Страцкий, блин!
— А… можно ближе к делу, мистер Страцкий? — холодно поинтересовалась Минерва.
— Да. Мы поцеловались так же потом, — говорил он, пока Гермиона заходилась кашлем.
Драко с ледяным выражением лица смотрел в ее глаза. Причем так долго, что стало тошно.
Прекрати делать это.
— Она пошла в душ, а когда возвращалась, Малфой был уже на месте. И он приставал к ней, лапая и целуя. Гермиона позвала меня на помощь, и я прибежал, так как сидел в другой комнате. Побил Драко за такое обращение с девушкой, а Грейнджер еще и наехала на меня за это. Следующим утром я рассказал все Поттеру и Уизли в надежде, что они поверят мне и примут надлежащие меры. Что они, собственно, и сделали, — подытожил Ленни. — Они пришли и побили Малфоя за его распутство.
Наступила гнетущая тишина. Такая гнетущая, что барабанные перепонки рвало.
Только Грейнджер продолжала задыхаться со слезами на глазах. Она отчаянно надеялась, что все не поверят этой истории. Но рассказ Страцкого был гораздо правдоподобнее, чем весь тот бред о полете Драко с лестницы.
Девушка чувствовала, как кровь приливает к голове. Щеки залились краской, а колени задрожали. Заряд адреналина прошелся по ее крови. Она кусала свои губы, сжимая пальцы в кулаках. Ей было страшно посмотреть на Малфоя. Вытерпеть его взгляд сейчас — было невозможным для девушки.
Как же она ненавидела Страцкого. Если бы она только знала, каким он окажется, то ни за что не попросила бы о помощи. Вот так вот — доверяй людям после этого.
Теперь было действительно страшно за дальнейшую судьбу каждого из них. Ведь если сейчас профессора признают эту идею правдивой, им не выжить.
Особенно Драко.
Парень лежал на кровати, зло смотря на Гермиону. Та не отвечала ему, рассматривая что-то на полу.
Как она посмела рассказать все, что было у них, этому когтевранцу? Как посмела привести его в их Башню, нажаловавшись? И почему они вообще поцеловались?
Малфой ощущал, как сейчас что-то свернет, попадись оно под руку. Кости больше не болели, потому что невероятное желание убить Страцкого нахлынуло на него сполна. Наверное, никто сейчас не смог бы охладить его пыл.
Мало того, что Ленни все знал, так еще и рассказал. При учителях, при Поттере и Уизли. При Забини и Паркинсон! Он посмел раскрыть свой рот, предав всех вокруг.
Парень мечтал задушить этого Страцкого и наорать на Грейнджер. Сама дура, так еще и друзей заводит, похожих на нее.
Мало, что ли, себя уродки? Нет! Надо ж было познакомиться с когтевранцем, который язык за зубами не держит.
Драко уже знал, что Пэнси не будет разговаривать с ним пару недель, а Блейз… а что Блейз, мать вашу?
Чертов Ленни! Чертова грязнокровка!
Почему они не живут своей жизнью? Обязательно надо лезть в чужую, разбивая ее?
Идиоты!
Он свернул бы и ему, и ей шею голыми руками.
Он посмотрел на мрачного Блейза, у которого так и читалось, что Ленни говорит правду. Он рассудительно кивнул головой, предназначая легкое покачивание только для Драко.
Забини всегда все знал. Такое ощущение, что правда не могла уйти от него.
Мулат приподнял брови в немом вопросе, словно интересуясь, правдива ли история Страцкого. Драко, тяжело вздохнув, прикрыл глаза, сделав короткий кивок.
— Это ложь, — вдруг сказал Гарри. Гермиона посмотрела на него, прислоняя холодные пальцы к горячей щеке. — В позапрошлый вечер Грейнджер была с нами.
***
Девушка вылетела из палаты, еле сдерживая слезы. Она ненавидела весь мир. Каждый человек раздражал ее. Каждая вещь в этом проклятом Хогвартсе. Каждый вздох и шаг.
Все были предателями. Все, кому Гермиона доверяла. Пусть она и была благодарна Поттеру за то, что он вывел всех из этой ситуации, но даже его она готова была размазать по стенке. Ударить ногой и спросить: “Больно? Думаю, да. Так и мне сейчас так же!”
— Гермиона… — Рон дотронулся до ее руки, останавливая. Все уже разошлись в разные стороны по своим делам.
