— Заткнитесь идиоты! — завопила на них женщина совершенно изменившимся голосом. — Когда я стану императрицей, я всех вас прикажу сжечь… Как любит делать ваша полоумная инквизиция со всеми, кто не разделяет её взглядов — сжечь живыми!
Поллион перестал церемониться и обеими руками схватил своё чадо, повернул к себе и отвесил подряд три затрещины. Потом что то зашептал и наконец схватив крепко за руку, начал уводить дочь прочь от места, где все турнирные служки всё это время суетились, с так и не приходящим в сознание, гарданским здоровяком рыцарем Галлиэрном.
Вместо того что бы вернуть Алуникофиэль в ложу, где они вместе ранее пребывали — Поллион отдал её каким то подоспевшим к нему стражам и Дезидерий чётко услышал приказ первого министра Гарданы: «В нашу Берлогу! Дать выпить успокоительной настойки и приставить к ней старух «шептуний». Не выпускать из женскиз комнат!»
Пока гарданец поднимался назад к ложе со своим господином, всюду раздавались шепотки, а то и просто крики направленные на него и его дочь:
— Да они полюбовники, с этим то… что свалился с коняги!
— Ясно ведь всё! То то слезами заливалась, так наверное по мужу ни разу не ревела…
— Ведьма друидская! Тварь проклятая! Всех их на костры следовало отправить, а не к турнирам имперским допускать!
— Рыцаря и эту почитательницу «древ и камней» — наказало наше Святое Светило! Оно даровало победу рыцарю инквизитору из Кельрики и поразило нечестивого друида так сильно, что тот скоро сдохнет, как и все эти подонки!
Министр Дезидерий, который с удовольствием прислушивался к негодованию, сидевшей на трибунах столичной и приезжей знати, внезапно вспомнил свои разговоры с Рикульфом «о правильно подобранных парах рыцарей для схваток», и попросил немедленно, ближайшего слугу, найти данного своего доверенного секретаря и привести к нему.
Пока на арене герольды сообщали что поражённый в схватке рыцарь Галлиэрн к «всеобщему прискорбию»- скончался, имперская знать орала что наконец Светило покарало нечестивых друидов, а гарданцы, в ложе своего короля — уже вовсю доставали огромные топоры и орали проклятия в адрес всех кто был рядом.
В этот интригующий момент, в ложу главного имперского министра прибыл и ранее вызванный министром его доверенный секретарь Рикульф.
— Ммм… Друг мой. — обратился к секретарю Дезидерий. — Случайна ли гибель рыцаря, который так был… ммм… близок, к королеве Гарданы?
— Никоим образом. — тихим голосом отвечал Рикульф и с достоинством поклонился.
— Так и было задумано?
— Совершенно верно. Мои агенты ранее неоднократно сообщали о встречах, в беседках Берлоги — между Алуникофиэль и Галлиэрном, а также о том, что женщина нередко появлялась оттуда с обнажённой грудью, а мужчина спокойно шлёпал её по ягодицам… Я посчитал возможным воспользоваться данной информацией, когда узнал что данный рыцарь, Галлиэрн — будет среди участников нашего действа.
— Как удачно! Такая сцена, с откровенными призывами разъярённой женщиной друидических божеств, к тому же ещё искренне и достаточно громко…
— Победитель Галлиэрна — рыцарь инквизитор из Кельрики. Думаю это добавит немало масла в огонь взаимной ненависти гарданцев и кельриков, и послужит хорошим поводом для схваток представителей данных вице-королевств по всей столице в скором будущем.
Главный имперский министр улыбнулся и было отпустил Рикульфа, но потом что то вспомнил и спросил: «Это все сюрпризы вами высчитанных «пар турнира»?
— Галлиэрн и один кельрик, второй рыцарь инквизитор — обязаны были погибнуть, ради нашего успеха и… они погибли. Это для эффекта взаимной ненависти между наследниками будет крайне полезно. Остальные поверженные рыцари лишь тяжело ранены, думаю этого хватит для поддержания в дальнейшем нестихающей ссоры между внуками императора.
— Кто и как? — интересовался Дезидерий, видя как Великий инквизитор Корсо внезапно прекратил хохотать, указывая персом на погибшего Галлиэрна и с изменившимся лицом бросился в сторону малой арены, прямо за ложей вице-короля Кельрики Амвросия.
