– Он был убежден в этом и месяц назад, – Кожевникова опрокинула Кирилла, – каждый месяц Вы говорите о том, что приблизились к цели. Что вот – и договор подписан. Но проходит один месяц, второй, а результат на нуле. Ваши методы бесполезны…
– Позволю не согласиться с этим, – вступился за Кирилла Президент, – по линии межгосударственного взаимодействия мы чаще и активнее стали общаться с Московией. Они интегрируются. Да, делают это не так быстро. Именно поэтому я и прошу Вас всех – ускорьтесь. Нам нужен Новый Конфедеративный Договор, – Президентзамолчал, окинув всех взглядом, – на сегодня все. Ежедневно мне необходим отчет о проделанной работе. Вы, Кирилл Александрович, останьтесь. Остальные свободны.
Буквально через десять секунд в комнате остались только Кирилл и Константин. Президент поднялся с кресла, идя медленно и уверенно, одной ладонью потирая стеклянный стол. Он настолько близко подошел к своему помощнику, что тепло его тела передавалось Кириллу. Когда же Президент начал говорить, Кирилл ловил теплоту звука изо рта.
– Я хотел услышать другой ответ, сегодня, Кирилл, – небрежно сказал Константин, – на каждом совещании ты говоришь один заученный набор фраз. Осталось немного времени, а результата нет.
– Дорогой, ты прекрасно знаешь, что я делаю все, что могу, – Кирилл взял за руку Константина.
– Значит, этого недостаточно. Договор будет подписан с Московией или без нее. Ждать бесконечно никто не будет. Новой Конфедерации нужен премьер-министр. Но если Московия не войдет в состав Конфедерации, я не смогу посадить тебя в это кресло. И охотно в это кресло Кожевникова посадит кого-то другого. Я не хочу проиграть. Мне нужна Москва, мне нужно быть в Кремле. Там, где эти сволочи убили моего отца, – голос Константина становился злее и злее, – принеси мне их головы. Убей, подсыпь яд. Мне это необходимо!
– Я постараюсь это сделать, – посмотрев в глаза и улыбнувшись, произнес Кирилл, – я сделаю…это.
Константин вынул свою руку из руки Кирилла и направился к выходу.
– Рядом со мной должен быть сильный человек. Стань им! Или тебя отправят помогать Конфедерации в какое-нибудь Земство, – Константин задержался в дверях, – и смени этот костюм… Надень черный.
Глава 8
Москва
В маленькой комнате горело только два торшера. Именно они давали блеклый оранжевый свет в этом квадрате темноты. Весь периметр комнаты был обставлен стеллажами с книгами, совершенно разными: толстые, в твердой обложке, в мягкой, формата А4. Войдя в комнату, можно было подумать, что царил бардак, однако такая обстановка положительным образом влияла на Главу Московии, на Белослава Солнцева. Это была одна из его больших страстей – чтение. И об этой страсти знали совершенно немногие. Только узкий круг. Семья. Многие книги ему подарил Вова Зуйков, брат его любимой супруги. Да такие книги, которые сейчас и достать было сложно.
Белославмолча сидел в кресле из ротанга с книгой в руках, а свет от торшера струился на него сверху, словно обволакивая и создавая акцент этой комнаты.
Напротив, в таком же кресле, также в струях света от торшера, сидел Владимир. И также в его руках была книга. Он пытался вникнуть в суть слов, в предложения, но мысли уносили его далеко от процесса чтения. Он прерывался, смотрел по сторонам, затем смотрел на молчаливого Белослава, вновь опускал голову и пытался найти продолжения строчки, где остановился. В конце он еле уловимым хлопком закрыл книгу и положил ее на рядом стоящий столик.
– Не зачитывайся, Сергей, так ты уйдешь от реальности и не сможешь принять правильное решение, – назвав по настоящему имени, обратился к Белославу Зуйков.
– Я чувствую реальность, – сказал Белослав, из-под бровей подняв глаза, – в книгах я ищу ответы на вопросы. Ведь в истории государств повторялись случаи, когда нужно было отсечь один вариант, чтобы выбрать второй… Хотя ты говоришь «правильное решение»…Как понять, что именно оно правильное? Где гарантия того, что мое решение будет таким?
– Тебе необходимо понять, какую цель ты преследуешь. В какую точку ты хочешь прийти, – через секундное молчание ответил Зуйков.
