Побродив ещё немного, я понимаю, что проголодался, а ланч уже закончился. Почему бы не сгонять по-быстрому на кухню перекусить? Спускаюсь по ступеням и наблюдаю, какой забавный хаос учинили несколько дюжин домовых эльфов. Один эльф замечает меня и немедленно прекращает свою суету. Вот дерьмо! Только не он! Кто угодно, только не он!
– Гарри Поттер пришёл навестить Добби! – Даже другие эльфы как-то косо на него посматривают. Грустно – я ведь ни разу не додумался спросить, что с ним случилось. Опять же, он покалечил меня, пытаясь «помочь». Не думаю, что люди упрекнули бы меня за то, что я не пытаюсь наладить дружеские отношения с таким психом, как он.
– Э-э? Как ты, Добби?
– Добби отлично. Добби счастлив видеть великого и могучего Гарри Поттера!
Я улыбнулся, задумавшись, где он был, когда мы прокрадывались сюда, чтобы взять еды. Вот дерьмо! Это когда я лазил сюда за едой? Ответ – никогда! И если уж на то пошло, то откуда я вообще узнал, как пробраться на кухню? Я слышал, как Фред и Джордж говорят об этом, но не думаю, что когда-то сюда заглядывал.
– Я ведь никогда раньше не был здесь, так?
– Мистер Альбус Дамблдор просил Добби не разыскивать Гарри Поттера, и Добби надеялся, что мистер Гарри Поттер придёт навестить Добби.
Полагаю, что я всё-таки здесь «ещё» не был. Возможно, это снова «видение будущего».
– Почему Дамблдор не хотел, чтобы ты меня разыскивал?
– Он говорит Добби, что великий Гарри Поттер может не желать сейчас помощи Добби. – Я мысленно добавил: «И, возможно, он прав».
– Когда он тебе это сказал? – Я уже начал понимать, что этот человек старается держать людей в неведении.
– Он говорил с Добби в день, когда ты освободил Добби от плохого хозяина. Добби было некуда идти, и великий мистер Альбус Дамблдор дал Добби работу.
– Он когда-нибудь напоминал тебе, чтобы ты ко мне не приближался?
– Нет, директор слишком занят, чтобы поговорить с бедным Добби. Каждый месяц один галеон появляется на матрасе у Добби, так что Добби получает зарплату!
Хорошо, на этот раз можно отбросить сомнения. Действия Дамблдора вполне объяснимы. Хотя тот факт, что я его подозреваю, заставляет задуматься, как он будет относиться ко мне в будущем. От всей этой хрени у меня начинает болеть голова.
– Почему ты хотел поговорить со мной, Добби?
– Добби хочет стать личным эльфом Гарри Поттера!
– Личным – значит, связанным со мной?
– Да! Добби не может придумать лучшего способа отплатить великому и чудесному мистеру Гарри Поттеру за своё освобождение.
Да, попробуй, пойми эту логику – мозги сломаешь.
– Давай-ка уточним: ты хочешь отблагодарить меня за освобождение, став моим рабом? – Вижу, как при этих словах его глаза выпучиваются, и вид у него становится такой, как будто ему срочно приспичило пописать или что-то вроде того – не очень хорошие признаки. Я уже было испугался, что он примется бросаться на мою ногу как одна из собак тёти Мардж, когда мне было шесть.
Итак, каковы мои альтернативы? Первая и наиболее вероятная: Добби – сумасшедший. Могу вас заверить, что он немного того даже по меркам домовых эльфов. Он же ведь такого мог натворить, просто пытаясь мне помочь, правда? С другой стороны, когда я буду у тёти, появится повод для смеха. А если он выйдет из-под контроля, всегда можно дать ему одежду и освободить. Лунатик вечно поговаривает, что я способен «оборачивать всё в свою пользу». Черт, погодите-ка секунду! Когда это он сказал – или лучше в настоящем – разве он говорит такое? Может, именно сейчас и рождается эта фраза. Кто сказал, что быть Провидцем не странно? Ладно, лучше ответить психу.
– Добби, я не уверен, что готов иметь своего личного домового эльфа. Давай поступим так. Как насчёт того, чтобы я нанял тебя на лето? Поработаешь на меня испытательный срок. Возможно, мы сделаем соглашение постоянным после того, как убедимся, что тебе понравится на меня работать.
