Помню, что у меня был хороший друг. Время стёрло из памяти какие-то конкретные воспоминания о нём, но я отчётливо помнил, что этот мальчик прижимал меня к себе, мягко гладил по голове и вытирал мои слёзы. Он всегда говорил, что всё будет хорошо и моя мама вернётся. Я верил ему, и мама действительно приходила. Я благодарил друга за то, что он находится рядом со мной в самые трудные моменты жизни. Я не сомневался, что он точно так же сидит по вечерам в тёмном углу и плачет. Плачет от вечного страха, но рядом с ним нет никого, кто смог бы сказать хоть пару слов утешения. Мы оба ещё в раннем детстве научились жить одним днём, не тратить время зря. Я продолжал ждать маму, продолжал улыбаться ей в окно и махать рукой.
Но однажды она не пришла.
Как и обычно, я занял своё привычное место у окна в девять часов. Я наблюдал за прохожими на улице, которые постоянно спешили по своим делам. Им всегда было плевать на проблемы других. Местные жители давно научились не обращать внимания на трупы, разбросанные по улицам. Первый час пролетел незаметно, как и второй. Я растерянно смотрел на часы, затем переводил взгляд на окно, а потом вновь на часы. Казалось, это продолжалось целую вечность. Внутри бушевали разные эмоции, но я был простым крохой, которому оставалось только ждать и надеяться. На улице была уже глубокая ночь, но я всё продолжал смотреть в окно в ожидании чуда. Я не хотел допускать даже мысли о том, что могло что-то случиться. Возможно, мама просто не успела на последний автобус и решила переночевать у какой-нибудь своей подруги.
Даже к утру я не отошёл от окна. Мне жутко хотелось кушать и спать. Глаза невольно закрывались, уступая место усталости, но я и не думал сдаваться. Своё детство я помню лишь отрывками, в которых практически не было ничего хорошего. Я был слишком мал, чтобы воспринимать мир таким, какой он есть. Не помню точно, сколько я так просидел, но очевидно, достаточно долго. В ушах стоял непонятный звон, руки и ноги ужасно затекли от неудобной позы, а на лице застыла маска отчаяния и ужаса, с мокрыми дорожками от слёз. Зрение было размыто и вокруг меня летали тёмные круги, из-за которых закрывалась половина обзора. Дальше я ничего не помню. Я не помню, как в комнату вошли несколько мужчин в тёмных костюмах, не помню, как они вынесли меня из дома и не помню, как оказался с Нью-Гринвиче. Всё словно в тумане. В себя я пришёл только спустя несколько дней. Неизвестный мужчина вошёл в комнату, где был я. Он представился моим отцом и подарил десять лет жизни. Именно тогда я понял, что все ужасы моей жизни закончились. Однако это было не всё. У меня практически не осталось друзей, ведь отец запрещал мне общаться со сверстниками. Он считал это опасным, ведь его положение в обществе могло повлиять и на меня. Мы были очень богатыми, поэтому люди нам завидовали. Многие мечтали выловить на улице маленького ребёнка и забрать его годы, подаренные богатым папочкой. За мной всегда бегали два телохранителя, которые не отходили от меня даже в ванной. Когда я вырос, смог отпускать этих надоедливых людей в чёрном, за дополнительную плату, конечно. Всегда хотелось свободы, экстрима и просто спокойной жизни, в которой не будет вечных интервью и вспышек фотокамер.
Не удержавшись, я снова посмотрел на Ньюта, который откинулся на сидении и, кажется, дремал. Чёлка скатилась на его глаза, закрывая собой половину прекрасного лица. Улыбнувшись, я начал оглядываться по сторонам в поисках места, где можно было бы остановиться. Искать пришлось недолго. Уже спустя несколько секунд я съехал на обочину. Блондин продолжал мирно посапывать, временами морща нос во сне. Я осторожно потянулся к его лицу, чтобы убрать мешающую чёлку, но не успел: парень шумно выдохнул, прежде чем открыть глаза.
— Почему остановились? — хриплым голосом спросил он, приподнявшись.
Я расстегнул ремень безопасности, прежде чем выйти из машины. Всё это время Ньют наблюдал за каждым моим движением, не сводя глаз. Мне нравилось такое внимание с его стороны, и я был готов вечно делать всякие странные вещи, чтобы блондин смотрел на меня.
