Я закрыла глаза, чтобы легче было сосредоточиться, и начала представлять Стэнна. Когда его облик более-менее сложился, я крупным почерком старательной первоклассницы мысленно написала: «И что предсказал этот пророк?» И, открыв глаза, вопросительно посмотрела на Стэнна. Он покачал головой:
– Скорее всего, ты не довела работу до конца. Ты фразу написала, но мне не послала. Попробуй ещё раз.
Я кивнула и, опять зажмурившись, начала заново выводить фразу. Закончив урок чистописания, я скомкала получившееся предложение в небольшой шарик и запустила его в воображаемого Стэнна. И услышала, как он охнул. Только уже не воображаемый, а реальный.
– Ты чего? – встревожилась я и открыла глаза.
– Это ты чего? – спросил Стэнн, потирая лоб. – Что ты сделала?
– Как ты и сказал, написала фразу и послала её тебе.
– Это я понял. А как ты её послала?
– Скатала из неё шарик и пульнула в тебя, – объяснила я и испуганно ойкнула: – Я тебя ушибла?
– Ты меня удивила, – развел он руками. – Скольких людей учил мыслеречи, ни у кого не получалось так дать мне в лоб.
– Видимо, это я тебе за Кэйти отомстила, – вздохнула я. – А ты хоть понял, что я сказала?
– Понял. Ты спросила «И что предсказал этот пророк?»
И снова перешёл на мыслеречь:
«А теперь скажи ещё что-нибудь, только придумай другой способ передачи».
Я вздохнула и, закрыв глаза, представила, как фраза «Извини, я нечаянно» ручейком течёт к Стэнну и вливается в его голову.
– Вот, совсем другое дело! – радостно улыбнулся мой учитель. – Теперь с тобой можно разговаривать.
– Сомневаюсь, – пробурчала я. – Я уже с двух фраз устала, словно два дня без перерыва болтала.
– Ну, ты же знаешь, что это – нормально. Главное, что ты поняла принцип. Теперь – дело за практикой.
И посмотрел на часы:
– А сейчас извини, мне надо идти. Дорогу до дома найдёшь?
– Найду, конечно. Тут, как мне помнится, два квартала по прямой?
– Да, – кивнул он.
– На обед придёшь? – поинтересовалась я.
– Обязательно, – улыбнулся Главный Начальник. – Так что готовь еду и жди моего появления, как и положено добропорядочной домохозяйке.
«Ты тиран и деспот», – послала я ему мысленное сообщение и получила в ответ:
«Наконец-то ты это поняла!»
Стэнн улыбнулся и перешёл на громкую связь:
– Поколдуй там с мамой, попроси, чтобы ещё чему-нибудь научила. Тебе сейчас практика нужна и чем больше, тем лучше.
– Ой, только не делай вид, что ты обо мне заботишься больше, чем о своём желудке, – рассмеялась я и, помахав ему рукой, пошла к дверям. И вдруг услышала мыслеречь:
«Селена, а ты знаешь, что я тебя люблю?»
Я даже остановилась от неожиданности, не зная, как реагировать. Я давно ждала этих слов, но почему-то расстроилась, услышав их на мыслеречи, словно это было что-то постыдное, что следовало скрывать от других. Поэтому, не поворачиваясь, обиженно отозвалась:
«А вслух сказать слабо?»
Стэнн шагнул ко мне, и я почувствовала на своих плечах его горячие сильные руки:
– Я тебя люблю, Селена. Очень люблю.
Я повернулась и посмотрела в ждущие глаза Стэнна:
– Я тебя тоже люблю. Но…
– Молчи уже! – и Стэнн закрыл мне рот долгим поцелуем…
…Всю дорогу до дома на моём лице блуждала идиотская мечтательная улыбка. Вроде бы, ничего особенного не произошло: о чувствах Стэнна я и без его слов знала, а о том, чтобы стать его женой вот так, во сне, и речи быть не могло. Так что, собственно, ничего не изменилось после его слов. Но у меня было впечатление, что за спиной крылья выросли, которые и несли меня вдоль по улице… и чуть не пронесли мимо дома Стэнна. Хорошо, что я вовремя очнулась, хотя возвращаться всё-таки пришлось.
Я впорхнула в калитку и чуть не налетела на стоящую около розовых кустов леди Икэссу.
– Ой! Простите! Доброго утра!
– Доброго утра, Селена. Что-то ты сегодня рано. Стэнн ещё на работе.
– Да, я знаю. Я там была.
– Ты была в Тайной Полиции? – удивилась леди Икэсса.
– Да. Нечаянно, правда. Я туда заснула.
– Хорошо сказано, – улыбнулась моя будущая свекровь. – Ну, и как тебя там встретили?
