Один боялся, сжимая в руке палочку. Пальцы дрожали, а зубы стучали, разносясь по всему зданию. Он пытался это скрыть, но второй человек прекрасно слышал все. Он ощущал невероятный страх, который полностью проник в первого мужчину. И второму нравилось это. Безумно нравилось.
- Ты знаешь, Люциус, - холодно начал он. От такого тембра, расстановки слов все волосы поднялись дыбом у первого мужчины, но он не подавал виду, задирая подбородок. - Нарцисса очень слаба, я правильно понимаю?
Неуверенный кивок, и глаза, полные ужаса, смотрящие на что-то, движущееся по полу. Длинная змея ползала под широким столом, издавая шипение. Она направлялась к своему господину, проползая мимо хозяина дома.
- Да, мой повелитель, - дрожащим голосом пробормотал первый мужчина, еще сильнее вцепившись ногтями в древко. - Но я всеми силами пытаюсь найти…
Второй мужчина поднял худую руку, заставляя хозяина дома замолчать. Его долгий и холодный взгляд уставился на змею, которая остановила свое движение. Он наклонился к ней, поглаживая по чешуе. Нагайна шикнула языком, собирая свой хвост кольцами.
- Она слишком слаба для Пожирателя, - парировал Волан-де-Морт, посмотрев на первого мужчину. Он выжидающе распрямился, поднимаясь на ноги. В правой руке была зажата красивая палочка, на которую он и перевел взор. - Тебе не кажется, Люциус?
- Да, мой повелитель, так и есть.
- И у тебя есть предложения по этому поводу, Люциус?
Темный лорд облизнул маленькие губы уродливым языком. Он прошипел что-то змее, которая тут же возобновила движение. Она направилась к первому человеку, неспешно скользя по полу.
- На меня смотри, Люциус. Прояви уважение.
Малфой еле-еле оторвал взгляд от твари, что двигалась к нему. Каждый сантиметр, что она преодолела, будто вел к смерти мужчину, сжавшегося на стуле до размеров маленького ребенка. Но темные зрачки Волан-ле-Морта пугали его еще больше.
- Нет, темный лорд, у меня нет.
- Я так и думал. Ты так же бездарен, как и все, - яростно крикнул тот, вскинув руку вверх. Люциус дернулся, боясь, как бы древко не было наставлено на него. - Но хорошо, что имею я. Докажи свою верность, - уже спокойнее говорил повелитель. - Найди мне нового пожирателя. Верного, храброго, умного. Или же… - он посмотрел на длинную тварь, - прояви честь - отдай своего сына мне.
Комментарий к
Принимается критика в любой форме. Оставляйте, пожалуйста, комментарии.
========== Часть 11 ==========
Гарри ковырял ложкой в пунше, подперев рукой подбородок. Есть совершенно не хотелось, аппетит куда-то пропал. Настроение было ужасным, и парень ощущал, как истощен внутри. Все, что происходило, очень утомляло гриффиндорца, как бы он не хотел отрицать это.
”Ежедневный пророк” подставлял как и Дамблдора, так и самого Гарри. Все те статьи, в которых говорилось про ужасного Поттера, разочаровывали его. Где указывали на недостатки Дамблдора, вспоминали все оплошности. Парень ужасно бесился по этому поводу. Хоть Гермиона и говорила, что не стоит думать о таких глупостях, как газеты, он не мог перестать ходить повсюду с мыслями о сплетнях. Почему все были будто обязаны подставить мальчика-который-выжил и профессора, говорящего правду? Это что, стало новой модой - унизить двух людей, понимающих происходящее? Как же были глупы все те, кто отрицал восстание Темного лорда. Ведь они пытались найти утешение в дурных статьях, где обвиняли Гарри и Дамблдора. Они думали, что Министерство говорит правду, хотя где-то в глубине души боялись, что все это обернется им боком. И твердо понимали — каким бы министр не был знающим, он не может утверждать обратное в произошедшем на турнире.
Мальчик много раз пытался заговорить с профессором, который, казалось, специально не подпускал к себе Поттера. Но все казалось напрасным. Директор был занят чем-то, не уделяя внимания ученику. Он всегда находил какое-то срочное дело, даже если парень просил о помощи. Дамблдор все это пропускал сквозь себя, пуская на самотек все события.
