Ренат обиделся. Карточные посиделки раньше у него были редки, но теперь, чтоб хоть как-то скоротать время, сообщники пытались развлечься, играя в азартные игры.
Несколько лет назад семейство Бероевых открыло подпольное казино. Поначалу народ валом шел и доходы были сумасшедшими, но потом, когда волна «игромании» спала, клиентов стало меньше и для их привлечения потребовалось создать несколько мини-клубов «по интересам», носивших общее название «Don t replay!». Мало кому известно, что эти так называемые «клубы» кишмя кишели мафиози и нелегалами, прибывшими с разных концов земного шара. Директорствовал там, конечно же, сам Игнат. Клубы являлись закрытыми и перед тем, как туда внедриться, нужно было пройти несколько психологических и физических тестов.
- Чего ты возишься?! – Игнат не выдержал, отобрав карты. – Смотри, как надо тасовать!
Ловкими и, казалось, совершенно магическими движениями, Бероев-младший заставил картонки вертеться практически в воздухе. Студент подбросил колоду над столом, затем быстро словив её, несколько раз сделал «веер», причем полный.
- Привет, картежнички! – Лев прошел вглубь комнаты, оглядываясь.
- А мы тебя вспоминали!
- Да ну?
- Ты как… – Рекс не договорил и хлопнул себя по лбу. Видимо, Игнат не запер дверь.
- Такие смельчаки? – цыган плюхнулся на свободный стул, закидывая ногу на ногу. – К вам тут зайдет, кто хочешь!
- А кого бояться, тебя? – Игнат сделал большой глоток из бокала.
- Не обязательно… У вас тут ухо надо держать востро, а то я пока поднимался, меня трижды грабануть пытались!
- А ты что, разбогател? – Бероев усмехнулся. – Долг, стало быть, принес?
Лев замялся. С деньгами у него были большие напряги, а долги, как известно, только растут со временем, да и к тому же у таких кредиторов, как Бероев, проценты капают с двойным тарифом. Карты стали страстью цыгана давно. Ещё в школе он прильнул к карточному сообществу. Так и познакомились.
- Пока нет…
- На «нет» и суда нет! – кавказец указал на дверь.
- Я отыграюсь.
- Ты в прошлый раз это говорил, а счетчик тикает. И ещё – вроде кто-то завязать собирался?
- Дай мне пару недель – я верну. – Лев в голове прикидывал к кому можно обратиться и ни одной кандидатуры не находил. Среди нескольких десятков знакомых ни один не смог бы дать нужную сумму. – И завяжу…
- Пара недель – это много. Двух дней за глаза хватит. – Игнат старался поставить цыгана в тупик, единственным выходом из которого стало бы выполнение любого его желания.
- Неделя!
- Три дня! – Бероев чертыхнулся про себя. Он не хотел торговаться, но всё же день уступил.
Ренат искоса наблюдал за сообщниками. Он не верил в то, что Бероеву удастся заставить Сапёра пойти на мокруху.
- Может, у тебя работа какая есть? – Саппоро попался на крючок, сам этого не зная.
- Есть, – без колебаний ответил Игнат. – Но не для всех.
- Для меня?
- Как ты угадал! – улыбнулся пьяной улыбкой кавказец.
- Ну и?
- Напомни мне, сколько ты должен? – Бероев стал серьезным.
- Десять тысяч евро, – Лев проговорил фразу четко, словно работал диктором.
- Много, не правда ли?
- Давай ближе к делу.
- Согласен! – Ренат оживился. Ему уж очень хотелось посмотреть на реакцию цыгана.
- Ты бы вышел, – с брезгливостью оглядел его делец. – Не для твоих ушей разговор!
- Больше двух – говорят вслух!
- Ты ещё здесь?!
Ренату ничего другого не оставалось. Он покорно вышел и плотно затворил за собой дверь. Слово босса – закон.
- Он всегда такой покладистый у тебя? – Лев старался не показывать волнения, задавая ненужные вопросы. – Не жалуется ещё?
- Слушай меня внимательно, – оборвал его Игнат, сделав глоток горько-кислой жидкости. – Время – деньги. А деньги – то, без чего не может жить ни один человек. Если он, конечно, не труп…
- Ты о чем? – напрягся Лев.
- В наше время действует только один закон – закон джунглей. Если сам не хочешь быть трупом, то должен убить…
Саппоро сглотнул и замер. Во время таких бесед нельзя делать лишних движений. Кавказцы – народ горячий. Ещё больше сумасшедший, чем цыгане.
- В смысле?
- Не строй из себя идиота! Я тебе уже озвучил!
