Шумон откровенно усмехнулся, и Старший Брат вернулся на землю.
- Да и не по Божески тебя одного в лес пускать... Одному и тяжело и скучно, поэтому грех было бы не дать тебе надежного друга.
Он положил руку на плечо стоящего рядом монаха.
- Брат Така поможет тебе.
Монах, насупившись, качнулся вперед, на мгновение лицо его попало в полосу света, и Шумон увидел на нем гримасу презрительного отвращения. Понятно - не товарищ это, а охранник.
- Я ждал чего-то такого, - сказал Шумон, оглядывая квадратную фигуру своего будущего спутника и его хмурое лицо.
- Он наверняка и бегает хорошо?
Понимая иронию узника, Старший Брат ответил ему тем же.
- Нет. Какой из него бегун? Подковы гнуть или камнем из пращи за сто шагов в яйцо попасть - это он мастер. А бегать? Куда ему...- Старший Брат махнул рукой. - И не предлагай даже...
- Что ж ты мне его как камень к ноге привяжешь?
Атари усмехнулся.
- Нет. Он будет тебе не камнем, а каменной стеной. Охраной и защитой... Родной матерью, если захочешь...
- Не захочу...
Не желая оставлять меж ними недоговоренности, безбожник напрямую спросил:
- Думаешь сбегу?
- От него не сбежишь, - спокойно ответил Атари, - хотя наверняка попытаешься.
Он прижал руку к груди.
- Честное слово мне бы хотелось, чтобы ты спокойно занимался своим делом и не думал о невозможном. Иллюзии вещь крайне вредная.
Губы у Шумона дернулись, расползаясь в улыбку. В устах Старшего Брата эти слова выглядели настолько нелепо, что поневоле бывший Императорский библиотекарь улыбнулся.
- Даже допустив, что тебе удастся обмануть брата Таку, - ласково продолжил Атари, приложив руку к груди монаха, словно прося прощения у того за столь нелепое предположение, - деваться тебе все равно некуда.
Старший Брат поднялся во весь рост. Теперь, когда согласие получено, можно в открытую объяснить бывшему Императорскому библиотекарю его положение - смирнее будет.
-Твоя беда в том, что ты действительно умный человек. Ты привлекаешь к себе внимание. Поэтому где бы ты ни оказался, наши глаза тебя увидят, а уши услышат. Напомню, кстати, что Император тебе более не защитник, а руки у Братства длинные.
Он двинулся к двери, но остановился.
- После моих слов у тебя может возникнуть мысль покинуть Империю. Не советую.
Шумон ни о чем не спросил, но Старший Брат посчитал, что напоминание об этом будет не лишним.
- Где бы ты ни нашел крышу над головой, ты сам дашь знать о себе нам, а уж мы непременно сообщим о твоих воззрениях владетелю той страны, где ты найдешь убежище. Безбожники сейчас не нужны никому, даже альригийцам. Кроме того, учти, что наши руки длиннее твоих ног.
Старший Брат Атари повернулся и пошел, предоставив Шумону возможность осмыслить сказанное. Безбожник считал его шаги, наблюдая, как фигура Старшего Брата растворяется в темноте.
- Ты меня убедил, - в спину ему сказал Шумон. - Я согласен.
- В таком случае до завтра, - не поворачиваясь, на ходу бросил Атари. - А сегодня Братство будет к тебе снисходительно...
Имперский город Гэйль.
Гэйльский монастырь.
Келья Старшего Брата Атари.
Пройдя полутемными коридорами, Старший Брат поднялся во двор, на котором монахи совершали полуденную пляску. На минуту он остановился полюбоваться на отточенные движения Братьев по Вере, на пыльные султанчики, что слаженно, словно по команде вылетали из-под монашеских ног, но задерживаться не стал - его возвращения наверняка с нетерпением ждал Старший Брат Амаха.
Атари поднялся по лестнице, сопровождаемый могучим топотом шести десятков пар ног и вошел в покои гостя.
Старший Брат сидел в кресле, смотрел на лес, и по случаю жары обмахиваясь легкомысленным веером, украшенным изображение водопада на Фосском ручье. Такие веера были в моде у Братьев до тех пор, пока на ручье не поселился Отшельник и не отбил у праздношатающихся ремесленников охоту любоваться водопадами. Пока хозяин отсутствовал, он успел подумать о многом, и теперь в его голове теснились некие мысли. Он готовился повернуть дело так, что бы из оплошности Дьявола проистекла бы польза для Братства.