Он остался совсем один.
Не смотря на то, что у него были рядом друзья, есть вещи, с которыми Гарри надо разобраться в одиночку.
Он, конечно же, мог бы посоветоваться с Гермионой, как делал раньше. Она умная девочка, которая могла дать дельный совет в различных ситуациях, но та так отдалилась от них, проводя время неизвестно с кем и неизвестно где. У нее тоже вдруг появились планы на недели вперед, и девушка всегда выгораживала себя фразой: “Я — староста. У меня полно обязанностей”. И снова убегала, закрывши лицо густыми волосами. Пусть она была очень трудолюбивой и не могла подвести профессора, но у Рона не было такого перегруза, как у гриффиндорки. Даже четверти всего того, что имелось у нее. К тому же, она перестала появляться в библиотеках, в коридорах, за большим столом. Подруга не гуляла с друзьями на улице, не поучала и не говорила, что пожалуется кому-то на их поведение. Ее словно совершенно не волновало, что они вытворяют. Однажды Уизли и Поттер даже решили специально сделать то, что было запретным в школе, но Гермиона никак не отреагировала на это. Лишь поджала губы и ушла куда-то вновь.
Поттеру было страшно. Страшно, что Волан-де-Морт вернется. Что убьет тех людей, которые у него остались. Каждую ночь парень слышал последний крик Седрика и пустые зеленые глаза, в которых застыл ужас. Эта протянутая рука, которая затем опустилась около худого тела. Его бледная кожа и красивое лицо.
Если бы Гарри смог вернуть время назад, закрыть собой Дигори. Не дать еще кому-то умереть за него.
Умереть из-за него.
Хотя, если подумать, еще не ясно: погиб бы парень за Гарри сознательно или нет? Скорее всего, ответ будет отрицательным, потому что ничто не связывало их. Только долг друг перед другом из-за проявленной помощи, но не более. У них были разные жизни, дороги которых никогда не бы не сошлись, не случись это в день турнира…
Все это было слишком сложно для шестнадцатилетнего мальчика, которому пришлось слишком рано повзрослеть. Слишком рано окунуться в настоящую жизнь, которой еще не было у детей его возраста. Он был тем, кому суждено отличаться от других и испытать то, что никогда не переживут его одногодки. И Гарри чувствовал, что темные времена близко. Что тот, чье имя нельзя называть, окреп. Что он придет за ним, и неизвестно, сколько невинных жизней будет отнято, пока Темный лорд не отомстит Поттеру за все, что тот сделал. Пока цель не будет уничтожена.
— Гарри? Как ты думаешь, Гермиона поможет нам с домашним заданием по нумерологии? — спросил Рон с набитым ртом. А вот его, казалось, ничего не волновало, кроме уроков и еды. — А?
— Не знаю, может быть, - протянул Поттер, даже не глядя на друга. Он заморгал глазами, возвращаясь в реальность. Тарелка все еще была полной, и парень отодвинул ее подальше от себя.
- Привет, Гарри! - хором проговорили близнецы Уизли, подходя сзади. Они так же синхронно уселись за стол, накладывая себе всевозможную еду. Их взгляды бегло прошлись по мальчику в очках, останавливаясь на пище.
- А где ваша подруга? Небось с Малфоем в каком-то темном коридоре? - прозвенел голос Джорджа. Близнец засмеялся, сделав глоток вишневого сока.
Рон закашлялся, подавившись индейкой, а Гарри вылупил глаза, не понимая, в чем дело. Его рука скользнула по столу, сильно ударяясь пальцами.
Малфой-то тут при чем? А темный коридор? Это что, новая шутка Уизли, юмор которой поймет не каждый?
- Что, прости? - прохрипел Рон, в ужасе глядя на братьев. Он также отставил свое блюдо, вытирая губы салфеткой. - Если это шутка, то вовсе не смешная!
- Да брось, неужели вы не знаете? Фред сам видел, как она с ним обжималась возле туалета. Да, Фред? - спросил Джордж, не замечая косых и удивленных взглядов со стороны учеников.
Гарри изумлено глянул на Рона, который выглядел так, будто только что ведро с холодной водой вылилось ему на голову. Парень застыл на месте, непонимающе смотря на старших Уизли. Что за чепуху они говорили?