- Хорошо, – Лев впился зубами в кулак на мгновение и рассмеялся. – Ты хочешь, чтобы я кого-то грохнул? Ты меня на мокруху отправляешь?!
Бероев посмотрел на цыгана, как на психа, и кивнул.
- А не прихуел ли ты, дорогой?! – Саппоро резко дернулся вперед, хватая Игната за горло.
- А тебе напомнить, сколько ты мне торчишь?! – Бероев хрипел.
Это подействовало моментально. С максимальной эффективностью. Долги денежные – один из самых опасных пороков.
- Кого? – вопрос прозвучал столь обреченно, что студенту стало немного жаль цыгана.
- Ещё попытка…
- Жданова? – долго думать не пришлось.
- Бинго! – Игнат отдышался и снова налил себе виски.
- Из-за Кирюхи?
- Не твоё дело.
- Других вариантов нет?
- Нет.
- Тогда я принимаю предложение…
- Других раскладов и быть не могло, – самодовольно улыбнулся Игнат. – Верно?
- Если я всё сделаю, то мой долг исчезнет?
- Посмотрим, – туманно ответил носач. – Сперва результат, а потом всё остальное.
- Мне нужны гарантии! – резко вставил цыган, злобно сжав кулаки.
- Ты в своем уме? – выпивший потер глаза. – Ты со мной торгуешься? Это при том, что ты полностью от меня зависишь? Умно!
- Я с тобой ничего не подписывал! И подчиняться не обязан!
- Вот как?
- Твой отец…
- Да, вовремя ты его вспомнил. Так вот, он в мои дела не суется.
- А может и мне не стоит?
- Ты не забыл, кому служишь?!
- Пошел ты, бля! Властелин нашелся!
- Карточный долг – дело чести! Хочешь, я тебе напомню, что бывает с теми, кто не возвращает долги?
- Не надо.
- Тогда в чем дело?! – Игнат снова выпил.
- Я не хочу в тюрьму, – Лев тоже опрокинул виски.
- Да мне плевать! Я не спрашиваю, хочешь ты или не хочешь, я требую возврата своих бабок, понял?! У тебя два варианта: либо ты приносишь мне все деньги через два дня, либо валишь Жданова!
- Не ори, – Лев оглянулся на дверь. – Я понял…
- И знай, что пока я не увижу труп – ты в черном списке!
«Черным списком» именовалась кучка людей, когда-то перешедших дорогу Бероевым. Они постепенно исчезали, поэтому, чем дольше кто-то не мог вернуть деньги, тем меньше были шансы на выживание. И Лев это отлично понимал.
- Мне самому решить, где и как его грохнуть? – цыган медленно поднял глаза на заказчика. – Или ты хочешь поучаствовать?
- Ты проницателен, – улыбнулся кавказец.
- Обязательно его мочить? – спросил после долгой паузы Лев. – Может, подставы будет достаточно?
- Смотря как, – хмыкнул Бероев. Казалось, что идея ему пришлась по душе.
- Вот и подумай, – предложил цыган.
Игнат задумался, правда, алкоголь сильно мешал этому делу.
- Пока не знаю, – наконец выдавил он, – надо обмозговать.
- Ладно, тогда до связи! – Саппоро ушел так же тихо, как и появился.
КОВАЛЬСК.
Миро, находясь в полудреме, мог расслышать то, что заставило его открыть сперва один, а затем и второй глаз. В комнату лился дневной солнечный свет – шторы колыхались от легкого совсем даже не осеннего ветра. Кармелиты рядом не было, и постель с её стороны была почти что заправлена. Цыган насторожился. Снизу доносились голоса таборных мужиков, в частности – Халадо и Степана. Странно, что они Кружку не взяли. Милехин подумал, что это собрание устроил конюх, дабы рассказать по секрету всему свету, о том, что ночью вожак гулял босиком.
- Да это же варварство! – возмущался старший Морозов. – Какой идиот додумался так поступать с нашей конюшней?!
- Вы о чем? – Кармелита, похоже, принимала участие в беседе. Жаль, что не самое активное.
- Значит, этот Бероев губит наших лошадей, а Миро с ним сотрудничает?! – Степан умел рассуждать, но когда он злился, то все его здравые мысли улетучивались. – Да я бы шею свернул ему сразу, будь это так!!! Наш барон истребляет своих же коней?!
- Лучше себе сверни! – Морозов пихнул мужичка посильнее.
- Ой, посмотрю я на тебя, когда Вовка из Москвы денег не привезет!
Халадо моментально замолчал насупившись. Степан уже обрадовался, но последнее слово всегда было за старшими:
- Да чушь это! Про коней! Миро не знал!