— Устал, — мой голос звучал очень тихо. — Нужно сделать перерыв.
Недолго думая, Ньют вылез из машины и быстрым шагом направился в сторону водительского сидения. Заняв его, парень лучезарно улыбнулся.
— В таком случае, поведу я.
Спорить было бесполезно, и я давно это понял. Если Ньют поставил себе цель, то он в любом случае её достигнет. Я и не думал упираться, а лишь пересел на пассажирское сидение. Ноги всё ещё болели из-за долгой езды, но я старался игнорировать эти неприятные покалывания. Ехать оставалось меньше часа.
В этот раз Ньют не стал играть в гонщика. Несмотря на то, что его лицо было напряжено, он достаточно уверенно управлял машиной. Я видел, как комфортно блондин чувствует себя за рулём. Парень чуть ли не с детским восторгом следил за дорогой, временами поглядывая на меня. Улыбка не сходила с его лица, и я сравнил юношу с маленьким ребёнком, получившим игрушку.
— Томми? — едва слышно позвал он, очередной раз повернув голову в мою сторону.
Я тоже повернулся, чтобы увидеть лицо собеседника, на котором сияла улыбка. Мне не хотелось отводить с неё глаз.
— Так что у тебя с Беном?
От этого вопроса внутри меня всё засветилось. Захотелось улыбнуться, но пришлось сдержаться. Я чувствовал себя как пёс, которому вот-вот дадут косточку. Оставалось только хвостиком повилять. Выходит, всё идёт по плану. Я успокаивающе положил руку блондину на колено, пытаясь как можно сильнее смутить парня. Ньют неловко отвернулся от меня, глядя на бесконечную дорогу. Чего он так боялся? Неужели и правда думает, что я возьму к себе Бена, а его вышвырну на улицу? Утомительная пауза повисла в воздухе. С одной стороны хотелось припугнуть Ньюта, чтобы не расслаблялся, но с другой — не хотелось обманывать. Отведённый взгляд парня лишь добавил мне неуверенности. Чувствую себя как школьник у доски с невыученным домашним заданием. Всё было как-то странно, мы продолжали ехать в полной тишине. Казалось, что блондин уже забыл о том, что задавал какой-то вопрос, когда я ответил:
— И какой ответ ты бы хотел услышать? — внутри меня всё сжималось с каждой секундой. Хотелось просто закрыть лицо руками или отвернуться, чтобы не видеть ответного взгляда Ньюта. — Если бы мне нужен был Бен, сейчас в этой машине сидел бы не ты, а он. И ехали бы мы совсем в другую сторону, — моя рука начала подниматься с колена всё выше и выше, заставляя парня напрячься. Я поставил его в неловкое положение, заставив закусить губу. Мне нравилась подобная реакция на свои действия — Ньют даже не пытался убрать руку или просто возмутиться по этому поводу, он лишь продолжал шумно дышать и кусать губы. — Почему ты это делаешь?
— Делаю что? — едва слышно уточнил он, повернувшись в мою сторону.
Неужели он и правда ничего не понимает? Блондин как будто пытается оградиться от всех своих чувств, чтобы не заводить никаких привязанностей. Я видел, что небезразличен ему, но вот только он сам боялся себе в этом признаться. Или просто не хотел этого делать. Первое время меня тоже пугало это чувство, ведь было странно влюбиться в парня. Мы всегда боимся нового и неизвестного. Наверняка отец бы забрал у меня всё до последней секунды или выгнал на улицу, узнав о подобном, но ради светловолосого ангела я был готов пожертвовать всем. Его улыбка, взгляд, острые черты лица давали мне уверенность в том, что проснувшись утром, я не буду один. Моя жизнь уже не посереет вновь, а дни не станут однообразными.
— Делаешь вид, что ничего не происходит, — начал отвечать я, не убирая руки с чужой ширинки. — Что я должен думать? То, что нравлюсь тебе, или я такой хороший начальник, что ты не смеешь и слова сказать, когда я пытаюсь залезть к тебе в штаны?
Ньют продолжал растерянно смотреть на меня. Он не знал, что ответить и я видел это по потемневшим глазам. Вздохнув, я отвёл взгляд на дорогу.
