Дорофей Наумович топтался рядом, не зная, что сказать.
– Здорово ты напугал его, – вдруг произнес мальчик.
– Кого? – не понял смотритель.
– Старину Гролля.
– Вы что-то путаете, – вздрогнул от неожиданности Дорофей Наумович. – Это я от страху чуть… хм…
– Да нет же, трактирщик слишком много из себя строит. Он неплохой маг, но не всемогущий. И если бы почуял в тебе слабого, то прихлопнул бы на месте. А то расфуфырился, начал крушить все вокруг, угрожать… Это свойственно тем, кто боится.
– Он тоже маг?
– Конечно. В здешнем мире заведения для иных открывают только маги. Так уж повелось.
– Иных… – Смотритель несколько раз повторил это слово, разжевывая его и пробуя на вкус. – Только я-то ведь не иной.
Мальчик пожал плечами:
– Поживем – увидим.
– Честно говоря, я вообще не понимаю, как все произошло. Я ничего подобного не хотел. Просто устроился на работу… самую обычную работу, и вот…
Маленький незнакомец тряхнул соломенными кудрями и запустил горошину куда-то в небо.
– Да, я знаю. Ты напоминаешь одного человека из старой сказки. Он был очень одинок, и его дом развалился. Однажды этот человек набрел на заброшенную башенку и решил там остаться. Нарубил дров, развел огонь в очаге, чтобы приготовить себе ужин. Но оказалось, что это не просто башенка, а маяк. Человек случайно зажег его, и к нему начали стекаться корабли. Вот как бывает.
– Чем закончилась сказка? – немного помолчав, спросил Дорофей Наумович.
– Кто-то говорит, что человек погасил свет, потому что привык оставаться один. Кто-то утверждает, что он стал смотрителем маяка. Но подлинный конец никому не известен – каждый решает для себя сам.
– А Гролль…
– Беда старика в том, что он не слушает сказок. Он считает тебя серьезной угрозой, потому что только равный ему осмелился бы открыть свою лавочку здесь, на землях, которые негласно принадлежат ему. Трактирщик давно подпевает темным силам: неудивительно, ведь они больше платят. Яды, проклятия, приворотные зелья – только первые пункты в его меню. Конечно, об этом знают лишь иные. Для местных Гролль создал чудесные декорации с отменной выпивкой и едой.
– Много здесь вообще… иных?
– Все так смешалось, мой друг, – сказал мальчик и посмотрел на Дорофея Наумовича яркими голубыми глазами с золотистыми искрами – а каждая искра являла собой сотню лет. – Миры соприкасаются то тут, то там. Многие научились приспосабливаться. Я вообще больше люблю ходить по грани и наблюдать. За это меня и прозвали Поплавком.
Дорофей Наумович сел на ступеньку рядом. Занялась метель, но он не чувствовал холода. Город оставался сонным, утро все не наступало, и казалось, что время внезапно остановилось.
– Я не знаю, что мне с этим делать, – наконец сказал смотритель. – Ко мне приходят странные люди и ждут от меня того, чего я им дать не могу. Принимают меня за того, кем я на самом деле не являюсь!
– Ну, это совсем просто, – отозвался Поплавок. – Ты можешь быть магом, а можешь им не быть. Как тебе угодно.
– Да как же я буду магом, если я обычный человек! – не выдержал Дорофей Наумович. – Я и среди своих мало на что годен. А тут…
– Ну, не скажи, – усмехнулся мальчик. – Ты работаешь всего пару дней, а у тебя уже есть древо Дубомира, первое за десять лет, исцеляющий цветок и машина, дающая эль с ячменным вином. Клянусь своей трубкой, даже Мерлин так не начинал!
Маленький незнакомец поднялся и, засунув руки в карманы, побрел в сторону дороги. Его босые ноги не оставляли следов на снегу; он даже не шел, а скользил, слегка покачиваясь – точь-в-точь, как поплавок на стыке миров.
********
Метель все усиливалась, и Дорофей Наумович закутался в брошенное на ступеньках одеяло. Он чувствовал себя потерянным, потому что вдруг понял: где-то внутри него заблудился Дороня, и пока он никак не может его найти. Кафе. Газеты. Дерево. Карандаш. Цветок. Диван. Иные. Привычное и непривычное смешалось в голове и грозило разорвать ее на части.
