— Докладывайте, — потребовал Зуфий.
— Щиты упали, повелитель, перезапускаем.
У стромаркианцев было преимущество на больших дистанциях. На их кораблях были установлены огромные турели, оборудованные счетверенными энергетическими установками, источающими концентрированные лучи разрушения. Дальность этих орудий намного превосходила дальность батарей «Савана».
— Рулевой, прибавить скорости, — оскалился Зуфий, когда «Саван» затрясся от очередного попадания. Он наклонился вперед на троне, — сократить дистанцию!
— Так точно, повелитель. Полный вперед.
Зуфий глубоко вдохнул и откинулся на спинку трона.
— Двигайтесь по этой траектории, мы пройдем сквозь них.
Зуфий проложил курс, проходящий через скопление кораблей стромаркианцев. Это решение было дерзким и агрессивным, «Саван» попадет под обстрел боковых батарей, но при этом резко сократит дистанцию и не позволит стромаркианским кораблям снова набрать дистанцию.
На ретинальном дисплее капеллана загорелись предупреждения. Оценки траектории, столкновений и потенциальных повреждений побуждали его отказаться от принятого курса. Зуфий, ощерившись, сморгнул их, он будет верить в то, что дисциплина его команды, скорость «Савана» и метровые слои бронепласа и керамита, защищающие корпус корабля, принесут им победу.
Зуфий зарычал, когда очередные копья энергии впились в «Саван», прожигая внешние аблативные слои и оставляя шрамы на боках крейсера. Он уставился в иллюминатор на далекие силуэты стромаркианских кораблей. В каждом из них прятались больше десяти тысяч людей.
Он убьет их всех.
СЦЕНА ПЯТЬ — ДЕСАНТНАЯ КАПСУЛА ВНУТРИ «САВАНА СМЕРТИ»
— Кровью его, — оскалился Балтиил, когда десантная капсула затряслась. Он чувствовал себя беспомощным, пока орудия стромаркианцев продолжали поливать «Саван» огнем не получая ответа. Библиарию, пристегнутому внутри штурмового транспорта, приходилось полагаться на судьбу. Он надеялся, что Зуфий знает, что делает. Даже из трюма он чувствовал злобу капеллана, его желание рвать и убивать. Оно кипело подобно адскому пламени, растекаясь по кораблю, и тлело на краю сознания Балтиила.
Рота смерти тоже чувствовала его. Балтиил противился своему желанию обнажить психосиловой меч, когда думал о пяти воплощающих смерть убийцах, находившихся с ним в одной десантной капсуле. Он никогда раньше не находился так близко к отделению проклятых. В обычной ситуации считалось, что только капеллан обладал достаточной волей и чистотой духа, чтобы вступить в бой вместе с воинами из роты смерти. За ними следовало ощущение скоро погибели, которое сводило с ума даже лучших воинов и тащило их в объятья ярости. Балтиил глубоко вздохнул и расслабился. Он не был капелланом, но и другого выхода тоже не было. Без его дара рота смерти не переживет огонь противовоздушных батарей, защищающих дворец губернатора, а высадка за их зоной огня даст защитникам шанс подготовиться к штурму. Апполлус четко дал понять, что Стромарк прайм должен пасть за один день.
Вытянув шею, Балтиил посмотрел на воинов роты смерти слева и справа от него. Их багровые линзы светились в полутьме и в сочетании с беспрестанными рыками, воины роты смерти напоминали о ночных ужасах — фольклорных персонажах Кретации. Считалось, что они крадутся во тьме, поджидая неосторожных людей, чтобы сжечь их души одним взглядом и вновь скрыться в тенях. Беспокойство Балтиила усилилось, когда он вспомнил о демоне в черной броне из видения.
Библиарий чувствовал, как рота смерти становится все злее с каждым ударом, который получал «Саван». Он чувствовал их желание освободиться от оков десантной капсулы и погрузиться во внутренности врагов. Они были самыми ужасными воинами, которых Балтиил мог себе представить. Библиарий видел, как жажда битвы Расчленителей усмиряла даже сынов Ангрона, и видел, на какие ужасные акты насилия были способны его разъяренные братья. Но он не боялся их и не боялся никого.
Беспокойство Балтиила было связано со слабостью его собственной плоти.
