Вельская Алёна Александровна
Под Счастливой Звездой
ПОД СЧАСТЛИВОЙ ЗВЕЗДОЙ
ГЛАВА 1
Запоздалое прозрение
Эмпифиэль опаздывала. Учитель Диалмис будет очень недоволен, он, конечно, промолчит, но его поджатые губы и обрывистые фразы скажут сами за себя. Как же она забыла о времени? Но, голова в последнее время была забита разными неприятными мыслями, и во время долгой прогулки Эмпифиэль пыталась найти всем оправдания и убедить себя, что она сама себе всё придумала. Да, она отличается от других членов семьи, да ей отведено отдельное крыло и она редко видит отца, мать и брата с сестрой, но это просто потому, что родители заняты, а брат с сестрой намного её старше и у них мало общего. Нет, это потому что она другая и её стесняются. Надо выкинуть все эти мысли из головы и спешить на урок.
Надо спешить. Эмпифиэль решила сократить путь и побежала через родительское крыло. Дверь в кабинет отца оказалась приоткрытой, и оттуда доносились голоса. В другое время она бы не за что не стала подслушивать и прошла мимо, но мысли кружащие в голове не давали покоя. Эмпифиэль остановилась у приоткрытой двери и вся обратилась в слух. В кабинете находились мама с папой, и разговаривали о ней. Очень интересно. Очень кстати, а то она уже совсем довела себя сомнениями и страхами.
- Лазуриэлья, любимая, но нам всё равно рано или поздно придётся представить Эмпифиэль обществу. Не можем же мы её прятать вечно? - отец говорил ласковым спокойным голосом. Сколько Эмпифиэль себя помнила, папа всегда был ласков с мамой. Они прожили вместе 50 лет, но отец до сих пор смотрел на маму влюблёнными глазами.
- Глеэнсиэль, прошу тебя, не надо мне лишний раз об этом напоминать. Но мы можем отложить это? Мы должны это сделать. Ради наших детей, ради карьеры сына, ради удачного замужества дочери. Прошу тебя, - в голосе мамы не было просьбы, она как всегда была сама утончённость, и светский лоск не слетал с неё даже за закрытыми дверями. - На этом приёме мы официально введём Флюрисель в высшее общество. Она станет дебютанткой, за ней начнут ухаживать. Это не лучший момент, чтобы показать всему обществу, что у нас есть некоторые проблемы. Для того чтобы Флюрисель сделала удачную партию в обществе не должно быть сомнения в чистоте нашей крови. Мы представим Эмпифиэль обществу. Я тебе даю слово. Как только Флюрисель выйдет замуж, так и представим.
- Но, дорогая, Флюрисель сможет выйти замуж не раньше чем через 10 лет, она ещё слишком молода для этого.
- Что такое десять лет. Эмпифиэль и не заметит. Она привыкла жить среди прислуги. Двадцать лет прожила и ещё десять проживёт. Она всем довольна, прилежно учится, занимается верховой ездой, возится со своей ужасной собакой. Пойми, мы не имеем права рисковать.
- Она тоже твоя дочь. Она не виновата, что родилась другой.
- А кто виноват? Я? Ты? - мама чуть повысила голос, но быстро взяла себя в руки. - В конце концов, мы не бросили её, не отдали в приёмную семью. Чего ты ещё хочешь от меня?
Слушать дальше не было сил. Эмпифиэль душили слёзы, прикрыв рот ладонью, она пыталась заглушить рыданье. Развернувшись, она побежала обратно не разбирая дороги. Мысли об уроке и учителе улетучились. Длинные юбки мешали, слёзы затуманивали взор, в голове царил хаос. Зацепившись подолом за балясину, Эмпифиэль упала, по инерции пролетев вперёд, и только чудом не скатилась со ступеней. Восстановив дыхание с трудом смогла сесть, и посидев несколько секунд, оглянулась вокруг и наконец, чётко поняла, что всё вокруг не её, она здесь чужая, она пятно на прекрасной родословной. Бежать, надо бежать. Поднявшись, вытерев безостановочно текущие слёзы, быстрым шагом отправилась на конюшню.
