- Может быть и нет, но я могу сделать так, что она не только закончится, но и никогда больше не начнется! – Бероеву надоело играть в кошки-мышки. Он любил говорить по делу. – Подумайте, стоит ли терять такой стаж ради какого-то мальчишки и своих дешевых принципов?
- Поверить не могу, что нас отчислят! – Глеб продолжал убиваться. – Вот что я отцу скажу?! Три курса универа коту под хвост! Как так?! Даже сессию ещё не завалили, а уже в пролете!
- Да уж, весело будет, если из-за этих тупых разборок нас турнут! – Макар поддакивал. – Вот до чего довел вас Жданов!
- Нас?! А я-то что вообще с вами делаю?! Уже три года! Господи! – цыганка схватилась за голову. Ей так всё осточертело, что отчисление пришлось бы как нельзя кстати.
- Да мы тебя тоже любим, Крылова! – Макар, как профком, высказал точку зрения большинства.
- Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь! – сыронизировала Зора, нахмурившись.
- Тебе и терять нечего! – Макар ткнул девушку пальцем. – Нафиг тебе образование? Я слышал, что у цыганских женщин вообще по два класса только! И живут!
- Пошел ты, ботаник чертов! – разозлилась Зора.
- Вы ещё подеритесь опять! – усмехнулся Хабаров. – Ставлю на Зору, прости, Макрон! Тебе ловить нечего!
- Ну и по какому поводу столь бурное общение? – рядом с ними как из-под земли вырос Даня, естественно с Кирой. – Успокойтесь уже!
- Легко тебе говорить! Ты уже столько раз был на волосок от отчисления, что, поди, иммунитет заработал! – Бобровский насупился.
- Вот бы ещё от тебя отвязаться…
- Ничего, скоро вы никогда не увидите друг друга! – Глеб утешил парней. – В понедельник мы будем бывшими студентами и нынешними призывниками!
- Да не может этого быть! – Жданов едва перекрикивал музыку. – Хотел бы я видеть ректора, который сможет отчислить сразу семерых, причем, не имея для этого оснований!
- Ты нам это сказать приперся?!
- Нет, просто обезболивающее подействовало! – улыбнулся Жданов.
- Ну и чего вы стоите у стенки как проститутки на Тверской? – перекрикивая музыку и энергично подергиваясь ей в такт, к филологам обратился Диск. – На дискотеках надо делать что?
- Бухать! – тут же высказал свою точку зрения Жданов. Для него сейчас это было бы идеальным выходом из ситуации.
- Не могу не согласиться! – Кекс, засунув руки в карманы пиджака, прислонился к стене. Настроения абсолютно не было.
- На дискотеках надо танцевать! А бухают в баре, только там дэнсить нельзя… хотя, нет, вру – можно, например, на барной стойке! Только это уже за отдельную плату! Ха-ха-а-а!
- Смешно, – Даня криво усмехнулся. Ему все ещё было больно шевелиться.
- Тогда поплачь! – Диску было не понять страданий горе-артистов. Тем временем музыка набирала темп.
Мне не нужны нежные поцелуи,
Не подходи, плач, детка, я не ревную.
Слезы твои для меня – лучшая награда,
Плач, детка, плач от любви –
Большего не надо…
Ничего не нужно,
Только плачь,
Слезами напиши
Мелодию дождя своей любви
Ничего не нужно,
Только жди – я тебя спасу,
Не дам тебе опять с ума сойти!
Диск умел двигаться. Так он сам считал. Его слишком активные движения не могли не привлечь внимания, но судя по всему, он только этого и добивался.
- По-моему, он родился раньше, чем появились батарейки «Энерджайзер»! – Даниил наблюдал за другом детства, который изгалялся как только мог.
- Зато без комплексов, – вставил Кекс, опуская глаза. – Мне бы так…
- А что тебя останавливает? – Даня взметнул брови. – Присоединяйся!
- Ага, чтоб завтра меня все сумасшедшим считали?!
- Почему это? Просто обрадуешь подписчиков «Ютуба»!
- Ты посмотри на него! – Хабаров кивнул в сторону сцены.
Диск к этому времени уже успел излазить её вдоль и поперек, выхватил у ди-джея микрофон.
- Ну, где же ручки, ну, где же ваши ручки?! – парень прыгнул в толпу, надеясь, что его поймают, но ошибся…
С искаженным от боли фейсом, танцор принялся тереть ушибленные места. Глядя на парня сейчас, и впрямь хотелось плакать.
