- Зачем нам стрелка? Давай здесь! Раз на раз!
Жданов мысленно сосчитал до десяти, выдохнул, немного успокоившись. Срываться было нельзя, но уж очень хотелось.
- Сейчас? Или как?
- Никак, – блондин смерил троицу презрительным взглядом. – Назначай время и место, в университете я драться не буду.
- А чего так? Испугался?
- Да сто процентов! – подхватил Муравьев. – Поди, уже штанишки намочил, да?
- Это же ты с охраной ползаешь, а не я, – хрипло отозвался Даниил. – Пшли вон!
- Да, Жданов, не ожидал я… – разочарованно протянул брюнет. – Вы на филфаке все такие?
После резких слов желание съездить по фейсу своему недавнему подчиненному неимоверно усилилось.
- Я всё сказал… – Даня сглотнул, стискивая зубы.
- Испугался, значит. Понятное дело – вылететь не хочешь, верно? Форму армейскую надеть у тебя кишка тонка! Таких, как ты, там не любят, – Муравьев плюнул себе под ноги и растёр носком кроссовка. – Я тебя насквозь вижу…
- Может, таких как я и не любят в армии, но таких, как вы, жлобов, абсолютно везде не любят, ребят! – не остался в долгу Жданов. – Ваш удел семечки под окнами грызть…
Шпана переглянулась.
- За такие слова ребра ломают, ты в курсе?
- Правда?
- Проверить хочешь?! – огрызнулся Муравьев. С компанией он чувствовал себя увереннее.
- Вы-то чего хотите? – Даня дал понять, что устал от пустой болтовни.
- А давай договоримся, а? – предложил вдруг верзила. Он хищно улыбнулся и бросил взгляд на Киру. – Твоя? Одолжишь?
Милехина не на шутку занервничала.
- Что скажешь? – Муравьев размял руки.
Жданов молчал, исподлобья глядя на парней.
- Долго думаешь, – верзила покачал головой и двинулся к девушке. Перед его лицом тут же вырос кулак, затем превратившийся в кулак с поднятым средним пальцем.
- Ещё раз на неё посмотришь, вообще больше видеть не будешь!
- Ага, за подстилочку мы всё же заступимся! Стрелка-то отменяется! Сейчас тут замес устроим!
- Трое на одного? – уточнил блондин.
- Ребята, мы вас не трогали… – Милехина всё же не выдержала и подала голос.
- Захлопнись, тёлка!
- Ты своим шалавам колокольчики на шею повесь и тёлками зови! – Даниил сделал решительный шаг к Муравьеву. – Понял?!
- Думаешь, испугался?
- Выйдем?!
- А ты тут бей!
Дружки Дениса сразу встали с двух сторон, чтобы успеть прийти на помощь. Брюнет резко ударил Жданова под дых коленом. Блондин согнулся, хватая ртом воздух. Было больно. В глазах потемнело…
- Ха-ха! Вот и ты схлопотал!
Денис снова ударил, но Даня сумел увернуться и вмазать сопернику кулаком по челюсти.
- И это всё, что ты можешь, Казанова?! – иронично поднял брови брюнет, сплюнув кровь.
- А тебе много и не надо…
- Может, проверим, сколько надо тебе? – Муравьев кивнул дружкам. – Налетай!
Верзила и хлюпик подключились мгновенно. От таких предложений не отказываются.
- Это же спортзал, а не ринг! – Кира испугалась за Даню. – Прекратите!!!
- А плох тот спортзал, который никогда не был рингом! – отозвался Денис, размахивая кулаками в царапинах. – Правда, мужики?
- Ну, если тебя интересует и моё мнение, то я не согласен! – бас Ивы был узнаваем всеми студентами ВУЗа. – Разошлись!!! Дважды повторять не стану!
Роза никогда не считала себя святой. Она была абсолютно уверена в том, что не сможет жить, помогая другим так же бескорыстно, как помогал Иисус. То, что цыганка ушла в монастырь, не говорило о том, что она стала святой, но здесь она смогла понять, что великие и нужные дела творятся лишь доброй душой. Как она хотела внушить это Лексе! Сколько раз она пыталась донести до брата хоть малую частичку из всего того, о чем пишут в священных книгах. Она не смогла. Не успела. Всё, что осталось – молиться и за себя, и за него. Только в молитве есть спасение.