- Томми, я… — начал говорить блондин, но он не успел закончить.
Под колёсами что-то фыркнуло, и я понял, что мы прокололи колёса. Из-за высокой скорости не было возможности затормозить. Ньют попытался вернуться на дорогу, но ничего не вышло. За считанные секунды вся жизнь пролетела перед глазами. Я не успел испугаться, как и мой спутник. Груз вины снова будет висеть на мне, ведь это я отвлёк парня от дороги. Машина вылетела на обочину, после чего начала падать с небольшого обрыва, несколько раз перевернувшись в воздухе, а дальше… темнота.
Не знаю, что происходило с ним дальше. Холод подступал со всех сторон, и на секунду показалось, что я уже умер. Откуда вообще эти шипы взялись на дороге? Наверняка это промысел Часовых. Сознание продолжало «замерзать», сердце холодело. Не было ни страха, ни сожаления, ничего. Подобного можно было ожидать, ведь Часовые постоянно охотятся за богачами, а тут им подвернулась отличная возможность заработать на вечную жизнь. Никто бы не стал упускать такой возможности. Я был без сознания и никак не мог этому сопротивляться. Большое чудо, что моё сердце вообще всё ещё бьётся.
Открыв глаза, я осмотрелся. Голова ужасно болела, а в ушах стоял неприятный звон. Поморщившись, я медленно отстегнул ремень безопасности, прежде чем перевести взгляд на Ньюта. Странно, но я даже не пострадал, в отличие от блондина, который, очевидно, разбил голову.
— Ньют! — сорвавшимся голосом крикнул я, начиная расстёгивать его ремень безопасности. — Прошу, ответь мне!
Я притянул парня ближе к себе, чтобы лучше осмотреть голову. Весь лоб был в крови, но рана была не глубокой, швы не требовались. Вздохнув с облегчением, я ещё раз огляделся. Чемодан, который я брал с собой, лежал совсем недалеко от машины. Наверное, он выпал из неё, когда машина перевернулась. Я вылез из того, что осталось от моей «малышки» и направился к сумке, в которой должна была находиться бутылочка коньяка. Лучше обработать рану Ньюта пока он без сознания, потому что потом будет гораздо больнее и громче. К моему счастью, бутылка не пострадала. Она была плотно завёрнута в одежду. Но была другая проблема: я заметил, что на моих часах оставался всего час времени. Часовые хорошо постарались.
Действовать приходилось как можно быстрее. Вытащив из чемодана одну из своих футболок, я налил на неё немного коньяка и приложил ко лбу парня, стирая кровь. Мне не нравилось видеть такую картину, но если Ньют умрёт, то моя жизнь на этом «заморозится». Я потянулся к его руке, чтобы убедиться, что у него ещё есть время. К счастью, у него было примерно столько же, сколько и у меня. Нас разделяли всего несколько секунд.
Когда я очередной раз приложил футболку ко лбу блондина, тот болезненно застонал и поморщился. Я понимал, что ему больно, но нужно было закончить. Я положил одну руку на щёку парня, чтобы он не отвернулся. Ньют открыл глаза и попытался дотронуться до раны на голове, но я остановил его руку, не давая это сделать. Мало ли, вдруг он крови боится.
— Ньют, — позвал я, привлекая к себе внимание. — Ты в порядке?
— Нет, — хриплым голосом ответил блондин, морщась от боли.
На его лице не оставалось ни капли крови, а небольшой порез на лбу закрывала чёлка. Наверное, он хорошо приложился головой об руль. У нас больше не было машины, времени и здоровых нервов. Будет проблематично вернуться обратно. Очередной раз посмотрев на часы, я вздохнул. Оставалось сорок минут, а до города пешком — полчаса. Следовало поторопиться, если мы хотели дожить до следующего дня. Я помог Ньюту выбраться из машины, после чего взял за руку, а второй поднял с земли чемодан.
— Идём.