Его ноша была велика. Он был сыном Сангвиния и боролся с «изъяном», жаждой крови, безумием. Он мог поддаться «ярости» и присоединиться к братьям, облаченным в черную броню смерти. Но он был и библиарием и страшился момента, когда он окажется слишком слаб, чтобы сопротивляться голодным тварям варпа, готовым пожрать его душу.
Балтиил зарычал от разочарования. Он был дважды проклят, обреченный поддаться зверю изнутри или демону снаружи.
Он сосредоточился на роте смерти, на их злобе. Он слушал биение бьющихся в их груди сердец, которые гнали кровь по их кровавым жилам.
Балтиил почувствовал, как его пульс ускоряется в ответ. Он жаждал убойного биения сдвоенных сердец, кровавых моментов битвы, наполняющих все его существо четкой целью и смывающих все сомнения.
Он будет убивать, пока не умрет. Долг требовал этого, и того же желала его душа.
СЦЕНА ШЕСТЬ — МОСТИК «САВАНА СМЕРТИ», КОСМОС НАД СТРОМАРКОМ ПРАЙМ
Зуфий не обращал внимания на красные знаки предупреждений, горевшие на его консоли. Если «Саван» был настолько цел, что мог жаловаться, то время умирать еще не пришло.
— Приготовьте к стрельбе основной калибр. Цель — транспорт.
Расположенное в носу орудие основного калибра было огромным и составляло почти треть от общей массы ударного крейсера. Это оружие было самым тяжелым в оснащении кораблей Космодесанта. Оно было разработано для того, чтобы уничтожать города с высокой орбиты, но отлично работало и против вражеских кораблей.
— Да, повелитель, — ответил серв.
Артиллерист внес необходимые изменения в настройки когитаторов прицеливания, насыщающие энергией огневые камеры основного калибра. В глубине «Савана» тысяча невольников тянула метры тяжелой цепи, поднимавшей магменные снаряды из креплений и загружавшей их в дуло орудия. Под строгим контролем бригадира и его нейрохлыста эта непосильная работа отняла у них меньше минуты.
— Орудие готово, цель захвачена, — отрапортовал артиллерист.
Весь корпус «Савана» задрожал, пока основное орудие заряжалось до полной готовности.
— Огонь, — скомандовал Зуфий.
Дрожь корабля переросла в тряску, когда орудие обрушило свою ярость на «Защитника Императора», выпустив в его сторону магменную боеголовку.
Щиты корабля класса «Диктатор» зажглись как недавно рожденная звезда и перегрузились, как только первая из боеголовок попал в цель. Остальные обрушились на транспорт подобно разрушительным волнам, разрывая обшивку и уничтожая надстройки. По всей длине «Защитника» расцветали вторичные взрывы, скрывающие его силуэт в пламени.
— Попадание, повелитель. Щиты сбиты, двигатель не действует. Корабль поврежден.
Зуфий продолжал смотреть на тактический гололит, пока слуга докладывал о повреждениях. Вражеский корабль был беззащитен, из его двигателей синим туманом, растворяющимся в пустоте, вытекала плазма. Выжившие остатки команды все равно скоро погибнут в пустоте космоса.
Повелитель «Савана» оскалился.
— Огонь, еще раз!
«Защитник Императора» дрейфовал и больше не представлял угрозы для «Савана». Условия миссии требовали другого применения мощи корабля.
Артиллерист повернулся к Зуфию, но возражение замерли у него на устах. Покрытая шрамами плоть капеллана настолько натянулась на лице, что казалось, будто кости пытаются вырваться из неё. Бионический глаз в правой глазнице горел багровым, а кожа приобрела голубой оттенок от света гололита. Серв тяжело сглотнул.
— Так точно, повелитель.
Палуба под троном Зуфия затряслась, когда «Гордость Халки» возобновила обстрел «Савана» копьями.
Зуфий зарычал. Они еще не должны были стрелять снова. По данным тактического гололита оказалось, что стромаркианский корабль перевел энергию от двигателей, уменьшив время перезарядки орудий. Они собирались наказать «Саван» за урон, нанесенный «Защитнику Императора».
Зуфий ухмыльнулся. Такое безрассудное потворство собственному гневу будет иметь свою цену.