После воскресной утренней службы, Роза как обычно садилась за Библию. Правда, в этот раз, что-то не давало ей покоя. Рассказ Льва. Она хорошо понимала, что не может оставаться в стороне, ведь он – её племянник. Беспокойство за его судьбу разрасталось в ней до невероятных размеров, стоило лишь подумать о том, что может случиться при худшем раскладе! Подобные галлюцинации возникают очень редко. Если человек видит себя в теле другого человека – это значит только одно – скорую смерть. Монахиня, живущая в другом крыле, часто заходила к Розе на чай. Цыганка могла с ней поделиться. Это было той единственной отдушиной.
В своей келье Роза могла хранить только те травы, которые были одобрены, но если быть честными, то это были не травы даже, а сухие экстракты, от которых толку, как от козла молока! Для того чтобы попытаться решить проблему Лёвы, ей нужны были совершенно другие травы. Сильные. Женщина знала, что в храме никто колдовать не позволит, но отпрашиваться было ещё более рискованно. Когда их батюшка уезжал крестить детей в соседние села, в монастыре было довольно спокойно. Поэтому Роза решила дождаться вечера, никому ни о чем не говоря.
В дверь постучали. Роза замерла, пытаясь притвориться, что её нет. Стук стал громче. Делать нечего?
- Кто там?
- Роза, открой, к тебе пришли…
Цыганка отперла дверь. Голос той самой монахини насторожил её.
- Кого ещё принесло?
- Без понятия. В форме. Мужчина лет шестидесяти. Настаивает на встрече. Я ему говорила, что нельзя…
В груди у Саппоро всё рухнуло. Куда-то далеко отскочило сердце, и провалилась в бездну душа. Хоть за годы пребывания в монастыре Роза чуточку разучилась чувствовать на расстоянии, но сейчас всё её естество подсказывало ей, что того, кто пришел, она хорошо знает.
Виталия она помнила всё время. Всегда. С момента их встречи на допросе Лексы. Роза была женщиной и пусть кто угодно и сколько угодно говорит, что ведьмы не умеют любить, она любила. В первый и последний раз любила. И пусть все говорят, что у ментов нет души, у Викторова она была! Давно. Розе было больно вспоминать о том, почему Виталий стал таким жестоким. Да, его уважали в милицейских кругах, но он потерял самое дорогое – её доверие. Кроме того, что Роза была молодой привлекательной женщиной, она была ещё кое-кем. Она была матерью. Для Лексы. А Викторов был ему угрозой. Амбициозный молодюсенький, желающий доказать, что он пересажает всех преступников мира…
Зная настойчивость Викторова, Роза даже сопротивляться не стала, а просто молча вышла из ворот монастыря. Он стоял совсем близко. Сколько лет они не виделись? Больше тридцати. А он почти не изменился: в глазах тот же огонь, готовый сжечь всех и вся на своем пути. Они были похожи. Роза любила этот огонь и пылала в нем до тех пор, пока не сгорела. Всё изменилось одной весной, когда Лекса был обвинен в грабеже. Естественно, он был виноват, но для Розы брат значил гораздо больше, чем совесть.
Далеко, за край земли
Уходили корабли.
Ветер – счастье
В парусах мечты.
Звезды им, как маяки,
И движение руки
Путь укажет сердцу
С самой высоты…
Ты не со мной, а жаль, как жаль…
В сердце моем гостил февраль!
Но даже сердце, покрытое льдом,
Ярко светит любовью во мгле.
Я – мечта, я – любовь,
Я иду по Земле...
- Роза, – Виталий произнес одно только слово, а у Саппоро уже навернулись слезы. Раньше она не была столь сентиментальной. – Далеко же ты забралась. Прячешься от суровой реальности здесь?
- Как ты меня нашел? – женщина вытерла слезы. – Зачем ты меня искал?
- Ты разве не знаешь? – удивленно спросил следователь. – Я думал, что твой дар останется на всю жизнь…
- Он остался. Не сомневайся.
- Роза, мне нужна твоя помощь. – Виталий решил перейти к делу. – Несколько дней назад мне угрожали. Потом я был вынужден выпустить условно-досрочно одного очень опасного человека. Преступника. Ты его хорошо знаешь – это Крючковский.
- Кто? – переспросила цыганка.
- Хорошо, я скажу проще, – следователь усмехнулся. – Банго.
