Когда все за столом замолкли и уставились на Дезидерия, «престолодержатель», с подчёркнуто печальным лицом, начал рассказывать те новости, что ему недавно принёс на подноме, в коротких сообщениях записками, его секретарь: «Итак… Пришла срочная информация из королевства Амазонии — там местные дворянские сборы объявили о восстановлении династии прежних правителей и выбрали себе королеву. Сейчас они вовсю укрепляют разграничительный ров, что некогда был сохранён нашим великим императором и не срыт полностью, как память о прежней независимости данной, ныне нашей, провинции, хотя и уничтожены были на нём все башни — по данным наблюдателей имперцев: амазонийцы готовятся с оружием оказывать сопротивление нашим войскам…»
Вопли негодования раздались со всех сторон и лишь Поллион и его господин Борелл оставались безучастны: первый министр Гарданы смотрел куда в сторону, а вице-король Гарданы просто был сильно пьян.
— Дожили! Вот что значит промедление в вопросе Избрания. Срочно выбрать достойнейшего и отправить походную колону рыцарей и добровольцев, на Амазонию! Инквизиция поможет разобраться с местными предателями — умения у нас есть! — бесновался вовсю Великий инквизитор Корсо, размахивая руками в чёрных одеяних и страшно при этом ругаясь.
— Удушить… Блокадой. — спокойно предлагал непонятно кому Тудджерри и начал советоваться со своим правителем Лиутпрандом о возможных действиях против мятежной провинции.
Амазония была довольно крупной провинцией империи, в меру отдалённым и труднопроходимым полуостровом.
Некогда, там, в густых местных лесах что отгораживались от остального континента тремя широкими бурными реками — находилось самостоятельное королевство, где по неизвестным имперцам традициям, наследовала престол всегда лишь женщина.
Королевство имело ограниченное небольшое количество рыцарей, зато почти каждый крестьянин тех земель — был хорошим стрелком из длинного лука и прирождённым охотником.
Вот по этой то причине Амазонские правители предпочитали тактику разбойников, с постоянными ночными обстрелами врагов на привалах из засад в густой чаще, действиям рыцарских армий на полях сражений: густые леса и редкие дороги позволяли амазонийцам отсечь силы противника от снабжения, и либо довести солдат врага до сдачи, от голода, либо, понемногу отстреливая фуражные команды, отправленные к глухие сёла за провизией и водой — добиться выгодного для себя перевеса в силах для ночного штурма походного лагеря противника.
Городов, в данной провинции, было не более полутора десятков и десять из них находились на берегу моря.
В основном местные жили в затерянных в густых лесах небольших посёлках. Однако те города, что имелись в наличии в Амазонии — обладали мощными каменными стенами и почти все имели порты и причалы, хотя бы и речные — делая провинцию выгодной как с торговой, так и военной точки зрения союзницей всех, а в особенности Островной державы, что давно мечтала «отщипнуть» это дружественное и союзное им, по общей друидической религии, королевство, от столь внезапно построенной обширной империи.
В Амазонии, как и Островной державе — ранее основной была друидическая религия «почитания Древ и камней».
Там были центры сего древнего культа и известнейшие сборы друидов для обмена знаниями или судилищ провинившихся, и отправки убийц тем из преступников, кто уже сбежал прочь из Амазонии.
После походов ныне покойного императора и согласия последней из королев Амазонии стать его четвёртой женой, хотя бы и лишь по названию, ибо десятилетняя девочка и глубокий старик так ни одного дня и не прожили вместе — королевство получило новые права, уже в самой империи, но потеряло свою многовековую независимость.
Особо никто из имперцев не угнетал данные земли, так как помнили о «свободах» бедных простолюдинов вольных «лесных территорий» и постоянных многочисленных шайках в чащобах, что не удавалось полностью вывести ни одной власти.