«Ничего, – подумал смотритель. – Скоро приедет бригада. Они все поправят».
После таких ободряющих слов Дороня непременно должен был объявиться. Но этого не произошло.
Зато совсем близко раздался волчий вой. Не зловещий, как в полночь, а тонкий и жалобный. Так мог выть брошенный одинокий пес. Дорофей Наумович поднялся, обошел заправку со всех сторон и возле мусорных баков увидел белую волчицу Гролля. Она лежала, почти сливаясь со снегом, костяные шипы на ее спине как-то странно покосились. Смотритель, сглотнув комок страха, подошел поближе и разглядел, что эти шипы – лишь бутафория. Они были привязаны к зверю, а под грубыми веревками на боках виднелись протертые кровоточащие раны.
– Руна, – жалостливо пробормотал Дорофей Наумович. – Ай-яй-яй… Ну, пойдем, пойдем.
Он хлопнул по колену, и волчица встала, а потом потрусила за ним, изредка тычась в его ладонь горячим носом. В кафе смотритель перерезал ножом веревки и достал аптечку с ватой и перекисью. Пытаясь открыть пузырек, он едва не опрокинул локтем винный бокал.
«Исцеляющий цветок, – проскользнуло в голове. – Мальчуган назвал его так».
А бутон уже раскрылся и походил на золотистый георгин, от которого пахло медом и почему-то морской солью. Дорофей Наумович пожал плечами, оторвал один лепесток и растер его между пальцев. Потом осторожно смазал красную полоску на боку Руны. Рана затянулась прямо на глазах.
– Так вот она какая, магия, – вполголоса сказал он.
Волчица принялась лизать затянувшийся бок, и ее шершавый язык как бы невзначай прошелся по руке смотрителя.
– Ты, похоже, не собираешься возвращаться к своему хозяину? Ума не приложу, чем тебя кормить. Ладно, возьми пока это, а там посмотрим. Может, уговорю Платона Петровича открыть здесь котлетную.
Дорофей Наумович выложил перед Руной несколько эклеров и последний бутерброд с уже застекленевшей красной рыбой. Волчица принялась за трапезу с удовольствием и не спеша, словно она пробовала редкие конфеты. Смотритель снова вышел на улицу.
Сумерки растворились, и все вокруг окутала белоснежная, местами рваная и неровная вышивка метели. «Так они не найдут дорогу», – подумал Дорофей Наумович. На мгновение ему показалось, что сломанный светофор на перекрестке – это тонкая фигурка Яснолики, которая стоит, и ждет, и вглядывается в падающий снег.
«Зима для того и создана в белых тонах, чтобы мы могли начать свою жизнь с чистого листа». Откуда у него в голове взялись эти слова? Они были явно не из кроссвордов. Но смотритель вдруг понял, что та самая зима замела Дороню в одном из сугробов, и искать его теперь не было смысла. Разве что весной… Хотя столько всего могло произойти до весны…
Дорофей Наумович перебрал связку вверенных ему ключей и нашел увесистый ключ от подсобной комнаты. Он вытащил старую стремянку и молоток, потом поставил лестницу прямо перед входом в кафе, забрался на самый верх и начал наносить удар за ударом. Металлическая конструкция охала и стонала, обломки сыпались на землю, но смотритель не успокоился, пока не сделал все так, как нужно.
*********
– Вы нас вызывали? – спросил приятный молодой человек в яркой куртке с надписью «Неоновый свет». За его плечом с ноги на ногу переминался небритый здоровяк, который, по всей видимости, являлся в фирме основным источником физической силы.
– Да, – сказал Дорофей Наумович.
– Тогда показывайте вашу вывеску.
– Она прямо над вами.
Молодой человек задрал голову, и его красивый гладкий лоб прорезала морщина.
– Погодите, вы же сказали, что у вас надпись перегорела. А здесь все в порядке. Может, контакт отходит? В каком месте были проблемы?
– Не работали три последние буквы в слове «магазин».
Морщин на лбу «Неонового света» стало две, и намечалась третья.
– Тут нет таких букв!
– Неужели? – изумился Дорофей Наумович.
– Вообще нет! Написано – «КАФЕ МАГА». Я думал, это фишка такая.
– Может, ветер сорвал? – задумчиво проговорил смотритель. – Или хулиганы сняли? Знаете, у нас тут район такой – вроде бы пустынный, но очень неспокойный.