— Орудие готово к стрельбе, повелитель.
— Прикончить их, — скомандовал Зуфий.
Без щитов «Защитник Императора» не мог ничего противопоставить гневу основного орудия. Магменные снаряды врезались в его корпус с решительной жестокостью, испаряя бронированную плоть корабля. Внутри корпуса вновь раздались вторичные взрывы, и огонь поглотил все оставшееся. Корабль развалился напополам под беспощадным огнем.
Две половины транспорта разлетались в разные стороны друг от друга, падая в сторону Стромарка прайм, как пламенные предвестники судьбы, ожидающей мир.
Идентификационные руны эскадрона в спешке запущенных бомбардировщиков, на полной скорости стремящихся отдалиться от умирающего транспорта, замигали на тактическом дисплее Зуфия.
Он широко улыбнулся. Благородный порыв пилотов был обречен на провал. С суровой удовлетворенностью капеллан смотрел, как их руны исчезали с дисплея одна за другой. Внутри кормы «Защитника» продолжали греметь взрывы, пока варп двигатели корабля не прорвались. Эскадрон бомбардировщиков был поглощен расширяющимся ореолом плазмы, присоединившись к предсмертным мукам «Защитника».
«Саван» затрясся, когда его правый борт попал под огонь лазерных орудий и цельных снарядов, заставив Зуфия крепче ухватиться за трон. Внизу несколько слуг отдернулись от своих мест, убитые ударом электричества. Их кожа почернела, а по одежде гуляло пламя.
Пятеро новых сервов желающих занять места погибших выступили из углов мостика.
— Повелитель, мы вошли в огневую зону батарей, — доложил новый артиллерист.
Зуфий был доволен тем, как слуга подошел к своему долгу. Кровь на консоли и запах горелой плоти его, похоже, не беспокоили.
— Да, так и есть, — ответил Зуфий.
Борт к борту «Саван» имел меньше орудий, чем «Гордость», испещренная стволами и нишами орудий, готовых обрушить шквал снарядов размером с танк на корабль Расчленителей.
— Рулевой, новый курс, — приказал Зуфий.
Направляющие двигатели «Гордости», издав гортанный рев, не справились с необходимостью быстро среагировать на резкое изменение курса «Савана». Двигатели стромаркианского корабля работали не на полную мощность, и он был похож на морского млекопитающего, выползшего на сушу, в то время как «Саван» продолжил маневр.
Ударный крейсер повернулся к орудиям «Гордости» бронированным носом.
Зуфий почувствовал, как его мышцы напрягаются в ожидании, пока наблюдал за сближением в иллюминатор. На таком близком расстоянии он мог рассмотреть каждую деталь вражеского корабля, бронированную шкуре которого украшали базилики посвященные Богу-Императору, оплоты против опасностей космической пустоты.
Зуфий оскалился. Он не собирался обмениваться с стромаркианцами орудийным огнем.
Он был намерен протаранить корабль.
— Всем, приготовиться к столкновению! — Голос серва-сурвейора раздавался из всех вокс-колонок на «Саване», предупреждая о неминуемом столкновении с вражеским кораблем.
Щиты «Гордости» зашипели и затрещали, перегрузившись, попав в объятья «Савана». Орудия стромаркианцев прекратили стрельбу, команда пребывала в ступоре от безумного маневра и не могла вовремя скорректировать прицел.
— Смерть им!
По команде Зуфия «Саван» прошел сквозь «Гордость», используя зазубренные края брони подобно гигантскому цепному оружию, калечившему стромаркианский корабль. Судно Расчленителей продолжало движение, разрывая борта вражеского корабля, пока не застряло в созданном коме разрушения.
В обшивке «Гордости» появились бреши, которые затягивали в себя беспомощные орудийные команды как сухую солому. По кораблю прошелся огонь, зачищающий целые палубы и выталкивающий из брешей грибы взрывов, освещавших происходящее.
— Огонь, сейчас! — ударил кулаком по консоли Зуфий.
Батареи «Савана», находящиеся вплотную к разрушенному корпусу «Гордости», просто не могли промазать. Шквал ракет, лазерных лучей и плазменных снарядов разорвал стромаркианский корабль, уничтожил его бронепластовые связи и зажарил всё, что было внутри.