Это было её царство. Лошади приветственно заржали, откуда то выскочила Веся, и стала крутиться вокруг ног. Никого не хотелось видеть. Поэтому Эмпифиэль направилась в дальний угол конюшни и по шаткой лестнице поднялась на чердак. Здесь пахло сеном, солнечные зайчики скакали по стенам, было тихо и спокойно. Преданная Веся, до ужаса боявшаяся этой лестницы, пыхтя забиралась вслед за хозяйкой. Снизу слышалось лошадиное похрумкивание овсом и сеном, перестукивание копыт и позвякивание сбруи. Умиротворяющие и такие родные звуки. Веся поняв, что хозяйка чем то расстроена старалась заглянуть ей в глаза, лизала руки, крутилась и виляла хвостом. Эмпифиэль, не обращая внимание на собаку, упала на сено и сквозь слёзы уставилась в потолок. Веся сделав пару кругов вокруг хозяйки, устроилась рядом, положила массивную морду на передние лапы и тяжко вздохнула. Она была умной и всё понимающей собакой, поэтому не мешала хозяйке предаваться горьким мыслям, и только время от времени задумчиво наклоняла голову и участливо вздыхала.
А подумать было о чём.
Перед глазами мелькали картинки из раннего детства. Вот открывается дверь в её комнату и величественно вплывает самая красивая женщина, из всех кого когда-либо видела Эмпифиэль. Она медленно и величаво приближается к ней, ласково улыбается маленькой девочке, говорит непонятные слова и дарит красивое платьице. Тогда Эмпифиэль подумала, что это фея из доброй сказки и так думала лет до десяти, пока из разговоров прислуги и учителей не поняла, что на самом деле это и есть её мама, а не добрая, милая Аймирис, которая всегда была рядом, заботилась о ней и любила всей душёй. Мама появлялась два раза в год, и каждый раз приносила красивый подарки. По мере взросления встречи стали чаще, но так и оставались сугубо официальными. Папа был всегда, он трепал её по волосам, рассказывал смешные истории и просил быть послушной. Она и была. Разве можно расстраивать такого доброго папу. О существовании старшего брата и сестры Эмпифиэль узнала в шестнадцать лет.
В день своего шестнадцатилетия Эмпифиэль была приглашена в большую гостиную, находившуюся в центральной части особняка. За столом сидели очень красивые и похожие друг на друга эльфы. Это и оказалась её семья. До этого мама так и оставалась для неё чем-то мифическим и Эмпифиэль не воспринимала её как маму. Разве может быть её мамой такой необычайной красоты высокородная эльфийка? Хочется всем говорить, что это её мама пусть говорят, Эмпифиэль то знает, что на самом деле её мама Аймирис, улыбчивая полненькая шатенка. На фоне высоких, стройных, с длинными светлыми волосами, тонкими чертами лица с небесно голубыми миндалевидными глазами родственников она почувствовала себя ужасно нескладной и некрасивой. Она была чужая за этим столом. Её непослушные, вьющиеся крупными кольцами ярко рыжие волосы плохо держали причёску, лезли в глаза и создавали вечный хаос на голове, большие, но скорее круглые глаза отливали лесной зеленью, а стройности или даже можно сказать худобы у неё не наблюдалось. Она не знала куда смотреть и что делать. Брат с сестрой смотрели на неё с надменной презрительностью и перешёптывались. Мама как всегда была сама утончённость, и по её лицу невозможно было понять, что она думает в данный момент и как к ней относится, в её глазах всегда было нейтральное спокойствие. Только отец выражал доброжелательность, пытался поддерживать разговор за столом и задавал разные вопросы Эмпифиэль, это смущала, обед казался бесконечно долгим и мучительным. Это был первый и последний совместный обед.
После того дня уже Эмпифиэль старалась избегать своих родственников. Среди прислуги, нянюшек и учителей она чувствовала себя гораздо увереннее. Не так бросалась в глаза её внешность, в особняке работали в основном не чистокровные эльфы, и они относились к ней с любовью и жалостью, это она поняла уже позже. Не зная материнской любви, Эмпифиэль по ней не скучала и не старалась её завоевать. Дни были заполнены учёбой, верховыми прогулками и играми с Весей. Весю, маленьким щенком, подарил ей папа. После того памятного обеда и подарил, чтобы снова на лице его дочки заиграла улыбка. Маленький неуклюжий щенок вырос в огромную лохматую собаку. При рождении почти серого цвета ближе к году Веся поменяла окрас и рыжий цвет доминировал над серым и белым, только чёрная маска на морде стала ещё более яркой. И на сколько Веся была устрашающе большая, на столько же много в её сердце было любви и преданности хозяйке. Вот такая замена семьи.