Роза внимательно посмотрела в глаза мужичку. Она хотела понять, врет или нет. Поняв, что его слова достоверны, она вздохнула. Разговаривать с ним о Банго ей хотелось меньше всего.
- Извини, но не могу тебе помочь.
- Почему? – Виталий схватил женщину за руку, когда та попыталась уйти. – Почему ты зарываешься головой в песок всякий раз, когда должна принять решение?!
- О чем ты? – Роза не стала вырываться. Она слишком скучала по его рукам.
В небе ангел пролетал –
Он мне тайну рассказал,
Рассыпая звуки, словно ноты.
Светом одарен лишь тот,
Кто любовь в себе несет…
Открывай же душу небесам –
Мечтай!
Ты не со мной, а жаль, как жаль…
В сердце моем гостил февраль!
Роза так хотела вернуть время назад. Она бы сумела отговорить брата от многих злодеяний, будь чуточку смелее и настойчивее. А ещё она бы умоляла его позволить ей встречаться с Виталием. Она бы не сбегала тайно и не подливала масла в огонь. Цыганка металась между ними, не зная, с кем хочет остаться. Она не была готова расстаться с Лексой, боясь, что он пропадет. Она не была готова жить с Викторовым на его мизерную зарплату, считая, что достойна большего. Это случилось так:
В очередной раз после отсидки, Саппоро не смог совладать с собой и убил нескольких сотрудников спецотдела. Это тянуло на десятку. Роза знала, что Викторов не станет церемониться. Поэтому она соблазнила его. Нагло и развязно. Прямо у него в кабинете. На подоконнике. Она даже не была уверена в том, что их никто не заметит. Роза спасла брата – Лексе удалось сбежать и затаиться. Викторов полетел с высшей должности. Его лишили премий и квартиры.
Розе было стыдно. Она не желала зла этому человеку. Она уже полюбила его. Она знала, что если Лекса узнает об этом, то Викторов не жилец. Она, как могла, скрывала их отношения, но природа распорядилась иначе – Роза забеременела. Именно в то время они с Лексой вынуждены были ночевать в лесу, чтобы не привлекать к себе внимания. Роза не смогла выносить ребенка. Виталий ничего об этом не знал – у него были дела поважнее. Он носом рыл землю, чтобы поймать Саппоро. Были подняты буквально все подразделения. Цыган стал просто легендой криминального мира. Никому ещё не удавалось столько бегать. Одно время мэрия даже объявила награду за то, чтобы кто-нибудь отважился поймать барона…
Несколько месяцев спустя, брат и сестра удачно преодолели расстояние, равное одному весеннему заплыву китов. Они сменили три города. Остановились в Сочи. У Лексы нашлись друзья, которые помогали. Роза больше не искала встреч с Виталием, который продолжал идти за ними по следу, как нюхач. Он всегда чувствовал, где Лекса. Это настораживало. Было в этом человеке что-то, что Роза не могла объяснить.
Ты не со мной, а жаль, как жаль…
В сердце моем гостил февраль!
Но даже сердце, покрытое льдом,
Ярко светит любовью во мгле.
Я – мечта, я – любовь,
Я иду по Земле...*
- Не прикидывайся! Ты готова была потакать своему придурошному братцу, не смотря на то, что он над тобой издевался! А сейчас ты знаешь, что кому-то грозит опасность, но снова делаешь вид, что тебя это не касается! Роза, я чувствую, что этот Банго натворит много бед! Он же прихвостень твоего…
- Замолчи! – громко крикнула цыганка. – Не тревожь Лексу! Это может плохо кончиться!
- Отвечай, где Крючковский?! Чего он хочет?! Зачем вам понадобился этот зек?!
- Да у тебя паранойя! – Роза покачала головой. – Успокойся! Банго мне докладывает о своих делах! Я вообще не видела его с тех пор, как он сел!
- У твоего Лексы есть сын, верно? – Викторов оперся на свою трость. Нога разболелась. Видимо, к смене погоды. – Он живет в таборе?
- Лачо? – Роза подозрительно сощурилась. – Ты его не застанешь – он работает.
- Ха! – Виталий поправил галстук, выбившийся из-под кителя. – Да я с ним разговаривал недавно! Он мне и сказал, что ты здесь…
- Что?
- Ничего. Рожа у него такая же наглая, как у Лексы! Он мне сразу не понравился! И знай: я распутаю ваш клубок до того, как пострадают люди!