Корпус стромаркианского корабля распался на части, отлетающие в стороны от неумолимой атаки. Внутренние взрывы, звучавшие от носа до кормы «Гордости», предвещали близкую погибель.
Тяжелый огонь вырвал «Саван» из обломков.
— Рулевой, полный назад. Поднять щиты, — скомандовал Зуфий.
Батареи «Савана» прекратили огонь, а щиты снова зажглись за секунду до того, как взорвались двигатели второго корабля.
«Гордость Халки» исчезла в синей вспышке. На иллюминаторы «Савана» упали адамантиевые заслоны, защищавшие команду от острого яркого света. Ударная волна прошла сквозь щиты и ударила в корпус корабля.
— Состояние? — потребовал Зуфий.
— Щиты упали. Пробоины на палубах семь, восемнадцать и тридцать, — ответил один из слуг.
— Что с моими братьями?
— Штурмовая палуба цела.
Иллюминаторы уже не были скрыты заслонами, и Зуфий взглянул на обломки, оставшиеся от стромаркского корабля.
— Цель — фрегаты. Убейте их всех.
СЦЕНА СЕМЬ — ДВОРЕЦ ГУБЕРНАТОРА НА СТРОМАРКЕ ПРАЙМ
Юрик шел по дворцу так быстро как мог осмелиться, пробираясь между военными и священниками, бежавшими в противоположную от него сторону. Его злило, что бегущие не проявляли должного уважения к залам дворца. Примус был уникален, жемчужина архитектуры и скульптуры, заложенная далекими предками жителей Стромарка десять тысяч лет назад, и все это время был резиденцией правителей. Хотя дворец на Стромарке секундус превосходил его по размерам и был гораздо лучше защищен, он не мог похвастаться величием Примуса.
Юрик замедлил шаг, войдя в Зал Памяти.
— Простите меня, — обратился он к каменным скульптурам, установленным вдоль стен, когда его грязные ботинки запятнали мраморный пол. Он остановился в конце коридора, поправил тунику и пригладил волосы. Глубоко вдохнув, стромаркианец открыл сводчатые стеклянные двери и вошел в приемный покой правителя.
— Губернатор, — преклонил колено Юрик, обращаясь к правителю планеты.
Губернатор Аграфена стояла к нему спиной, её внимание было сосредоточено на птицах с красными хохолками, порхавшими между деревьями роскошного сада. Юрик не ожидал увидеть, что она уже была облачена в костюм-перчатку укрепленный преломляющей броней. Её длинные волосы были зачесаны назад и убраны в тугой хвост, свисавший по спине как табард. Вместо золотого скипетра Аграфена опиралась на тонкий меч с золотой рукоятью.
— В любое другое время ты был бы выпорот за то, что прерываешь меня, — сказала она.
Юрик молчал, на его лбу появилась капля пота.
— Что ты пришел доложить? — спросила Аграфена.
— Наш флот, губернатор. Он уничтожен.
— А наши войска? Какие от них новости?
— Их больше нет. Их всех больше нет, моя госпожа, — колеблясь, ответил Юрик.
Аграфена повернулась, смерив Юрика холодным взглядом.
— Больше нет? Как это понимать, слуга?
Юрик позволил себе кроткий взгляд на лицо своего правителя. В глазах читалась характерная для неё твердость, кожа была гладкой как холодные северные озера, а на щеках проступал легкий румянец, который, впрочем, не делал её манеры менее холодными. Юрик сдержал улыбку, его радовало, что губернатор не потеряла себя в окружающем хаосе.
— Наши армии разбиты и уничтожены, моя госпожа. Все солдаты за пределами щита…все кто находился не во дворце…они все мертвы.
Аграфена уставилась на него, услышав новость о том, что её мир превратился в кладбище.
— Бригада Халки? — спросила Аграфена. Это был её личный полк, тысяча избранных воинов, защищавших Примус.
— Капитан Александер и его люди готовы к бою, губернатор…
— В таком случае этот день останется за нами. Мы покажем секундианцам, чего мы стоим. Бригада Халки никогда не терпела поражения, эти стены никогда не были пробиты. Я не сдамся, Юрик. Я скорее сотру всё в пепел, чем помирюсь с этими предательскими трусами.
— Вы же не имеете в виду…