- Ага, они были готовы засосать друг друга, если вам интересны подробности, - непринужденно продолжил Фред, положив в рот кусочек мяса. Он прикрыл глаза от удовольствия, тщательно прожевав еду. - Такое ощущение, словно я месяц не ел!
Мерлин милостивый! Гермиона не могла…
Или все же? Нет!
Добровольно целоваться с этим слизеренским ублюдком - это переходит все границы! Он - их заклятый враг и всегда им будет. Неужели она этого не понимает? Война между ними началась еще тогда, когда Гарри отказался пожимать Драко руку. Когда увидел его в прилавке. Тот презрительный тон и жестокие глаза. То неуважение, что Малфой буквально вылил на продавщицу. Ненависть к парню была так сильна, что Гарри сам иногда удивлялся, как можно такое испытывать к кому-то. Да и сама Грейнджер знала и питала те же ощущения к врагу. Как же девушка могла переступить все то, что они пережили, шагнув на сторону аристократа? Это было так легко для нее - забыть, сколько зла парень совершил по отношению к ней и её друзьям? Сколько всего плохого он сказал о ней и Роне? Как стал предателем? Трусливым и жалким!
И Рон, бедный Рон. Гарри знал, что друг чувствовал к Грейнджер. Такую, быть может, детскую любовь, которую видно невооруженным взглядом. То, как Уизли по вечерам рассказывал про девушку Поттеру, молчаливо уставившемуся в потолок. Иногда он слышал отчаянные вздохи Рона по ночам, а иногда и внезапные вскрики от кошмаров. Ему тоже было плохо от того, что девушка отступала от них куда-то. В пустоту без них.
Парень был уверен, что Гермионе тоже нравится рыжий, а тут этот Малфой… Как такое вообще могло произойти?
Может, она под империо? Это новая уловка Волан-де-Морта, о которой учителя еще не догадались? Хотя… нет, в Хогвартсе это невозможно.
Наверное, урод дал ей какое-то зелье! Точно! По-другому быть не может. Оставался лишь один вопрос: зачем Драко, который прикасаться не мог к грязнокровке, вдруг решил давать ей что-то, после чего девушка испытывала симпатию к нему?
Уизли весь покраснел и надулся, а в глазах промелькнули гнев и обида. Его пальцы крепко впились в стол, оставляя на нем царапины. Все тело задрожало, а вены вздулись.
- Я убью его, Гарри, - прошипел Рон, непроизвольно оглянувшись назад, где сидел вражеский факультет. Они, как всегда, молчали, иногда перешептываясь. У всех была идеальная одежда, гордая осанка, надменный взгляд и вздернутые подбородки.
Самодовольные ублюдки.
Что было бы, попади Гарри туда? Как бы он смог жить среди них? Обманывая, унижая других, заставляя кого-то что-то делать ради собственной выгоды. Манипулировать другими, улыбаясь людям “открытой” улыбкой. Факультет поменял бы его, выявляя плохие качества.
Нет, они все были чужими для него. Гарри никогда не поймет ни Малфоя, ни остальных слизеринцев. Ничто не смогло бы изменить его - даже ценной жизни.
И если то, что Гермиона была с ним, правда, то Поттер никогда не поверит, что это произошло добровольно. Эта девушка не такая, она не могла предать своих друзей. Общаться с Малфоем - было позорно и ужасно.
Хотя, может, он не знает Грейнджер так хорошо, как хотелось бы?
***
Девушка прикрыла за собой дверь, входя в гостиную. Приятные тона больше не успокаивали, но напоминали о всех событиях. Гостиная не казалась уютной, наваливая на ее голову кошмарные воспоминания. Огонек, согревавший по ночам, вдруг заставлял мурашки появиться на ее коже.
Мантия Гермионы была помята, а юбка скомкана. Волосы растрепались больше, чем обычно. Глаза, по обычаю, были уставшими, и синяки красовались под ними.
Она все размышляла, почему Драко ее поцеловал после всего, что наговорил тогда. Оскорбил, унизил, а затем сам налетел в коридоре, прижимая к стене. Поглотил ее всю, пробуждая старые ощущения. Пусть все прикосновения и жесты были грубыми, но такими родными. Такими Малфоевскими.
Как Гермиона нашла в себе силы его остановить? Сказать, оторвать от себя?