- Да, а кто же тогда знает об этом?! Кто эту дрянь развешивает?! А?! – в руках Череповского был тот самый плакат, который Миро снял ночью. Откуда он взялся снова?
- Да успокойся ты, Степка! – Кармелита с трудом вырвала лист. – Мало ли придурков водится! Миро здесь ни причем!
- Кармелита, вот только не надо его защищать, ладно?! Почему нам до сих пор не выплатили зарплату, ты знаешь?! Почему до сих пор мы не начали перестраивать конную площадку?! Почему твой родной сын вместо кабинета в поле работает?! Кто в этом виноват?
- Ну уж точно не Миро!
- А ты уверена?! – Халадо под давлением тоже начал сомневаться.
- Тихо!!! – Милехину пришлось напрячь свои голосовые связки, дабы перекричать бесновавшихся. – Что вы здесь устроили?!
- Пойдем, Миро. Ты сам увидишь…
Миро готов был поклясться, что за те несколько часов, что он спал, такого количества агитационных объявлений не могло бы появиться. Конюшня превратилась в плохо оклеенную сарайку! Плакаты, слоями наклеенные друг на друга, болтались на ветру, отдавая тяжелым химическим запахом. Вокруг ворот столпился почти весь табор. Настроение у цыган было паршивым – крики и ругательства, сыпавшиеся со всех сторон, хохот детей и причитания женщин.
- Миро, что это? – Кармелита, побледнев, указала на красные следы, ведущие в конюшню. Дорожка из краски (или из крови?) скрывалась в полутемном помещении предбанника.
Милехин не мог ответить – его сковал страх. Нет, он боялся, в общем, не цыган – он боялся себя. Миро успокаивал себя тем, что это видит не только он, но и Кармелита. С ума ведь по одиночке сходят?
- Видите, ромалэ! – Халадо тоже топтался вокруг. – Миро не знал!
- А может, это он и сделал?! – Джура наклонился и провел пальцем по запачканной пожухлой траве пальцем, желая убедиться, что это не галлюцинации. Краска. Воняла эта дрянь знатно. – Запугать нас хочет!
- Что?! – Степка готов был кинуться на лысого.
- Миро!!! – крик Люциты вывел вожака из оцепениня. – Миро! Рубина пропала!
Все оглянулись на цыганку. Вид у неё был – врагу не пожелаешь! Растрепанная, заплаканная, побледневшая и постаревшая ещё лет на десять!
- Как пропала? Ты шутишь?! Что случилось?! – Кармелита по своему обыкновению кинулась к Голадовниковой первой.
- Мы поссорились и она ушла… Я не хотела, чтоб всё так вышло! Я только сказал, что не хочу больше видеть её парня!!!
- Люцита! – одна из старых цыганок усмехнулась. – С молодежью нынче надо аккуратно! Реагируют неадекватно, а мы, родители, потом страдаем больше, чем они от этой своей любви!
- Спасибо за совет, конечно… Надо что-то делать!
- Успокойся, Люцита! – Миро гораздо больше волновала ситуация на конюшне, но показать это значило бы пойти против общего мнения. – Неужели ты не знаешь, где она? К Куликову ходила?
- Его нет в городе! – воскликнула в отчаянии Люцита. – Миро!
- Ладно! Решим! – барон подозвал Степана и Халадо, чтоб передать им ценные указания. Конюшню нужно было привести в порядок.
Кармелита еле выбралась из гудящей толпы. На сердце было хуже, чем перед грозой. Что-то происходило. Давно. И тем старшнее становилось – цыгане не могли определить, кто и зачем делает подлянки. За последние несколько дней это уже не первая выходка… Стоп! Всё это началось с тех пор, как Миро выгнал Колю из кабинета! Женщина схватилась за сердце. Она, как мать, хорошо знала своего ребенка – Коля мог разозлиться и начать вредничать. Но не так же варварски! Должен же он понимать, что губит родные стены и подставляет отца?!
- Чиро! – пацаненок с опаской подошел к Милехиной.
- Что ты знаешь о Кольке?
- В смысле? – кудрявый не понял вопроса.
- Ты его когда видел? Что он делал? Может, ты знаешь что-то обо всем этом?
Чиро молчать предпочитал, потому что знал, что слово – серебро, а вот молчание… Гарантия жизни.
- Чиро! Если ты знаешь, что это сделал он, ты должен мне об этом сказать! Сейчас! – Кармелита наседала.
