероятно, располагалась тюрьма или пыточная для нерадивых рабов.
Дневное солнце проникало через большие окна и наполняло зал золотистым светом. Тут по-прежнему было чересчур просторно.
– Здравствуй, Биргит, я ждал тебя, – произнёс Ксант, едва её заприметив.
Она обратилась в тилонку ещё в саду, уж очень ей хотелось проверить, узнает ли её друг. Он узнал, на его лице не было ни тени удивления. А впрочем, не такие явные отличия между её тилонским и вахадоранским обликом: просто другой цвет кожи, глаз, другая форма ушей и чуть глубже голос.
– Здравствуй, друг.
Биргит намеренно называла его другом, чтобы он даже не думал ухаживать за ней. После смерти Падира Ксант попытался сблизиться, но она дала ему понять, что он для неё просто друг, и иные отношения между ними невозможны.
Бессмертный спросил, как её здоровье.
– Отлично, спасибо тебе за это. Горн сказал, что ты мне очень помог, когда я болела.
– Да, если бы не моя магия, только Богам известно, что могло бы произойти, – Ксант наверняка преувеличил значимость своей помощи, дабы произвести на неё впечатление. – Горн рассказал мне о том, что ты оборотень, – он сделал пару шагов ей навстречу. – Биргит, ты очаровательна.
В тёмно-серых брюках и рубахе приглушённого синего цвета она вряд ли выглядела очаровательно, но в её гардеробе не нашлось ничего такого, что подошло бы под обе сущности: ничего ярко-синего, сине-красного, светлосерого или голубого. Ксант уже почти поднёс руку к её щеке, но ей пришлось отвернуться и сделать вид, будто за окном мелькнуло что-то интересное.
– Спасибо за комплимент, – сухо обронила она.
Ксант хотел приобнять её за талию, но Биргит снова ускользнула и уставилась на полотно, занимающее большую часть стены. На нём был изображён вахадоранец в полный рост.
– Этой картины я у тебя не видела, – сказала она.
– Рон полгода назад её закончил. Прекрасная работа, Рон был великим художником.
– Был? Что с ним случилось?
– Он умер пару месяцев назад. Поссорился с кем-то в таверне, какие-то негодяи затащили его на крышу и сбросили вниз. Он свернул шею при падении. Мне об этом хозяин того заведения рассказал. Рон был удивительным человеком, кисти и краски слушались его. Очень жаль, что всё так сложилось. Его работы чудесны, и сколько прекрасных картин он мог бы ещё написать, – вздохнул бессмертный. – Но жизнь продолжается, мёртвых не вернёшь, мы должны жить дальше и думать о будущем, – Ксант пытался подобраться поближе, и, скорее всего, вкладывал в свои слова особый смысл, намекая на то, что Падира уже не вернуть.
– А кто здесь изображён? – спросила Биргит, не спуская глаз с вахадоранца.
– Воин, – ответил Ксант. – Я попросил Рона нарисовать доблестного воина, который принесёт народу благополучие.
– А почему ты не заказал свой собственный портрет? – уж слишком велика была любовь Ксанта к самому себе.
– Я не люблю позировать, это слишком утомительно. В жизни есть занятия куда более интересные.
Биргит снова осмотрела картину. На переднем плане стоял вахадоранец, одетый в богатый чёрный кафтан чуть ниже колен, в его руке был меч с необычным узором на клинке, а красные глаза как будто искали в этом зале свою жертву. На заднем плане высился чёрный вулкан, изрыгающий лаву, а на склонах теснились высохшие деревья с извилистыми узловатыми стволами и голые серые кустарники. У ног воина лежало опрокинутое ведро, вода растеклась, и в ней отразилось сумеречное звёздное небо с тусклым искажённым полумесяцем.
– Мне не нравится этот вахадоранец, – заключила она.
– Это красивая картина! По-моему, лучшая из всех, что рисовал Рон! – запротестовал Ксант.
– Я не спорю с тем, что картина прекрасна. Рон был отличным художником, но этот воин несёт разрушение.
– Нет, это благородный воин. Как он одет, какая осанка! Мне он нравится.
– Художники видят больше, чем мы. Рада была повидаться с тобой, – Биргит сделала пару шагов в сторону выхода.
– Ты уже уходишь? Подожди, останься, – Ксант последовал за ней.
– Я зашла всего на минуту, чтобы поблагодарить тебя и попрощаться перед путешествием.
Он возмутился, но Биргит отклонила все его протесты, предложения немного передохнуть и не отправляться ни в какие путешествия. Он даже изъявил желание отправиться в путешествие вместе с ней, на что получил крайне резкий отказ. Она задумала вернуться в Тамику, поговорить с матерью и забрать Хемина с собой. В таком деле Ксант не помощник.
Биргит вышла из зала, вдохнула свежего воздуха, отбросила неприятный осадок, оставшийся после разговора с бессмертным, и переместилась домой.
