Лёля задвинула засов и прислонилась к прохладной стене, прикрыв глаза.
– Ух, вот это мы даем! – выдохнул Петрик. – Я уж думал, все, конец!
Его слова гулким эхом звучали внутри маячной башни. В полумраке он едва различал Лёлин силуэт.
– Я тоже, – девочка слабо улыбнулась и пригладила растрепавшиеся волосы.
– Ну и фокусы у тебя! – В голосе Петрика звучало восхищение. – Я, конечно, догадывался, что ты отчаянная, но чтобы настолько!
– Брось! – Лёля немного смутилась. – Лучше пойдем на галерею – нужно, наконец, рассмотреть карту.
Они поднялись по винтовой лестнице, миновали фонарное помещение с огромными лампами и отражателями и оказались на узком балконе, опоясывающем маяк.
На них сразу же набросился холодный январский ветер – взъерошил волосы и заставил шарфы трепетать, как два ярких флага. Далеко внизу, под белой пеленой тумана, сонно вздыхало море, а чуть поодаль расположился городок, который теперь почти нельзя было различить. Петрик вздохнул и развернул карту.
Над морем грозно возвышалась Великанья гора. Она словно обнимала городок, защищая его от внешнего мира, и устало опускала в морскую воду два скалистых мыса, которые прозвали Правым и Левым рогом. Правый мыс, короткий и пологий, нес на своей спине маяк и Лёлин дом с маленьким садом. Левый – скалистый, неприветливый, будто бы наспех вырезанный из огромного камня – не приютил ни одного деревца или цветка. Между ними лежала Зеркальная бухта – когда море было спокойным, в гладкой поверхности воды отражались и гора, и маяк, и черепичные крыши домов. В небе над заливом была нарисована полная луна, а прямо под ней в лунной дорожке покачивалась лодка.
«Где живут чудовища?» – над рисунком плясали маленькие неровные буквы. В углу карты та же неуверенная, будто бы детская рука набросала стихотворение. Лёля прочла его вслух:
Она замолчала и посмотрела вниз, на утонувший в тумане город. Лёля часто забиралась на галерею, чтобы не упустить тот момент, когда между ясным небом и безмятежным морем появится маленькая точка. Эта точка начинала расти и вскоре превращалась в ярко-красную рыбацкую лодку. На ее борту можно было прочесть выбитое серебристыми буквами имя «Аннушка» – так звали Лёлину маму. Как только лодка подходила к причалу, девочка бежала вниз по винтовой лестнице и ждала, когда папа – светловолосый, загорелый, с мелкими морщинками в уголках глаз – сойдет на берег. Если бы можно было приподнять эту туманную завесу и узнать, в каких краях он сейчас плавает! А вдруг… – от этой мысли у девочки внутри все похолодело – папа угодил в логово к чудовищу? Петрик не спешил прерывать Лёлины раздумья – он тосковал по шумным праздничным гуляньям на площади, по городской ярмарке, на которой продавали удивительные игрушки и Аксинья Федоровна угощала всех пуншем и медовыми пряниками. Еще он думал о долгожданных рождественских подарках от дедушки и бабушки – как они теперь доберутся до Петрика? Друзья не произносили ни слова и некоторое время просто стояли рядом, вслушиваясь в завывания ветра и шорох волн.
– Здесь нарисована полная луна, – заговорила девочка, – вчера вечером луна была почти круглой, не хватало лишь тоненькой полоски. Значит, полнолуние – как раз сегодня!
Она еще раз посмотрела на карту, бормоча строчки стихотворения:
– «В полночь воды так темны… Страх быстрее позабудь…»
– Легко сказать, – вставил Петрик. – В полнолуние в двенадцать часов вылезти из дома ловить чудищ! Тут кто угодно испугается!
– Значит, сегодня в полночь мы узнаем, где живет чудовище… – задумчиво протянула Лёля. – Но как? Что это значит: «в отражении луны ты увидишь верный путь»? Какая-то бессмыслица! – Она с досадой пнула ногой столбик перил. – Так мы никогда не найдем этого монстра, не поговорим с ним и папа не сможет вернуться домой!
Девочка почти плакала. Петрик искоса посмотрел на нее и почесал в затылке:
– «В отражении луны…» Как это «в отражении»? – Он наморщил лоб: – Слушай, может, это и глупо, но вдруг…
Лёля не слышала друга – она обхватила голову руками и закрыла глаза. Губы ее беззвучно шевелились, снова и снова повторяя слова загадки.