Работа по дому надоедает. Теперь, когда я стал старше, Вернон, наверное, заставит меня делать всё, за что не хочется платить разнорабочим. Так и представляю себя с вантузом в руках, потому что моторика массивных недр Дадли снова засорила толчок. Ага, такое уж больше по части Добби, чем по моей. Говорят, что приличной помощи днем с огнем не сыскать. С точки зрения моего опыта, помощь любого сорта найти очень сложно. Всегда найдется какое-нибудь заклинание, вызвавшее обвал, или некая другая идиотская причина, по которой я останусь без помощи и буду в одиночестве бороться за свою жизнь. Хотя когда в последний раз всё пошло наперекосяк, со мной была Гермиона, так что, может, дела налаживаются?
Ах, да, Добби, совсем забыл о нем. Ну, вот, теперь он подавлен, так как думает, что я ему отказываю. Но как только я упоминаю фразу «сделаем соглашение постоянным», он тут же кидается обнимать мою ногу. Я смотрю на других эльфов, а они – на меня. Я почти готов поклясться, что их глаза говорят «удачи» мне и «скатертью дорога» Добби. По крайней мере, хоть не трется об неё, как возбужденная псина – и то хорошо.
– Добби, я всё ещё живу со своими магловскими родственниками. Нам нужно обговорить несколько основных правил. Они не должны тебя видеть. Ты не должен с ними разговаривать. Если они узнают о тебе, то заставят меня отослать тебя прочь. Ты можешь выполнять свою работу, не показываясь при этом им на глаза?
– О, да! Добби может! Добби хорошо прячется. Родственники Гарри Поттера не заметят Добби.
– Хорошо-хорошо. Послушай, мои родственники не очень меня любят, поэтому они будут говорить обо мне не слишком хорошие вещи…
– Они не должны плохо говорить о великом мистере Гарри Потере!
Возможно, будет тяжелее, чем мне казалось вначале.
– Добби, ты позволишь им говорить обо мне всё, что вздумается. Иначе они обнаружат тебя и избавятся. Ты на это способен?
Он не слишком счастлив, однако кивает.
– Ладно, когда начнется лето – считай, что тебя наняли. А теперь не мог бы ты принести мне чего-нибудь поесть? Я пропустил обед. – Живой ракетой эльф устремляется вглубь кухни и начинает что-то метать в тарелку. Я присаживаюсь у крошечного столика и пытаюсь сфокусироваться на этой новой силе. Есть ли у меня видения, где я владелец домового эльфа? Вроде бы да. Но он, помнится, был не таким безумным. Может, придурок со временем станет сдержаннее? Интересно, существуют ли зелья, способные сделать его чуть более нормальным?
Через пару минут передо мной аж целых пять сэндвичей и три вида сока. Он просто фанатик, не находите? Я потёр лоб ладонью.
– У мистера Гарри Поттера болит голова? Может, Добби принести зелье от головной боли? – Я рассеянно кивнул, и он с хлопком исчез – в тот миг, когда я принялся за ростбиф и сэндвич с горчицей. Хм, неплохо. Он вернулся с зельем, когда я ел свой второй сэндвич – с ветчиной и швейцарским сыром, если кому-то интересно. После порции пыхтящего зелья мысли мгновенно прояснились. Обязательно надо будет проверить голову. Мадам Помфри отлично справляется с порезами, ушибами, синяками и случайными проклятиями, но, думаю, исследования мозга – не совсем её конек. Хотя я точно знаю одного типа… э-э, в смысле, вещь, которая великолепно справится с задачей – Сортировочная Шляпа!
– Добби, не принесешь ли ты мне Сортировочную Шляпу из кабинета директора? – У эльфа нерешительный вид. Несколько других выглядят точно так же. – Что-то не так?
– Домовые эльфы не должны ничего брать из кабинета директора без разрешения мистера Альбуса Дамблдора. Почему великий Гарри Поттер хочет поговорить со старым мерзким предметом одежды?
Сегодня утром Дамблдора на завтраке не было. Вполне возможно, что его нет в школе. Нельзя ждать! Мне нужно знать!
– Мне нужно только поговорить с ней, а потом ты можешь её вернуть. Я не хочу её украсть. Мне просто надо задать ей несколько вопросов.
Добби принимает объяснение и исчезает. Через минуту он возвращается с пустыми руками.
– Мерзкая Шляпа говорит, что никуда не собирается. Сказала Добби: «Спроси нахала, почему это я должна к нему являться?». Добби пришёл за ответом для мерзкой Шляпы.
В прошлый раз эти проклятые провидческие способности были гораздо полезнее!
