Отпихнула его, точнее попыталась.
Он так и собирается меня мучить круглые сутки своими тренировками?
Сопротивляться не стала. Дождалась, когда отстранится.
- Что, опять? - спросила недовольно по-английски, воспринимая его близость исключительно как насилие.
И пространство вокруг нас изменилось. Вместо удобной кровати мы оказались на узком жёстком диване.
Муж отскочил от меня одним резким движением, будто ожидая, что я нанесу удар.
- Одевайся!
Я окинула взглядом помещение. Узнала его. Это была квартира жениха.
- У меня вещей здесь нет.
- Отец должен был прислать. Смотри коробки.
Действительно, прежняя пустая прихожая была полно коробок. Подписанных.
- Зачем? - не понимала я.
- Как ты объяснишь своё появление в квартире отца в таком виде?
- Ты ж сам сказал сюда только в крайнем случае переезжать.
-.Твой крайний случай наступил.
Вспомнились прежние обиды.
- Ты спишь с чужой женщиной!
- Я сплю с тобой.
- Ага, я бы поверила. Честно. Если б Жозеф не проболтался, что вы ждали вдову.
- Если у меня не будет женщины - будет подозрительно.
Ну вот, сам признался.
- Тогда зачем эта наглая ложь?
- Да, с ней мы бы флиртовали на людях, и я делал бы вид, что ночую у неё.
- Делать вид не вышло бы. Нас сегодня проверяли.
- Это в планы не входило.
Обида никуда не делась. Отец выполнял лишь боевые задания, хотя ездил обычно с мамой. Возможно, они тоже играли любовь. Я не знала об этой стороне жизни. Сейчас же не на всякое задание берут мужья жён. Зависит от риска. Да и отношения у нас с мужем не те, чтобы играть в любовь. А про полицейских я вообще ничего не знала, кроме их отношению к воинскому сословию.
- Зачем ты тогда меня забрал?
- Иначе тебя до комы довели б. Да и у меня лимит перемещений заканчивался.
- Ты говоришь о своих чувствах, но как я могу тебе доверять? Твои слова расходятся с действиями.
- Хорошо. Что ты хочешь?
- Чтобы ты оставил меня в покое и полгода не трогал, пока наш союз перестанет существовать.
- Этого не будет.
- Я поняла, потому что ты так решил. Но я этого не хочу. Меня ты не спросил.
- Ты бы отказала. А сроки поджимали.
- Ах, сроки! - я запустила в него коробкой, которую как раз собиралась переставлять. Он поймал и поставил на пол.
- Лира, как мне наладить наши отношения? - он был спокоен.
- Хорошо, бросай задание.
- Я не могу, ты же знаешь. Родина прежде всего. Потом уже семья.
Я стиснула зубы, борясь с желанием сказать что-нибудь колкое.
- Если б кто другой мог выполнить задание, взяли б его. У меня это первое подобное задание, мало опыта. К тому же не женат. Но будь мы с тобой давно женаты, тебя не пустили бы вместе со мной.
- Почему?
- Потому что это не просто риск потерять тебя. Это рычаг давления. Если я не справлюсь, пострадаешь ты, дети.
- Какие дети?
- Я говорю с оглядкой на будущее. Думаю, в том задании, в котором погибла твоя мать, тебя оставили дома нарочно. Потому что иначе на твоего отца не было б давления.
- Но разве так можно?
- Прикрывается это громкими словами о том, что я стремлюсь домой, к тебе и детям. Но видя, какие средства пускают на эти задания, думаю, велик соблазн всё бросить и остаться там, ворочая капиталами. А меня тут ничего не держало. Семьи нет. Родителей нет.
- Но... Ты вовлёк меня.
- Да! И ничуть не жалею. И да, если ты не знала, я должен использовать любые средства для достижения результата. И раз уж нас проверяют, то поцелуи - наименьшее, что может быть.
- И постель? - грустно заключила я.
- Да. И хорошо, если просто спать рядом.
Я отвернулась.
- Ты забрал меня. Чем это тебе грозит?
- Нужно убедить всех, что это вышло случайно. Ты должна учиться, как и прежде.
- Но... Я не согласна, чтобы ты делил своё ложе с другой.
- Но что ты можешь сделать? - пожал он плечами, будто ему всё равно.