– Эй, капитан… – нерешительно позвал Петрик и тронул девочку за синий рукав. – Я, конечно, могу ошибаться, но там говорится про отражение, и выходит, что нам нужно… зеркало?
– Какое зеркало? – Лёля раздраженно отдернула руку. – Вечно ты насочиняешь ерунды, а я тут, между прочим, пытаюсь ду…
Лёля на полуслове оборвала свою гневную тираду и повернулась к Петрику:
– Подожди, что ты сказал… зеркало! – Девочка ахнула и расплылась в улыбке. – Ну конечно! Зеркало! – воскликнула она. – Мы поймаем в зеркало лунный луч, и он укажет нам дорогу к чудовищу! Петрик, ты такой молодец! И как же это я сама не догадалась? – Лёля с восхищением посмотрела на мальчика.
– Да ладно… Да что уж там… Ничего такого сложного! – пробормотал Петрик, уже забыв, как девочка нагрубила ему всего минуту назад.
– Не скромничай! – улыбнулась Лёля. – А теперь… необходимо все подготовить, до наступления темноты осталось не так много времени. Понадобится сеть или веревка, фонарик…
– …рогатка, – вставил Петрик, – и парочка сытных бутербродов.
– Ох, ну какая рогатка? Для чудовища – это как комарик укусил.
– Вот еще, комарик. Это, между прочим, метательное оружие!
– Пф! А еще нам нужно…
– …нам нужно опередить охотника! Думает, можно нападать на наших чудовищ и обзывать наш городок глухоманью. Нет уж, дудки!
– Точно. И придумать бы, как улизнуть из дома посреди ночи.
Глава 7
Сказки бесконечного одеяла
Если тебя пригласили в гости, стоит поторопиться, ведь с приходом вечера наступает время теплых одеял и травяного чая со сладостями. А там, глядишь, застучат друг о друга вязальные спицы, и кто-нибудь обязательно начнет рассказывать сказку.
Когда ужин подошел к концу, и Лёля начала убирать со стола, на оконное стекло уже налипли сизые сумерки. Мама поднялась на маяк, и вскоре его путеводный луч пронзил тяжелые фиолетовые облака. На плите сердито клокотал медный чайник, пахло имбирем и медом. Вытирая чистые тарелки, смахивая со стола крошки и подметая пол, Лёля то и дело поглядывала на большие часы с кукушкой.
– Вечно он опаздывает… – проворчала девочка себе под нос, поставила в угол щетку и в который раз поправила белую кружевную скатерть.
За дверью раздались знакомые голоса, и на пороге показалась мама – она обнимала за плечи смущенного Петрика.
– Смотри, кого я встретила у маяка! – Мама тепло улыбнулась. – Очень вовремя, к чаю почти все готово.
Петрик, стараясь не смотреть на подругу, боком протиснулся в дом.
– Ой, и правда, как раз чайник закипел! Проходи скорей! – Лёля радостно подскочила к другу, чтобы забрать у него куртку и шарф. – Почему так долго? – сквозь зубы процедила она, наклоняясь к самому уху.
– Папа просил помочь в лавке… – одними губами ответил мальчик.
Лёля картинно закатила глаза и отправилась расставлять чашки на низком столике в гостиной. Петрик осторожно уселся на край старого дивана, накрытого пестрым вязаным покрывалом. Мальчик бывал здесь уже тысячу раз и с удовольствием побывал бы еще тысячу. Дом, где жила Лёля, совсем не был похож на красивые картинки из мебельных каталогов. Неровные стены придавали комнатам странную форму, истертые половицы поскрипывали, а разномастные кресла, столики и шкафчики совсем не подходили друг к другу. Но здесь всегда горел мягкий золотистый свет, в камине приплясывали языки пламени, и пахло теплыми булочками. Стены украшали ветвистые деревья, диковинные цветы и райские птицы, повсюду были разбросаны яркие коврики, кружевные салфетки и разноцветные подушки. На комодах и столиках громоздились памятные безделушки, семейные фотографии в рамках и Лёлины поделки из глины, ракушек, засушенных цветов. Каждый закоулок этого дома, каждая живущая в нем вещица дышали нежностью, теплом и уютом. Сложно было представить себе место, более подходящее для крепких объятий, тихих задушевных разговоров и долгих вечерних посиделок за чашечкой чая.