Друидов правда прогнали, хотя и не всех, ибо император считал что в империи должна быть единая, объединяющая всех имперцев, религия — однако многие из друидов без всяких проблем отплыли на территории Островной державы, часть укрылась в Гардане и ещё столько же — стала тайно исполнять свои культы в самой Амазонии, в закрытых садах и охотничьих угодьях, при замках местной знати.
Как инквизиция ни просила, но император так и не позволил проводить в Амазонии полного имперского расследования трибуналом инквизиции, и запретил Великому инквизитору покидать Кельрику и выезжать в Амазонию, сколько тот не умолял правителя державы об этом.
В случае начала войны с данным королевством, у любого его противника возникало множество трудностей: морские берега Амазонии были малопригодны для высадки крупных десантов из за наличия крутых скал с башнями на них и сложных для судов прибрежных вод с частыми мелями, а те что подходили — были давно заселены и там стояли города-крепости, с артиллерий на стенах и башнях.
Прорываться, через узкие лесные дороги или тропы, большой армией было опасно и вряд ли могло привести к быстрой победе, скорее уж огромным потерям от ночных диверсий или началу болезней, при осадах. Снабжение войск было затруднено и приходилось ограничивать численность армии вторжения.
Дезидерию было очевидным, что скоро в Амазонии начнут действовать и друиды, в качестве наставников и командиров для селян партизан, а далее прибудут подкрепления к друидам из Гарданы и Островной державы, а на землях провинции, сильно лесистых и заболоченных — всё это противостояние могло растянуться на десятилетия, как уже не раз с Амазонией и случалось прежде…
При покойном императоре, которому удалось скорее угрозами, чем реальным походом добиться присоединения королевства к империи — особо никогда больших проблем с Амазонией не возникало. Однако теперь, когда его не стало, местные дворяне явно решили что пора выходить из подчинения наследникам правителя, благо коих было четверо и существовала немалая вероятность элементарных ссор между ними и скорого начала гражданской войны, в огромной державе, когда о нынешнем мятеже самой Амазонии уже никто и не вспомнит.
— Поход! Только поход с огнём и мечом, на этих еретических бунтовщиков! — орал Великий инквизитор Корсо.
— Остыньте… — советовал Корсо его уммландский коллега Тудджерри, — туда уже столетие никто успешно с войсками не совался. Все тысячами теряли людей и глупейшим образом подыхали: от отравленных стрел, при ночных обстрелах из засад по людям у костров или от голода и болезней — на болотистых привалах, когда лошадей, при телегах с провиантом, первыми, меткие стрелки из длинных луков убивали. Блокада — только она! Переговоры и блокада. По Амазонии можно плутать годами: дорог мало и они плохие — все дороги под обстрелами из засад в лесах, много лучников среди пейзан, в наличии многочисленные друиды и их фанатики, городов мало — зато все отлично укреплены… Мы за десятилетие там ничего походом не решим! Артиллерию лишь с моря можно подвести, а удобные пляжи и гавани ещё следует завоевать… Блокада и переговоры — как единственно верный вариант!
— Прошу внимания! — опять заговорил Дезидерий. — Это ещё не всё… Урдия.
— Что?! — проорали почти все за столом, включая наследников и начстражи гвардии императорского дворца Магинария Имерия. — Что Урдия?!
— «Круг рыцарей», данного бывшего независимого королевства, а сейчас нашей провинции — также провёл своё собрание и наши агенты докладывают, что они выбрали, из числа самых известных своих рыцарей, думаю знакомого многим из вас бывшего командира десятого, юбилейного, похода на Север — Аликарда Крогхта и его братьев, ставшими официальными наследниками новой династии, если что случится с первым королём возрождённой Урдии Аликардом, Адаларда и Алинарда.
Теперь тягостное молчание сразило всех за главным столом трапезной имперского дворца. Два крупных провинциальных королевства подняли официальный бунт против империи и главное — какие королевства!
Если Амазония считалась землёй бескрайних лесов, бурных рек и опасных болот, то Урдию, уже более как три века — называли «страна замков», за огромное количество каменных дворцов, замков, бастид — что были расположены по всей её территории на очень близком расстоянии друг от друга.