Ничего не нужно,
Только плач, детка, плач,
Слезами напиши
Мелодию дождя своей любви,
Ничего не нужно,
Только жди – я к тебе вернусь,
Не дам тебе опять с ума сойти!**
Глеб, Даня, Зора, Кира, Макар и ещё двести с лишним человек одновременно прыснули со смеху. Однако ревущая музыка все же заглушила их столь единодушный порыв.
- Вот же дебил!
- Да, Кекс, пожалуй, не стоит брать с него пример, нето руки-ноги поломаешь! Ты лучше танец маленьких утят разучивай!
- Пошел ты! – обиженно буркнул Глеб.
- Ну и пойду! – Даниил похлопал друга по плечу. – Не скучай!
Пока крутился очередной «туц-туц», Клей поманил Макара, просунув голову в двери. Хорошо, что отличник не рвался в центр танцпола, а стоял с краешку. Рыжий поймал на себе брезгливый взгляд однокурсников, но все же вышел следом.
- Где телефон?
- Ну, я…
- Где телефон, я тебя спрашиваю! – Клей дернул отличника за ворот рубашки. – Сколько можно ждать?!
- Телефон пришлось оставить на месте! – Макар вырвался.
- Ты что, совсем больной?! Я же тебя проинструктировал, осёл! Надо было его добыть!
- Сам осёл, – тут же толкнул его рыжий. – Случились непредвиденные обстоятельства!
- Заткнись, пока я тебе не врезал!
- Если ты такой умный, то иди и разбирайся сам! – Макар уже заистерил.
- Что же такого случилось? – участливо спросил Лимов.
- Где?
- В заднице! – Клей отвесил парню подзатыльник, на что проходившие мимо девушки захихикали. – Какого лешего ты не смог скинуть видео?!
- Мой телефон был выключен! – Бобровский от возмущения чуть было ногой не топнул.
- Да у половины зала он был выключен, но я надеялся, что ты догадаешься для себя любимого сделать исключение! Придурок! Гондон! Чтобы к концу дискотеки у меня были стопроцентные гарантии, что это видео удалено! Запомнил?!
- Амнезией не страдаю…
- Если не хочешь страдать впредь, то сделай то, о чем договаривались!
- Как я это сделаю? Мне что, в карман к нему лезть?
- Твои проблемы.
- Скорее уж твои! – огрызнулся Макар.
- Ни слова больше, – Лимов уже еле сдерживался. Бушующие гормоны и сгусток нервов, а так же доставленные неудобства, вывели молодого человека из себя. – Ты сам вызвался.
- Как же вы со Ждановым похожи-то, а! – рыжий взмахнул руками.
- Да, мы похожи ещё и в том, что привыкли всё доводить до конца, – хищно улыбнулся Клей, глянув на Бобровского. – Иди!
На любой дискотеке больше всего ждут первый медляк. Парни-одиночки с самого начала высматривают девушек. Ходят вокруг да около, примечая ту самую, с которой возможна жаркая ночь после танцев. Иногда достаточно взгляда, чтобы понять, подходите ли вы друг другу или же нет. Важно не переутомить публику активными танцами, иначе на медляк сил не останется, а он порой играет решающую роль как для парней, так и для девчонок. В этот раз человек, стоящий за пультом, перестарался. Несколько быстрых композиций подряд сделали так, что половина танцующих просто вповалку торчала возле стен, хватая ртом воздух.
А вот для тех, кто способен только переминаться с ноги на ногу как раз то, что нужно! Даня не был любителем медляков, так как считал такой танец слишком интимным. Но в этот раз ни на какой «Гандапстайл» его бы просто не хватило, поэтому осталось в утешение только старое-доброе «Серебро» с их лучшим, по его мнению, треком «Дыши со мной»:
Ты – из моей мечты,
Сделан из воды,
Таешь по краям…
Я – тайну отдала,
И тебя звала,
Сколько я могла…
Не молчи, не остынет кровь –
В ней моя любовь…
Дыши со мной…
Отражая тени,
Мы танцуем под водой.
Дыши со мной…
Может быть, когда-то
Мы увидимся с тобой…
Может ли человек быть одиноким среди двух сотен людей? Да. Ещё как может. И это одиночество в толпе считается самым опасным из всех. Виолетта Камолова не страдала отсутствием пусть и дружеского внимания, но сейчас почему-то ощутила, что даже если она заорет в голос, её никто не услышит. Во-первых, конечно, из-за музыки, а во-вторых, тот человек, который был для неё всем, просто наплевал ей в душу и спокойно танцевал с другой. Почему? За что? Чем она хуже этой провинциальной девки?! Чем же она провинилась?