— Галлиэрна убил инквизитор кельрик — старое противостояние инквизиции и друидов, пускай и скрытых.
— Убили брата инквизитора — он мёртв! — орали, мимо пробегающие внизу знатные кельрики и мчали далее вслед за Корсо.
— Мда… Убит рыцарь инквизитор из Кельрики, что имел, по моим сведениям — более всего наград «янтарным солнечным ожерельем» за храбрость в боях с неверными, от самого Великого инквизитора. Он погиб и теперь, прежде хохочущий от смерти Галлиэрна Корсо — будет долго горевать о своём прославленном в схватках боевике и… Требовать немедленной мучительной казни рыцаря ромлеянина, из свиты проклятого еретика Джанелло!
— Забавно… — протянул Дезидерий и усмехнулся. Рикульф явно оказывался молодцом и в принципе, мог в дальнейшем возглавить один из штабов по акциям, тайным или явным, главного имперского министра.
— К тому же повреждения получили племянник господина Тудджерри, первого министра Уммланда а также любимый компаньон выпивоха Джанелло, вице короля Ромлеи. Оба бойца живы, но прилично потрёпаны…
— Хорошо. Ступай. — отпустил Рикульфа министр и решил приготовиться к встрече со своими коллегами, что уже выскочили со всех лож провинциальных наследников и сейчас метались с одной арены на другую, ругаясь меж собой и пинками отпихивая знать и имперскую гвардию, чем искренне потешали простолюдинов, которые смотрели на это действо со столов и столбов вдалеке и рассказывали своим товарищам внизу все новости, слушавшим их с интересом и хохочущим при каждом новом рассказе о пинке Великого инквизитора какому важному маркграфу.
Всюду носились люди из свиты вице королей, сталкивались, бранились, хватались за оружие и лишь успокоенные всё пребывающей столичной стражей — назначали друг другу на вечер встречи и поединки, обещая резать противника на части, долго и со вкусом.
Минут через десять, министр Дезидерий увидел как к нему, с разных сторон, направились первые министры внуков, наследников престола: Великий инквизитор Корсо был мрачнее тучи и его лицо, по краскам, приближалось по оттенкам мрачности к его же, иссиня-чёрному, плащу инквизитора. Банкир Тудджерри сейчас был без своего уже привычного огромного берета с невероятной длинны перьями и массивными, золотыми, с огромными драгоценными каменьями, пряжками на нём — берета что всегда прежде скрывал обширную лысину богатейшего негоцианта империи. Алавия что то постоянно кричал и размахивал руками, а Поллион — вышагивал на прямых негнущихся ногах и буквально буравил главного имперского министра, полным ненависти, взглядом.
Наконец четвёрка провинциальных министров добралась до ложи «престолодержателя» и выкинув силой всех находившихся там служек, начала выяснение отношений.
Первым загрохотал Великий инквизитор Корсо: «Что это значит?! В первых же схватках — два погибших рыцаря и двое раненных! Оружие выданное им было боевым и умело, злонамеренно — замаскированно под турнирное! Как вы это поясните?!»
— Ужас! — искренне заявил Дезидерий. — Надо разобраться и немедленно призвать к ответу тех, кто выдавал копья и разрешал начинать поединки, без должной проверки облачения, и…
— Хватит! — ревел во всю глотку Корсо, — Хватит!!! — я потерял своего лучшего брата инквизитора — семикратного обладателя «Янтарных ожерелий храбрости». Человека, что дважы прорывался сквозь строй лунопоклонников и рубил их важнейшие султанские знамёна, чем даровал нам победы! Кем мне его заменить теперь?!
— Невероятно… — пробормотал вполне честно опечаленный такой потерей в имперском воинстве, министр Дезидерий. — Однако вы, господин Великий инквизитор, так искренне радовались падению и ранению рыцаря Галлиэрна, что мы вместе наблюдали ранее на основной арене, что возможно именно за это, наше святое Светило, вас опосредованно наказало за чрезмерную гордыню…
Корсо ошалело уставился на главного имперского министра, но проглотил данное оскорбление и лишь заскрипел зубами, так ничего и не ответив.
