– У вас дефицит своих кадров?
– Ну, во-первых, с кадрами у деловых людей всегда дефицит, – загадочно улыбнулся Сергей, – А во-вторых, – я бы хотел, чтобы свои кадры такого рода были у вас. Те, кому вы будете доверять. В конце концов, «серьезными делами» захочется заняться и вам. Вам придется работать и в неспокойных местах, в той же Ирландии, там очень многим надо бы вправить мозги на место и, заодно, посчитаться за старое… В общем, это то направление, заниматься которым никогда не лишне, хотя, конечно, мы за мир во всем мире.
– Кстати, Сергей… – было видно, что Теду немного неловко, – Насчет мира во всем мире. Есть небольшой вопрос…
– Разумеется, не стесняйтесь…
– Видите ли… вы, должно быть, помните того молодого человека, Алана Вудса? Вы видели его недавно, он продавал газеты на Ноябрьском митинге.
– Разумеется. Он вернул мне книгу. Я его запомнил с первой встречи, в нашей конторе. Очень многообещающий молодой человек. А на митинге с ним ещё бегала кучка мальчишек и девчонок, в том числе, какой-то совсем юный джентльмен… как его…
– Джереми, Джереми Корбин. Ну, тоже умный мальчик, но я до сих пор не уверен, стоило ли Алану втягивать в наши дела ребенка.
– Так ему самому всего 15, если я не ошибаюсь.
– Не ошибаетесь. Именно про это я хотел бы поговорить. Дело в том, что Алан, как многие другие наши юные товарищи, всерьез хотели бы получить образование в СССР. Алан даже берет уроки русского языка…
– И как у него успехи?
– Ну, я-то очень мало практикуюсь в русском, поэтому оценить сложно. Но, мне кажется, имеется немалый прогресс… Так вот…
– Не понимаю, что вас смущает. Разумеется, надо давать молодым дорогу! Надолго ли нас с вами хватит, а им продолжать наше дело. Мне кажется, не будет решительно никакой сложности в том, чтобы организовать парню, да и все остальным, кто подойдет по возрасту, учебу в Москве, или в Ленинграде.
– А вам не кажется, что это поставит крест на их жизни тут? Черные списки, знаете ли, никто не отменял…
– И это не проблема. У нас отработана схема для таких случаев. Все протекает анонимно, без уведомления властей. У вас, при капитализме, удивительно легко исчезнуть человеку. Как только парень или девушка становятся совершеннолетними, и до того момента как они не окажутся в армии или на работе, никому решительно нет дела до того, где они, и чем занимаются. К слову сказать, образование в СССР – не единственный вариант. Университет Дружбы Народов в Александрии дает не менее качественное образование, притом, что иноязычным студентам там учиться гораздо проще.
– Учеба в Египте – не намного лучше в глазах наших властей, чем учеба в Советской России, – улыбнулся Тед, – К тому же насчет качества я, все-таки, позволю себе немного усомниться.
– Ну и зря, – уверенно отмел сомнения Сергей, – Там читают лекции советские преподаватели, причем, из числа лучших, более молодые и менее скованные догмами, чем их коллеги в Союзе. Мой старший сын там учится, и в полном восторге, уж мне ли не знать. Правда, климат там для европейца тяжелый, еда непривычная, и, ещё, эти африканские девушки… Но это, сами понимаете, – не страшно, молодым людям все равно приходится проходить через массу трудностей и ...э… соблазнов, на пути взросления… Словом, – пусть парень заканчивает школу, хорошо учится, и решает, куда хочет дальше. Все устроим. Кроме того, кстати, если будут желающие поработать на каникулах в «Корпусе мира», – у нас всегда открыты двери. Особый приоритет медикам, преподавателям и инженерам с опытом бурения скважин, во всяком случае, в этом году было так.
– Хорошо, я поговорю с ним и остальными. Ребята хотят действия, и их можно понять. Я в их возрасте был таким же.
– Я тоже. Да, а если кто-то хочет действия иного рода, – в Коминтерне всегда открыто множество вакансий для людей, имеющих природный английский язык. Но там, все-таки, сначала надо учиться. Много специфики. И товарищи потребуют проверку – они всех проверяют, даже тех, кого набирают в Союзе.