В последнее время Эмпифиэль стал волновать вопрос, а что будет дальше? Из неуклюжего подростка превратившись в симпатичную девушку, ловя на себе заинтересованные взгляды мужчин, в голове стали появляться мысли о любви, муже и детях. Как бы не старалась она сама себя обмануть, но ей очень не хватала семьи, материнской заботы и уверенности в завтрашнем дне. И вот она услышала свой приговор - будущего у неё нет. Она тёмное пятно на светлом эльфийском платье и сколько его не прячь, рано или поздно его все увидят, осудят и будут призирать. Что же делать? Что делать?
На улице начали сгущаться сумерки. Сколько же она предавалась воспоминаниям? Ужин пропустила, получит нагоняй от Аймирис, надо пойти хоть Весю накормить. Поднявшись и отряхнув подол, Эмпифиэль потрепала Весю по холке и стала спускаться с чердака. Бедная Веся, спуск ей давался ещё труднее, чем подъём, она поскуливала и с опаской переставляла огромные лапы по узким шатким ступенькам.
- Пойдём, скалолазка моя, может и мне чего на кухне перепадёт.
Веся с радостным лаем, пустилась вперёд. Ужин это святое. От мощных скачков огромные уши Веси подпрыгивали и разлетались в разные стороны, напоминая неуклюжие крылья. Пушистый хвост помогал на резких поворотах, но всё равно заднюю часть туловища периодически заносило. Она напоминала большого неуклюжего щенка, огромное чудо с душёй ребёнка.
- Веся скажи мне, что мне делать? Как с этим жить дальше?
Веся подбежала к хозяйке, подпрыгнула и положила свои не маленькие лапы ей на плечи.
- Гав, - было ответом на все вопросы.
- Вот тебе и гав. Убери свои лапы, мне тяжело и кофту опять испачкала, - ворчала Эмпифиэль, улыбаясь своей любимице. - Не избежать нам с тобой нагоняя от Аймирис.
Веся лизнула хозяйку в щёку и в прыжке развернувшись на девяносто градусов убежала в сторону особняка. Назад ноги идти отказывались, казались тяжёлыми, и каждый шаг давался с трудом. В голове вертелся один и тот же вопрос, и ответа на него не было. Надо бы умыться, нос наверняка распух, глаза покраснели и превратились в маленькие щёлочки. Нельзя чтобы её увидели в таком виде. Придётся на кухню пробираться тайными тропами.
- Веся! Вернись. Мы пойдём другим путём, - указав подбежавшей собаке направление, Эмпифиэль подошла к бочке с дождевой водой, тщательно умыла лицо и пригладила волосы. - Скребись в заднюю дверь. Надеюсь, нас пустят.
Всё понимающая собака завернула за угол, и почти сразу раздался режущий по ушам звук когтей по металлу. Надо спешить, а то выскочивший на такой шум поварёнок испугается Веси и покрепче запрёт дверь. Эмпифиэль подоспела вовремя, услышав звук открывающейся двери, заслонила собой Весю и приветливо улыбнулась:
- Орджилис привет. А я вот решила зайти через заднюю дверь, а то вся растрёпанная и грязная, как бы мне не попало, - быстро проговорив всё и не дав поварёнку опомниться, Эмпифиэль отодвинула того в сторону и пропустила вперёд себя Весю. Орджилис вжался в стену и перестал дышать, лишь глазами испуганно провожая удаляющуюся собаку.
Не обращая больше внимания на поварёнка, Эмпифиэль отправилась на кухню. Ужин давно закончился, и она была пуста. Веся уже успела лапой достать из-под стеллажа свою пустую миску, и взяв её в зубы, протягивала в сторону хозяйки. Если бы не было так грустно, то было бы смешно, словно попрошайка у храма с протянутой в руке шапкой.
- Да Веся я с тобой согласна, такое большое тело надо вовремя и много кормить. Сейчас что-нибудь найдём.
Повара сразу, как только появился щенок, сняли с себя заботы о его пропитание, сославшись на то, что не место собаке на кухне, но в холодильной камере отвели целую полку под мясные отходы для собаки. Сейчас не было ни времени, ни желания заниматься готовкой и Эмпифиэль стала проверять кастрюли, надеясь отыскать остатки ужина. Нашёлся суп и мясное рагу.
- Ну, что маленький мой телёночек, а вот и наш ужин. Тебе суп, - вылив всё содержимое кастрюли в миску, и покрошив туда хлеб, Эмпифиэль поставила её на маленькую табурет в углу, чтобы Весе не приходилось сильно наклоняться. - А мне рагу. Королевский ужин.
