Вконец выбившись из последних сил, я изнеможенно свалился в центре пятна, не в силе более двигаться в бессмысленной попытке выбраться отсюда. Чертова аномалия, похоже, последнее место, где я побывал перед смертью. И где же обещанные Черным сталкером вертолеты. Взглянув наверх, я не увидел ничего кроме тускло светящейся, на не досягаемой высоте, оболочке. Мне ничего более не оставалось, как только любоваться найденным, но бесполезным сейчас, артефактом.
Артефакт, выпав из перевернутого контейнера, мягко лег на подставленную руку. Он оказался теплым, и не весомым по ощущению. Странная его оболочка, притягивала взгляд. Я дотронулся до него, страха не было, да и какой страх, если ты фактически и так уже не жилец. Палец беспрепятственно вошел внутрь артефакта, палец защекотало знакомое ощущение, как будто палец обволокла паутина, прямо как мое лицо, когда я входил в аномалию. Я попытался ввести палец на максимальную глубину. Когда палец погрузился до самой ладони, конец его, вместе с видимым кончиком ногтя, вынырнул совсем с другой стороны артефакта, чем должен был. Казалось, что палец выгнут под неестественным углом. Вынув палец, я убедился, что он цел. Повторил попытку, только введя палец в немного другом месте, погруженный палец вынырнул вообще в непосредственной близости от собственной обратной стороны, такое возможно только при открытом переломе. Видимо артефакт копирует поведение аномалии породившей его, во всем, в том числе и в необычности траекторий движения.
Поэкспериментировав еще несколько раз, я вывел некоторую закономерность, и выяснилось что напутствие Димы Шухова про спасение с неба, не было пустой болтовней. Оказалось что, вводя в артефакт палец, я производил на его поверхности подобие волны, видимое мной как развод на мыльном пузыре, представляющим собой артефакт. Эта цветная волна, описывая замысловатые круги и узоры, движется по поверхности сферы, и заканчивается в месте, где палец появляется из недр артефакта. Если шар, что я держал в руке, действительно копирует поведение, пленившей меня аномалии, то я, как и мой палец, должен был при входе в аномалию произвести цветную волну на поверхности полусферы пространственного пузыря, и следственно эта волна, в конечном счете, может вывести меня к выходу из аномалии.
Я долго всматривался в оболочку над моей головой. На ней была масса разводов и волн, поэтому выявить "свою", было очень трудно. Но произведя серию шагов, в различные стороны я приметил волну, двигающеюся в тоже время, что и я. Эта волна шла, петляя, от невидимого края аномалии за моей спиной, уходя, еще более замысловато петляя, на противоположенную ее сторону. Не опуская головы, я начал продвигаться вслед за путеводной волной, петляя также как и она, выполняя все ее повороты и кривые изгибы. Со стороны это казалось ужасно выполненным танцем. Но мне не перед кем было хвастаться своей ловкостью, и поэтому я двигался так, как хотела от меня моя волна.
Минута за минутой, я в танце продвигался по территории пузыря. Вскоре горизонт сдвинулся так, что край аномалии стал, виден не вооруженным глазом. Прошло еще пару минут, и я почти уперся, в тонкую стенку, надоевшей мне до колик, аномалии. Сил радоваться своему успеху не было, поэтому я просто шагнул сквозь цветную оболочку.
Не успел я закончить шаг, как меня ослепило полуденное солнце. От потери ориентации и дуновения свежего ветерка, у меня закружилась голова, и что бы ни упасть, мне пришлось сделать шаг назад. Этот шаг, сделанный мной случайно, мог стоить мне жизни. Глаза постепенно привыкали к яркому освещению, и я смог разглядеть место, где оказался, выбравшись из коварной аномалии. Под ногами, скрипя и прогибаясь, было какое-то железо. Взгляд под ноги, вконец разогнал вялость организма, изможденного голодом, усталостью, и напряжением последних дней. Под ногами моими не было ни чего, кроме куска ржавой, гнущейся под моим весом, арматуры.