Молодой человек закусил губу.
– Понимаете, изготовлением на заказ мы не занимаемся, только ремонтом. Обратитесь в другие агентства. И все-таки странно, первый раз вижу, чтобы…
– Разумеется, я оплачу вызов, – перебил его Дорофей Наумович. – А вообще, не желаете ли стаканчик подогретого вина за счет заведения?
Здоровяк на заднем плане с готовностью закивал и втолкнул своего «неонового» коллегу в теплый, уютно обставленный зал.
– Не бойтесь, она не кусается, – на ходу бросил смотритель, указав на большую белую собаку у самой стойки.
Вечером состоялся телефонный разговор.
– Пострадала вывеска? – обеспокоенно переспросил Платон Петрович. – Так ведь новогодние праздники на носу, у всех выходные. Если делать на заказ, то будет готово не раньше чем через месяц.
– Что ж, месяц – хороший срок, – сказал Дорофей Наумович, обращаясь скорее к самому себе.
– В каком смысле – хороший срок? Срок для чего?
– Я имел в виду, испытательный срок. На моей новой… гхм… должности.
– Хм, – с какой-то обидой произнес Платон Петрович. – Я думал, ты у нас задержишься надолго…
– Поживем – увидим, – загадочно протянул смотритель и положил трубку.
Часы показывали десять вечера – самое время для нежданных посетителей. Дорофей Наумович постелил свежие скатерти и украсил столы дубовыми ветками. Потом любовно протер кофе-машину и поставил цветок Яснолики на полку – на виду, но подальше от посторонних рук.
– Увидим, – сказал он еще раз белой волчице, которая примостилась на хозяйском кресле. Руна негромко рыкнула и накрыла лапой кусок эклера – самый вкусный, с остатками крема.
И вскоре дверь действительно приоткрылась. Осторожно, неуверенно. В зал вошла невысокая, очень смуглая девочка-подросток. Из-под длинной дубленки виднелись ножки в атласных туфельках с кружевной лентой вокруг щиколоток.
– Страствуйте, – с мягким акцентом сказала она. – Я мошет быть, ошиблась. Мне нушен один теловек.
– Маг?
Девочка вскинула на невзрачного человека в костюме раскосые зеленые глаза и часто задышала.
– Он сдесь?
– Присядьте сначала. Может быть, чаю с медом? Понимаете, многие ожидают совсем другого. Кучу бутафории и пафоса, как у Гролля, а в итоге получают лишь меня. И я не могу обещать, что взмахну какой-то там палочкой и избавлю всех от бед. Но я постараюсь. Ведь иногда достаточно просто протянуть руку, без порошков и зелий, такое вот банальное волшебство…
– Так вы маг? – прошептала девочка.
– Он самый, – подтвердил смотритель кафе. – Ну не может же вывеска врать. В миру Дорофей Наумович, а для вас – Фей Драконыч. Вот ваш чай. Руна, не косись на бутерброд, не для тебя.
Маг откашлялся и вернулся за стойку. Там он неспешно протер очки салфеткой, поправил галстук и придал своему лицу то хитровато-мудрое выражение, которое, как ему казалось, лучше всего подходит его новому статусу.
– Итак, – понизив голос, произнес он, – чем могу помочь?
РЫЦАРЬ ПОПОЛАМ
Вот уже десять минут она сидела неподвижно и сверлила взглядом номер на куске бумаги. В глубине души ей хотелось, чтобы цифры умели сами выпрыгивать на телефонные кнопки, освободив ее от мучительного раздумья, но упрямые двойки, девятки и восьмерки даже не думали двигаться с места. Прошло еще минут пять, и девушке стало стыдно: если бы какой-нибудь телепат влез в тот момент в ее голову, то решил бы, что бедняжка находится как минимум на краю пропасти. А она всего-то боялась сделать звонок, чтобы признаться в своей глупости.
Девушка быстро, на вдохе, пробежалась пальцем по кнопкам. Сначала была тишина, потом послышался щелчок, а после раздался долгий, нетерпеливый гудок – будто машинист подгонял сонных пассажиров на вокзале.
Второй гудок, третий, четвертый… Никто не поднимал трубку. Она почувствовала облегчение. Еще чуть-чуть, и можно будет сбросить вызов с мыслью «Я честно пыталась». Но последний гудок оборвался на середине, и приятный мужской голос произнес:
– Слушаю.