Некоторое время оба мужчины пили свой светлый эль, Грант курил, а Сергей морщился каждый раз, когда дым попадал на него. Его, вообще, сильно напрягала привычка англичан смолить табак практически всегда и везде, – в барах, в кафе, в парках. Более всего непривычного человека смущало зрелище курящих в метро, – как на станциях, так и вагонах, в которых было практически не продохнуть. Возмущало Сергея и то, как много курящих было среди подростков. Совсем недавно, перекусывая в кафе, он обратил внимание на очаровательную девочку совсем уж юного возраста – лет 12-13, не более, в школьной форме, которая листала журнал комиксов, пила лимонад, и курила суровую папиросу, в Союзе приличную разве что, грузчикам, поставив дымовую завесу, в которой могла укрыться, по меньшей мере, танковая рота. Никто не делал ей замечания, и вообще, складывалось ощущение, что ничего особого в курящем ребенке окружающие не находят. Ничем помочь девочке Сергей, конечно, не мог, – даже подойти и высказать все, что думал. По английским понятиям, разговор мужчины его возраста со столь юной незнакомой леди был вопиюще неприличным, и не без оснований, надо признать. Однако, Сергей достал из кармана маленькую камеру «Пентакс», которую на всякий случай носил при себе почти всегда, и тайком сделал несколько снимков, с тем, чтобы, быть может, использовать их в СССР для пропаганды здорового образа жизни среди молодежи и подростков…
– Я слышал, РСЛ стала официальной секцией 4-го Интернационала? – спросил Сергей, оторвавшись от печальных мыслей.
– Так и есть. Они не могли не заметить рост нашего влияния. Всего за год мы стали крупнейшей, после CPGB, компартией в Британии, поглотив почти все прежние «секты». Теперь нам предстоит ещё несколько лет дрязг и разбирательств, до следующего раскола, – улыбнулся Грант, – Если честно, я бы, скорей, повременил с этим. У нас у всех чертовски мало свободного времени, полно дел тут. С новой формой организации мы все загружены по самые уши, и, хотя людей, вроде бы, стало больше на порядок, их все равно ни на что не хватает. То же самое с деньгами…
– Да я вообще с вас удивляюсь, – совершенно честно сознался Сергей, – Вы одновременно занимаетесь и делами кооперативного движения, и партийной деятельностью, и ведете вопросы идеологической работы, и закупаете гвозди оптом. Ведете марксистский кружок для рабочей молодежи, пишите большие статьи каждую неделю… Живете в кооперативной квартире, получаете обычный оклад освобожденного работника, ни разу не отдыхали больше дня за полгода. Я только приветствую такую скромность, но надолго ли вас хватит такими темпами?
– А что делать?
– Заведите, как минимум, себе заместителей. Ваша работа в 4-м Интернационале важна, как никогда. Сейчас есть хорошие предпосылки для объединения: успехи Коминтерна не могут не впечатлять, СССР становится более открытым, создает международные структуры. Самое время сотрудничать, выступать вместе, обмениваться опытом. А ведь ещё есть лейбористы, я ведь слышал, что они делали вам предложения выдвигать депутатов на местных выборах…
– Но из кого брать заместителей? Те из наших товарищей, кто что-то умеет, и так загружены. А кто более или менее свободен – совершенно не умеют … закупать гвозди оптом.
– Так пусть учатся, Тед! Откройте уже какой-нибудь «Кооперативный Колледж». Поставьте там такую программу, чтобы каждый желающий мог обучиться основам работы в этой форме организации. Вы же обучаете рабочим специальностям – распиловщиков, электриков, водителей погрузчиков, логистов, парикмахеров, и так далее? Так в чем же дело стало?
– Рабочих мы обучаем прямо на производствах. К тому же, обучаемых не так уж и много, чаще к нам идут работать по уже полученным профессиям. Поэтому не нужны ни аудитории, ни учебные цеха, достаточно выделить наставника и установить сроки и условия.
– Значит, надо совместить одно с другим. Создать колледж, куда смогут пойти и те, кто хочет выучиться на нужные вам специальности, и те, кто хочет сам стать органайзером. Преподавателей мы вам найдем: есть специалисты нужной квалификации, из опытных кооператоров в Греции, Италии, Испании или Франции. Проверенные товарищи, с хорошим знанием английского, в том числе. Заодно, будете подспудно проводить агитацию. Людям свойственно серьезно относится к словам любимых преподавателей.