— Что? – грубо спросила она, повернувшись.
— Ты… ты правда целовалась с Малфоем? — в глазах друга читалась боль.
Видимо, истории Ленни поверили все, включая ее друзей.
Но ей было сейчас так все равно на то, что обо всем этом думает Рон. Потому что ревущее чувство в груди разрывало там все.
— Я не буду говорить с тобой сейчас. Вы, — она глянула на Гарри, — верите любым слухам, которые вам рассказывают? А если сейчас к вам придет еще кто-нибудь и скажет, что я говорила, какие вы олухи? Вы поверите, да? — Гермиона вырвала руку, разворачиваясь. — Поверите и перестанете общаться со мной?
Видеть их она не желала. Девушка побежала по коридорам, спотыкаясь на ступеньках. Ноги заплетались, а руки цеплялись за поручни, оставляя царапины на коже. Слезы текли ручьем из красных глаз.
Один день за другим, как очередность туч. Одна мрачнее другой. И она понятия не имела, как справиться со всем этим безумием.
Она даже представить боялась, что скажет ей Драко, когда увидит ее. Наверное, наорет за то, что она рассказала все Ленни.
И будет прав. Будет прав, как никогда.
Ее разрывало на части при мысли, что этот чертов Ленни проболтался о ее секретах. Что он действительно сделал этот при учениках и профессорах.
Вот, что скрывалось за вежливостью и мягкой улыбкой. За теплыми глазами и готовностью всегда помочь.
Какой же ты гад!
***
— Что? Это правда? Ты был с грязнокровкой? — подобно Рону, допрашивала Пэнси.
— Ты поверила этому когтевранцу? Он же умный, как никто другой. Эти гении, — Драко скривился, — продумывают все до мелочей. Ты не можешь доверять ему, — укорил Малфой Паркинсон в этом. — Когтверан всегда завидовал Слизерину, помнишь? Так и он. Просто обиделся, что в школе есть кто-то лучше его.
— Драко, я надеюсь, что это правда. Я не смогу пережить тот факт, что ты можешь нормально общаться с Грейнджер, — она молитвенно сложила руки, расширяя глаза.
— Пэнс… — Малфой снова закатил глаза.
У него не было ни малейшего желания разговаривать сейчас с девушкой. Эти глупые расспросы и обиды, которые ей так нравились. Паркинсон же прекрасно понимала, в каком состоянии сейчас находился Драко. Мама больна, живет с грязнокровкой, его избили чуть ли не до смерти. Но все равно продолжает гнуть свою линию.
— Мистеру Малфою нужен покой, — вдруг прибежала мадам Помфри, когда все уже разошлись, оставляя его в покое. — Пора. Уходите, — она кивнула слизеринцам на выход. — Немедленно!
Аристократ был только рад. Ему уже успело осточертеть любимое общество друзей. Он хотел остаться наедине с собой, накручивая ситуацию в разы. Обвиняя грязнокровку во всем. Мысленно убивая Ленни, скручивая ему шею.
Забини сложил учебники в сумку, помогая Паркинсон подняться. Пэнси наклонилась к Драко, поцеловав в лоб, и направилась к выходу из больничного крыла. Парень же только сказал: “Пока”, уходя следом. Но, в последнюю минуту, посмотрел на друга. Малфой прочитал в его взгляде недоверие и какое-то понимание. Блейз явно понял все – Драко лгал.
И, как только дверь закрылась, он с облегчением выдохнул, опускаясь на кровать.
***
Девушка сидела за столом, в десятый раз перечитывая параграф учебника по зельеварению. За окном шел дождь с крупным градом.
Все было, как всегда: пустая комната, убийственную тишину которой нарушало лишь тиканье старых часов. Камин, в котором спокойно бегали огоньки. Открытые шторы, через которые видно ночь, пришедшую на двор.
За этот месяц Гермиона успела соскучиться по обществу. После того инцидента она старалась не пересекаться ни с Ленни, ни с Гарри, ни с Роном. Она не знала, как скоро сможет простить их. Ребята много раз извинялись, но девушка не желала ничего слышать об этом. Гермиона избегала их, садясь подальше за столом, или просто брала еду, принося в свою гостиную. На уроках девушка садилась на первых партах, лишь бы только гриффиндорцы не подсели к ней. Она больше не сидела часами в библиотеке – Грейнджер брала книги, в которых нуждалась, и возвращалась в башню, которую почти не покидала.