Глава 10
Деревня Тамика, провинция Ормидан
Густые заросли желтоцветной сныти, разлапистого папоротника и жгучей крапивы затрудняли движение. Биргит шла впереди, Дин и Витрик следовали за ней. Стволы вековых дубов и вязов, разросшийся бересклет, усыпанный тёмно-красными листьями, и разнообразные кустарники закрывали обзор. Лучи дневного солнца путались в ветвях и не пробивались к земле, так что в чаще, несмотря на полдень, стоял полумрак. По этой тропе уже давно никто не ходил. Биргит наверняка вышла бы сюда, если бы не свернула к злосчастной деревушке, которую разгромили бандиты.
Друзья знали о цели их визита в Тамику. Она собиралась отправиться в путь одна, но Дин убедил её, что Ормидан слишком опасен, чтобы путешествовать без сопровождения.
Биргит остановилась у развилки.
– Дальше начинается нейтральная зона, – она указала на поросший мхом деревянный столб с табличкой и вырезанным на нём символом. – Когда доберёмся до деревни, помните о мерах предосторожности.
– Не смотреть в глаза жителям, ничего не пить, ничего не есть, ни с кем не разговаривать, – произнёс Дин.
– Именно так, – подтвердила Биргит и двинулась по одной из дорог. – Люди с белыми волосами – шаманы, – напомнила она, – не приближайтесь к ним. Скоро мы будем на месте.
Биргит знала эти края: будучи девчонкой, она облазила все окрестные леса и поля. Жажда путешествий родилась вместе с ней, видимо, передалась по наследству от её отца-путешественника.
Вскоре показались деревянные домики Тамики. Жители останавливались и с интересом рассматривали красноглазую вахадоранку, одетую в тёмно-серые брюки, и её вооружённых друзей. Некоторые не стеснялись тыкать в такую необычную компанию пальцем. До этой маленькой деревушки редко доходили чужеземцы.
Дин и Витрик остановились у входа, Биргит зашла в дом одна. Её мать сидела за столом, перебирая какие-то травы. Нежданное появление дочери встревожило и одновременно обрадовало старую женщину.
– Дочка моя…
– Здравствуй, мама. Я ненадолго, – сказала Биргит, проходя в дом.
– Присядь, – засуетилась Атри, указывая на маленькую скромную лавочку.
– Может, хочешь чего-нибудь?
– Нет, спасибо. Не хочу застрять здесь ещё на год.
Атри склонила голову и тяжело вздохнула.
– Ты осуждаешь меня за это? – говорила женщина, – но я ведь мать, я хотела, чтобы ты была счастлива. Прости меня, дочка, – и губы её дрогнули.
– За это прощаю, – произнесла Биргит, сняла с плеча рюкзак и отложила его в сторону. – За год, который я провела здесь, произошло много хорошего. Я вышла замуж, и я люблю мужа, – она присела на лавку и спросила: – Или же мои чувства вызваны каким-то снадобьем?
– Нет, – возразила Атри. – Я хотела дать вам зелья, но только в том случае, если бы у вас не проснулись чувства друг к другу. Ваша любовь возникла без моего участия. Она настоящая. Это правда.
– Хемин здесь или в поле?
– Ты пришла за ним?
Биргит ответила утвердительно. Ей хотелось снова увидеть мужа, обнять его, рассказать обо всём и забрать в свой дворец, туда, где они будут жить вместе и будут счастливы.
– Хемин ушёл из деревни в тот же день, что и ты, – сказала Атри. – Пошёл искать тебя. Я больше ничего о нём не знаю, он не возвращался.
– И ты спокойно отпустила его?
– Конечно, нет. Он мне как сын! Я пыталась его отговорить, но он всё равно ушёл. Наверное, он отправился в Эилфир. Вы же говорили с ним об этой провинции. Я знаю, что он взял с собой твой портрет.
Биргит поднялась с лавки. Тот, за кем она шла, покинул деревню, и здесь у неё не осталось других дел.
– Мне пора, – сказала она.
– Рика, ты уже уходишь? Так быстро? – мать бросила молящий взгляд.
– Да, ухожу, – Биргит схватила свой рюкзак и уже коснулась двери, но не решалась выйти. За спиной стояла мать, которая стремилась оградить дочь от опасностей внешнего мира, такого огромного и непонятного. Изо дня в день в течение года родной человек создавал иллюзию прекрасного мирка: маленькая деревушка, где все друг друга знают и живут дружно, где всегда достаточно еды и всегда найдётся занятие по душе, а чудесная природа вокруг дополняла этот мнимый мир и окрашивала в ещё более яркие краски.
– Прощай, – сказала Биргит и вышла из дома, отгоняя нахлынувшие эмоции.
– Уходим, – бросила она друзьям, и они двинулись за ней.
Атри следовала за ними, кричала вслед, пытаясь её остановить, но вскоре поняла, что это бесполезно.
Глава 11
Город Раафа, провинция Эилфир
Прошло несколько дней с тех пор, как Хемин покинул Тамику. От деревни он углубился в лес, нашёл тропу, ведущую в Эилфир, и уже побывал в пяти небольших посёлках. Между поселениями только однажды ему повстречался угрюмый извозчик, который ехал порожняком и даже не посмотрел в сторону чужака. Как рассказывали местные, народ не любит путешествовать по западной части Эилфира, а тот, кто всё же решил сунуть нос в эти края, редко идёт пешком и налегке.