Аномалия напоследок решила пошутить над своей ускользнувшей добычей, забросив меня на двадцати метровую высоту, от поверхности земли. Старая железка, была когда-то антенной на крыше девятиэтажки. Но дожди и постоянные катаклизмы подточили ее опоры, и она, повалившись на краю крыши, стала похожа на некий мостик, по которому в древние времена пираты заставляли прогуливаться своих пленников. Теперь я был таким пленником, загнанным на мостик волею случая. Шаг вправо или влево означало страшную гибель от переломов после падения. Но даже этого судьбе оказалось мало, бывшая антенна, что была моим единственным мостиком, связывающим меня с жизнью, постепенно прогибалась под моим весом, норовя обвалиться при каждом вдохе.
Медленно оглянувшись, оценил ситуацию. До края крыши, где ждало меня мое спасение, было расстояние в два моих роста, стало быть, метра три с половиной. Большое расстояние, учитывая, что каждый шаг может стать последним. Скользящим движением, как в армии по команде - кругом, я развернулся лицом к спасительной крыше, стараясь не переносить центра тяжести, дабы не потревожить антенну под ногами. Острожный шаг, скрип опоры под ногами заставил сердце пропустить удар, еще шаг, железная арматура, под ногами качнувшись, провисла на полметра готовая обвалиться. Что бы ни упасть после непредвиденной качки приходиться сделать еще шаг, скрипнув сочленениями, антенна отрывается от основания, лишая меня опоры под ногами. Мне ничего не остается, как совершить каскадерский прыжок к такой близкой и в то же время такой далекой, бетонной кромке крыши многоэтажки. Из последних сил ноги отталкиваются от падающей опоры, направляя тело в короткий, а может и последний прыжок.
Адреналин, странное, но могущественное вещество организма, способное форсировать процессы тела, иногда спасая его этим от гибели. В последний прыжок были вложены все силы ослабшего организма, но и их было бы не достаточно, если бы на помощь не пришел этот важный гормон. Преодолев разделяющее меня от крыши пространство, я остервенело вцепился в попавшийся мне выступ. Последний рывок отказывающих мышц, и я выбрался на твердую поверхность крыши одинокой многоэтажки. Последнее на что хватило сил, так это отползти от края, манящего высотой.
Отдышавшись, попытался встать, головокружение швырнуло меня обратно. Еще попытка, удалось подняться на колени, но порыв, вроде бы не сильного, но напористого ветра, снова опрокинул меня на спину. Больше сил не было, оставалось только лежать и ждать конца, без еды, и главное без воды, смерть моего организма была не минуема.
Перед размытым взором, мелькала тень. Видения постепенно захватывали разум, постепенно к ним прибавились и слуховые галлюцинации, слышался хлопающий звук, время от времени прерываемый утробным криком. Слишком реально для галлюцинации. Через силу сфокусировал взгляд. Пред взором пронеслась огромная туша, похожее на гигантского птеродактиля, размером не менее автомобиля, тело его было покрыто темной, местами облупившейся, чешуей. Пасть усыпанная длинными зубами, была сплошь покрыта костяными наростами, глаза глядели злобно, не предвещая ни чего хорошего. Пролетев над моей головой, ящер зашел на следующий вираж, скрывшись из виду за краем крыши. Интересно, оно меня сразу съест, или на ужин оставит. Ни удивления, ни страха не было. Сил сопротивляться, тоже. Ствол автомата был для меня, не подъемным грузом.
Раздался вопль твари, взмыв над крышей она спикировала на меня, но, не долетев пару метров, снова взмыла в небо, уходя на следующий круг. Рядом со мной, треща и сыпля осколками, упал деревянный ящик, чуть было, не похоронив меня под собой. Видимо тварь боится расправляться со мной лично, может имела раньше опыт общения с автоматом, вот и бомбардирует меня предметами, надеясь без лишней опасности для себя, приготовить из меня отличную отбивную. Вспомнилась стая ворон, что закидала меня камнями у Радара, что за мода у этих летунов, с неба атаковать. Злость на все летающее придала сил, я открыл карман разгрузки, доставая сюрприз. Вот же твари, покоя от них не стало, два раза за последние два дня, да я вас всех порву. Я как мог, злил сам себя, готовясь к следующей встрече с ящером. Ну иди сюда, иди, я тебе отобью желание на двуногих нападать.
