Ипи Ра-Нефер совладал с собою, вынул дрот и метнул, попав в чрево какого-то конного разбойника, схватил длинную пику, большой прямоугольный щит, и соскочил на землю. Кровь напитывала хлопок, а пот, накопившийся за три дня погони, разъедал рану, что только прибавило Ипи злости. Он вышел меж вонзённых пик, приказав следовать за ним, полоснул вражеского коня наконечником по бедру так, что перехватил кость. Два кочевничьих дрота — тяжёлых и с широким наконечником, вместо жала, бессильные пробить даже чешую доспеха, ударили большой, подаренный Мерит-Ра, щит, отскочив. Следующий разбойник был более удачлив: ему удалось пройти рядом и смахнуть мечом наконечник. Но на этом Шаи окончил содействовать ему. Верховный Хранитель подвернул обрубок пики, вонзив коню в брюхо, и разбойник полетел вперёд, прямо на лес торчащих копий. Ипи Ра-Нефер бросил обломок и схватил длинный меч — селкит, вложив в левую длань ещё и хороший хопеш — благо, щиты Та-Кем позволяли сие. В тот же миг, пика разбойника скользнула по вовремя подвёрнутому щиту, едва не свалив Ипи Ра-Нефера, но ответный удар меча Хранителя перехватил ногу врага и пропорол конское брюхо. На Верховного Хранителя напал какой-то пеший ливиец — воины Мен-Ка носили дощатые доспехи, или, хотя бы — боевые пекторали, хотя не брезговали изображать из себя Те-Неху, надевая на бронзовые шлемы шапки дублёной кожи с парой вороньих перьев. Однако доспех выдавал их с головой, как крокодила, надевшего львиную гриву. У ливийцев же, вся броня состояла из простейшего щита, редко нагрудника из дублёной кожи, и кожаного шлема с теми самыми перьями, которые, к тому же были не у всех. Многие закрепляли перья прямо в волосах на макушке. Воин, и неплохой, Те-Неху бросил копьё, безвредно скользнувшее по щиту, и успел схватить сефу — был ли это необычно узкий сепед или просто очень длинный кинжал, думать Ипи было некогда, посему, за мгновенье он определил оружие противника просто как меч. Но тут же, ибо правой рукой поразить резко ушедшего влево врага было сложно, нанёс рубящий удар хопешем в середину щита. При том, что вся тяжесть бронзы, кости, просмолённых циновок и проклеенного льна полуростового подарка царственной Мерит, на котором даже пика конного оставила лишь царапину, да повредила позолоту, была вложена во всесокрушающий удар левой длани Верховного Хранителя. «Хопеш рубит — остриё колет», как говорят воины священной земли… Не зря… Изогнутое жало серповидного меча как папирус пробило слои дублёной кожи и доски, похоже, перебив врагу верхнюю лучевую кость. Но, за счёт тяжести щита Ипи, меч потянуло вниз, и хопеш не только полностью отхватил руку ливийцу, но и расщепил щит. Однако, воин Те-Неху, вопя от боли, всё же нанёс удар мечом, всего лишь повредив чеканку синего золота — образ Маат Нефер-Неферу — ни малейшего шанса прорубить отборную бронзу Та-Кем у кочевника не было. Мимоходом избавив раненого врага от мучений точным ударом острия селкита в глаз, Ипи Ра-Нефер увидел, что, похоже, Владычица истин даровала своему Воинству победу. А пока, над ними продолжали свистеть стрелы. Но атака явно захлебнулась. Ипи слышал, как Мен-Ка крикнул своим: «Уходим!» на языке Та-Кем, и разбойники, как один, повиновались. Две сотни закинули щиты за спину, не забыв набросить запасной на конский круп, и, даже пробойные стрелы не могли дотянуться до плоти через хорошую бронзу и воловью кость.
Из-за холма показалась сотня конных тяжёлого отряда Сохмет, но Дух Пустыни с оставшимися разбойниками, был много быстрее, и играючи ушёл от коней, отягощённых лёгкой, но всё же, чешуёй и нагрудниками, которыми, к тому же непросто управлять всадникам в своих деревянных креслах. Ипи Ра-Нефер хотел, было дать команду разомкнуть круг и преследовать разбойника на уцелевших колесницах, но понял, что всё равно не настигнет, продолжая осыпать стрелами, дабы всё же выбить столь много, сколько возможно.