Пришла очередь обвинений от уммландца Тудджерри: «Мой племянник — ранен! Я добьюсь наказания для всех виновных, за столь отвратительно проведённое и организованное состязание и особенно для вас, господин Дезидерий: как для главного организатора и человека, что захотел провести этот рыцарский турнир в никому не нужной спешке, перед собственным отбытием в поход! Если вы думаете что имперский суд вас оправдает, по возвращении из похода, как важного государственного сановника — не надейтесь! Я смогу добиться честного рассмотрения дела и уж поверьте мне…»
— Им выдали боевое оружие, причём не всем, а лишь одной из сторон! — вмешался Алавия, первый министр Ромлеи, несколько нагло перебивая возмущавшегося Тудджерри, — Мы потеряли Оргонга — любимейшего компаньона в застольях, нашего величайшего и мудрейшего вице-короля! Мой господин Джанелло плачет и мне вновь придётся его утешать… Это преступление и мы требуем немедленного расследования! Случилось немыслимое: ваши идиоты служки при турнире — выдали боевое, вдумайтесь в это — боевое!!! — оружие одной из сторон. Следует их немедленно найти и потребовать объяснений на допросе на дыбе: кто на это их надоумил… Я не верю что это случайность! Здесь чей то злой умысел и когда мы…
— Верно! — подхватил мысль прежде ненавистного ему Алавии, Великий инквизитор Корсо, вновь возвращаясь в разговор. — Следует арестовать всех служек на турнире и провести опрос, в том числе и с применением средств инквизиции. Потом обозначить круг виновных и уже вовсю начать их допрашивать, всеми доступными средствами!
— Что бы убить на допросе — пытками? — громким звенящим шёпотом поинтересовался Поллион, разглядывая с ненавистью лицо главного имперского министра.
— Что? — не понял Корсо.
— Ничего… После недавней странной «охоты» и, как я слышал от Магинария Имерия, внезапно застопорившегося расследования покушений на наследников Борелла и Джанелло — по причине вмешательства имперского трибунала инквизиции, меня бы не удивил новый арест осведомлённых людей и их внезапная скорая смерть на дыбе… Что бы ничего не могли лишнего сболтнуть о том, кто это всё задумал.
— Что вы себе поволяете?! — Великий инквизитор Корсо буквально захрипел от негодования и ярости, и перевёл свой взор с Дезидерия, на гарданского первого министра. — Мы потеряли своего лучшего рыцаря инквизитора, а вы смеете…
— Жертва, на алтарь Главной победы? — спокойным, несколько отрешённым тоном поинтересовался Поллион. — Необходимая жертва, которую можно потом внести в пантеон, сложивших голову за идею, славных рыцарей инквизиции? — а вначале прикончить ещё пару сотен людей…
— Друидов!!! — выпалил Корсо в ярости. — Мы все слышали что вопила ваша дочь на арене и поверьте, сможем заставить знать, из первых рядов сидевших на трибунах, свидетельствовать! Многое интересного мы все услышали от неё…
Гарданец замолчал и опустил голову, он не желал отвечать разъярённому Корсо и инквизитор, не видя сопротивления себе от Поллиона, потребовал вновь что бы немедленно его инквизиторы произвели аресты служек при турнире и начали следствие.
— Оно уже начато! — торжественно объявил всем присутствующим Дезидерий.
— Кем?! — возопила четвёрка его оппонентов хором.
— Моими минардами, императорской гвардейской стражей и столичными стражами. Мы создадим большой имперский трибунал… Сразу по моему возвращении из похода на мятежные королевства и проведём его показательно, дабы всех виновных привлечь к заслуженной каре!
Поллион рассмеялся и кривясь в горькой улыбке, скорее напоминавшей гримасу мима — лишь устало махнул рукой, показывая как относится к данной затее. Алавия всплеснул руками и залился истеричным смехом. Корсо громко требовал участия его людей в расследовании, а Тудджерри лишь молчал и хмуро улыбался, явно что то задумав.
Показался Рикульф. Осмотрев расположение оппонентов близ своего господина, он поманил к себе рукой трёх минардов бывших поблизости и проинструктировав их, направил всех троих к разговаривавшим на повышенных тонах, министрам.