- Он согласился? - спросил Амаха, едва Атари показался в дверях.
Брат Атари опустился в глубокое кресло.
- Конечно. Ведь я говорил, что по-другому не будет.
- Твой авторитет у этого безбожника так велик? Или это страх перед нами?
Брат Атари отрицательно качнул головой.
- К сожалению ни то, ни другое.
Он дотянулся до веера и медленно раскрыл его, скрывая лицо. То, что гость считал оконченным, таковым еще не являлось. Он не мог позволить себе расслабиться. Его разговор еще не окончился.
- К счастью для нас он не испытывает страха. Им сейчас движут два чувства - желание сбежать от нас и разожженное мной любопытство.
Брат Амаха понимающе кивнул. Бесстрашие безбожника перед гневом Божьим его не удивляло. Не понятной, правда, оставалось побудительная причина. В бескорыстии врагов Веры Старший Брат давно разуверился.
- Но, наверное, пришлось что-нибудь все-таки пообещать нечестивцу? Не верю я в такое вот внезапное раскаяние и желание помочь Братству...
Хозяин кивнул, одобряя проницательность гостя.
- Я пообещал ему свободу и нашу снисходительность.
Старший Брат Амаха поморщился слегка. По его мнению, обещано слишком много. Даже если глава общины и не собирался выполнять обещанное, все равно он мог бы пообещать и поменьше.
- И что он?
- Не думаю, что он во все это поверил.
Хозяин замолчал, сосредоточенно сдвинув брови.
- А ты действительно собираешься отпустить его, когда он вернуться?
- Отпустить? - брови Старшего Брата Атари взлетели вверх. - С чего ты взял? Место грешника либо в аду, либо в узилище.
- Да-да-да, - вновь одобрительно покивал головой брат Амаха. На сердце стало легче, то того что не ошибся в брате Атари. Брат по Вере оказался далеко не дураком и верно понимал свои обязанности перед Братством. - Ты прав. Грех надо осуждать, а грешника - наказывать. Это единственно верный путь к благости... Особенно если, идя этим путем, и Братство может извлечь выгоду из исправления грешника....
Старший Брат Атари промолчал и только вопросительно сощурил глаза. Гость, похоже, и сам поворачивал в нужную сторону.
Хоть жара не располагала к ведению беседы, но, тем не менее, брат Амаха не смог удержаться и заговорил о том, что его в данную минуту интересовало больше всего.
- Скажи-ка, брат, каковы твои отношения с эркмассом? Имеешь ли ты влияние на этого грешника?
Брат Атари усмехнулся.
- Мне кажется, мы думаем об одном и том же.
- Возможно. Скажи, в таком случае, о чем думаешь ты.
Атари не спешил открыться и ответил уклончиво. Произнесенные слова ни к чему его не обязывали.
- Я думаю о том, как увеличить богатство и силу Братства.
- Ты прав, - живо отозвался брат Амаха. - Я думаю о том же. А как ты себе это представляешь?
Брат Атари не ответил. Глядя в окно, он думал, до какого предела он может положиться на брата Амаху в задуманном им щекотливом деле.
Перспективы, открывающиеся в случае выполнения плана, открывались ослепительные, но провернуть его в одиночку он не мог. Чтоб все сошлось ему понадобится рука в столице.
- Ты уснул? - подал голос брат Амаха.
- Нет, - отозвался Атари, - я думаю. Я думаю о мудрости Кархи, дающего в руки немногих возможность оказать Братству услуги, и об их судьбе.
- Эти люди избранны Богом и судьба их достойна зависти, - твердо ответил Брат Амаха, - ибо на них изольется щедрость Кархи и Братства!
- Ты в этом уверен? - быстро спросил хозяин.
- Иначе не может быть! - категорично заявил брат Амаха.
- Хотел бы я разделить твою уверенность, - вздохнул Атари. После недолгого молчания, когда каждый обдумывал сказанное, отыскивая в словах собеседника скрытый смысл, гость мягко потребовал:
- Я вижу, у тебя опять есть и план и люди. Расскажи-ка мне о нем!