– Спроси Шляпу, есть ли ей чем заниматься следующие три месяца, кроме как сидеть на полке и ждать?
Добби снова исчезает и возвращается. И вновь без шляпы. Что уже надоело.
– Мерзкая злая Шляпа обзывает Добби и мистера Гарри Поттера словами, которые Добби не хочет повторять перед своим хозяином. Мерзкая Шляпа говорит, что мистер Гарри Поттер должен сам придти к ней, если он и в самом деле желает поговорить.
Я начинаю обдумывать ответ поумнее, тот, из которого станет ясно, что мне хочется сделать со старой тряпкой, как вдруг передо мной появляется огненный шар. Прямо надо мной парит Фоукс, держа в клюве Шляпу.
– Немедленно отнеси меня обратно! Ты, чёртова тупая птица! – Вместо этого Фоукс роняет её на тарелку, так, что она точнёхонько приземляется в горчицу, оставшуюся от сэндвича. Вот теперь Шляпа действительно разгневана. Клянусь, феникс подмигивает мне, прежде чем исчезнуть. Нескончаемый поток брани, исторгаемый шляпой, заставляет меня задуматься, из чьего же одиннадцатилетнего разума она узнала все эти слова.
– Сейчас же очисти меня, невежественный тупица с дерьмом вместо мозгов! – Один из слухов, которые распространяла обо мне Петуния, гласил, что у меня якобы синдром Туретта[1]. Когда я узнал, что это такое, то всерьёз задумался, а не начать ли мне вести себя в обществе соответственно – просто чтобы ей насолить.
– Эй, я просто хочу поговорить. Не надо так отвратительно себя вести, – говорю я, поднимая предмет и вытирая с него горчицу.
– Во имя левого яичка Салазара, с чего это ты взял, что у меня возникнет желание с тобой разговаривать?
– Может, потому что я попросил… – пульсация в висках начинается снова, что отнюдь не помогает сосредоточиться.
– А если я попрошу тебя спрыгнуть с этой чёртовой Астрономической башни?
– У меня идея: давай я засуну тебе буханку хлеба туда, откуда вытащил меч Гриффиндора, а? Может, хоть это улучшит твой дерьмовый характер?
– Послушай, ты, сраный маленький кретин! У меня есть две работы, и это всё! Пропеть грёбаную песню и сказать толпе сопливых, мочащихся в кровать выродков, на каком факультете они будут меньше отсасывать!
На секунду у меня пропадает дар речи. Даже Снейп ведёт себя не настолько мерзко!
– Мерлиновы яйца! Да в чём твоя проблема, черт побери?
– Ты хочешь знать, в чём моя проблема, Поттер? Двести лет прошло с тех пор, как я последний раз была за стенами этого сраного замка! И предстоят ещё пятьдесят, прежде чем закончится мой испытательный срок!
– Что ты сделала? – Должно быть, нечто особенное, если получила взыскание длиной в четверть тысячелетия. Наверное, об этом даже упоминали в книгах.
– Травмировала маленького сосунка, рассказав, что Тёмный Лорд того времени был отцом ублюдка. Бесхребетный засранец удавился в ту же ночь! Знаешь, нельзя винить гонца за то, что в послании. Это ведь ничего не значит, мать его! Когда ты пришёл, ноя о наследнике Слизерина, я подкинула тебе кость, надеясь, что Дамблдор скостит мне срок за хорошее поведение. И знаешь, что этот страдающий запором, мочившийся в постель аж до девяти лет, этот любитель лимонных долек мне ответил? «Зачем, Шляпа? Хорошее поведение уже само по себе награда». О, я такую песню спою, когда старуха с косой доберётся до этого никчёмного мешка с дерьмом!
Да, это определённо что-то новенькое.
– Предлагаю сделку. Ты выручаешь меня, а я замолвлю за тебя словечко перед директором. Справедливо?
– С чего ты взял, что способен на что-то другое, кроме как тискать свой конец, выкрикивая имя Грейнджер?
Пропускаю мимо ушей дешёвый подкол. Вот если бы она упомянула Чжоу Чанг, тогда другое дело.
– Кажется, он весьма интересуется моей жизнью – значительно больше, чем жизнью обычного третьекурсника. Я поговорю с ним. Он у меня в долгу. Я – мальчик-герой. Чёрт, даже и не знаю. Проклятье, я найду способ вытащить тебя из замка на какое-то время! Так ты в игре?
