Они выехали рано утром. Капитан Ланго отрядил две бригады воинов, чтобы помогать передвижению жителей деревни. Остальная часть его отряда, и все воины Суды, вместо с Розторн и Браяром, вернулись на главный тракт. В тот день они остановились лишь для того, чтобы дать отдых лошадям.
Храма Мужей Королевы Солнца они достигли только в сумерках. По сравнению с ним Крепость Самбачу, как укреплённое сооружение, казалась набором ящиков. Его стены, расписанные синими и зелёными многорукими мужчинами, были толстыми, и на их вершине выстроились мужчины и женщины с луками. Стены были выстроены в виде ступеней, как в Самбачу; сам храм также был построен этим образом, переходя в башню, с которой было видно дорогу и равнину. Тяжёлые створки ворот, на каждой из которых был нарисован, как предположил Браяр, один из мужей, сжимавший в каждой из восьми рук по оружию, стояли широко раскрытыми, чтобы пропустить жителей деревень внутрь.
Когда Розторн приблизилась к воротам, её ноша издала такой высокий визг, от которого сводило зубы, что Браяр закрыл уши, чуть не упав со своей лошади. Всегда бдительный Джимут вовремя поймал поводья. Звук прекратился лишь тогда, когда Розторн повернула своего коня прочь от ворот.
Она коротко посовещалась с Судой и Капитаном Ланго, объяснив, что магии стен и ворот храма не по нраву магия, которую она несла. В конце концов лишь Капитан Ланго и его воины сопроводили на ночь беженцев внутрь.
— Не по нраву, — пробормотал Браяр Джимуту, потирая свои ноющие челюсти. — «Не по нраву», говорит. Я слышал как друг о друга корабли тёрлись, но не издавали таких звуков.
— Дело не в том, что магии борются, или что храм злой, — объяснила Розторн Браяру и их друзьям за ужином из жареной козлятины, лепёшек и сыра. — Магия сама по себе не злая, злыми могут быть лишь цели, с которыми она используется, как кинжал. Но форма, которую принимает их магия, не соответствует моей.
Она имела ввиду отнюдь не свою собственную зелёную магию. Браяр знал, что он мог бы пройти через те ворота, если бы хотел. Источником беспокойства была именно ноша Розторн.
— Нет, — произнёс чей-то голос за пределами круга света, отбрасываемого их костром.
Человек возраста Розторн, в длинной алой куртке, которую носили жрецы храма, подошёл ближе к их группе.
— Наши магии окружают нас, чтобы защитить нас, и лишь проёмы ворот позволяют другим магиям войти, если они небольшие.
Он посмотрел на Розторн, затем оглядел весь круг, пока не нашёл Браяра:
— Мы были бы вынуждены попросить вас обоих остаться снаружи. Я пришёл передать вам извинения нашего главного жреца. Обычно это не является такой уж проблемой, но твоя ноша, — он кивнул Розторн, — это больше, чем наши заклинательные стены могут выдержать за раз. Но теперь тут так много маленьких магий. У нас здесь уже есть две деревни с их шаманами, и всегда находятся повитухи и лекари.
Розторн встала, и поклонилась. Браяр сделал то же самое, хотя его усталые мышцы негодовали.
— Мы понимаем, — сказала жрецу Розторн. — Такое бывает в беспорядочные времена.
Он поклонился; она поклонилась, а это значило, что и Браяр должен был поклониться. Потом она пошла вместе со жрецом прочь, чтобы поговорить о магии. Остальные начали разговаривать о сражениях, в которых успели поучаствовать. Браяр слушал, пока не заскучал настолько, что решил прогуляться. Это поможет ему размять ноги и наконец даст отдых его ушам.
Он неспешно пошёл к реке, махая часовым, которых миновал по дороге. Добравшись до реки, он нашёл берег, вдоль которого лежали крупные валуны. Он вроде их не видел, когда подъезжал к храму, но это не было удивительным, учитывая то, каким усталым он был. Браяр скользнул между валунов, и уселся на каменном крае, слушая звук стремительно бегущей воды, и какое-то время больше ни о чём другом не думал. Было облегчением немного побыть самому по себе.