Новоявленный птеродактиль, не заставил себя долго ждать. Взмахнув, двухметровыми крыльями, он легко поднялся над крышей, будто и не весил более тонны. В когтистых лапах он держал что-то похожее на старый диван. Набрав высоту, он спикировал на меня, сбрасывая свой не самый легкий груз. Перекатившись влево я, ушел от падающего дивана, одновременно выбросив вперед руку. Снятая с трупа Монолитовца "липкая" граната, метнулась навстречу пикирующему телу ящера. Миг, и ее ребристый бок намертво приклеился к одной из чешуй птеродактиля. Не заметив подарка, ящер взмыл над крышей, готовясь к следующему заходу. Взрыв прервал его планы, порванное почти пополам тело, рухнуло на крышу. Дрожь от упавшей туши прошла по бетону. Злорадно посмотрев на поверженного врага, я пополз к нему, намереваясь сделать то, что буду вспоминать с отвращением всю оставшуюся жизнь.
Медленно, подволакивая руки и ноги, я подполз к агонизирующему чудовищу. Достав нож, и поддевая им края одной из чешуй, отделил ее от тела, открылась мягкая кожа с еще пульсирующей жилой. Сделал надрез, на поверхность вырвался ярко алый фонтанчик крови, зря говорят, что у мутантов кровь зеленая с белесыми вкраплениями, она у них точно такая же, как и у других животных. Ну, по крайней мере, у этой твари она была теплой, и ярко красной окраски. Превозмогая отвращение, я прильнул губами к бьющему фонтану. Желудок пытался избавиться от противной субстанции, но я подавил рвотный рефлекс, и сделал еще пару глотков. Мало по малу, фонтан стих, сердце животного полностью остановилось. Я же чувствуя себя крайне паршиво, привалился к теплому боку, остывающей твари. Закрыл на миг глаза, и провалился в глубокий, терзаемый кошмарами сон.
Не знаю, сколько я провалялся в отключке, но когда открыл глаза, на небе уже сияли звезды, было ужасно холодно. Приближалась осень, для Зоны это значило еще больше холода, ветра и дождя, чем обычно. Приподнялся, в теле чувствовалась слабость, но все равно, состояние было намного лучше, чем вчера. Стоило согреться. Оглядевшись по сторонам, взгляд остановился на расколотом диване. Отличное топливо для костра. Собрав разбитые части и добавив к ним набивки, я устроил вполне солидного размера, костер. Тепло волнами прокатилось по телу, согревая изможденную плоть.
Довольно быстро тело пресытилось жаром, и мне пришлось отодвинуться от набравшего силу, огня. Вот тут на меня и набросился самый кровожадный зверь, какого я когда либо знал - голод. Урчание моего живота, думаю, было слышно и у саркофага. Голова против воли повернулась к туше убитого ящера. Мысли пронеслись в голове, представляя сочное, нежное, приготовленное на костре мясо. Постепенно сознание мое сдалось на милость инстинкту хищника.
Нарезать вырезки из мутанта не составило большого труда, а вот найти подходящие шампура представлялось довольно сложной задачей. Порывшись в остатках, бывалого в употреблении дивана, я, приложив некоторые усилия, все же извлек железный штырь, который и стал для меня неким подобием шампура. Пара минут, и готовое мясо, аппетитно скворчало на толстом железе. Трапеза моя, со стороны показалась бы обедом дикаря. Но как верно заметили умные люди, голод не тетка. Поэтому призрев все меры этикета, я набросился на еду, будто меня не кормили пару дней, впрочем, так оно и было.
Наевшись до отвала, я постарался уснуть, однако сон не шел, и я, теперь уже вполне довольный жизнью, смотрел на звезды. В голове проносились картины космических кораблей, межзвездных путешествий, затерянных планет. Воображение всегда было моей сильной стороной. Я и в Зону попал лишь из за него. Она представлялась сказочной страной, с гордыми и справедливыми сталкерами, диковинными мутантами. Но перешагнув периметр, я понял, как горько ошибался. Однако выйти назад уже не мог, она не пускала. Наша суровая мачеха - Зона. Порой я ненавижу ее, и имею на это серьезные причины.