Обветшалая тряпка заставляет меня ждать не меньше минуты, прежде чем ответить:
– Я в игре, Поттер. Но предупреждаю: если ты меня обманешь, то я выжгу мозг у каждого порождения твоего семени, которое ты отправишь в эту школу.
Я тинэйджер. Наверное, я слышал уже почти все существующие грубые выражения, но с этой шляпой определённо что-то не так. Может, мне лучше пойти к Поппи, и пусть она займётся мною всерьёз? Не-а, я уже слишком далеко зашёл.
– Прекрасно. Мне нужно, чтобы ты заглянула в мою голову. В последнее время я видел странные вещи. Помог девочке с рунами, хотя ни разу не открывал учебник. Неплохо сыграл охотником против Вуда. А раньше даже не пробовал. Думаю, что я Провидец и вижу будущее. По-моему, никто лучше тебя не разберётся в том, что творится у меня в голове.
– Хорошо, Поттер. Давай-ка покончим с этим.
– Ты не скажешь об этом никому, даже директору.
– Как будто я собиралась докладывать беззубому старпёру! Да скорее пыль поднимется столбом, когда они с Макгонаголл попытаются доказать, что всё ещё на что-то способны, чем я проболтаюсь!
– Мне не нужны подробности! – Кому захочется, чтоб подобные картины витали у него в голове?
– Мне плевать, что ты там думаешь, дуралей! Давай надевай меня на голову! Я долго этим не занималась, так что немного поболит.
Надевая Шляпу на голову, замечаю:
– Ты делаешь то же самое каждый год примерно для трёх десятков детей.
Голос прямо у меня в голове отвечает:
– Нет. Когда меня надевают на голову, я нашёптываю подсознанию ребенка. Я произношу такие слова, как бесстрашие и отвага, и смотрю, какие картинки мелькают в его голове. Потом упоминаю верность, усердную работу, разум, интеллект, честолюбие, хитрость. По тем картинам, которые вызывают наибольшую реакцию, я и делаю выбор. То, чего просишь ты, – глубокое исследование твоих мыслей. Будет немного больно, но тебе ведь не привыкать?
Я соглашаюсь, и Шляпа начинает меня мучить. Хотите знать, что я чувствую прямо сейчас? Схватите себя за волосы и изо всех сил дёрните. Аналогичные ощущения гарантированы.
– Интересно, очень интересно. Давай, мальчик, иди вслед за мной в глубины своего разума.
Такое чувство, что меня подхватил водоворот.
– Твои мысли в таком беспорядке… Попытайся как-нибудь выучить грёбаную окклюменцию. Одиннадцатилеток читать гораздо легче. Видишь туман? Это твои воспоминания. Потом представь Дамблдора или ещё кого-нибудь. Видишь, из тумана появляется картинка. Давай-ка посмотрим.
Я чувствую рывок – меня затягивает глубже в воспоминания. Туман густеет и превращается во мрак с редкими проблесками света.
– Тут уже другое. Здесь то, что ты подавлял и прятал от себя. Границы становятся светлее – значит, ограничительные барьеры падают. Попробуй подойти к краю этой области и посмотреть на скрытое там. Я не могу потратить на тебя весь день, сосунок!
Я в ужасе, и не боюсь этого признать. Кому понравится, когда ему говорят: ты что-то прячешь? Неужели Вернон насиловал племянника? Вот дерьмо! А может, Дадлик? Что бы это ни было, ему не долго оставаться секретом. Я погрузил руку в туман и нащупал воспоминание. Я летел; шла игра – мы против Равенкло. Передав пас семикурснику, я скользнул к земле. Тут я жёстко потянул свою «Комету» и вертикально взлетел прямо у сферы броска. Другой охотник передал мне квофл так, как мы тренировались, и я забил шар – во второе кольцо, прямо под метлой защитника.
– Хороший бросок, Поттер! – крикнул мне рыжий Охотник.
– Обалденный пас, Фрэнк. Давай набирать очки и надеяться, что Коллингсворс сможет поймать снитч! Нам нужно выиграть с перевесом хотя бы в 80!
– Не беспокойся о моей Алисе. Она поймает!
Я слышу свой ответ, когда воспоминание отступает:
– Я не охотник! И кто, чёрт возьми, этот Фрэнк?!
– Я узнала его. Он частенько бывал в кабинете Дамблдора. Это Фрэнк Лонгботтом. Его сын учится с тобой на одном курсе. Это не твои воспоминания, мальчик. Это память твоего отца.