- План? - переспросил Атари, все еще колеблясь. - Нет. Пока это только отдельные мысли. А что касается людей, то они действительно есть. Это ты и я.
Старший Брат Амаха поднялся, бросив веер. Прислонившись спиной к прохладной стене, сказал.
- Ну, ну, смелее, брат мой.
Старший Брат колебался недолго. Он знал, что такое счастливый случай и знал, что эти случаи нельзя упускать - они не имели привычки возвращаться. Упущенная удача не ходила кругами, как взбесившаяся рыба, в ожидании, когда на нее обратят внимание, а норовила подплыть к кому-нибудь другому и предложить себя кому-то более расторопному. Он чувствовал, что именно сейчас она уже махала хвостом, что бы уплыть в другие руки.
- Я знаю эркмасса, - начал Атари. - Он мыслит категориями главаря провинциального отряда наемников: сила, сила и еще раз сила. Он будет посылать в лес лазутчиков и войска. Ничего другого ему в голову прийти не может. И продолжаться это будет до тех пор, пока он не смириться с этим.
Старший Брат Атари поднял вверх палец, подчеркивая важность сказанного.
- Когда же это время наступит, нам нужно будет убедить его в бесцельности борьбы с Дьяволом с помощью военной силы.
Гость наклонился вперед и понизил голос.
- Все-таки с Дьяволом?
- Именно с Дьяволом. Я не знаю, что там будет на самом деле, но эркмасс должен думать именно так! И именно так должен будет доложить обо всем Императору. Иначе упрямство его утроиться и дело кончиться войной с неведомыми захватчиками. В любом случае, кто бы там ни оказался, нам проще будет договориться с ними, нежели этому солдафону.
Он заходил по комнате, размышляя вслух:
- Я думаю в этом случае, нам удастся убедить Императора передать Дурбанский лес Братству. Для борьбы с нечистым, разумеется. А когда это произойдет... Когда на документе будет стоять Императорская печать...
Он вздохнул.
- Я буду считать, что наш план реализовался полной мерой.
Слушая хозяина, брат Амаха задумчиво теребил кисточку веера. Когда тот умолк он спросил:
- Это возможно?
- В этом мире, к счастью, возможно все. Разумеется, если есть достаточно сильное желание. А уж если желание подкреплено возможностями...
И гость, и хозяин отлично знали, что может Братство.
- Это будет тонкая игра.. - мечтательно сказал брат Амаха. - Придется обращаться в Имперский Совет, или даже....
Он поднял палец вверх.
- Разумеется. Зато, какую награду можно получить в результате!
Они переглянулись уже как соучастники, взявшиеся за одно дело. Лицо брата Амахи вдруг сделалось серьезным.
- Но мы сами должны знать правду. Мы должны знать то, что там твориться на самом деле и что никогда и не при каких обстоятельствах не узнает ни эркмасс, ни Император.
Они понимали друг друга.
- Конечно. Поэтому все то, что узнает безбожник не должно уйти дальше наших ушей.
В раздумье Амаха подошел к окну посмотрел на лес, на монахов, поднимавших пыль во дворе монастыря, и сказал, подводя итог:
- Что нужно Братству, то нужно и нам.
Имперский город Гэйль.
Гэйльскй монастырь Братства.
Подвал.
Дверь, как ей и полагалось, заскрипела и отошла в сторону.
Подняв светильник выше головы, брат Така первым шагнул в темноту, жестом приглашая следовать за собой Старшего Брата. Атари шагнул следом и уже на правах хорошего хозяина по-свойски, за рукав, потянул внутрь Шумона.
Запах кожи и слежавшейся материи заполнял келью так плотно, что казалось, неизбежно должен просачиваться сквозь каменные стены к соседям.
Горло у Шумона перехватило, он закашлялся и, морщась, стал оглядываться.
Сапоги и плащи, что лежали тут поменяли за свою жизнь не одного хозяина. Книжник представил, сколько людей таскало это на себе, и передернул плечами. Словно прочитав его мысли, брат Атари улыбнулся.
- Не нравится?
Шумон не стал скрывать своих чувств.
- Нет.
- Это не для тебя, - успокоил его монах.
- А зачем тебе это... Ну, чтоб я ушел отсюда как паломник?