Роза поняла, что тот, с кем разговаривал Викторов – не Лачо, а Лёва. Этого только не хватало! С чего он решил, что это сын Лексы?! Просто похож… ну так они же родственники! Дед и внук – почему бы не быть похожими? И вот тут у Розы внутри наконец-то стало легче. Что-то вырвалось на свободу. Какая-то мысль, давно не знавшая себе применения, теперь стала ясной. Ясной – то есть понятной. Вот о чем она столько думала. Вот что нужно проверить!
- Извини, мне пора!
- Нет, Роза! Ты никуда не пойдешь, пока я не буду уверен, что ты мне всё рассказала!
- Что же ты хочешь услышать? – цыганка потерла свою морщинистую руку. – Хочешь, чтоб я предсказала тебе будущее? А ты уверен? Не испугаешься?
Викторов замялся. Действительно. Зачем он шел к ней? Он знал, что это неизбежно.
- Не испугаюсь. Мне уже поздно бояться!
- Тогда жди меня вечером на обрыве.
- На каком обрыве? – Викторов не думал, что она согласится так быстро.
- Спросишь – в городе о нём все знают.
СГУ.
- Муравьев! – Ива не любил повторять. – Отойди от него, мать твою!
- Да, конечно. – Денис, вытеревшись рукавом, сделал пару шагов назад. Его компашка тоже притихла.
- Если вы не понимаете слов, – Иванов грозно прищурился. – Придется преподать вам урок на деле…
Для физкультурника не было большего удовольствия, чем поиздеваться над подопечными, прикрываясь спортивными формулировками. Даня знал об этом его увлечении, но молчал. А кому хотелось бы связываться?
- Не вижу повода для того, что бы вы находились здесь, барышня! – Ива мягко намекнул Кире, что она может быть свободна.
Милехина решила, что будет лучше подождать Даниила где-нибудь в более уютном месте. Все же, Иванов не был настолько плохим учителем, чтобы дать девушке наблюдать за суровой карой, которую собирался обрушить на парней-драчунов.
- Бегом марш, сосунки! – скомандовал Ива, как только Кира вышла за дверь. – Посмотрим, насколько вас хватит!
Первые четыре круга дались без проблем, но вот дальше… у Дани начала сильно болеть рана. Не раньше не позже! Проклятье! Парень сморщился.
- Быстрее, гнида! – бегущий следом Муравьев хотел выглядеть самым крутым. – Шевели батонами! Иначе я тебя…
- Смотри, чтоб Ива тебя не…
- Заткнулись!!! – физрук дал понять, что он всё слышит.
- Долго ещё..? – задыхаясь, спросил хлюпик, откровенно не понимающий, за что его в это впрягли.
Он даже не знал этого мужика. Он учился в ближайшем молочном техникуме. Он пришел с Денисом за компанию, и драться не хотел!
- Столько, сколько я скажу!
- Но я же ничего не сделал!
- Видишь, как я удачно пришел! Ты ничего сделать не успел, а если бы это было не так, я бы вас сейчас здесь не гонял! Вас бы гоняли менты! За драку в университете на глазах преподавателя немедленное отчисление вплоть до заведения уголовного дела! – преподаватель не сбавлял тона. – Бежим, ушлепки!
Даня усмехнулся. Его всегда веселили ситуации, когда он знал больше других. А этот пацан ещё не понял, что Ива – скала и ему абсолютно срать, кто виноват. Бежать становилось и правда невмоготу. Пот и легкое головокружение добавляли дискомфорта.
Муравьев тоже начал задыхаться. Сколько они пробежали?
- Курить надо бросать, Муравьев! – Ивушка рассмеялся. – А тебе, Жданов, пора бы начать! Тогда у вас не будет времени морды друг другу квасить!
- Дельное замечание! – отреагировал Даня.
- Последний круг! – неожиданно крикнул Иванов, глянув на часы. Все было обрадовались, но не тут-то было. – Переходим к отжиманиям!
Один этап выдержал. Даня выдохнул – ещё бы и дальше не рухнуть без сознания и всё будет ничего. Главное – он больше не студент этого заведения. Он больше не будет видеть Иву!
- Упор лежа! – просто армия какая-то. – Жданов! Тебе особое приглашение?!
Даня не успел отдышаться. В груди всё сжалось от нехватки кислорода. Парень почти упал, но задержался за стену.