Ели молча и сосредоточенно, если их застанут на кухне в такой час, да ещё и с Весей шума будет на весь этаж. Придётся в очередной раз обещать Аймирис, что этого больше не повториться и что они всё за собой уберут. Веся управилась первой, вылизала до блеска свою миску и запихала носом обратно под стеллаж. Конспиратор. На кухне было тепло и уютно, полки сверкали от начищенной посуды, пахло травами и специями, вдоль стен стояли корзины с овощами, с потолка свисали пучки лука, чеснока и укропа, а на стеллаже в маленьких корзинах лежали разные фрукты. Прихватил с собой сочную грушу, Эмпифиэль направилась в свою комнату. Пройти предстояло довольно много, и сделать это надо было тихо и незаметно, проведя всё детство в этом крыле и зная каждый его закуток, излазив всё и не раз получив нагоняй за грязные чулки, это не составляло труда. И вот нужная дверь. Осторожно оглянувший вокруг, Эмпифиэль приоткрыла дверь, пропустила вперёд Весю, зашла сама. Закрыв дверь, повернула ключ в замке и облегчённо прислонилась спиной к двери.
- Ну, вот мы и дома. Если это конечно можно назвать домом, но другого у нас нет.
Эмпифиэль посмотрела на свои владения новым взглядом. Со времён детства почти ничего не поменялось, появился новый комод с зеркалом, да кровать, исчезли игрушки. Комната была большая и светла, два окна в пол выходили в сад, высокий потолок украшала лепнина и изящная люстра на цепях, на стенах висели картины с пейзажами и натюрмортами. Классическая девичья спальня. Справа от входа была небольшая дверь в ванную комнату, слева в гардеробную.
На этом же этаже располагались комнаты учителей, гувернанток и нянюшки. Столовая, зала для занятий танцами, музыкальный салон и классная комната находились на первом этаже. В целом всё крыло было отдано под нужды Эмпифиэль. Раньше она считала себя здесь хозяйкой, теперь понимала, что это её тюрьма, и скорее всего тюрьма пожизненная.
- Давай спать, чудо моё лохматое, - Эмпифиэль подошла к окну посмотрела в тёмный сад и стала раздеваться. - Надеюсь, утром в моей голове появятся хоть какие-то разумные идеи. А теперь спать.
Веся прошла к окну и устроилась почти около самого стекла, высунув большой розовый язык и тяжело задышала.
- Тебе жарко? Сейчас приоткрою окно, - Эмпифиэль открыла самую большую фрамугу, с улицы потянуло свежим воздухом, и стал слышен стрекот цикад.
Потрепав собаку по голове, забралась в кровать и неожиданно быстро заснула. Сказались треволнения дня и молодой организм.
- Эмпифиэль! Открой Дверь!
Сквозь сон слышался стук в дверь и недовольный голос Аймирис. Эмпифиэль поглубже залезла под одеяло и в добавок накрыла голову подушкой. Вставать не хотелось. Видеть никого не хотелось. Послышался цокот когтей по паркету и от двери донеслось грозное: "Гав!". Ну всё, теперь начнётся.
- Эмпифиэль немедленно открой дверь! Или я сейчас же доложу господину Глеонсиэлю, что ты привела собаку в спальню!
- Гав! Гав! - было ответом на поставленный ультиматум.
Придётся вставать. Теперь точно не дадут поспать, да и Весю надо выпустить погулять. Она собака терпеливая конечно, но зачем так издеваться над животным. Эмпифиэль неохотно спустила ноги с кровати, провела рукой по свалявшимся волосам и встала. Холодный паркет морозил ноги, комната за ночь выстыла, и по коже побежали мурашки. Накинув халат, Эмпифиэль открыла дверь, выпустила собаку и впустила нянюшку.
- Это что такое? Что с тобой происходит? - нянюшка прошлась по комнате, подняла кофту, недовольно поджала губы и повернулась к Эмпифиэль. - Вчера ты пропустила занятие с учителем Диалмисом, не была на ужине, тебя нигде не могли найти, вон где-то кофту испачкала, да ещё привела в спальню свою собаку. Что происходит девочка? Ты никогда себе этого не позволяла.
- Нянюшка, а ты меня любишь? - Эмпифиэль стояла около двери, прижавшись спиной к стене, и наблюдала за метаниями Аймирис.