Виолетта знала, что её слепая любовь к Дане не приведет к хорошему. А ещё она знала, что Бероев окончательно свихнулся. Камолова знала больше, чем кто-либо на этой дискотеке. Она всё слышала. Разговор Лапина и мэра не стал для шатенки чем-то непредвиденным.
Что может быть мучительнее выбора? Это вечное и неизменное Шекспировское «Быть или не быть?» – да от него зависит, в той или иной степени, вся наша нынешняя жизнь! Камолова боялась ошибиться. Ошибка могла ей дорого обойтись. И не только ей.
- Виолетта, знаешь, я много думал… – Камолова увидела перед собой Макара. – Я пришел к выводу, что не стоило мне тебе тогда всего говорить. Прости.
- Бобровский, – почти простонала она – Уймись!
- Давай потанцуем.
- Что? – студентка рассмеялась. – С тобой?
- А что здесь такого? – пожал плечами Макар.
Нет больше ничего,
Кроме одного вдоха твоего…
Мы уплывем туда, где течет всегда
Венами вода…
Не молчи, не остынет кровь –
В ней моя любовь…***
- Виолетта, я же только хотел…
- Мне не интересно, чего ты там хотел! Засунь свои хотения куда подальше, понял?! – шатенка не позволила руке парня прикоснуться к своей талии. Она оттолкнула Макара и под взгляды окружающих убежала к выходу.
- Нелюбовь, нелюбовь… – коряво пропел на манер Евы Польны Бероев, который никуда не уехал, а все это время ошивался здесь, поблизости. – Что, Макарушка, киданули тебя?
- Тебе какое дело? – Бобровский выглядел подавлено.
- Да жалко тебя, дурака, – Игнат приобнял рыжего. – Не дрейф, скоро она сама к тебе прибежит! Отвечаю!
- Удались! – Макар взбесился. – Не смей больше ко мне подходить! Иначе я все расскажу декану!
- И что ты ему расскажешь? – усмехнулся кавказец.
- Да как ты Жданова завалить хотел!
Игнат ударил Макара под дых. Тот повис у брюнета на руке со стоном. Все остальные не обращали никакого внимания на парочку парней, уединившихся возле запасного выхода.
- Запоминай, очкарик, только вякни что-нибудь и твоя башка, наполненная соломой, окажется в мешке!
- Не стыдно тебе маленьких обижать? – за спиной Бероева появился неизвестный Бобровскому парень. – Что, более смелых и крепких соперников нет?
- Сапёр! – Игнат злобно глянул на подельника. – Каким ветром?!
- Попутным. Слышал, что у вас тут туса бесплатная…
- Кому бесплатная, а кому и…
Зазвонил мобильный. Игнат вытащил телефон, с раздражением отмечая, что папаша явно не желал отвалить от него просто так. Макара тут же и след простыл – сучонок!
- Да, я слушаю! – кавказец обрадовался, когда вдруг затихла музыка, видимо у диск-жокея заело пленку. – Что?!
Связь, конечно, была отвратительной. Да и толпа заглушала большую половину из того, что вообще можно слышать.
- Пап! – Бероев заорал в трубку, привлекая к себе внимание. – Дерьмо!
- В люлю загоняет? – издевался Лев. – Тебя?
- Нет, просто возникли дела. – Игнат убрал телефон и посмотрел на Жданова, держащего за руку Киру. Чтобы понять, насколько сильно он его ненавидел, не нужно было быть экстрасенсом. Лёве тоже не понравился этот чел. Сразу.
- А этот крендель слов не понимает, да?
- Да.
- Плохо. Ему. – Лев хрустнул костяшками пальцев.
Музыка снова била по ушам. На сей раз попсовая иностранщина заставила всех дрыгать всеми частями тела одновременно.
- Не отсвечивай здесь! – приказным тоном велел Бероев.
- Почему это? – Лев заметил среди довольно симпатичных студенток Зору и сразу оживился. Он узнал её со спины. Её спину он узнал бы даже среди сотен тысяч других. Определенно, девчонка зацепила его. – Одна макарэна не повредит растущему организму!
- Какая ещё макарэна?! Ты же не танцуешь!
- А кто сказал, что я собираюсь танцевать здесь? Я за другие танцы и в другой обстановке.
- Значит, это так теперь называется? – усмехнулся Игнат. – О чем с моим папашей договорились?
- Я должен отчитываться?
- Ну хоть в двух словах.
- Не могу.
- Тайна?
- Ага. Покрытая мраком.
- Ты в доле?
- Не жадничай. Свой кусок получишь.