Урдия располагалась между двумя огромными судоходными реками империи и вовсю пользовалась этим своим удачным положением: занимаясь торговлей с северными и южными морями, перевозкой грузов, продажей зерна и строевого леса, и многим иным подобным.
Огромное количество городов. Укреплённых каменной стеной поселений — даже сёл, с оградой как в ином рыцарском замке, а также небольших именных каменных замков и прочего подобного — вот что отличало Урдию всегда.
Большое количество близких по расстоянию стоящих друг от друга замков и бастид — нередко просто объединяли вместе новыми стенами и так появлялись новые города, с несколькими синьорами, что было невозможно в иных провинциях империи.
Урдийцы присоединились к империи не в следствие войны, а скорее по причине неудачной охоты на вепря: когда их последний король упал с коня прямо под ноги дикого кабана «секача» и был вспорот им до смерти.
Император, бывший также прямым внуком деда умершего короля Урдии — тут же объявил свои права на престол, благо мужского потомства у неудачливого урдийского правителя-охотника не было и вскоре, после проведёных консультаций и переговоров, пообещав широкие права и равное участие урдийской знати в имперских походах и отсутствие на их землях трибуналов имперской инквизиции — был объявлен королём Урдии, а через год признан и императором, сбором знати королевства Урдии.
Урдийские рыцари считались истыми имперцами наравне с уммландцами, или даже впереди них: они командовали полками или целыми самостоятельными походами, управляли крупнейшими городами империи и были министрами. К ним никогда не было никаких претензий. Все привыкли что урдийцы всегда стояли за империю и сейчас, когда пришло сообщение о расколе — это прозвучало как гром среди ясного неба. Кто угодно — но Урдия?!
Плечом к плечу, столько лет, сражались рыцари Урдии с остальными имперцами. Отличились в присоединении Ромлеи и Кельрики, помогали в войнах с Островной державой и Северных походах Света и вот совершенно неожиданно, теперь… отделяются!
За столом с наследниками и их министрами теперь все молчали, уставившись прямо перед собой. Продержав минутную паузу, Дезидерий добавил, словно только вспомнил: «Уважаемые наследники, вице-короли! Вот ещё что… Ваш отец сбежал из своего замка-узилища и где он сейчас пребывает — нам неизвестно… По понятным причнам он не являтся кандидатом на престол. Официально. Но рыцари бывают разные, в том числе глупые и бедные, и я бы не стал утверждать что мы о нём ничего вскоре не услышим.»
— Святое сияние!!! — возопил неожиданно Великий инквизитор Корсо. — Силы тьмы лунного затмения на нас ополчились! Столько бед за один раз — как такое могло случиться?!
Все за столом уставились на объявившего последние дурные новости главного имперского министра и тот вынужден был оправдываться: «Ваш отец пообещал людям, его охранявшим, что с его восшествием на престол они все станут герцогами и часть его стражи, ребята несколько простоватые — поверила в это и перебила верных клятвам оставшихся стражей… Где теперь беглец и сколько с ним людей — нам пока что неизвестно. Не думаю что он будет спешить в столицу, тут его вряд ли ждут.»
— Безумец на свободе. — как то буднично провозгласил Лиутпранд, вице-король Уммланда и старший из сыновей бежавшего Хада. — Теперь можно ожидать чего угодно: от массового похода крестьян на столицу — до того, что кто то из ныне его поддерживающих рыцарей, сам же его и зарежет, за насилие над своей сестрой или старой прабабкой…
— На костёр скотину и вся недолга! — предложил брат кельрик Амвросий, брату уммландцу, с которым до этого вообще весь вечер не общался, впрочем как и с остальными из родственников, за столом.
Внезапно вскочил, опрокинув подносы и вино, в стоявших на подносах кубках, ромлеянский вице король Джанелло и затрясся всем телом как в лихорадке.