— Господин наш… — обратился один из тройки подошедших минардов, к Дезидерию. — У нас важная информация!
— Что вам? — искренне изумился «престолодержатель» такой простоте своей охраны, что спокойно вмешивается в разговор его, и первых министров наследников. Однако, наконец заметив вместе с подошедшими минардами Рикульфа, что опустил и быстро поднял при этом глаза, Дезидерий понял что пришла очередь нового номера в задуманном ими представлении и тут же поправился. — Тогда немедля сообщите нам её!
— Мы выяснили кто подавал оружие бойцам на аренах и проверял готовность их к схваткам. Решили немедля найти преступников и когда это нам удалось — попытались тут же задержать их… Однако негодяи, поняв что разоблачены, попытались немедля сбежать прочь и нам пришлось с ними драться, ибо беглецы достали кинжалы и сопротивлялись, словно демоны друидов!
— Ну, ну же! — торопил говорившего минарда Дезидерий.
— К сожалению, всех двенадцать преступников пришлось прикончить — так как они упорно не желали сдаваться, несмотря на все наши уговоры…
— Вот беда, так беда… — зашёлся «престолодержатель» во всхлипе. — Как же так?
— При них найдены вот эти… Предметы. — минард вытащил из за пазухи данные ему Рикульфом ранее четыре кошеля с золотом и вензелями Амазонии и Урдии, вышитыми на самих кошелях. Несколько пергаментов, точнее скромных четвертушек с надписями. Медальон друидов. Ещё какие мелочи. — Похоже на то, что их наняли на это, невероятное по дерзости преступление — мятежники Урдии и Амазонии, и не без помощи еретиков Ромлеи. Нас пытаются поссорить перед походом на данные земли — это совершенно очевидно.
Поллион плюнул в ярости на доски настила и стал что то выкрикивать на своём родном амазонийском наречии. Тудджерри вовсю хохотал и заявил что не поверит этим «странным и нелепым прямым уликам» — как уж слишком точным, чуть ли прямо не указывающим: кто, когда и зачем совершал все преступления — от задумки, до исполнения. И что он, крупнейший банкир империи — не полный идиот, что бы верить что преступники с собой таскают, на преступления, своё золото и записки, их изобличающие, вместо того что бы всё это хранить где в тайнике на окраине города, на случай бегства — подалее от чужих завидных глаз и сыскарей стражи.
— Про смерть всех служек, что подавали и проверяли оружие — я даже и не говорю! — хохотал, держась за бока, Тудджерри, — такие прямо храбрецы, эти простолюдины при турнире, что решили драться до конца — лишь бы не выдавать своих нанимателей?! — бред! Это обычные простецы, которым возможно улыбнулась удача найти неплохой заработок и отчего бы им так себя странно вести… Они что: фанатики друидов или лунопочитателей?
— Друидов… — спокойно произнёс Великий инквизитор Корсо, и когда Поллион и Тудджерри обернулись вдвоём, в ответ на его слова, уже уверенным твёрдым голосом добавил. — Друидов! Странная истерика, случившаяся ранее у дочери Поллиона, на арене, которой мы все были свидетели — её проклятия и требования кары. Потом гибель моего славнейшего из обладателей «янтарных ожерелий Светила», заслуженного рыцаря инквизитора! Теперь вот, найденные этими негодными и тупыми сыскарями, из минардов Дезидерия, предметы — всё указывает на друидов! Амазония желает не только и не столько отмены похода, сколько отмены скорого Избрания императора и посему вредит не слабому, господину главному имперскому министру Дезидерию, которого совершенно не опасается — прекрасно зная об его невеликом уме, а наследникам, верным в почитании Светила! Амазония уже не верит в то, что недостойные гарданец и ромлеянин, Борелл и Джанелло — займут престол нашей державы, и теперь избавляется от них как от ненужных свидетелей, как недавно случилось на этой дурацкой охоте министра Дезидерия, а главный удар — нацелила на Кельрику, и её славнейшего короля Амвросия!
Все замерли, никак не ожидая от Великого инквизитора столь сложного объяснения данной интриги, и Дезидерий даже мысленно зааплодировал ему: так запутать следы собственным бредом мог лишь искренне верящий в свои фантазии фанатик, которым, судя по всему и был кельрик Корсо.