Белослав замолчал, он пристальным взором осмотрел Зуйкова, заломил страницу в книге и положил ее на колени.
– Знаешь, Вов, а я себя больше не ощущаю Главой Государства. Я не Глава Московии. Последние недели я не могу мыслить глобально, забывая о частном. Совершенно. Я думаю только об одном, – на мгновение голос Белослава дрогнул.
– Поделишься? – с удивлением спросил Зуйков.
Белослав встал со своего места и ушел в темноту комнаты, проходя мимо стен с книгами, осматривая каждую.
– Два года назад мы собрались в одном из помещений Дворца за закрытыми дверьми. Нас было немного, всего семь человек. Мы часто так собирались. Обсуждали, все ли правильно идет, всем ли мы довольны. И мы с каждым разом осознавали, что нет. Пугачев, наш прошлый лидер стал нас отстранять от управления Московией. С каждым разом он забирал все больше и больше полномочий у нас, отдавая их никому непонятным людям. Сынам революции… А когда на референдуме в Конфедерации был утвержден проект Общественного договора, он встал на путь переговоров с Крымом, – Белослав достал книжку с полки, повертел в руках и положил обратно.
– В один из вечеров мы решили, что недовольны нашим Главой и его стоит убрать. Новгородцев был зол на Пугачева, что тот его отстранил от должности указом, который он получил по электронной почте. Все те, кто стоял у истоков Славянской Революции, стали ничем… Мы решили его убить, – Белослав повернулся к Зуйкову так, что было видно его улыбку.
– Я знаю эту историю, Сергей, зачем ты мне ее рассказываешь, – с продолжающим удивлением спросил Владимир.
– Ты знаешь не все… Мы долго спорили, как и когда убить нашего бывшего лидера, который стал предавать нас и идеи Славянской Революции. Кто-то говорил, что необходимо его отравить, кто-то – застрелить, кто-то – арестовать и сжечь у стен Кремля…
– И вы решили его отравить, – перебил Белослава Зуйков с лицом, полным уверенности.
– Нет, – тихо ответил Солнцев, – мы решили его застрелить, пока он спал.
– Но…Но вскрытие показало, что он отравился, – уверенность на лице Зуйкова сменилась смятением.
– Именно так. Мы проголосовали. Наверное, впервые, в истории Московии прошли выборы… Хоть и тайные. Победил пистолет. Следующий вопрос, который стоило решить – кто будет стрелять. Слов тогда взял Новгородцев. Он сказал, что было бы символично, если новый Глава Московии заберет жизнь у старого. Эзотерический процесс передачи власти. И Новгородцев сказал, что никого не видит на посту Главы, кроме меня…
– Он просто хотел убрать Пугачева, но не своими руками. Не так ли? – спросил Владимир.
– Не знаю, – пожал плечами Солнцев, присаживаясь обратно в кресло, – Новгородцев – странный человек. Я не знаю, во что он верит. То ли в революцию, то ли во власть… В любом случае, отказаться я не мог. Новгородцева поддержали абсолютно все. Как я потом узнал, с ними была проведена работа. Они должны были поднять руку, не более того, – Белослав пристально посмотрел на свет лампы.
– Мы проработали план убийства от А до Я. Подкупили людей, которые охраняли Главу Московии. В ту ночь мы тихо шли по резиденции. Она была пустой. Ни единой души. Никого… Все оставили своего Лидера. Все были запуганы и куплены, – голос Белослава становился все тревожнее и тревожнее, – мы остановились около двери, которая вела в спальню Пугачева. Я должен был войти туда один. И я вошел… – Белослав сглотнул слюну, застывшую в горле.
– В спальне было прохладно, – Солнцев начал описывать комнату, словно все происходящее стояло у него перед глазами, – окно было открыто настежь. Ночной ветер проникал в комнату. А вместе с ним и свет с улицы. В спальне было тихо, видимо сон глубоко пропитался в тела лежавших. На большой кровати лежали Глава и его супруга, а чуть поодаль, около окна, в люльке лежала их новорожденная дочь… Я должен был убить их троих… – в глазах Солнцева зарождался страх.