Но главным был тот факт, что он лгал. По крайней мере, если она ему не симпатична, то Малфой ее хочет. А парень, как подобает слизеринцу, обходил эти события стороной, прикрываясь маской лжи. Все чувства, вдруг снежным комом навалившиеся на него, убивали Драко, а он не хотел признавать этого. Он боялся того, что Гермиона может нравиться ему.
Но теперь Малфой не смел этого отрицать. Все его эмоции были видны девушке, и она не желала входить в его положение. Как бы там ни было, все эти поступки не могли оправдать его в глазах гриффиндорки.
Но разве это то, что ей нужно? Быть подстилкой для него? Гермиона ведь что-то испытывает к Драко, а он - просто “хочет”, не задумываясь о последствиях. Совершенно не обдумывая свои шаги, просто следуя своим желаниям. Как красиво и правильно.
Но после того, как он причинил ей сколько боли, Грейнджер даже заводить разговор с ним не станет, не говоря уже о физической близости. Никаких слов, взглядов и прикосновений, адресованных друг другу. Она решила, что снова погрузится в учебу с головой, забывая о втором главном старосте. Девушка опять будет общаться с друзьями, действительно важными ей по жизни.
Ведь Драко оскорбил ее, сровнял с землей. Неужели гриффиндорка может так запросто это простить? Конечно, нет! Малфой просто пользуется ей, только и всего. Гермиона не позволит так с собой обращаться! Никому и никогда.
Но виновата была и сама девушка. Она дала понять слизеринцу, что он для нее что-то значит. Она позволила ему поцеловать себя. Позволила на эти недели завладеть ею, вязать из нее длинные ниточки. Обычное поведение таких людей, как он. Ничего особенного.
Да, Грейнджер сама этого хотела. Он пробуждал в ней что-то иное - ту сторону, которую она так боялась открывать в себе. Потайные ощущения, которые она скрывала все эти годы.
Больше всего на свете Гермиона хотела стереть воспоминания о нем. Те мгновения, когда она была счастлива рядом с ним, когда ей было больно рядом с ним. Когда она улыбалась, видя парня, и спасала его ночью. Приходила, забывая о своих проблемах. Просто помогала ему, не требуя ничего взамен. Ей хотелось просто вырвать Драко из сердца, вычеркнуть и забыть. Поставить жирную точку на их отношениях, которых, наверное, никогда и не было.
Так ведь легче? Просто отпустить. Представить, что этого человека больше нет. Забыть его руки, губы, глаза. Представить, как парень уходит из ее сердца, навсегда закрытого для него. И девушка отпускает его, даже не всплакнув. Будто просто теряет какую-то ручку, а не человека. И она никогда не придет ее искать, потому что это - ненужная вещь, о которой не вспоминают.
В глубине души гриффиндорка не хотела, чтобы он исчез из ее жизни. Она ненавидела мысль о том, что ей придется отпустить его. Гермиона не хотела этого, хоть и пыталась внушить все это в свою голову. Но мысли о том, что ей будет хорошо без него, не оставались надолго в ее сознании.
Она так привыкла думать о Малфое, что это стало обыденностью. Но к чему это приведет? К тому, что ее возненавидят друзья, к тому, что люди отвернутся и от нее самой? Что учеба пойдет крахом, а карьера, которая чуть ли не снилась ей, так и останется хорошим сном?
Грейнджер устала от секретов, устала от лжи. Между ними ничего не может быть. Они совершенно разные, другие. Из разных миров, которые никогда не смогут пересечься в реальной жизни. И как бы ей не хотелось изменить что-то - это неизбежно.
Аристократ и грязнокровка.
Даже звучит нелепо.
Но было слишком поздно что-то менять. Очень многое произошло за последние три месяца, чтобы так легко забыть Драко. Как же было невыносимо больно от того, что Гермиона для него ничего не значит. Что в мыслях слизеринца, она всего-навсего ничто, временное увлечение. Увлечение, которого он страшился, опасался, которым пренебрегал.
Он всегда так поступал. Заставлял человека делать то, что Малфой хочет, чувствовать то, что нужно Драко. Это веселило, расслабляло, а затем надоедало ему. Игра закончилась - игрушка выкинута. Вот и пришёл конец и этой истории.