Шорох в куче мусора, на краю крыши прервал мои размышления. Это могла быть просто крыса, но проверить все же стоило, вдруг я делю кров, с каким ни будь чудом селекции. Взяв лежавший рядом автомат, тихо прокрался к куче. Детектор засек движение среди тряпок и сгнившей травы. Животное было размером с два моих кулака, может и вправду крыса. Отодвинув стволом автомата ветошь, осторожно заглянул внутрь. Из импровизированного гнезда, на меня смотрели два золотых, будто кошачьих глаза. Зверек смотрел беззлобно, но настороженно. Он был точной копией недавно убитого мной ящера, наверно та была его матерью. Но если мать его была грозной с виду, и кровожадной внутри, то детеныш казался беззащитным и... одиноким. Наверное, именно это и не позволило мне убить его, он был как я, до боли одиноким. Опустив автомат, я вздохнув, извлек детеныша из его гнезда. Он, пискнув, прижался к моей руке, в лучах костра, золотистая его шкурка переливалась как гладкий металлический лист, теперь он походил на маленького дракончика из западных сказок. А он на порядок красивее своей матери, решение оставить его себе, пришло само собой. Видимо конец пришел моей "одинокой" жизни, теперь и обо мне пойдут слухи, что я якшаюсь с мутантами. Ну и пусть, умные меня поймут, а на дураков не имеет смысла обижаться. Зверек пригревшись, замурлыкал. Ну, прям крылатый котенок. И как на такого руку поднять, будем надеяться, что когда он вырастет, то не будет на меня смотреть как на потенциальный обед.
Зверя я назвал Дорианом, в честь дракона из сказки, слышанной мной еще в детстве, помнится, это была моя любимая сказка. Любоваться дракончиком, можно было сутки напролет, но близился рассвет, и нам следовало покидать убежище крышу, чуть не ставшею мне могилой, но и бывшую уютным ночлегом. На дорогу до схрона, что в Темной долине, уйдет целый день, и нам следовало выдвигаться. Не хотелось бы встретить следующий вечер в обществе многочисленных мутантов долины. К схрону надо было добраться по нескольким причинам. Во первых нам нужна еда и вода, а во вторых Дориана сейчас нельзя показывать в лагерях, с ним мигом расправятся пьяные сталкеры, воспринимающие любое животное как опасного убийцу. К их чести надо сказать, что в большинстве случаев так оно и бывает. А схрон в Темной долине - ближайший, а если честно, то и единственный. ( Сразу оговорюсь, что хоть я и говорю, что мое убежище находиться в Темной долине, на самом деле оно расположено в далеких ее окрестностях и местоположение его ближе к армейским складам, нежели к самой долине. Местность эта пустынна и не обжита, поэтому более чем подходит для уединенного убежища.)
Здание, где я оказался, располагалось на самом краю Припяти, практически уже вне города, и нам не придется идти через город, рискуя напороться на Монолитовцев, или на моего друга: сбежавшего контролера. Быстро собравшись, и посадив проснувшегося Дориана на плечо, я спустился по лестнице, слава богу, целой, а не обвалившейся, как это частенько случается в дряхлых зданиях Припяти. Лишь только моя нога переступила порог многоэтажки, как тут же я погрузился в предрассветную свежесть, сдобренную нежной ватой тумана. Кусты, росшие вокруг здания, могли служить отличной защитой от чужих глаз, чем я и не преминул воспользоваться, растворившись в ближайшей роще.
Преображение жизни.
Не смотря на то, что подступы к Темной долине считаются самыми труднодоступными, мы добрались до схрона без малейших проблем, даже мутанты появлялись на нашем пути лишь дважды, и то, пустив пару коротких очередей, мне удалось разогнать шальных мутантов. Мутный диск солнца еще высоко стоял над горизонтом, а рощица, где был спрятан мой схрон, уже появилась в поле зрения. Мое убежище представляло собой добротного вида шалаш, собранный из железных пластин, снятых мной с одиноко стоящего БТРа. Помниться, что бы снять клепаные пластины с бортов, я извел пару Сварок, это такие дешевые артефакты, образуются они по периметру жарок, и представляют собой не длинные пластины грязно серого цвета. При соприкосновении с металлом они выделяют колоссальную тепловую энергию, расплавляя его. Помучался я и перетаскивая стокилограммовые пластины к месту будущего шалаша. Зато теперь в подвале моего "бункера" можно было переждать даже выброс.