– Я пристально подошел к Пугачеву. Я хотел, чтобы он видел меня, когда я нажму на курок. И он смотрел на меня. Его глаза были открыты. А лицо было бледным, словно ветер, который гулял в комнате, имел свойство превращать лица в серые маски… Он был мертв. Я кинулся к его жене, но и она не дышала… В люльке тоже лежал маленький труп, – Белослав опустил голову и тяжело вздохнул.
– Что было дальше? – робко спросил Зуйков.
– Я вышел из спальни. Новгородцев посмотрел в мои глаза, глубоко, внутрь, словно спрашивая: «Почему не было слышно выстрелов?». И я громко, молниеносно сказал: «Они мертвы. Я – новый Глава Московии!». Все кинулись в спальню. Удостовериться. А меня мутило, мутило от увиденного… Пугачев знал, что за ним придут, убив себя и свою семью. Сделав нам одолжение и проклиная нас…
– Ты боишься, что они могут прийти за тобой? – уловив ход мыслей, спросил своего родственника Зуйков.
– Именно так, – Белослав вновь встал с кресла и стал мерить комнату большими шагами, – я не боюсь за Московию, за будущее города. Да чёрт побери, здесь нет будущего! Я боюсь за свою жену и за сына.
– Сереж, – с ноткой бодрости начал Зуйков, – я предлагаю тебе отличный вариант. Конфедерация готова сейчас принять наши условия, у них на носу подписание нового договора. Мы можем отлично сторговаться. Отправим семью в Крым, после озвучим наши предложения… – резко прервался Владимир, услышав шум в коридорах резиденции.
– Мы не успели, – улыбнувшись, ответил Белослав.
В дверь быстро постучали три раза и так же быстро открыли. На пороге стоял Новгородцев с бешеными глазами.
– Извини, Белослав, что так стремительно врываюсь, – с одышкой заговорил Святослав, – но в пяти тюрьмах произошел бунт. Заключенные сбегают на улицы и устраивают погромы. Они движутся сюда. Кто-то устроил провокацию, – посмотрев злым взглядом на Зуйкова, быстро проговорил Новгородцев.
Глава 9
Крым
Лопасти постепенно замедляли свой ход, еще удерживая вертолет в воздухе. Минута – и он был посажен на вертолетную площадку в резиденции Президента. Тут же к вертолету подбежали два здоровенных охранника в костюмах. По их мокрым лбам было видно, что костюмы эти мешают дышать телу, совершенно не пропуская воздух. Один из них открыл дверь, пока второй еле заметно протирал свой лоб белым платком, который он достал из кармана.
Из вертолета вышел мужчина высокого роста, больше чем два метра, коренастый. Издалека можно было предположить, что его тело – это прямоугольник, обтянутый деловым костюмом. Производил он впечатление устрашающее, всегда глядя на своих собеседников сверху вниз. Походка его была уверенной, он измерял пространство огромными шагами, словно ноги его были натянуты на упругую пружину.
Помощник Президента, Кирилл, при посадке вертолета стоял чуть поодаль, сейчас же он быстро подошел к мужчине и протянул ему руку для пожатия. Свой синий костюм он заменил на черный.
– Добрый День, Вячеслав Викторович, – улыбнувшись своей фирменной улыбкой, сказал Кирилл, – рады Вас видеть.
– Наверное, отвечу Вам тем же, – с ухмылкой ответил Вячеслав Викторович, глядя сверху вниз на Кирилла, – интересно, зачем сюда меня вызвали.
– Пройдемте к Президенту. Эту встречу попросил устроить именно он, – произнес Кирилл и указал рукой на тропинку, которая заканчивалась тенью деревьев, прятавших стол и стулья.
Первым в сторону двинулся гость метровыми шагами. За ним то ускоряясь, то замедляя шаг, торопился Кирилл. Охранники, наблюдавшие эту картину, переглянулись, и на их потных лицах проскользнула улыбка.
Путь от вертолетной площадки до места занял секунд тридцать. Гость осматривал виды Резиденции, но совершенно безучастно и пресно. Кирилл пытался с ним завести разговор, потому что казалось, будто Вячеслав Викторович не в духе. Только на все предложения получал односторонний ответ.
– Вот мы и пришли, – тихо произнес Кирилл.
Их ждал Президент. Он стоял к ним спиной, облокотившись на ограждения, и смотрел на море.
– Знаете, Вячеслав Викторович, почему Руководство страны выбрало столицей именно Севастополь? – начал разговор Президент, не оборачиваясь к подошедшим.
– Интересно услышать ответ, – тихим басом сказал Гость.
– Здесь есть море…Глубокое…Черное…Что случится – мы в миг все утонем в нем. И наших следов никто не найдет, – обернувшись, ответил Константин.
Президент быстро окинул оценивающим взглядом Вячеслава Викторовича, отвел глаза в сторону. Им овладело чувство страха. Он общался с гигантом, который мог его запросто переломить пополам.
– Присаживайтесь, – обратился к своему Гостю Президент, указывая на стулья. «Хоть так мне не придется запрокидывать голову, чтобы поговорить с тобой», – подумал про себя Константин.
– Зачем Вы меня пригласили, – поправляя складки своих брюк, спросил Президента Гость.
– Тарасов Вячеслав Викторович…Самый успешный предприниматель на территории Конфедерации, – замешкался в начале Константин, – я хотел бы обсудить с Вами климат в бизнес-среде… Как сегодня живет предпринимательское дело? Какие трудности? Кому, как не Вам, мне задать вопрос. Кому, как не Вам, на него ответить…
– Вранье, – гордо парировал Тарасов Президента, – цель моего визита совсем иная. Незачем было меня приглашать через вашего помощника. Незачем было вызывать меня одного, в Конфедерации достаточное количество успешных бизнесменов. Незачем было высылать президентский вертолет за мной. И тем более… У Вас есть в Правительстве человек, отвечающий за ведение бизнеса в стране. Этот вопрос Вы могли бы задать ему, – Вячеслав Викторович пристально посмотрел на Президента, как хищник смотрит на жертву.
Константин улыбнулся. Он знал о прямолинейном характере Тарасова. Человек привык экономить время. Говоря четко. Без каких-либо прологов.
– Что же, давайте тогда я скажу Вам истинную причину Вашего приглашения… Вы сами напросились ко мне в гости, разве не так? – беря стакан с минеральной водой, спросил Президент.
– Вы правы, Константин Алексеевич. Я постучался в вашу дверь, а вы ее открыли. Я зашел. И вот я здесь, – короткими фразами ответил Тарасов.
– Вы же пришли не просто выпить чай? Не так ли? – вновь задал вопрос Президент. Ему с каждой секундой становилось интереснее, что ответит Тарасов.
– Я помню то время, когда нас свели с твоим отцом. И я помню тебя, приехавшего из-за бугра, просвещенного, с идеями о демократии и свободе. Твоему отцу нужна была поддержка. У Вас была идея о том, как построить государство. Но вот ресурсов не было. И я помог… Ты же хорошо знаешь, какую сумму я вложил в предвыборную кампанию твоего отца, – Вячеслав Викторович тоже взял стакан и отхлебнул глоток, – думаешь, я верил в то, что Вы говорили с трибун. Мне было плевать, демократия будет или полицейское государство. Твой отец пообещал мне преумножение моего капитала, если он победит. И он победил. А я стал самым богатым бизнесменом в России…
– Вы же не любите предисловий, Вячеслав Викторович, – прервал собеседника Президент, – перейдите сразу цели визита.
– А потом пришли они, славянисты, – словно не услышав Президента, продолжал Тарасов, – взорвали всех и вся. Я еще удивлялся, как ты живым остался. И в этой суматохе стали возникать новые государства, там, где была когда-то Россия. Север стал империей, Москва превратилась в Московию, в центре образовалась Новгородская Республика… И все мои активы, заводы, фабрики, организации попали в непонятно чьи руки…
– И Вы хотите, чтобы я все это вернул, – без вопроса, утвердительно сказал Президент.
– Скоро будет подписан новый Конфедеративный Договор, – так же настойчиво продолжал Тарасов, – затем выборы в Учредительное Собрание. Нужны будут средства, средства немалые, чтобы победить. Я помог твоему отцу, могу помочь и тебе, – уже обратившись к Президенту, произнес Тарасов.
– Что мне это будет стоить? – раздраженно спросил Константин.
– В прошлый раз я ошибся, – повертев головой, разочарованно сказал Вячеслав Викторович, – в этот ошибки не будет. Цена такова – возвращение всех активов в мои руки. В этом сомнений быть не может. И я ввожу своего человека в новое правительство. Мне интересен пост Премьер-министра.