– Петрик, милый, ты же любишь имбирные пряники? Я напекла их несколько дюжин – думаю, ты еще и с собой заберешь небольшой гостинец. – Лёлина мама ласково посмотрела на мальчика.
– Кто ж не любит пряники?! – возмутился Петрик. – Не хотел бы я с таким познакомиться.
«Даже этот, как его… Хвастовский – ну до чего неприятный тип! – и тот наверняка любит», – хотел добавить он, но благоразумно промолчал.
– Вот и славно. И… Я надеюсь, ты сказал своим родителям, что проведешь вечер у нас?
Она с тревогой посмотрела в окно: там, в холодных безрадостных сумерках, бродили серебристые клочья тумана.
– Думаю, тебе стоит остаться на ночь, в такой поздний час идти домой через весь город – не самая лучшая мысль. Я позвоню твоему папе.
Петрик радостно закивал и выразительно посмотрел на Лёлю – все складывалось как нельзя лучше.
Мама, напевая, ополоснула кипятком заварочный чайник, вытерла его насухо и одну за другой достала из шкафа разномастные баночки с бумажными ярлыками – «чабрец», «мята перечная», «фенхель», «мелисса лимонная». Ее волнистые медные волосы, собранные в низкий хвост, казалось, озаряли маленькую кухню теплым, почти осязаемым светом, красивые руки двигались уверенно и успокаивающе-плавно. Мама накрыла большой синий чайник крышкой, и из носика тонкой струйкой потянулся в комнату ароматный парок. Все трое: мама, Лёля и Петрик – устроились поудобнее вокруг кофейного столика. Перед ними стояли наполненные золотистым напитком чашки – все из разных сервизов, пиалы с изумрудным крыжовенным вареньем и большое блюдо с еще теплыми имбирными пряниками в форме елочек, снеговиков и колокольчиков.
– Фот это фкуфнятина! – Петрик сразу же набил рот мягкими пряниками и теперь с удовольствием прихлебывал чай из большой красной чашки.
– Где же вы весь день пропадали? – Мама с улыбкой склонила голову набок. – Из Лёли и слова не вытянешь.
– Ну, мам… – Девочка скорчила недовольную рожицу.
– Мы, это… – замялся Петрик. – Там бродили, сям… Были в «Книжном доме», на площади и на маяке. Ну и еще в гостиницу заглядывали, узнать что там и как, – мальчик лукаво подмигнул Лёле, – в общем, все как обычно.
– Неужели без происшествий? – Мама сощурила серые глаза и нарочито строго оглядела детей: – Ммм?
– Не-ет… – в один голос протянули Лёля и Петрик.
– Никаких происшествий!
– Совсем никаких! – подытожил Петрик и, довольный, облизал измазанные в варенье пальцы.
– Ну, раз совсем никаких… – Мама едва не рассмеялась. – Может быть, вы хотите сказку?
– Вот бы она была такая же интересная, как вчера! – сказала Лёля. – Петрик, жаль, ты не слышал.
– А что было вчера? – поинтересовался мальчик.
– Мама рассказывала легенду о затонувшем острове, на котором прямо под водой живут наги, и у них там…
– Наги? – перебил ее Петрик. – Это еще кто такие?
Лёля с укоризной посмотрела на друга.
– Наги, – сказала она, – это такие мифические существа. Тело у них человеческое, а хвост – как у змеи.
– Вроде русалок? – уточнил Петрик.
– Нет же! У них змеиный хвост, а не рыбий! Это значит, что они могут и в воде плавать, и передвигаться по земле.
– Ух ты! – Петрик уже размечтался о том, как было бы здорово обзавестись змеиным хвостом.
– Так вот, – Лёля прервала его раздумья, – у них там под водой целое королевство. Есть даже дворец, и в нем – царица. Каждое полнолуние они выходят на главную площадь и танцуют – наверное, очень красиво! А еще они обожают всякие загадки, шарады и ребусы.
– А трезубцы у них есть? – полюбопытствовал мальчик.
– Наверное, – пожала плечами Лёля, немного разочарованная тем, что Петрика не увлек ее рассказ о дворцах, танцах и загадках.
– Ты сказала, эти… наги – они живут на затонувшем острове?
– Да.
– Вроде Атлантиды?
– Почти. Только поменьше и гораздо ближе к нам.
– Ближе? – удивился Петрик.
– Ну да. По легенде, змеиное царство находится за Русалочьей косой, рядом с Сосновым островом.