– Федор Андреевич, добрый день. Мне дала ваши контакты одна знакомая. Говорила, что вы консультируете по телефону, нет нужды лично приходить на прием. Если сейчас у вас есть время, я хотела бы обратиться за помощью.
Протараторив заученную фразу, девушка замерла в ожидании.
На том конце провода воцарилось молчание – наверное, Федор Андреевич сверялся со своими записями. Затем он спросил:
– Вы хотите получить консультацию прямо сейчас? Видите ли, идет обеденный перерыв, и нас могут прервать. Я запишу вас на вечер…
– Нет-нет, пожалуйста! – выпалила девушка, попутно удивляясь собственной наглости. – Я компенсирую вам обед, можете назначить двойной тариф. Понимаете, мне кажется, что я уже не осмелюсь позвонить второй раз.
Ее щеки вспыхнули; она никогда не решилась бы сказать подобное серьезному деловому человеку. Но голос в трубке казался почти мальчишеским, с приятными, располагающими нотками. Наверное, так и должен разговаривать по-настоящему хороший психолог.
– Раз так, откладывать не будем. Сейчас я переключу на бесплатную линию. Нет-нет, не возражайте. Есть правило: никакой работы в обед, так что будем считать это дружеской беседой. Как ваз зовут?
– Анастасия. Но друзья давно зовут меня Ная.
– Хорошо, Ная. Расскажите, что вас беспокоит.
– Даже не знаю, с чего начать. Понимаете, все это очень глупо. У меня есть все для счастливой жизни. Свое жилье, работа, семья и подруги. Я даже поступила в магистратуру на бюджет, где был конкурс пять человек на место…
– Постойте, – мягко прервал Федор Андреевич. – Вы еще не коснулись проблемы, а уже начинаете оправдываться. Давайте начнем по-другому. Полагаю, вы звоните из дома. Можете прямо сейчас поставить чайник? Предпочитаете кофе или чай?
– Чай, – удивленно ответила Ная, прижав трубку к плечу и послушно зажигая газ.
– А в чем вы сейчас будете его пить? Есть любимая кружка?
– Неловко признаваться, но у меня обычный граненый стакан. В подстаканнике.
– Ого! – оживился голос. – Прямо как в поезде! Замечательно. Заварите себе чай, сядьте за стол и представьте себе стук колес. Вы едете в далекое путешествие, а я – вовсе не психолог, а ваш случайный попутчик. Поговорите со мной, легко и открыто, словно скоро будет моя станция и мы никогда больше не увидимся. Готовы? Если да, то просто ответьте на вопрос: вы счастливы?
– Не знаю, – после некоторого молчания призналась девушка, опуская чайный пакетик в кипяток. – Должна быть. Ну вот, я снова оправдываюсь. Дело в том, что у меня нет причин быть несчастной. И вместе с тем я… будто растерянный паук, которого сорвали с паутины и метлой загнали в угол. Я словно проживаю не свою жизнь. А как правильно поступить, куда идти – понять не могу.
– Тогда дадим этому паучку немного мошек. Соорудим в углу невидимую паутину и начнем ловить моменты. Когда вы ощущали себя по-настоящему счастливой? Наверняка в детстве?
– О, да, – Ная тихонько рассмеялась. – Чудесная пора. Я играла со своим шкафом…
– В Нарнию?
– Нет, тогда я не знала никакой Нарнии. Да и шкаф был не настоящим, а бумажным. Два склеенных листа с нарисованными дверьми. Там я хранила сказочных героев, которых сама рисовала и вырезала. Рыцарь, принцесса, дракон, верный конь… Я любила сочинять с ними всякие истории.
– А кто был самым любимым героем?
– Конечно же, принцесса. Она была на роликах и с короткой стрижкой – такой я ее сочинила. Моя мама, помнится, ее очень не любила и называла неправильной…
– Она была похожа на вас?
– Кто, мама? Нет, мы абсолютно разные. Я бы даже сказала, противоположности.
– Я имел в виду ту принцессу на роликах.
– Наверное, – протянула девушка. – Сейчас я уже позабыла. Но если вдуматься, то да, она была курносая и рыженькая. Правда, теперь у меня другой цвет волос.