Драко чуть не умер тогда. Многочисленные переломы, травма головы, кровоподтеки. Он все еще лежал в лазарете, набирался сил. Девушка переживала за его судьбу, потому что, по словам Мадам Помфри, восстановление продлится не один день.
Один раз Грейнджер пересеклась с Люциусом, который спешил навестить сына. Гермиона видела его впервые за этот год. Лицо у него было удрученное. Черные синяки виднелись под усталыми глазами. Всегда причесанные волосы в беспорядке лежали на плечах. Ровная спина старшего Малфоя скривилась, и его шаги больше не были широкими и прямолинейными. Отец Драко был потерянным, потому что даже не заметил девушку, случайно налетевшую на него в коридоре.
Весь месяц она дежурила сама. Ее окружали сырые стены, длинные пустые коридоры и оглушающая тишина. Порой, Гермионе становилось страшно, и она с опаской оглядывалась назад, пытаясь избавиться от чувства, что за ней следят. Какие-то шаги будто преследовали ее каждую ночь, делая шизофреничкой.
После каждого дежурства она заскакивала в больничное крыло. Заходила на носочках, стараясь не дышать. С опаской оглядывалась по сторонам, надеясь, что все, кто хотел проведать “больного”, ушли. Останавливалась рядом с койкой, на которой спал Драко, и садилась на стул около него. Как всегда, рядом сидел Блейз, не отрывая глаз от друга.
Девушка помнила, как он посмотрел на нее, когда та пришла в первый раз. Не холодно и пренебрежительно, как обычно, а с пониманием. Будто где-то в душе понимал ее чувства и не собирался рассказывать кому-либо об этом. Так Забини и делал. Молчал, не обращая на девушку никакого внимания, о чем-то разговаривая с друзьями.
С тех пор у Грейнджер появилось второе дежурство — с Малфоем. Ровно в двенадцать она занимала место Блейза около Драко. Уставший парень, коротко кивнув, уходил спать. Хотя вначале недоверчиво возвращался в свою башню.
Всю ночь девушка разглядывала его платиновые волосы, на которых отражался лунные свет. Кожу, которая была еще бледнее, чем обычно. Тонкие губы, которыми он целовал Гермиону. Ровный нос и правильный подбородок.
Она скучала по нему. По его улыбке, холодному взгляду. По всем колким выражениям, что он пускал в ее сторону. По уверенной походке, расправленным плечам. По худым рукам, находившимися в карманах. Грейнджер было сложно признаться самой себе в том, что ей действительно не хватает его голоса, запаха шоколада и кофе. Они, конечно, выветрились со временем. Теперь от парня пахнет больницей — стерильно.
Она так любила смотреть на то, как Драко спит. На то, как равномерно вздымается его грудь, как играют блики на его коже. Как ресницы слегка дергаются. Как он шевелится во сне. Малфой выглядел таким беззащитным без привычной маски.
Гермиона ценила каждое мгновение, проведенное со слизеринцем. Засыпая, девушка видела лицо Малфоя. Его жадные поцелуи и прикосновения, сильные руки и напористое желание. Она просыпалась в холодном поту, тяжело дыша. Где-то в глубине души ей нравилась эта близость.
Воспоминания о прикосновениях Драко вызывали в ней настоящую бурю эмоций. У нее кружилась голова, подкашивались ноги. Такого с ней никогда еще не происходило. Девушка не знала, что с ней происходит. И, по правде говоря, не сильно хотела разбираться. Главное быть рядом с Малфоем, охраняя его сон. А от всех проблем они избавятся позже.
Пару раз, когда Грейнджер направлялась в госпиталь, ее останавливал Рон. Он спрашивал, куда она идет, на что девушка отвечала очередной ложью. Уизли видел что-то в ее взгляде, что-то такое, что заставляло его хмуриться. Он видел, как Гермиона смотрела на Драко. Казалось, что само имя заставляет искорки появляться в ее глазах. Рон отворачивался, стараясь скрыть ревность, и уходил. Но гриффиндорка замечала ревность по изгибу губ, злым глазам и нахмуренному лбу.