А меня злость взяла.
- Если твои чувства ко мне серьёзны, поклянись, что не поцелуешь в губы никого, кроме меня, не разделишь с другой ложе!
На его лице торжествовала улыбка.
- Клянусь, своим родом, что буду верен тебе в поцелуях, прикосновениях и мыслях. И делить ложе буду только с тобой.
Вокруг него засветилось красное марево, которое впиталось в него.
Не была я к этому готова. Растерялась. Выходит, он был верен мне и рад такому стечению обстоятельств. Даже наоборот, своими манипуляциями добился именно этого от меня.
- И что теперь?
- Думаю, мадам Лизетт отозвут пока и припрячут. Тебе заменят всю практику в училище на задание. Боевую подготовку я пока возьму на себя. Давай отвезу тебя на учёбу.
- Как долго ты будешь вместо Уитворта?
- Пока не знаю. Может быть недели, месяцы, даже года.
Я наконец нашла ящик со своей формой. Там находилось несколько комплектов, в том числе и сапоги.
- Сколько у меня времени? Я могу принять душ? А то после ночной тренировки от меня разит потом.
- У тебя пять частей на всё про всё.
Мало. Но терять время не стала.
Быстро помылась и переоделась, нацепила пояс с саблей в ножнах на пояс. И хоть сегодня боя не предвиделось в виду задания, оружие внушало спокойствие. Не потому, что без него опасно в городе, а потому, что я - казачка. Вскоре я предстала перед ним в уже собранном виде, правда, лохматая.
- Что делать с формой и откуда ты будешь меня забирать? - расчёсывая волосы, спросила я.
- Лучше будет отсюда, - сказал муж.
Я переплела волосы в обычную косу, и мы вышли.
Машина супруга оказалась в гараже на первом ярусе дома.
Когда мы сели в неё и двигатель был заведен, спросила у жениха:
- Почему тебя Уитворт старший признаёт как сына. Он тоже в курсе операции?
- Нет. На мне наложено особое заклятие, что разницы никто не заметит, кто хорошо знает, а новые лица при встрече потом с настоящим будут вести себя, будто старые знакомые, игнорируя разницу в поведении, манере держаться, речи и всём остальном.
- У Уитворта есть ребёнок?
- Я не знаю.
- Точно? - не поверила я. Кивнул. - Я вчера первый день на задании был. Ты его видела?
- Девочку. Во дворе с бабушкой гуляла. Одеты прилично.
- Надо будет уточнить.
- А мне могут сделать подобное заклинание, чтоб моё настоящее лицо никто не запомнил?
- Подойди к учителю, занимающемуся амулетами. Попроси подобный амулет. В два будь уже у нас дома.
Это "нас" прозвучало так естественно.
- Ты же ещё не утряс все разрешения, - возразила я. - Вдруг меня не одобрят.
- Одобрят, - и улыбается так хитро.
Мы приехали. Я вскочила с места и - к выходу.
- А поцелуй на прощание?
- Перебьёшься!
- Вот найду менее строптивую девчонку.
- Попробуй! Скатертью дорога!
И я побежала вприпрыжку к Тоне, не оборачиваясь.
- Привет, сестрёнка! Гляжу, ты счастлива!
- Привет! - мы обнялись. - Ты захватила мои тетради?
- Да. Забирай.
И она вынула из своей сумки свёрток. Я переложила его к себе, и мы пошли на занятия, до которых оставалось всего десять частей.
Новый учебный год начался с приветственной речи в общем зале, после которой нас отпустили в закреплённые за каждой группой классы.
Наш наставник, дождался, пока мы все сели, и заговорил:
- В этом году у вас много практики будет ежедневно. Особенно это касается иностранных языков и боевой подготовки. Мы - военное сословие. И хоть женщины в боевых действиях зачастую не участвуют, навыки должны находиться на высшем уровне, ведь на вас ответственность ложится не только защитить себя, но и ваших детей. Первые три часа специальные предметы, потом обед и практика. После ужина можете расходиться домой, - потом наставник повернулся ко мне и сказал: - Лира, ты подойди. С тобой нужно утрясти расписание. Остальные - смотрите расписание и задавайте вопросы.
Я взяла свой электронный дневник и подошла к наставнику.
- Да?
- Поздравляю! - подал он руку.