Когда он повернулся, чтобы начать подниматься вверх по холму, к лагерю, он увидел на сторонах валунов, обращённых к воде и равнине, изображения, сделанные мягко светящейся краской. На каждом камне были изображены разные фигуры: дракон, як, многорукий бог или богиня, ирбис.
А потом он увидел движение. Сначала нарисованные глаза стали следовать за ним, потом — нарисованные лица.
Он остановился перед самым большим камнем. На нём был изображена кобра с девятью головами. Это была очень большая девятиголовая кобра, выше Браяра по крайней мере на двенадцать дюймов. Краска светилась бледно-лунным белым светом. Браяру эта штука не понравилась бы, даже пока она была неподвижной. А потом средняя из девяти голов, носившая вычурную корону, покинула безопасную поверхность камня, и вытянулась вперёд, пока её мелькающий змеиный язык не коснулся носа Браяра. Он подумал, что может завыть как овчарка. Но он был слишком напуган, чтобы двигаться.
— Пожалуйста, уйди, — сказал он.
У него надломился голос.
— Браяр?
Это был Джимут.
— С кем ты разговариваешь?
— Тут поблизости не ползают после заката никакие девятиголовые змеи? — отозвался Браяр. — У них ещё одна из голов — женская?
— Нага, — прошептал Джимут.
Он должен был быть близко, чтобы Браяр мог услышать его шёпот. Вообще, Браяр был уверен, что Джимут стоял по другую, нерасписанную сторону валунов.
— Но это просто истории. И те, что рассказывают здесь, отличаются от тех, что я слышал дома.
Браяр дёрнулся, когда все девять голов осклабились, глядя на него:
— Что ты имеешь ввиду?
— В Королевствах Солнца они — злые.
К ужасу Браяра, Джимут взобрался на вершину валуна рядом с нага. Трёхголовая богиня, которая была нарисована на камне Джимута, посмотрела вверх, будто могла его видеть. Она протянула ладонь по изгибам камня, дотянувшись до стопы Джимута.
— Здесь нага может быть человеческой головой, окружённой змеиными головами, или с венцом из змей. Они — боги всего горного хребта, — объяснил Джимут, — или несколько рек, сливающихся в одну, или…
Ноги Браяра подкосились, и он упал на колени, не в силах больше стоять. Нага погрузилась обратно в свой валун, снова став плоской. Трёхголовая богиня развела свои руки в стороны, в каковой позе она и была изображена изначально, и уставилась в даль.
— Ты устал, — сказал Джимут, спрыгивая со своего камня. — Тебе нужно идти спать.
Браяр так и поступил. Его сны о наступавших на Спиральный Круг имперских армиях смешивались со снами о женщинах-нага, танцевавших среди полей мёртвых солдат. Она проснулся, когда заря была лишь розовым проблеском в небе, и спустился обратно вниз, к камням у реки.
В жемчужном свете раннего рассвета королева нага была синей, с частично чешуйчатой кожей и очень красными губами. Её головы-спутницы были жёлтыми змеями, их языки были такими же красными, как её рот. Её корона была из оранжевого пламени.
— Простите меня, пожалуйста, — вежливо сказал Браяр, — но я должен спросить, вы вчера шутили надо мной? Это немного затуманило мне голову. Ну, более чем немного, поскольку вот он я, тут, когда мог бы спать, говорю с нарисованной змеедамой. Очень красивой змеедамой, — поспешно добавил он. — Самой красивой, какую я когда-либо видел.
Он подождал, но от изображения ответа не последовало.
— Затуманило, — сказал он наконец, поворачиваясь, чтобы посмотреть на реку. — Именно так и было. Та розторнская штука просто взболтала мою бедн…
Что-то постучало ему по плечу. Он посмотрел. Это была одна из змей. Браяр медленно обернулся. Королева нага наклонилась вперёд из своего валуна, и поцеловала его в лоб.
— Настоящая, — прошептал Браяр.
Королева вместе со всеми своими змеями кивнула.
— Доброго дня, — сказал он, совсем не будучи уверенным в том, что ещё ей сказать.
Она улыбнулась, и они все вернулись обратно в своё плоское, нарисованное бытие. Окончательно сбитый с толку, Браяр потащился вверх по холму, в лагерь. Он даже не мог Розторн сказать. У неё слишком много было на уме, и он не мог её ещё больше беспокоить.