– Вот это ничего себе! – присвистнул Петрик. – Поплыли туда, а? Посмотрим на этих наг с трезубцами.
– Ну и как ты доберешься до морского дна? – Лёля сложила руки на груди.
– С аквалангом! – объявил мальчик после минутного раздумья.
– Можно подумать, тебе его кто-то даст, – усмехнулась Лёля. – К тому же тот, кто хоть одним глазком увидит, как танцуют наги, сам станет одним из них. А еще в нагу может превратиться утонувшая девушка. Ну так говорится в легенде. Правда, мам?
– Правда, – кивнула мама. – Но эту историю я уже рассказывала. А сейчас пришло время для новой. Согласны?
– Да! – воскликнул Петрик.
Лёля щелкнула выключателем, и теперь комнату освещал только высокий торшер. Все трое оказались заперты в круге зыбкого желтого света, а по углам гостиной заклубились сумерки. Лёля и Петрик с ногами забрались на диван и укрылись большущим рыжим пледом. Мама, подобрав длинную зеленую юбку, опустилась в свое любимое кресло и потянулась к корзинке с вязанием. Она вязала пестрое одеяло, расчерченное на множество разноцветных квадратиков. Каждый раз, начиная рассказывать сказку, мама брала новую нитку – так, чтобы все лоскутки были разного цвета. Одеяло уже очень сильно разрослось – наверняка им можно было укутать не только Лёлю и Петрика, но и кого-то очень большого.
– Бесконечное одеяло! – улыбнулся Петрик. – Оно все больше и больше! Еще чуть-чуть – и им можно будет укрыть рыбацкую лодку!
– А как иначе? – Мама взялась за кончик ярко-фиолетовой нитки и провязала пару петель. – Ни одна лодка не должна мерзнуть, – она подмигнула Петрику.
– Все, начинай! – Лёля, обхватив ладонями горячую чашку, заерзала от нетерпения.
– Хорошо, слушайте!
Застучали спицы, и мама начала рассказывать.
Однажды трое путников шли через высокие горы. Под вечер небо затянулось тяжелыми серыми тучами, где-то вдали раздались раскаты грома, и вскоре на путников обрушился холодный ливень. Впереди, как раскрытая пасть дракона, чернел вход в пещеру. В другое время путники и носа бы туда не сунули, но теперь вокруг сгущалась ночь, и дорога спряталась за пеленой дождя. Делать было нечего – промокшие до нитки, друзья осторожно вошли внутрь. Было совсем темно, шаги эхом отражались от сводов, и казалось, что пещера уходит далеко вглубь скалы. Откуда-то издалека доносился неясный шорох. Путники пошарили руками вдоль холодных стен и нашли несколько сухих поленьев и веток. Они разожгли костер, и пространство вокруг озарилось красноватым светом – пещера оказалась совсем небольшой и почти идеально круглой. Огонь уютно потрескивал и выбрасывал вверх свои быстрые язычки, как будто стараясь лизнуть темноту под самым потолком. Путники расселись вокруг костра, сняли мокрую одежду и вытянули вперед замерзшие ноги. Согревшись, они заметно повеселели и принялись рассказывать друг другу истории, одну диковиннее другой:
– Как-то раз я встретил в темном лесу мохнатое страшилище с во-от такими зубами, с когтями, острыми как нож, и глазами, светящимися в ночи, – и поборол его голыми руками!
– А я однажды дошел до вершины самой высокой скалы, и там, в огромном гнезде жила птица, но не простая. Размером она была не меньше медведя, язык – как змеиное жало, а в крыльях – стальные перья. Я схватил арбалет и выпустил стрелу прямо в грудь птицы – туда, где между перьями виднелся зазор. Тут-то ей и пришел конец!
– Случилось мне плыть на корабле через бескрайний океан. Вдруг из глубины, сверкая чешуей, поднялся страшный морской змей – он раскрыл свою пасть с тремя рядами острых зубов и злобно зашипел. Я, недолго думая, метнул в чудище гарпун, и оно навсегда скрылось в морской пучине.
Вдруг друзья перестали похваляться и прислушались: из глубины пещеры донеслось невнятное шуршание, прокатился по полу камешек, затрепетало пламя в костре. Снаружи раздался оглушительный раскат грома, вся скала заходила ходуном, и тут на стене пещеры, в дрожащем оранжевом свете, появилась тень огромного хвостатого чудовища.