Хотела спросить "с чем", но промолчала.
- Всю практику тебе велели убрать. Тренировки - тоже. Поэтому в первой половине дня должна успевать брать все задания. Как ты будешь их делать - не знаю. Но должна успевать. Советую также повременить вам с детьми.
Значит, перед этим речь шла о задании, а сейчас о замужестве.
- Я постараюсь успевать.
- Если не сможешь, значит, пересмотрим теорию. На уроки английского можешь не ходить. Но французский остаётся.
Я вздохнула.
- Да, иди сейчас к Змеевику, он сделает тебе нужный амулет.
Я, не теряя времени даром, отправилась на выход.
- А почему Лира уходит? - спросил кто-то.
- Лира вышла замуж. Муж вызвался тренировать её по многим предметам, поэтому ей пересмотрели расписание. Сдавать же она будет со всеми вами.
Я покинула помещение. Объяснение на троечку.
Сев в подъёмник, я частей пять поднималась в обсерваторию, просматривая изменившееся в этом году расписание, стараясь его запомнить. Возможно, мне понадобятся эти окна в расписании, когда будет английский язык. Наконец, подъёмник остановился. Змеевика я нашла в обсерватории, которую тот совмещал с астрономом и огромным телескопом.
На столе под прозрачным куполом лежали разные кристаллы, травы, а между нами суетился смешной старичок, напевающий какую-то песенку под нос.
А ещё, поскольку башня возвышалась оочень высоко над училищем, доставая до облаков, то именно здесь мы должны были проходить практику по прогнозам, изучая облака напрямую. Влиять на погоду мы должны были научиться лишь на последнем курсе, а до того просто изучали погодные явления и составляли расписание, исходя из изученных закономерностей. Но пока... мне предстоит познакомиться с будущим учителем.
- Здравствуйте! - сказала я, подойдя поближе к одному дедку, который занимался олачиванием маленького кусочка дерева. - Вы Змеевик?
- Здравствуй, дочка! - он огладил белоснежную бороду, оглядывая меня. - Так это ты видишь плохое будущее?
Я смутилась. Это ведь государственная тайна должна быть. Про мой дар в правительственной базе написано, но соотнести эту информацию должно быть невозможно без особого ключа и развитом даре.
- Извините, дедушка, я не могу об этом говорить.
- Это она? - послышался позади меня другой старческий голос. Обернувшись, узрела второго старика - худощавого и высокого. Да что ж такое-то? Зачем все меня знают. Даже в стенах училища о даре не знает никто. А тут уже два учителя в курсе.
- Здравствуйте, - вспомнила о вежливости я. - Я - Лира.
- А я - Звездочёт.
У военных не приняты имена и отчества. Вообще, стараются как можно меньше раскрывать о себе сведений, поэтому после совершеннолетия проводят обряд имянаречения, где дают новое имя, связанное у мужчин с профессией или чем успел отличиться. У девушек в этом плане проще. Дают природные имена, благозвучные. Могут оставить и детское имя. Вот Тоню назвали обережным именем, чтоб не утонула. Меня же просто потому, что отцу нравилось звучание лиры, да и имя получилось красивым.
Змеевик связан с оберегами, и довольно сильными. На одной стороне которых изображалось светлое божество, а на другой - его противоположность. При этом свет и тьма не ассоциировались с добром и злом, просто противоположные силы. Поэтому такой оберег отражал любое нападение на своего владельца. Да и змеи ассоциировались со всеми стихиями.
- Вы же знаете, я не могу говорить о своём даре. Поэтому полученные вами сведения не могу подтвердить или опровергнуть, - сказала я.
- Тогда, дочка, просто взгляни на это, - сказал звездочёт, подзывая меня к телескопу.
Когда-то мы летали в космосе, но потом наступили тёмные времена. Все технологии были вывезены, а землю опутал хаос. Мы сумели выжить, даже навести порядок. А технологии развить заново. Правда, не до прежних высот. Зато вот дар стал пробуждаться, но в хаосе начались на него гонения. Много нашего народу вырезала инквизиция. Мы сумели выстоять, но потеряли часть своих территорий. А в Европе провели полную зачистку, уничтожая самых красивых, мудрых и благородных людей. Поэтому наши девушки до сих пор самые красивые.