Парень качнул головой и последовал за мной, лишь сильнее сжав мою ладонь. Не знаю, откуда я знал куда бежать, но ноги сами вели меня в нужном направлении. Я уехал из Гетто ещё ребёнком, и с тех пор возвращался всего один раз, чтобы увидеть сестру. В этом месте ничего не изменилось: всё те же полуразваленные дома, толпы спешащих людей и трупы на улицах. Именно таким я запомнил это место. Воздух был пропитан бедностью и отчаянием. Мне становилось тошно от самого себя, ведь я никак не мог помочь всем. Тяжело чувствовать себя таким беспомощным. Сердце пропускало удар каждый раз, когда кто-то совсем рядом падал замертво от нехватки времени. Дрожь пробегала по всему телу, отдавая неприятным холодом где-то внутри. Когда у меня появилось много времени, я перестал думать о тех, кто умирает каждый день. В богатых домах всегда было много еды, которая в итоге отправлялась в мусорное ведро, в то время как в других временных зонах люди голодали. Я начал задумываться об этом только когда снова оказался здесь.
Времени становилось всё меньше и меньше. Секунды неумолимо ускользали одна за другой, сменяясь минутами. Мне становилось действительно страшно, прям как в детстве. Ньют крепко сжимал мою руку, от чего по телу разливалось приятное тепло и ощущение спокойствия. Когда блондин привёл меня к дому своего друга и постучал в дверь, никто так и не открыл. Мы надеялись на то, что азиат хоть как-то поможет нам, но его не было дома. Я видел, что Ньют сдерживал свою злость. Его зубы были крепко сжаты, он подавлял возмущённый рык. И что теперь делать? На часах оставалось меньше трёх минут, и нужно было что-то предпринять. У меня действительно началась паника. Я принялся расхаживать туда-сюда, стараясь унять дрожь в руках.
— Ньют, что нам теперь делать? — взволнованно спросил я, сорвавшимся голосом. — Это конец!
— Замолчи! — прошипел блондин, схватив меня за запястье.
Его взгляд упал на перстень, который находился у меня на безымянном пальце.
— Это золото?
Получив утвердительный кивок, парень схватил меня за руку и куда-то потащил. На все вопросы он лишь раздражённо шипел и просил замолчать, говоря о том, что мы успеем. Ньют очень быстро бегал и порой, мне было трудно не отставать от него. Я привык к более спокойному и лежачему образу жизни. Мы бежали около минуты, но мне показалось это целой вечностью. Наконец, в поле зрения появился ломбард. Я понял, что хочет сделать Ньют. Когда мы вошли внутрь, я снял перстень и положил его перед специалистом. Внимательно изучив его, мужчина коротко хмыкнул, посмотрев на мои часы, на которых оставались считанные секунды.
— Два дня, — предложил он, хитро улыбаясь.
— Это золото! — возмутился я, посмотрев на Ньюта.
— Не в вашем положении торговаться, — ответил парень, протягивая руку. — Так мы договорились?
Блондин кивнул и протянул руку в ответ. Часы на их руках пришли в действие, после чего парень передал мне сутки. Теперь мы можем не думать о времени. По крайней мере до завтра.
***
Ньют осторожно открыл дверь ключом, прежде чем зайти в неизвестную мне квартиру. Тут было довольно уютно, несмотря на бедноту. Я не привык к подобной обстановке, но было здесь что-то особенное. Не понимаю, как блондин смог прожить тут так долго. Небольшая кухня, в которой практически не было мебели, граничила с гостиной. В углу стоял небольшой зелёный диван, которому, казалось, было уже лет двадцать. На Ньюта всё это навеивало печаль. Парень растерянно осматривался по сторонам, тяжело вздыхая. Я практически ничего не знал о его жизни здесь, а спросить не решался — не хотелось ещё больше нагнетать.
Блондин стоял у окна, когда я вышел из его комнаты, переодевшись в более удобную и чистую одежду. Ньют оглянулся на меня, а я присел на диван. Я боялся первым начинать разговор. Очевидно, парень был не в лучшем настроении для этого, но на удивление, блондин нарушил звенящую тишину первым:
— Как ты смог меня победить тогда, в казино? — поинтересовался он, взяв со стола бутылку вина, которую покупал ещё на день рождения мамы. — Откуда ты узнал приём моего отца? Никто не умеет им пользоваться, кроме меня.
Я пожал плечами, отведя взгляд в сторону. Какие-то отрывки-воспоминания крутились в моей голове, но я никак не мог ничего вспомнить. Всё началось в детстве. Возможно, меня даже кто-то этому научил. Но я не был уверен на все сто процентов, поэтому не решился высказывать эти мысли вслух.