– Сталинисты, надо полагать?
– Отчего же? Найдем вам и троцкистов, раз уж так важно, хотя и беспартийных, впрочем, для вас это, скорее, достоинство. Их в Греции, например, полно, да и в Италии немало…
– Что ж, это было бы здорово, – признательно кивнул Грант, уже освоившийся с манерой своего партнера делать дела, – И, к слову, на горизонте возникает новая проблема.
– Это ещё какая?
– Трудовая миграция. Уже в прошлом году некоторые крупные фирмы начали завозить работников из-за границы. Это, главным образом, рабочие из Индии, Пакистана и Гонконга. Пока их немного, но вскоре это будет представлять собой реальную проблему. Платят им мало, условия работы – самые ужасные. В профсоюзы они не вступают, многие даже не знают, что это такое. Между тем, они сбивают цены на рынке труда. В условиях нынешней безработицы болезненно даже это, сравнительно небольшое количество, но, я думаю, вскоре остальные работодатели тоже уловят выгоды, и начнут поступать так же. Вести среди приезжих работу очень трудно – очень прочный языковой и культурный барьер. Китайцы и индусы в этом отношении ещё, куда ни шло – они, во всяком случае, некоторые, знают английский, по нескольку слов, но все же. С пакистанцами хуже всего. Большинство из них вообще не понимают, где находятся. Очень скованы, к англичанам относятся с опаской, держаться своих сообществ. Очевидно, что буржуи планируют увеличивать их число и далее, чтобы снижать цены на труд, стравить меж собой местных рабочих и приезжих, заодно лишая профсоюзы опоры. Пока это явление не особенно масштабное, но, как мне кажется, в будущем будет иметь продолжение и самые серьезные последствия.
– Да, – Сергей по привычке потер виски, – Нас предупреждали, что подобное возможно, и не только в Англии, правда, считалось, что приток мигрантов начнется позже. Меры мы предусмотрели. Во-первых, и для вас, и для CPGB набирают в помощь товарищей из Китая, Индии и Афганистана, знающих языки и культурную специфику этих рабочих. Видимо, придется этот процесс ускорить. Необходимо, с одной стороны, работать в их среде, разъяснять необходимость борьбы за трудовые права. С другой стороны – необходима разъяснительная работа среди английского пролетариата.
– В любом случае, общественное давление должно быть направленно не на этих бедолаг, а на тех, кто их сюда привез и запряг в рабство. Иначе, правые используют ситуацию на полную катушку, и мы десятилетиями будем расхлебывать последствия. Важнее всего, – давить на правительство и бизнес, требуя, чтобы приезжие имели в точности такие социальные гарантии, как и местные. Тогда завозить их не будет смысла, а те, кто уже приехал, благополучно интегрируются в общество. Мало того, мы навербуем среди них сторонников для работы на их родине.
– Надо сделать все, чтобы рабочие с обеих сторон видели истинного виновника их проблем. Тут уж никто, кроме вас, английских коммунистов, ничего поделать не сможет. Но, повторюсь, помощь с нашей стороны будет.
– Когда нам ждать прибытия ваших «национальных кадров»? – с интересом спросил Тед.
– Раз проблема трудовой миграции уже заметна – то в ближайшее время, весной или в начале лета. Многие товарищи постоянно живут в жарком климате, незачем их тащить в здешнюю промозглость, чтобы они потом по месяцу лежали с температурой. Сможете их разместить и трудоустроить?
– Без проблем, – пожал плечами Тед, – У нас вечно рук не хватает, а не мест. Особенно, если товарищи знают английский, и умеют не только партизанить… Хотя, в свете последних обстоятельств, нам и партизаны не помешают.
– Это точно, – Сергей, казалось, задумался ещё сильнее, – Слушайте, а ведь удастся, кажется, убить нескольких зайцев одним выстрелом. Среди этих парней, что прибудут, будут и опытные инструктора, которые, потом или даже параллельно, помогут вам организовать службу безопасности. Отлично! Именно таких и затребуем, по возможности… Но затягивать не станем, – пока с вашими поработают те товарищи, что есть тут.