Стало страшно: что мне хотят показать такого, что должно вызвать мой дар? Эти учителя тоже входят в состав отдела катастроф?
Я осторожно приблизилась к телескопу. На тёмном небе были рассыпаны леодры, если не тьма тем* звёзд. Красиво как! И тут моё внимание привлекла движущаяся точка. И... Накрыло меня видением.
... Небо расчерчивали одно за другим летящего красного сполоха. Взрыв, сметающий на своём пути город! Ещё и ещё! А потом пришла волна, страшная, разрушительная, высотой саженей десять, если не больше. Она смывала населённые пункты, людей, животных, мамонтов, повозки, леса. Это был сущий ад. Я просто упала на колени, не в силах бороться с этой болью, поглощающей меня изнутри. А потом всё закончилось.
- Увидел? - донёсся до меня знакомый голос.
- Увидел.
- Записал?
- Записал.
Я пыталась проморгаться, чтобы вернуться в Явь. Меня использовали. Грустно вздохнула.
- Что там было?
- Кошмар. Понятно, почему она не выдерживает. Ладно бы мужчине такой дар достался.
- Думаю, хватит её мучить. Надо просто сделать ей считыватель. Пусть записывает то, что увидит, и больше не возвращается к этим воспоминаниям.
- Она наверняка за другим пришла.
- Я всё слышу, - подала голос.
- Крестик носишь? Давай его сюда.
Я сняла равносторонний крестик с цепочки и отдала Змеевику.
- Я хотела попросить у вас оберег, чтоб мою внешность запомнить не могли.
- Все?
- Нет. Лишь иностранцы.
Змеевик покрутил крестик в руках, поднял к свету. Посмотрел что-то, а потом раз... И убрал руку, а крестик остался висеть в воздухе.
- Тут разлом выхода энергии эфира, пусть напитается силой, - пояснил свои действия учитель. И будто в подтверждение его слов пробежала молния зигзагообразной линией, прямо сквозь крестик. - Я вделаю в него камешки с разными свойствами.
И он ловко стал подбирать маленькие самоцветы в ящичках стола.
- Считыватель, передатчик, и отвод глаз. Да и целитель не помешает.
- Целитель?
- Он затягивает самую опасную рану. Вот этот, зелёный смарагд* снизу. Если найдёшь разлом и напитаешь крестик силой, то можешь залечить и остальные. Если потратишь целительную силу, надо будет зарядить. Желательно в храме. Красный яхонт* - отвечает за отвод глаз. Оранжевый алатырь - защищает от любого влияния извне. Лазоревый яхонт - приёмник и передатчик. Настроен вот на него, - и он указал на экране старика, который служил в отделе катастроф.
- Но, меня здесь может не быть.
- Мы знаем, - сказал Змеевик. - Их храмы - переделанные наши. Так же на разломах стоят и ток дают. Поэтому зарядиться сможешь. А вот передавать там не стоит. Ежели Лигат не сможет перенестись сюда, значит, постарайся найти разлом. Крестик на него среагирует статическим током, ты почувствуешь, как от крестика побежит заряд. Запомни это место. Потом сможешь в ночи слиться со тьмою. А запомнить тебя не запомнят ликом. Но, дочка, будь осторожна там, старайся на людях не колдовать.
Я кивнула. Помню. Инквизиция. Скривилась.
Пока мне рассказывали о свойствах камней, Змеевик не сидел без дела. Подобрав их, он прямо в воздухе стал прилаживать камушки к крестику. Стоило поднести к крестику кристалл, как тот оживал, появлялись своего рода лапки, которые охватывали самоцвет и впитывали в себя, застывая, будто это всего лишь труд золотых дел мастера.
- Бери, сама, - сказал Змеевик, как закончил.
Прикасаться к крестику оказалось болезненно. Мало того, сквозь меня прошёл разряд тока, правда, не смертельный. И волосы мои стали дыбом.
Я надела крестик обратно на цепочку и на шею, поблагодарила и отправилась на второй урок.
Часы показывали, что первый почти закончился. В подъёмнике волосы удалось переплести. Крестик был спрятан под сорочку. Надо поговорит с Лигатом. Корсеты я носить не собираюсь, как и кринолин. И то и другое очень опасно для жизни. Особенно при открытом огне свеч. Да и парик носить не хочется.