Вскоре явились и колесницы Усер-Мина, понесшие малые потери. Всего три колесницы опрокинулись, напоровшись на полном ходу на засаду, всадившую меж незащищённых рёбер коней лёгких сесмет. Девять сотен отборных лучников Хранителей с лучшими луками немедля отправили засаду всего-то в сотню нечестивцев на корм стражнице Амет. Однако, Усер-Мин потерял и людей: трое Хранителей, возница и один колесничий свернули себе шею, при опрокидывании. Если учесть ужасную тесноту — помимо возницы и колесничего в маленьких меркобт разместили ещё и по трое воинов, можно сказать, что сами Маат и Амен-Ра, Шаи, Сохмет и Маахас хранили его воинов. Правда, ещё десяток на злосчастных колесницах не избежал переломов и ушибов. У троих переломы были тяжкие. Семеро колесничих и воинов было легко ранено — в руки, ибо ноги прикрыты бортиком, а тело бронёй, и слава Нефер-Неферу, что ни одна стрела не угодила в лицо, большинство лишь со звоном отскочили от бронзовой чешуи. И вновь слава Амену-Ра, что неразумные Те-Неху не сосредоточили стрельбу на конях колесниц. И в третий раз можно восславить Нетеру, что перегруженный воинами отряд шёл много медленнее обычного. Отряд Сохмет, хотя и почти не принимали участия в битве, если не считать почти мгновенного расправы с более чем полусотней конных Те-Неху, тоже понёс потери — совсем небольшие. Когда строи столкнулись, кони и несколько всадников ливийцев наделись на пики, специально снабжённые не заточенными упорами, впрочем, не мешающими расщеплять щиты. Устроенные так, дабы сразить всадника, но, обычно, коня, не застряв в падающей туше. А упругая и прочная пальма древка, вместе с выучкой копейщиков отряда — наносить удар вскользь, редка давали копью преломиться. Броска дротов по бегущим Ипи не видел, но кочевникам он стоил ещё двух десятков конных. И, лишь потом, когда отряд Та-Кем стал поворачивать вспять, Те-Неху, дабы Ра-Неферу не подошла столь нужная подмога, вновь отчаянно напали, разделившись и захватывая в клещи, к тому же, предельно затрудняя отряду «Сехмет» вновь использовать пики. Пройдя дождь дротов, обошедшейся Те-Неху недёшево, да потеряв немало всадников, всё же налетевших на умело подставленное копьё, ливийцы наконец-то смогли ударить в мечи. Один из воинов, едва закрепил копьё на упоре, подобно тарану, не успел достать длинный хопеш и лишился руки. В пылу схватки его, истекшего кровью, спасти не успели. Ещё двое Те-Неху, умело спрыгнув с коней, вонзили свои мечи в уязвимое место, не прикрытое никакой бронёй, которая, стягивалась ремнями, оставляя едва локоть незащищённого брюха. А третий, проделал то же самое, упав с коня, сражённого дротом и притворившись мёртвым, когда над ним проехал всадник Та-Кем. Один из всадников «Сехмет» при падении гибнущего коня утомился, раздавленный тяжёлым животным. Но хопеши воинов Та-Кем, а затем, дроты, почти полностью покончили с этим отрядом Те-Неху.
Зато сам Верховный Хранитель Трона, заманенный в ловушку, потерял едва не треть отборного отряда, как в Хранителях, так и в колесницах. Однако, не всё было так плохо. Во-первых, Ипи Ра-Нефер всего тремя сотнями на сотне колесниц разгромил, слава Маат Нефер-Неферу, почти три тысячи. Во-вторых, в плен попал уцелевший, хоть и изрядно придавленный лошадью, вождь Те-Неху. Врачеватели сказали, что он будет жить. Ливийский вождь, опасаясь за свою жизнь, поспешил присягнуть Двойной Короне, и Воинство Та-Кем без золотой платы получило хороших — Ипи сам видел этих Те-Неху в сражении, а вождь клялся, что у него ещё столько же — наёмников. И главное, были захвачены разбойничьи повозки, на которых, к радости воинов, обнаружилось тридцать два хека золота. Радость была преждевременной — двадцать пять слитков оказались фальшивыми. А ещё семь… Хороший подарок преподнёс Дух Пустыни Верховному Хранителю, перехитрив самого себя. Верно, надеялся, при проверке Кровью Апопа подсовывать настоящее золото, взятое здесь же, при набеге на Серебряный Дом Шепсера. Хотя, номарх клялся, что у него пропали только пять хека… Загадка двух лишних, если золото бывает таковым, слитков прояснилась скоро, благодаря второму, полезному дару Мерит-Ра.
От Мен-Ка прискакал посланник, потребовавший выдать тела почти трёх сотен разбойников, дабы, по вере их, предать асфальту, создав Сах, или же, огненному погребению. Ипи настоял на личных переговорах с главарём, пообещав взять с собою лишь пятьдесят Хранителей, если Мен-Ка также приведёт не более пяти десятков своих.