Затягивать и не стали. Сразу после праздников команда добровольцев, набранная Фредом, выехала на кооперативном автобусе в направлении небольшого частного поместья в Беркшире. Через неделю пятеро молодых людей и три девушки вернулись обратно. Они лаконично пояснили, что не прошли отбор, не вдаваясь в подробности, благо, никто и не докучал расспросами. Взамен Фред предложил набрать ещё добровольцев, однако Сергей ответил отрицательно, взамен пообещав организовать ещё одну группу после выпуска первой.
В Беркшире будущие «боевики» провели почти полгода, – вплоть до конца мая. Вернувшиеся выглядели изменившимися – они похудели, были подтянуты и сосредоточены. Девушки приобрели привычку коротко собирать волосы, и все обнаружили общее пристрастие к неброской удобной свободной одежде и спортивной обуви с крепкой подошвой.
Основным направлением работы стала проверка всех вступающих в партию, а также организованные ею кооперативы и профсоюзы, на предмет возможных внедрений агентов. Поначалу, в течении всего лета, вся деятельность велась под руководством присланного Сергеем мрачного гватемальского троцкиста Эмилио Мартинеса. Чуть позже Эмилио уехал по каким-то своим делам, а на его место был назначен Эдвард Лаймон, член РСЛ с большим стажем из Манчестера, в свое время отслуживший в военной разведке. Он сходу понял, что требуется от новой службы, и быстро развернул работу.
Оружия в Англии конца 50-х было много. Этому способствовали и долгие годы совершенно бесконтрольной его продажи до Первой Мировой, точнее, до 1911-го года, и «эхо войны», отзывавшееся сотнями тысяч трофейных, краденных со складов «Хоум Гуард» и просто потерянных и забытых военными в неразберихе 44-го года стволов. Но легально владеть им могли очень немногие, преимущественно это касалось класса привилегированного. Криминал, к примеру, старался обходиться без огнестрельного оружия вовсе, и пользовался ножами и дубинками, как во времена Шерлока Холмса, лишь в самых серьезных делах, вроде ограблений банков, прибегая к обрезу двустволки или иному похожему предмету, грубому, эффективному и со сложно отслеживаемой историей.
Поэтому вооружение вновь создаваемой структуры было вопросом нетривиальным. Сергей вообще считал, что никакого «штатного» оружия у кооператива «Cooperative Activities Safety Agency» (CASA) быть не должно: не из-за пацифизма, разумеется, а чтобы лишний раз не создавать компромат на самих себя. Но в случае прямого «наезда» на какую-либо из партийных или кооперативных структур, оно могло оказаться более чем нелишним. Кроме всего прочего, прошедшие подготовку в Беркшире молодые специалисты попросту неуютно чувствовали себя безоружными, – так их загоняли инструктора Коминтерна.
В конечном счете, Фред, по каким-то своим весьма мутным связям на черном рынке, приобрёл три дюжины новеньких немецких пистолетов Р-38, в смазке и заводской упаковке, и шесть пистолетов-пулеметов MP-28, в таком же состоянии, а также несколько тысяч патронов военного выпуска. Откуда взялось в Англии это устаревшее, но все ещё хорошее оружие, осталось загадкой. Немало времени ушло на то, чтобы оборудовать такой тайник для «стволов», чтобы они, с одной стороны, были под рукой на всякий пожарный случай, а с другой – не стали уликой против коммунистов в случае случайного обнаружения полицией.
За этими «боевыми» приготовлениями, между тем, жизнь шла своим чередом. Рост предприятий, в первый год чрезвычайно интенсивный, в процессе уперся в неожиданное, и никем, кажется, не прогнозируемое препятствие: недостаток квалифицированных кадров для расширения производств, связанных со сложными технологиями. Английская техническая интеллигенция, в массе своей, продемонстрировала правильность тезиса Маркса о том, что является ничем иным, как прослойкой, обслуживающей интересы правящего класса: квалифицированные инженеры, в том числе, архитекторы и строители, смотрели на новую форму организации производства настороженно, если не сказать, что с опаской. Несмотря на хорошие условия труда и высокие заработки, в кооперативы боялись вступать, опасаясь испортить свое резюме на веки вечные и прослыть «красными». Рабочим, которым терять было особенно и нечего, подобные рефлексии были чужды, и вновь создаваемым предприятиям РСЛ и CPGB, обычно, приходилось не уговаривать их, а, напротив, слегка корректировать процесс тщательным отбором кандидатур, отсеивая явных уголовников-рецидивистов и другой, откровенно подрывной элемент.