- Главное, чтоб мой кусок не был меньше, чем твой! – заметил Игнат.
- Как жопу не натирай ландышами, она все равно жопой будет! – Сапёр не хотел упустить из виду Крылову. – Ладно, пойду я повеселюсь малость…
- Вот тут ты прав на сто процентов! Меня возьмешь?
- У тебя же дела! – напомнил Саппоро, удаляясь вглубь танцпола. Бероев сплюнул и быстро вышел из зала.
Прости меня, именно
За то, что я выменял тебя
На одну минуту прошлого.
За что на мою свалилась голову
Внезапная эта ностальгия?
Ты зрелая, смелая,
Черным по белому
Пишешь проверенные истины –
Они надоели мне немыслимо,
Опомнись, ведь мы же не такие!
Это был неравный бой
Между небом и людьми,
Между сердцем и судьбой,
Под названьем «Се ля ви!»
Победитель будет прав,
Проигравший – просто жить,
Остальное лишь игра
Под названьем «Се ля ви!»
- Аскольд! Ты не должен соглашаться на его условия! С какой стати?! – Калягина возмущалась поступком мэра. – Он что, угрожал тебе?
Ирина Валентиновна сама не заметила, когда они успели перейти ту самую грань, отделяющую рабочее от личного и интимное «ты» от официального «вы».
- Да нет, открыто угрожать у него кишка тонка! – профессор как-то неловко кашлянул и отвел глаза. После разговора с Бероевым декан пришел в свой кабинет, пригласив и актрису. Он не стал от неё таиться и выложил всё, что знал сам.
- Тогда в чем дело?
- Тебе не понять!
- Почему? – женщина почувствовала, что декан темнит. – Знаешь, я не удивлюсь, если он пытался тебя купить… ты ведь отказался?
Что мог сказать Лапин? Да, он отказался. Сначала. А потом подумал и пришел к выводу, что в его положении отказываться от денег глупо.
- Ира, послушай меня…
- Нет! – Калягина в ужасе отпрянула. – Нет! Ты не можешь молчать! Это незаконно! Твоего студента хотели зарезать!
- Не кричи, – Лапин понизил голос и схватил женщину за плечи. – Я вовсе не бог. Я человек. Понимаешь? Человек, который лишился работы.
- А совести ты не лишился?!
- Я знаю, что ты думаешь, но поверь, для них я всё равно ничего не смогу сделать.
- Для них – это для студентов? – прищурилась Калягина.
- Да.
- Поэтому ты решил сделать всё для себя, – усмехнулась женщина, брезгливо посмотрев на Лапина. – Это так по-мужски, знаешь! Я просто восхищена твоим благородным поступком!
- Не издевайся, прошу…
- Что?! – она вырвалась из его рук и рассмеялась. – Да как можно! Вы, Аскольд Прокофьевич, мастер по издевательствам, в частности над самим собой!
- Что ты имеешь в виду? – декан насторожился.
- Неужели ты думаешь, что эта сделка тебе дешево обойдется?
- А я уже заплатил свою цену за это. Я уволен.
- Ты сокращен! – поправила Калягина. – Миллионы сейчас в такой же ситуации, но лишь единицы идиотов додумываются брать взятки! Это игра в рулетку, Аскольд! До поры до времени…
- Значит, я – идиот? – уточнил Лапин, доставая из сейфа початую бутылку коньяка.
- Я этого не говорила.
- А что ты говорила? – закурив, мужчина сел в свое кресло и опустил жалюзи. Слабый свет одной из ламп отбрасывал на стену, увешанную грамотами и дипломами, две тени. – Что я у тебя последний шанс? Верно?
- Да как ты смеешь! – актриса сжала кулаки.
Калягина в свои тридцать с лишним была незамужней и бездетной. Как и любая женщина, она хотела найти своего единственного.
- Смею. Я знаю, как устроены вы, женщины.
- И как же?
- Если бы я тебе сказал, что у меня в кармане пять сотен рублей, ты бы поехала ко мне на окраину смотреть мелодрамы и пить ослиную мочу вместо чая?!
- Господи, какие же вы мужики одинаковые! – женщина приложила палец к губам и размазала помаду. – Почему вы все думаете, что счастье в деньгах?
- А в чем тогда? – Лапин плеснул в стакан для воды коньяка и опрокинул его внутрь. – Знаешь, я тоже долго думал, будто деньги лишь бумажки, но всякий раз убеждался, что без них ты никто. Мне пятьдесят три года, Ира. У меня ни жены, ни семьи. У меня нет ничего, теперь ещё и работы…