Несмотря на обиду, она волновалась за своих друзей. Долорес оказалась самой настоящей сумасшедшей. Дамблдор все реже появлялся в Хогвартсе, все чаще на заголовках «Ежедневного пророка» виднелось его лицо. Амбридж исключила практические занятия, заменив их теоретическими. Стены школы сверху донизу были увешаны табличками в деревянных рамках. Там красовались сотни ненужных правил, за нарушение которых учеников карали пытками.
Вчера, сидя в Большом зале, Гермиона увидела нечто ужасное — на коже Гарри до крови была высечена фраза: “Я не должен лгать”. Как выяснилось, это было специальное заклятие, с помощью которого прислужница министра магии наказала ее друга. Девушка тогда едва не заплакала, заговорив с друзьями третий раз за пару недель.
Как можно применять такие методы к ученикам?! Это абсолютно недопустимо и жестоко. Гермиона принялась расспрашивать Поттера о том, что произошло. Но тот лишь отмахивался, насупив брови. Она пообещала себе, что узнает, в чем дело.
Размышления девушки прервал скрип двери. Она, нахмурившись, продолжила строчить пером по пергаменту, шевеля губами.
Малфой нагло пожирал ее взглядом, гадая, когда же она заметит его присутствие. Не громко кашлянув, он пристально посмотрел на Грейнджер.
Та, округлив глаза, медленно подняла голову.
Гермиона не могла поверить, что он стоит перед ней живой и невредимый. Как всегда, расправив плечи, засунув руки в карманы. Смотрит на нее своим холодным долгим взглядом.
Тепло разлилось в груди, заставляя бабочек летать в животе. Она закусила щеку, чтобы не улыбнуться.
Он рядом с тобой, прямо сейчас.
Но тут же пришло беспокойство, заменив собой радость. Ведь все это время Грейнджер винила и себя в том, что произошло с Драко. Это она рассказала Ленни и про поцелуй (было неизвестно, как на это отреагирует Малфой) и про то, что тут происходило. Виновата она, а не кто-либо другой. Ведь именно она разболтала всем их с Драко секреты. Пожалела себя, в надежде найти кого-то, кто поймет ее, а получила…
— Привет, — прошептала Гермиона, поборов приступ паники.
Драко нервно рассмеялся, нащупав пальцем древко, торчащее из кармана.
Грязнокровка. Ты действительно думаешь, что этого будет достаточно?
— И это все, что ты можешь сказать? “Привет?” — Малфой приподнял брови.
Он посмотрел на Грейнджер почти обвиняющее. Он пролежал в больнице целый месяц, а она так ни разу к нему и не зашла. Не принесла чего-нибудь, не помогла с уроками. Не обговорила какие-то проблемы старост, не рассказала, что творится в школе.
А разве должна была?
Та, закусив губу, опустила взгляд. Малфой все продолжал испепелять ее глазами, цокнув языком.
И хорошо, что не приходила. Потому что такого позора он бы не вынес.
— Прости, я не хотела, чтобы так… — ком застрял в горле, а язык заплелся.
Гермиона не знала, что сказать.
Признаваться в том, что три раза в неделю она сидела у него около койки, сжимая холодную руку. Что читала ему учебники по разным предметам, надеясь, что что-то всё же сможет уложиться у него в головке. Что несколько часов смотрела на его лицо, прося Бога, чтобы все прошло хорошо для него.
— Ну что, Грейнджер? Получила то, что хотела? Я страдал мучительной болью. Или тебе и этого не достаточно? Я уж думаю, не побежишь ли ты к своим дружкам с просьбой прикончить меня? — прошипел он. — Ведь я могу ходить.
Серые глаза холодно смотрели на бледное лицо девушки.
Аж тошнило от ее присутствия.
Она выдохнула от возмущения.
Как будто это она кого-то просила.
Она резко поднялась с кресла и стала идти по направлению к Драко.
— Я никогда не желала тебе такого, — процедила она, еле сдерживая гнев.
Как он мог даже подумать об этом?
Конечно, Малфой не знал, что она прибегала к его палате чуть ли не каждый день, беспокоилась за него и переживала. Но все равно… Неужели он полагает, что она хотела его смерти? Что все то, что проделали ее друзья, было благодаря ей?
От таких мыслей в животе что-то неприятно сжалось в тугой узел.
— Правда? — выплюнул он, подходя ближе к девушке.
Его лицо пренебрежительно исказилось.