Когда они отправились в путь, Браяр старался не смотреть на камни, пока они не пересекли реку. Лишь после этого он обратил к ним свой взор. Несколько цветастых, нарисованных фигур оранжево-красных, ярко-зелёных и густо-синих оттенков сидели на камнях и махали ему. На самом высоком камне качалась нага, опираясь на свой мускулистый хвост, и восемь её голов смотрели на её соседей, или в воздух. Увенчанная короной голова отправила Браяру воздушный поцелуй. Браяр робко, пытаясь скрыть это от остальных, помахал ей.
Ему по рёбрам заехала твёрдая ладонь.
— Да что у тебя сегодня со слухом? — потребовала Розторн. — Я три раза назвала твоё имя! Капитан Ланго говорит, что мы должны достичь слияния Том Шо и Снежного Змея где-то завтра. Там я вас покину.
Браяр нахмурился:
— Ты не видела…
— У меня были видения до рези в глазах. И что?
Он посмотрел на носок своего сапога. На коже лежало несколько сверкающих змеиных чешуек. Они будут служить ему напоминанием о том, что увиденное им ни в коем случае не являлось видениями.
— Мне следует поехать с тобой, — сказал он, собравшись с мыслями. — Там странные существа, Розторн…
— Нет, — перебила она. — Я больше не буду об этом спорить.
Она развернула своего скакуна прочь, и поскакала к голове колонны.
Суда заняла её место рядом с ним:
— Уверена, что ей станет лучше, как только она разберётся с этим её поручением, — мягко сказала она Браяру.
«Станет ли?» — задумался он. «Станет ли хоть кому-то из нас?»
Они проехали три мили, когда увидели сарычей, круживших недалеко от дороги. В неглубоком овраге, где пробегал впадавший в Снежного Змея ручей, они нашли останки группы селян, одного из отрядов Капитана Ланго, и нескольких янджингских воинов. Ланго спешился, и прошёлся среди мёртвых вместе с несколькими своими людьми. Гьонг-шийские солдаты немного постояли вдоль края дороги, сложив ладони вместе, молясь. Потом капитан и те, кто спускался с ним, вылезли из оврага.
Розторн и Браяр подошли к нему:
— Мы знаем, что у вас нет времени на погребение, — сказала Розторн, — но мы можем вырастить над ними растения, над всеми, пока они не станут частью земли.
Ланго покачал головой:
— У нас есть небесное погребение. Они достанутся сарычам, и другим тварям. Так они станут частью наших святейших земель, и останутся близкими ко всем богам.
— Это небесное погребение — ваша традиция?
Браяр позавидовал вежливому любопытству в голосе Розторн. Сам он сжимал кулаки, чтобы не выкрикнуть от отвращения. Он видел, как сарычи спускались в ущелье, когда они бежали в Гьонг-ши, но он не думал, что птицы следовали за пищей, которую им оставлял Капитан Рана. Или он и его спутники. Он знал, что у янджингских солдат были свои замысловатые погребальные обряды, которые не включали в себя бросание мёртвых гнить на открытом воздухе. У него дома погибших закатывали, чтобы вернуть в землю.
— Небесное погребение практикуется уже тысячи лет, — ответил Ланго. — Обычно у нас для мёртвых больше церемоний, но война оставляет нам мало времени на празднование мира. Конец всё равно один. Животные поглощают нас, и возвращают нас в Гьонг-ши.
Он кивнул Суде и её капитану. Они подошли ближе, чтобы послушать, что он говорил.
— Вы же видите опасность. Здесь у нас янджингские солдаты, которые забрались так далеко в равнину. Нужно двигаться дальше.
Тем вечером они были вынуждены разбить лагерь на открытом месте, вместе с беженцами из двух деревень. Браяр в первый раз увидел Судамини как командира, когда она выбирала место для разбития лагеря, и выбирала часовых — обычных людей и магов. Маги среди солдат и жителей деревень наложили свои защитные заклинания, а Розторн с Браяром насыпали линии семян шиповника по внешнему периметру лагеря, чтобы те можно было пробудить на случай сражения. Они дежурили посменно вместе с остальными магами, наблюдая и прислушиваясь в ночи, чтобы обнаружить врага.
Но никто не появился.