- Он давно не появлялся. Он вообще сказал, что скоро работать не будет – прибыль сама в руки пойдет…
Кармелита не была настолько тупой, чтоб не понять – Коля в этом замешан. Во всем.
- А в кабинете он когда последний раз был?
- Вчера поздно ночью…
Отделение милиции в Ковальске заметно преобразилось после ухода главы МВД. Так всегда бывает – деньги начинают наконец-то работать, а не отдыхать вместе с начальником на Карибах. С тех пор, как Куликов засел дома, Люцита даже не приближалась к этому зданию. А сейчас у неё не осталось выбора – дочь нужно было срочно искать. Миро вызвался её сопровождать, зная, что Люцита в гневе страшнее обезьяны с гранатой. Вожак сомневался, что стоит поднимать панику – Рубина взрослая девушка и вполне могла остаться у подружек. Она, в отличие от его дочери-тихони, была боевой. Сказался характер матери. Да и отец, то есть Богдан, короткостью нрава не отличался.
Голадовникова неслась по коридору, сталкиваясь с работниками и даже не извиняясь. Приходилось извиняться Миро. Он никогда не чувствовал себя более глупо, чем сейчас. Вот будет смешно, если девчонка и правда в гостях! Люцита в очередной раз налетела на кого-то и побежала дальше.
- Простите! – Миро шагал за ней, оглядываясь по сторонам – перепланировка была некстати. Нужный кабинет следователя найти было почти нереально. Свернув на второй этаж, Миро заметил в холле знакомого. Благодаря Куликову у Милехина появились связи.
- Миро! – полицейский пожал цыгану руку. – Какими судьбами?
- Да ты понимаешь…
- Может, скорую вам сначала?! – женщина-следователь пыталась посадить на стул огромного негра, задыхающегося и машущего руками.
- Кто это? – спросил Миро, подходя ближе.
- Да вот – инцидент у нас! Какой-то умник человека пытался грохнуть! В багажнике держал двое суток и грабанул ещё!
- Что? – Милехин встрепенулся. – Где? В каком багажнике?! Кто?!
- Да недалеко от вашего табора! – мент достал протокол. – Вот, говорит, что цыгана подвозил, а он его… ты ничего об этом не знаешь?
Миро снова стало жутко. Эти выходки… теперь ещё и негр, запертый в машине, цыган, подвозивший его… это мог быть… Кто?!
- Нет, я не знаю! – выпалил Миро. – Нет! Наши не замешаны, я уверен!
- Миро! – Люцита в панике бегала по этажу, дергаясь во все двери.
Сергей Кудряшов с горячим кофейником вышел из одной и сразу ощутил обжигающий эффект жидкости. Кофейник перевернулся, окатив майора с ног до головы.
- Э! Гражданочка! – тут он замер, увидев Люциту.
- Где Куликов?! Отвечай! Где моя дочь?!
- Что? Дак они же…
- Что они, я тебя спрашиваю!!! – Люцита забыла, где находится. – Немедленно верните Рубину! Домой! Живо!!!
- Люцита, отпусти его! – Миро мягко взял руки женщины в свои. – Спокойно! Он сейчас всё расскажет…
Слушая какой-то совсем неправдоподобный рассказ Кудряшова, Люцита поймала себя на мысли, что убила бы Куликова. Зачем он Рубине потакал?! Зачем увез черт знает куда?! Голадовникова знала, что Павел зависим от женщин. Он мог только соглашаться и прогибаться! И этот человек работал в полиции?!
Люцита двадцать лет жалела Куликова и жалела себя. Сразу после смерти Богдана она оказалась у пропасти одиночества, которого всегда боялась. Именно жалость и убивает всякую любовь. А в любви к Паше женщина и вовсе не была уверена.
Помнишь, падал первый белый снег,
И небо было низкое и хмурое,
Что даже самый близкий человек
Казался лишь размытою фигурою…
Мы разошлись, как в море корабли
Расходятся в тумане, маяком маня,
Не надо больше мне такой любви –
Не обижай меня! Не обижай меня!
Зимой, когда Рубине должен был исполниться годик, Люцита побывала на могиле Богдана. Она не могла приходить так часто, как ей хотелось, потому что за ребенком следить было некому – Павел гонялся за орденами после поимки Лексы, у матери были свои хлопоты с двумя, а другие цыгане просто не хотели помогать ей, зная, что она запросто ушла к гаджо. Именно в тот день, Голадовникова поняла, что Рыч никогда её не отпустит. Хоть он в снах и уверял её, что всё должно быть так, но цыганка чувствовал его присутствие даже после стольких дней. Его фотографии были убраны, но Люцита всё равно смотрела на них, когда Куликова не было дома.