Ипи Ра-Нефер отказался от выкупа за тела, требуя платой только служенье Двойной Короне и лично ему — Верховному Хранителю Трона. В колесницах отряда было несколько больших кувшинов вина, и разбойники уже начали роптать на предводителя, когда Ипи сказал, что будет поить и угощать лишь воинов Та-Кем, или, хотя бы, наёмников. Но, вскоре, Верховный Хранитель, не смотря на отказ разбойника, смилостивился, приказав раздать вино и пищу. Яд царственной сестры пригодился Ипи не меньше, чем её щит. Мен-Ка, вкушавший вместе с Ипи и Усер-Мином, уцелел и был схвачен.
При нём Ипи нашёл папирус, опечатанный Хат-Шебсут Маат-Ка-Ра. И когда прочитал… Два хека золота и прощение были задатком разбойнику и вождю за пленение Ипи Ра-Нефера. Ещё по пять каждому Самозванка, да будет Рен её проклято, сулила в качестве выкупа за Ипи. Сломить царственную Мерит-Ра, не только Соправительницу, но и Наместницу Совета Хранителей, опозорить Верховного Хранителя, подорвать силы Тути-Мосе, заполучить наёмников Те-Неху и отряд Духа Пустыни Самозванка желала всего за двенадцать хека! Этим и объяснялось то, что вождь Те-Неху совсем не берёг своих воинов, используя как приманку и как щит для разбойников. Помимо платы, им бы досталось дорогое оружие и доспехи Хранителей Трона, уцелевшие кони… А, по возвращении в Уасит Ипи пришлось бы выкупать пленных, отдав ещё немало золота.
Тем не менее, Маат-Ка-Ра всё же выплатила обещанные десять хека. Ипи Ра-Неферу, когда он привёл в Уасит пленного вождя Те-Неху, присягнувшего Священной Земле, и вручил Самозванке её собственное письмо, сказав, что разбойник погиб.
— Ты вспомнил о той битве, достойнейший Ипи Ра-Нефер? — Тути-Мосе улыбнулся Верховному Хранителю.
— Да, Величайший Брат мой, — Ипи очнулся от воспоминаний, — но, более — о коварстве Хат-Шебсут.
— Но как ты перехитрил Самозванку! — воскликнул Мен-Хепер-Ра не без восхищения, — ибо уплатила она тебе десять хека за письмо, дабы сохранить честь Величайшего Трона, да и наградила тебя не только золотой пчелой доблести, но и четырьмя хека золота, удвоив награду за поимку разбойника, пожаловав ещё два за наёмников.
— Не забывай о тех двух слитках задатка, Величайший Тути-Мосе, — Ипи улыбнулся, — и о пяти хека, так и не возвращённых Шепсеру Файюма!
— Да, достойнейший Верховный Хранитель, двадцать три хека золотом, из которых десять ты взял в казну Хранителей, а остальное передал мне! — Фараон Тути-Мосе рассмеялся, — впрочем, Ипи, наши отряды уже вооружились деревянными мечами и выстроились, разделившись. Пора и нам…
— Не стоит, Величайший! — Ипи перебил Фараона — если я или ты получим тренировочной палкой по кисти или предплечью, как мы после сможем стрелять? Ведь ты обещал, Фараон Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра.
— Ахти-Мут, Усер-Мин, командуйте отрядами вместо нас, — едва Тути-Мосе приказал своему стражнику и поверенному Ипи, отряды Хранителей Трона и Стражи Величайшего с Храбрейшими сошлись в бою, — а мы — мы пока посмотрим, достойнейший Ипи Ра-Нефер.
Усер-Мин поступил очень мудро — когда отряд Ахти-Мута пошёл на них линией, приказал отступать, сам оставаясь на месте. Почти мгновенно Хранители построили клин, выведя из игры сразу троих Стражей, во главе с Ахти-Мутом, правда, и Усер-Мин крепко получил по плечу. Но выход из поединка обоих лучших воинов уже ничего не решал, передние Хранители вышли в тыл оставшимся стражам, когда задние в клине бросились окружать Храбрейших. Усер-Мин выиграл вчистую — при пяти выбитых Хранителях, все пятеро Стражей Величайшего и двое Храбрейших. Ещё двое из Храбрейших ловко вышли из боя и успели добежать до черты, спасая отряд Ахти-Мута от полного разгрома, но бегство — тот же проигрыш, хотя, Ипи постарался бы предотвратить это. Впрочем, смотря, как некоторые воины держатся за ушибленные руки, Ипи Ра-Нефер ещё раз понял свою правоту — Сами Нетеру не скажут, что в таком поединке деревянный меч не ударит твои пальцы, а для лучника — это несколько дней без стрельбы.