К полудню они догнали роту Парахана. Те сопровождали длинный караван беженцев в Храм Тигров, массивную крепость, сторожившую слияние рек Том Шо и Снежного Змея.
— Мы видели разведчиков вдалеке, — сказал им Парахан, когда им выпала возможность поговорить. — Они сбежали от нас. Капитан Джа прошлым вечером послал разведчиков мне. Он нашёл на северо-востоке две сожжённых деревни с установленными в них флагами императора.
— Когда Джа собирается к нам вернуться? — спросил Ланго, заволновавшись. — Если враг в этой местности, то мне не нравится, что он там совсем один.
— В его послании было сказано, что он встретится с нами в Храме Тигров, — заверил его Парахан.
Браяр поотстал, пока не получил возможность ехать так, чтобы ни с кем не разговаривать. У него сводило живот; его руки дрожали. Ночью ему снилось празднование имперского дня рождения, и казалось, что полю солдат Уэй-шу нет конца. Он уже не в первый раз видел их во сне с тех пор, как они покинули дворец. Но сегодня у сна был более зловещий смысл.
Капитан Джа был где-то там, с сотней воинов. Раньше это казалось большим числом, когда они все были сбиты в кучу по дороге на запад. Теперь, представляя его против императорских тысяч, он осознал, насколько жалкой была их численность.
«Прекрати панику», — приказал он себе, когда ему показалось, что его может стошнить. «У императора его тысячи в столице, а не тут, в такой дали. Основные силы он оставил сторожить свою собственную шёлковую персону, а не сжигать кучку окружённых деревянными частоколами деревень!»
«А что случится, если Уэй-шу поймает тебя?» — поинтересовался гадкий голосок в его голове. «Ты был его гостем, и ты помог его ручному пленнику сбежать. Потом ты принёс весть о нападении в Гьонг-ши, и теперь ты сражаешься против него. Ты ведь не просто стащил вазу из гостевого павильона. Уэй-шу захочет сотворить с тобой очень плохие вещи. И с Розторн. И с Эвви».
Что бы он ни отдал, чтобы несколько этих нага и многоруких богов послали Уэй-шу обратно в Янджинг!
Небо посерело, и они проскакали ещё где-то три мили, когда Браяр увидел, как что-то качается на речных волнах. Сперва он подумал, что это была лодка. Он съехал к краю воды, чтобы посмотреть поближе. Привлекший его внимание объект был коричневым и грязным. Бревно или ветка? Следом плыли несколько таких же, переворачиваясь на речных порогах. Один подплыл ближе к краю, и повернулся, показав ему опухшее, безглазое лицо. У двух трупов отсутствовали головы. Каждый насчитывал либо страшные резаные раны, либо торчавшие арбалетные болты, послужившие причиной смерти. Следом поплыла туша яка с торчащими вверх копытами.
— Не говори ничего, — пробормотала Розторн.
Браяр вздрогнул.
— Нашим солдатам приказано держать жителей деревень подальше от реки, иначе они запаникуют. До храма осталась лишь одна миля.
— А что, если на храм уже напали? — спросил Браяр. — Что если имперские солдаты уже там?
Розторн покачала головой:
— Разведчики возвратились, и сказали, что всё безопасно. Мертвецы плывут с запада. На южной стороне реки никого не видно.
— Но ты же не поедешь дальше одна!
— Я буду в порядке, — сказала Розторн. — Ты оставайся с Параханом и Судой, и делай то, что велено, понял? Они о войне знают больше твоего.
Браяр зыркнул на неё.
— Когда мы приедем домой, я обниму и поцелую Ведриса, — заметила Розторн. — До этого нашего путешествия я никогда не ценила то, насколько он хороший правитель.
— Я тоже, — согласился Браяр. — В лишённом жадности короле есть свои преимущества.
Они молча поехали вместе, пытаясь не смотреть на плывшие вниз по реке тела. Наконец они достигли двух мостов на пересечении рек Том Шо и Снежного Змея. Храм возвышался на каменистом холме высоко над обеими реками. Их люди ждать не стали. Солдаты и жители деревень повалили через Мост Том Шо вверх по холму.
Розторн наклонилась через разделявшее их лошадей расстояние, и поцеловала Браяра в щёку: