Алиса вздохнула. В комнате было темно. Теплым золотом разливался в полумраке свет красивой белой лампы на тумбочке, матово светилась рождественская гирлянда, обвивающая ажурное плетение железа на спинке кровати. Разноцветными запахами вспыхивали в темноте цветы, занимающие в комнате Лили все свободное пространство. Полумрак резко очерчивал широкие темно-зеленые листья фикусов и хрупкие лепестки белоснежных орхидей. Из-за обилия пышной сочной зелени маленькая комнатка напоминала экзотический лес. Аромат летнего вечера лился в комнату через настежь открытое окно, смешиваясь с запахом свежей стружки, который поднимался из гаража мистера Эванса. От всех этих запахов и осознания того, что сейчас — середина лета, и она едет на концерт с любимой подругой, на душе было пронзительно хорошо и чисто. От обилия чувств все время хотелось плакать.
Алиса обняла себя руками и оглянулась, услышав из окна шум шин проезжающей машины. Несмотря на шестилетнее общение с Лили, она так и не привыкла к ее миру, и такие незнакомые звуки частенько ее пугали. Она увидела забытый на подоконнике номер «Вечернего пророка» и подтянула его к себе.
С первой полосы на нее посмотрело мрачное, словно вытесанное из камня лицо с разросшимися до самого носа густыми бакенбардами, приплюснутым носом и крошечными лютыми глазами. Их взгляд вызвал у Алисы нехороший трепет: в желудке словно клубок змей зашевелился. Поверх фотографии шел крупный заголовок: «Фенрир Сивый: лидер движения за Освобождение Оборотней».
Чуть ниже шел текст. Перед глазами Алисы заметались кусающиеся строчки:
«... быть оборотнем — дар, данный нашей древней волшебной природой...»
«... высшее звено эволюции...»
«... вершина пищевой цепочки...»
«... оборотни или сверхлюди?..»
«... требуют равноправия...»
Алиса отбросила газету в сторону и обвила руками колени, неприязненно поглядывая на шевелящиеся на ветру страницы. От статьи словно тянуло каким-то неприятным серым сквозняком. Девочка знала, что где-то в сердце ее страны уже начал потихоньку набирать обороты маховик под названием «Война». Но пока что он был далеким, нечетким и надуманным, а потому и не вызывал должного опасения. Хотя многие и поговаривали, что во Франции уже вовсю идет эвакуация, на волшебные семьи нападают среди ночи, что люди пропадают, и повсюду царит страх, во все это было трудно поверить, когда за окнами разливалось такое беспечное, полное фруктовых ароматов лето, а тебе всего шестнадцать лет, и ты так несчастно влюблена.
— Успокоилась? — спросила Лили, возвращаясь в комнату со стаканом воды. Дверь закрылась за ней с мягким скрипом, и яркие краски, которыми было расписано белое лакированное дерево, сами собой сложились в надпись «У меня гости», которая тут же впиталась в дверь и проступила на наружной стороне.
Лили протянула Алисе стакан, в который предварительно капнула немного Умиротворяющего бальзама, и присела на край кровати, поджав под себя одну ногу. Алиса как всегда невольно восхитилась тем, какая Лили удивительно тоненькая и хрупкая — как стебелек орхидеи. Ей самой было грех жаловаться на внешность, фигура позволяла ей одеть все что угодно, да и личико у нее нежное, приятное... но красота Лили была такой же очевидной, как красота самой природы. Яркая и естественная.
— Спасибо, — выдохнула Алиса и поморщилась, отпив немного. — Что это? — она пожевала губами, глядя в свой стакан.
— Перечная мята.
— А я надеялась, что яд, — буркнула Алиса.
— Перестань, — улыбнулась Лили.
Алиса шмыгнула носом и опустила голову. Губы ее покраснели и задрожали, выгнувшись подковкой. Она моргнула, и на руку ей шлепнулась слезинка.
— Я не знаю, что со мной творится, Лили, — жалобно проговорила Алиса, касаясь губами края стакана и невидящими глазами глядя на чисто убранный письменный стол. — Я ведь люблю Фрэнка.
Лили едва заметно вздохнула. Все это они уже обсуждали не один раз, и каждый раз все упиралось в одно и то же: выбор.
— И он любит тебя, — она погладила подругу по плечу. — Только слепой не заметит, как он на тебя смотрит.
— Я знаю, — простонала девушка. — Он самый лучший! — она потерла грудную клетку, чувствуя, как сквозная дыра, которую проделал в ней сегодняшний вечер, снова начинает кровоточить. — И совершенно не понимаю, что со мной...
Голос ее сморщился, как подожженный пакетик. Лили, заставив пружины кровати тихонько скрипнуть, ползком подобралась ближе и села рядом с Алисой, убрав с подушки большого плюшевого оленя, которого ей когда-то подарил на День рождения Поттер. Она тогда подумала, что это очень глупый и примитивный подарок, но потом как-то незаметно для самой себя привязалась к оленю. Игрушка была сделана из такого приятного и мягкого материала, что ее все время хотелось обнимать.
Лили приобняла Алису за плечи, и она с готовностью прильнула к родному плечу, захлебываясь в новом приступе плача. Сочувствие лучшей подруги только разожгло в ней чувство бесконечной жалости к своему растрепанному и зря замученному сердцу. Сжавшись в комочек, девочка, которая совсем недавно так весело и бойко щебетала с Сириусом на заправке и собиралась ехать на рок-концерт, подтянула ноги к животу, положила голову подруге на колени, как маленькая, и заплакала так, словно кто-то нашептал ей, что она больше никогда-никогда не будет счастлива.
Лили же, понимая, что все слова и советы сейчас излишни, просто молча гладила ее по голове, перебирая непривычно короткие волосы и слушала жалобные причитания и всхлипы.
— Все будет хорошо, Алиса, — говорила Лили получасом позже. Они лежали на кровати лицом к лицу, как в детстве. Алиса уже не плакала, только молча прижимала к губам свое кольцо и изредка шмыгала красным носом. Глаза ее блестели в темноте.
Лили лежала, положив ладонь под подушку, и привычно прижимала к груди плюшевого оленя. Олень выглядел довольным.
— Вот увидишь, все наладится. Как только начнутся занятия, и ты увидишь прежнего Блэка, все вернется на свои места. Это сейчас он супермэн, но ты же знаешь, как только они с Поттером собираются вместе, то становятся просто невозможными придурками. Год пролетит быстро, мы будем готовиться к экзаменам, мысли будут заняты учебой, а потом вы с Фрэнком поженитесь, и ты и думать забудешь, кто такой этот Сириус Блэк.
Алиса неуверенно улыбнулась.
Лили тоже улыбнулась и легонько потрепала Алису по голове.
— Наверное, ты права, — прошептала Вуд.
Они замолчали, думая каждая о своем. Алиса вспоминала сказочный полет над засыпающим городом, а Лили — свою последнюю, очень нехорошую ссору с Джеймсом Поттером, окончившуюся снятыми баллами, серьезным наказанием и серьезной ссорой, которая теперь, как заноза в пальце, никак не оставляла её в покое.
Сумерки сгущались, и в комнате стало совсем темно. Звук пилы чуть затих, и постепенно комнату наполнили звуки ночи: размеренное стрекотание сверчка, шорох шин проезжающей мимо машины и далекий лай собаки.
По белой лакированной двери раздумчиво плыли яркие желто-зеленые и розово-оранжевые цветы, похожие в темноте на яркие морские звезды.
Неожиданно они замерли и ослепительно вскипели, привлекая внимание девушек. Капли заколдованной краски сложились в слово «Мама», и в этот самый миг в дверь легонько постучались.
Алиса подскочила и отвернулась, торопливо вытирая лицо, а Лили перекатилась на спину и встала с постели. В комнату вплыл большой деревянный поднос с ужином.
Миссис Эванс и Лили были очень похожи — за некоторыми мелкими различиями. У Джейн волосы были темными, но такими же густыми и вьющимися, а глаза — карими. В остальном они были практически одинаковые.
— Мам! Как будто мы не можем сами спуститься вниз! — укоризненно сказала Лили.
— Лили, милая, твой папа сломал стул, когда искал корицу на верхних полках, и мы все просто не поместимся за столом, — Джейн осторожно прошла в комнату, следя за тем, чтобы сок не выплеснулся из стаканов. Словно в подтверждение ее слов пила в гараже истерично взвизгнула. Мистер Эванс роптал, когда Лили чинила что-нибудь в доме с помощью магии. — Так что... о-о, что это здесь за потоп? — Джейн поставила поднос на покрывало и взглянула на зареванную Алису, которая, несмотря на свое горе, улыбнулась, взглянув в теплые глаза женщины. — Здравствуй, Алиса, что такое случилось? — она посмотрела на дочь. — Вы что, поссорились?
— Конечно, нет, мам. Просто... посмотрели очень грустный фильм, — Лили махнула рукой в сторону маленького выключенного телевизора.
— Здравствуйте, миссис Эванс, — Алиса пожала плечами, зябко обнимая руками колени. — Выглядит очень вкусно! — она растянула губы в улыбке и вдруг приобрела разительное сходство с взъерошенным воробьем.
— Боюсь, это не моя заслуга, — женщина многозначительно округлила глаза. Пила надрывно взвизгнула, видимо, проехавшись по железному столу. — Но будем надеяться, что мы все останемся живы.
Алиса рассмеялась.
Лили, выходившая за баночкой своего любимого клубничного джема, вернулась в комнату.
— Почему бы вам не воспользоваться магией, мисс Эванс? — улыбнулась Алиса, копируя манеру разговора профессора трансфигурации. Лили с улыбкой поставила баночку на поднос.
— Туни нервничает, когда чашки, тарелки и ложки летают по дому, — ответила за дочь миссис Эванс. — Кстати, а почему вы не позвали на ужин этого симпатичного юношу, который приехал с Алисой? — как бы между прочим поинтересовалась она, щедро поливая клубникой стопку аппетитных ржаных солнышек.
Алиса обратила на Лили перепуганные глаза.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Лили и прищурилась. — Туни подсмотрела?
— Предлагаешь заколотить все окна в доме? — миссис Эванс присела на край кровати и ложечкой подцепила из банки с джемом целую клубнику. — Его видели все соседи. Думаю, миссис Гамильтон завтра обязательно спросит меня, кто приезжал к нам на этом ужасном мотоцикле. Что мне ей сказать?
Лили плюхнулась на кровать, схватила блинчик и, откусив от него кусок, наморщила нос, сделав вид, что задумалась.
— Скажи ей, что это был наследник древней и кровожадной волшебной семьи, — предложила она, скатывая свой блинчик в трубочку и тщательно обмакивая его в карамель. — Я думаю, она перестанет спрашивать.
Алиса рассмеялась низким грудным смехом, каким обычно смеются люди, которые перед этим долго плакали. Миссис Эванс согласно покивала, подняв указательный палец, и взяла с тарелки румяный, пропитанный маслом блинчик, к которому уже давно примеривалась.
— Ну... что же... так и быть, скажу, — она откусила вкусное сладкое тесто и облизала точно такие же, как у Лили, длинные мягкие губы, похожие на густой мазок розовой краски. — Кстати, Алиса, дорогая, тебе так очень идет! — миссис Эванс вроде бы просто коснулась её волос, а на самом деле легонько погладила Вуд по голове, после чего подмигнула и пошла к двери. — И не задерживайтесь, уже одиннадцать, — напомнила она, снова заглянув в комнату. — Вам пора собираться.
— Хорошо, мам.
Дверь закрылась, и девочки услышали, как она позвала Петунью ужинать.
В начале двенадцатого они вышли на улицу. Вся округа уже спала, и по улице расстилалась плотная благодатная тишина, накрытая сверху бездонным куполом, полным рассыпчатой бриллиантовой крошки.
Подрагивая от холода и непонятного волнения, девочки спустились с крыльца и украдкой зажгли палочки, освещая себе путь в саду. Они здорово утеплились перед экспедицией в Шотландию. Лили куталась в теплую вязаную кофту, школьная сумка, забитая вещами, била её по бедру. Алиса в толстом свитере кралась следом, все ещё немного шмыгая носом. Луч ее палочки подозрительно плавал из стороны в сторону, выхватывая из темноты мирно спящие кусты.
По каменистой тропинке вдруг пробежал ежик, и Алиса, испуганно ойкнув, остановилась как вкопанная.
— Что такое? — Лили услышала треск, направила палочку и усмехнулась, увидев, как колючий зверек деловито копошится в корнях чубушника. — Алиса!
Дверь дома вдруг распахнулась, и яркий домашний свет залил сад. Девочки оглянулись.
Миссис Эванс в теплом розовом халате торопливо вышла в сверчковую летнюю ночь, держа что-то в обеих руках.
— Возьмите с собой! — она сунула им в руки бумажные пакетики. — Там сэндвичи и горячий кофе.
— Мама, мы же только что поели! — зашипела Лили, пряча еду в рюкзак. Бумажный пакет так громко зашуршал, что этот звук, наверное, услышали на другом конце улицы.
— Неизвестно, как скоро вы доберетесь! — говорила миссис Эванс, провожая их до калитки. — И не забудьте прислать сову, как только приедете на место! Я не буду спать, учтите!
— Хорошо, мам, — Лили знала, что в такие минуты мама становится невыносимо заботливой и спорить себе дороже. — Мы хотели по пути ограбить Гринготтс и ввязаться в авантюрное путешествие на край света, но теперь, видимо, не удастся.
Алиса нервно засмеялась.
Они вышли на дорогу. Алиса подошла к обочине и вытянула руку с зажатой в ней палочкой.
— Лили, ты взяла теплые вещи? — в третий раз за вечер спросила миссис Эванс.
— Да, мам.
— Алиса, а ты?
Девушка шутливо отсалютовала, копируя манеру Сириуса.
— Славно, — миссис Эванс в тревоге сжала руки, явно пытаясь припомнить что-то еще. — Будьте очень осторожны! — рассеяно говорила она, до конца застегивая пуговицы на кофте Лили. — Не ешьте что попало, не разговаривайте с незнакомцами, не ходите поодиночке и если что...
В конце улицы полыхнул яркий свет, и плотная темнота начала быстро принимать очертания гигантского лилового автобуса.
Увидев его, миссис Эванс разволновалась пуще прежнего и затараторила:
— ... если что — сразу же пишите, слышите? Это все-таки на другом конце страны, мы будем очень переживать... Лили, ты взяла обычные деньги?
Лили обняла маму и ласково чмокнула ее в щеку.
— Да. Не волнуйся, пожалуйста, и поцелуй папу и Туни. С нами все будет хорошо, там будет вся наша школа.
«Ночной рыцарь» вдруг с визгом остановился прямо перед Алисой и угрожающе накренился.
На них сонно взглянули запотевшие, золотящиеся светом окна автобуса, и девочек захлестнула жажда поездки — первой самостоятельной поездки, и не куда-нибудь, а на рок-концерт! Долгожданный рок-концерт! Они дружно побежали к дверям.
Добродушный толстяк-кондуктор показался на верхних ступеньках автобуса, открыл дверь и спрыгнул на землю. Миссис Эванс поспешно запахнула халат.
— Добрый вечер, мэм! — он чуть приподнял старое клетчатое кепи, показывая круглую лысину. — Прошу на борт!
— О, нет-нет, я только провожаю! — миссис Эванс, в это время обнимавшая Алису, напоследок еще разок поцеловала дочь в щеку, обняла её и отступила от волшебного автобуса, чувствуя себя очень неуютно в такой непосредственной близости от мира, к которому, несмотря ни на что, так и не смогла пока привыкнуть.
Перед тем как залезть по высоким ступенькам в салон, девочки еще раз обернулись.
— Пока, мам!
— До свидания, миссис Эванс!
Водитель пропустил их в салоне в автобус.
Миссис Эванс махала им до тех пор, пока за ними не закрылась дверь, и автобус не ринулся в темноту. Потом тихонько стиснула руки и пошла по направлению к мирно спящему дому, почувствовав вдруг огромную и необъяснимую тревогу.
Она зашла на кухню, поставила на газ чайник и принялась неосознанно ходить из стороны в сторону. Взгляд ее машинально упал на окно. Оно было закрыто.
Торопливо подскочив к нему, женщина открыла его настежь и на всякий случай осмотрела небо. Глупости, они же только уехали, какие могут быть совы?
Она опустилась на мягкий стул и подперла голову рукой, нервно постукивая ногтями по столешнице.
— Добро пожаловать в «Ночной рыцарь», девушки, — начал водитель, едва девочки оказались в салоне. — Это автобус для волшебников и ведьм, попавших в затруднительное положение. Я — Эрни Шанпайк, ваш кондуктор на сегодняшний вечер и...
— Мы знаем, сэр! — твердо сказала Алиса, протягивая ему серебряные монеты, и улыбнулась так, что недоуменное выражение, появившееся было на круглой физиономии кондуктора, сразу же уступило место умилению перед округлым веснушчатым личиком. — Вот здесь двадцать два сикля.
Пока Алиса расплачивалась и получала билеты, Лили немного осмотрелась. Было уже поздно, и вместо привычных кресел в салоне теснились кровати. Из пассажиров здесь был только почтенного вида темнокожий колдун в пижаме, читающий «Вечерний пророк» с кружкой шоколада в руках, да подозрительного вида кокон из колючего красного пледа, свернувшийся на одной из кроватей. Почувствовав взгляд Лили, фигура в пледе чуть пошевелилась и повернула голову. Бледная женская рука с черными ногтями показалась из-под складок и подтянула колючую ткань, закрывая лицо, но Лили все-таки поймала на себе быстрый взгляд черных, поблескивающих в темноте глаз.