Потом, сжимая кулаки, принялся кричать словно в никуда, истерично и несколько визгливо: «На части резать — на куски! Живьём обварить — как он мать… Тварь! Мразь! Дайте его мне и я сам распотрошу эту мразь — отдайте его мне!!!» — мужчина буквально бился в истерике и его первому министру Алавии стоило больших усилий усадить снова за стол и упросить Джанелло выпить пару кубков вина, после чего ромлеянский правитель понемногу успокоился. Лишь постоянно плакал и что то быстро-быстро тараторил своему министру утешителю, что успокаивал его как мог.
Внезапно проявил себя гарданец Борелл, что сидел уже несколько минут с кубком в руках и складывалось ощущение что он просто заснул: вино резко выплеснулось из ёмкости в руках мужчины ему на брюхо и на стол, обдав, немного брезгливо поднявшего брови при этом происшествии, Поллиона.
Борелл попросту раздавил золотой бокал своей медвежьей ручищей «лапой», видимо сильной как у дикого зверя, на которого он и сам немного походил, и теперь внимательно разглядывал винное пятно на своей одежде. Потом наследник из Гарданы глухо сказал: «К двум согнутым соснам привязать и отпустить. Будет честно…»
— Нет! — завизжал Джанелло и кинул поднос в Борелла, — медленно эту тварь мучать, медленно! За всё… всё… всё!!!
Крик ромлеянина словно спустил с цепей все страхи сидящих за столом людей: наследники вскочили на ноги и с красными лицами требовали отчёта у Магинария Имерия и «престолодержателя» о том, как подобный побег стал возможен, тем более теперь, в преддверии Избрания нового императора и глумливо интересовались — не предательство ли это со стороны высших имперских сановников?
Тем временем первые министры провинциальных королей снова начали споро выяснять отношения меж собой: Великий инквизитор Корсо бросил пустым кубком в Алавию, назвав того шутом — за что получил булкой прямо в лоб, от ромлеянина и новое прозвище «колбасник еретиков»!
Корсо тут же пообещал провести тотальные проверки в Ромлее, где инквизиция хоть с ограничениями, но работала и если что узнает нового о проделках ромлеянского шута министра — немедля отправит того в пламя очищения, без раздумий!
Вмешавшиеся в их перепалку Поллион и Тудджерри — тут же были осыпаны градом оскорблений со стороны обоих спорщиков и махнув рукой на происходящее просто попытались успокоить собственных кандидатов в императоры.
Корсо грозился вывести друидическую ересь «под ноль» и скоро вернуться в Уммланд с проверкой на Веру Света всех местных негоциантов, как было много столетий назад, когда без подобной проверки ни один купец не мог начать своё дело в этом, тогда ещё независимом, королевстве.
Начались потасовки и между людьми за «нижним» столом, предназначенном для свит наследников.
Уже нескольких вывели прочь из зала императорские дворцовые стражники гвардейцы и стали слышны громкие крики и сговоры о завтрашних встречах для поединков.
Дезидерий сидел с ничего не выражающим выражением лица, хотя в душе он ликовал и готов был пуститься в пляс: на ровном месте начиналась приличная ссора, что может в дальнейшем немало помочь ему отсрочить Избрание императора и возможно сохранить своё нынешнее место главного имперского министра, а то и стать регентом, при определённых условиях…
Расходились наследники и их люди злыми, как никогда: кельрики и ромлеяне осыпали друг друга бранью, не подбирая слов. Уммландцы первыми покинули зал, а гарданцы ждали пока не выйдет их королева, что показывало насколько мало было значение Борелла в его собственном королевстве и как важны были Поллион и его дочь.
Алуникофиэль появилась крайне раздражённая и было попыталась тут же начать говорить, но Поллион перебил своё дитя и указал что поговорит с ней позже.
Женщина быстро оценила обстановку и кивнув гривой своих светлых волос — гордо удалилась под охраной гарданских телохранителей, волоча вместе с отцом своего пьяненького мужа за собой и тихо ругая его почём зря.