Тути-Мосе был недоволен результатом, но доволен уроком Усер-Мина. Меж тем, пора бы и им с Верховным Хранителем размяться в полной броне, правда, с тупыми мечами и копьями без наконечника: «Достойные Стражи и Хранители! По четверо! Освежитесь в бассейне, выпейте вина, да надевайте доспехи и шлемы!»
Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефер, потянувшись, поднялись из-под тенистой пальмы, идя навстречу своим поверенным.
Наконец, видя, что соперники Величайшего и Верховного Хранителя почти готовы, Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефер сняли бронзовые шлемы, надев только кожаные подшлемники и лёгкий кедр. Хотя, доспехи на всех поединщиках были тяжёлые, боевые, едва не пол-хека чешуи прочной бронзы, креплёной на кожу.
Ипи Ра-Нефер схватил копейное древко и перебросил в правую руку, перехватив по-боевому и положив на локтевой сгиб, поднял с развёрнутой кожи не заточенный малый меч. Фараон выбрал длинный селкит, так же, как и у всех поединщиков, не ведавший точильного камня, взяв лёгкий серповидный хопеш в левую руку — и Тути-Мосе, и Ипи одинаково хорошо владели обеими, ещё старый Ра-Хепер, да упокоится Ка его и Ба его на полях Иалу в Те-Мери Аменети, учил их сему, а не только искусству писца и древней мудрости.
Охранники подняли лёгкие деревянные щиты для учений, двое вооружились копейными древками, выкрасив асфальтом их части, обозначавшие наконечник, шестерым слуги поднесли плетёную корзину, из которой воины, поочерёдно, извлекли четыре хопеша и пару удлинённых мечей сепед. Всё было готово к схватке.
Внезапно два синих попугая — тех самых, перьями которых оперяют свои стрелы Хранители Трона, и которых запрещено бить, вспорхнули с пальмы. Тень пальмовой ветви ещё долго колыхалась, скользя по редкой траве, утратившей последние капли росы, походя очертаниями на человеческую ладонь, словно предостерегала Ипи. А он всё смотрел на двух удаляющихся синих птиц… «Недобрый знак для Хранителя Трона!»
Охранники уже разделились на две группы, Ипи, заметив это, едва успел шепнуть Тути-Мосе: «На обратном пути, постреляем из колесничих луков, если не сильно утомимся!», — как охранники, не дожидаясь сигнала (бой есть бой, и по лицу Наследника промелькнула тень удовлетворённой улыбки), бросились на Хранителя и на Фараона.
Ипи, помня о том, что укол ромбовидного и прямого, как жало, сепеда может раздвинуть броню, и убить даже без заточки, старался более защищаться им, пробивать и отбрасывать щиты, или же, если случалось, только рубить тупым лезвием. Вскоре, Фараон выбил уже двоих — увернувшись от удара древка, копейщика, и, остановив тяжёлым мечом, удар справа меча подобного своему, он присел, и, мгновенно разведя руки, ударил обоих воинов мечами в живот, когда они держали щиты на уровне груди, сосредоточившись на атаке, и не ожидая удара снизу. Трудно сказать, кому из охранников досталось больше — мечник не устоял на ногах от удара селкита Тути-Мосе, а бронза пластинчатой брони оставила на животе большой синяк. Копейщика Наследник ударил левой рукой, и много более лёгким хопешем. Но, конец серповидного лезвия, хоть и тупого, подцепил пластины, оставив на животе неглубокую, но длинную рваную царапину, хотя копейщик и успел ударить древком плечо Фараона.
У Ипи был такой же счёт: он неожиданно пробежал между воинами, чтобы копейщик не мог воспользоваться своим слишком длинным оружием, а мечник, разве, мог ударить его щитом с левой руки. Что тот и не преминул сделать, Ипи наклонил голову, приняв щит шлемом, в глазах потемнело, но… Хранитель Трона, припав на колено, уколол мечника под щит своим древком, а копейщика ловко полоснул малым мечом по спине.
И Тути-Мосе и Ипи начали с воинов с тяжёлым оружием, не сговариваясь, чтобы избавиться от наиболее грозных соперников с самого начала. Потом будет много легче. Ипи бросился на мечников, перехватив древко посередине, и, отразив древком хопеш, вонзил мечнику в щит остриё малого меча левой рукой, резко провернувшись на пол-оборота — щит вылетел из руки атакованного охранника, а другой, занесший сзади свой меч, отлетел на несколько шагов, от мощного удара задней частью копейного древка. Через миг, древко ударило воина по рёбрам, сбив с ног, последний соперник ещё не поднялся с земли, Жрец развернулся, но…