- Потому что из монастыря должны уйти монах и паломник. А ты пока на него не похож...
Из темноты появился брат Така. В одной руке он держал сапоги, а на другой висел плащ. Не новый, но чистый и свежий.
- Это мой, - объяснил Атари.
- Высокая честь для меня, - съязвил Шумон.
- Ничего, отработаешь, - отозвался монах и повернулся к Младшему Брату. - Шляпу...
- В лесу? - с сомнением отозвался монах.
- Именно. Чтоб никто не подумал, что вы идете в лес...
Брат Така кивнул и опять скрылся в темноте. Его шаги удалились, в темноте заскрипела еще одна дверь.
- У меня есть несколько слов только для твоих ушей, - негромко сказал Атари. Он снял с шеи и ожерелье с двумя фигурками и одел на шею Шумону.
- Мне это не поможет, - серьезно сказал безбожник, узнав оберег. - Отдай лучше своему монаху...
- Поможет. Не так, как ты думаешь, но поможет.
В темноте что-то заскрипело и с шелестом посыпалось на пол. Атари оглянулся и придвинулся ближе к безбожнику.
- Я вот о чем... Я не знаю, что вы там найдете, но вполне может случиться, что брату Таке все станет ясно, раньше чем тебе...
Шумон оглянулся. Монах за стеной что-то перекладывал с места на место.
- По-моему он и сейчас уже все знает...
- Да. Он проще, и суждения у него несложные. Потому-то я и говорю с тобой без него. Возможно, что получится так, что он захочет вернуться в Гэйль раньше, чем ты выяснишь там все для себя. Если ты посчитаешь, что нужно остаться....
Шумон усмехнулся.
- Для того, что выяснить все окончательно, - невозмутимо продолжил монах. - Тогда покажи ему это ожерелье и скажи, что твое желание - это мое желание. Он поймет.
Экс-библиотекарь пожал плечами и всем видом своим показывая, что идет на нешуточную уступку, спрятал ожерелье под одежу.
Имперский город Гэйль
Гэйльскй монастырь Братства.
Монастырский двор.
Выйдя утром на монастырский двор, Шумон с видимым удовольствием потянулся - эту ночь он провел с относительным комфортом и не в подземелье, а в одной из монастырских келий. После ухода Старшего Брата Атари его проводили в маленькую, скромно обставленную комнату, хоть и с зарешеченным окном, но зато сухую и с кроватью.
По распоряжению главы общины к нему по очереди привели лазутчиков, и Шумон почти полночи слушал их россказни о несметном числе нечисти, невесть откуда появляющейся и неизвестно куда исчезающей, о личной святости лазутчиков, уберегшей их от несчастий.
Рассказы их походили друг на друга, и вскоре он сам уже подсказывал монахам и солдатам, что произошло вслед за тем-то и тем-то.
Не поленившись, Шумон все-таки выслушал их всех и уселся думать.
Как не крутил он в голове рассказы монастырских героев об их приключениях, выходила явная несуразица. Существо, обладающее согласно догматам Братства возможностью творить ничем неограниченное зло действовало на редкость неумело и даже добродушно. Только этим он мог объяснить, что среди героев не появилось ни одной жертвы! Ни одной! Никто не потерял не то, что души - а даже руки или ноги. Все осталось при них.
Все как один возвращались в город целыми и невредимыми - исцарапанные, перепуганные, но целые. Только один ухитрился сломать ногу, да и то по собственной глупости. Дело там обошлось без Пеговых помощников и их злых козней. Да и этот случай с одноногим героем скорее вызывал удивление, чем восхищение его смелостью. Не случилось ни погони, со щелкающими за спиной зубами, ни преследования, ни удивительных чудес и знамений. Просто бежал человек, да споткнулся. Да и споткнулся-то он, уже подбегая к Гэйлю, на глазах у братии. Может быть, споткнись он тремя-четырьмя поприщами раньше, рассказ получился бы совсем другой, более красочный. Появилась бы в нем и схватка с самим Пегой и соблазнение большими деньгами и заморскими принцессами (бродили такие рассказы в народе после Саарского инцидента, бродили...) и грозный отказ от всех предложений и посрамление врага рода человеческого, и удачное бегство на одной ноге, но все вышло, как вышло, и приврать монах не решился.