– Чуть просыпаться не пришлось, – засмеялась я. – Меня там за шпионку приняли, поймали, связали, Стэнн еле отбил. А потом представил меня присутствующим как будущую сотрудницу.
Я вздохнула и погрустнела:
– Как пророка, которого они все ждут. Представляете?
– Представляю, – кивнула головой леди Икэсса.
– А я – нет, – уныло развела я руками, но тут же повеселела. – А ещё я научилась на мыслеречи разговаривать. Оказывается, это совсем не трудно. У меня практически сразу получилось. Хоть в этом не буду из всех выделяться.
– Этим ты как раз и выделилась, – усмехнулась леди. – Мыслеречь доступна далеко не всякому. Для её освоения надо обладать особой чувствительностью. То, что ты сразу её освоила, ещё раз подтверждает версию, что ты можешь оказаться весьма неплохим пророком. Ты обладаешь всеми задатками для этого непростого, но увлекательного дела.
– Вы говорите так, будто сами им были, – недоверчиво качнула я головой.
– А я и сейчас – пророк, – совершенно серьёзно ответила эта удивительная женщина. – Ты помнишь, как обрадовался Стэнн, когда я сказала ему, что с тобой всё будет в порядке?
Я вытаращила на неё глаза:
– А почему тогда вы здесь, дома, а не в Тайной Полиции? Им же нужен предсказатель?
– Потому что мне больше нравится заниматься вот этим, – и она сделала широкий жест рукой, обводя сад, двор и дом. – И потом, я не слишком сильный пророк, я могу предсказывать лишь итог, результат происходящих событий, а не само событие, да и то, только в том случае, если это касается моих близких. Ну, например, я могу сказать, что в результате возни с этим колдуном ни Стэнн, ни Джэффас не пострадают, что для меня, как матери и жены, очень важно. А вот само его появление я предсказать не смогла. В отличие от тебя.
– Зато я не знаю, чем всё это закончится, – грустно подвела я итог нашего разговора.
– Ну, этому-то как раз научиться не сложно. Сама разберёшься, когда поймёшь, к чему прислушиваться надо.
И вдруг, понизив голос, таинственно проговорила:
– Но вот одно предсказание я могу сделать прямо сейчас. Хочешь?
Я зачарованно кивнула, не сводя с неё восхищённых глаз.
– После глубоких раздумий, сверившись со временем восхода Луны и захода Солнца, посмотрев расположение планет и заглянув в магические книги, я выяснила… – и тут она сменила тон и весело закончила: – что совсем скоро Стэнн и Джэффас придут на обед и останутся голодными, потому что у нас ещё ничего не готово.
Не ожидавшая такого подвоха, я сначала растерянно посмотрела на неё, а потом рассмеялась:
– А я уж всерьёз решила, что вы мне какую-то страшную тайну откроете.
– А я и открыла, – тоже рассмеялась прорицательница. – И вообще, на кухне разговаривать удобнее, так что пойдём в дом.
Мы зашагали к крыльцу, а я вдруг вспомнила вопрос, который вертелся у меня на языке в момент нашей встречи, но про который я забыла, увлёкшись этим необычным разговором.
– Леди Икэсса, а что вы делали, когда я пришла?
– Да ничего особенного, – махнула рукой эта необычная садовница. – Я уже несколько недель пытаюсь вывести новый сорт роз. Чтобы цветы, раскрываясь, издавали чуть слышный хрустальный звон. Мне такая роза во сне приснилась и так меня очаровала, что, проснувшись, я сразу отправилась в сад экспериментировать. Но пока – безуспешно. Ну, ничего, жизнь длинная, думаю, у меня всё получится.
– Конечно, получится! – без тени сомнения подтвердила я, открывая дверь в кухню. – К началу осени выведете.
И испуганно замолчала, прислушиваясь к своим ощущениям: откуда такая уверенность?
А леди Икэсса буквально расцвела от радости:
– Спасибо, Селена! А то я уж начала думать, что эта задача мне не по силам. Но и от мечты отказываться тоже не хотелось. Значит, продолжаю эксперименты.
Я чуть не заплакала:
– Вы думаете, это я предсказала? А если у вас так и не выйдет?
– Селена, – леди Икэсса внимательно посмотрела на меня. – Почему ты так сопротивляешься своему дару? Чего ты боишься?
Я опустилась на стул и, уткнувшись взглядом в столешницу, стала внимательно разглядывать рисунок на скатерти, надеясь, что чародейка, занявшись обедом, прекратит меня допрашивать. Леди Икэсса, так и не дождавшись ответа, начала колдовать над продуктами, и вскоре по кухне разлились совершенно фантастические ароматы, от которых в животе сразу заурчало. Но, к моей досаде, вопрос свой она не забыла и периодически вопросительно посматривала на меня, поэтому я, наконец, нехотя выдавила:
– Понимаете, леди Икэсса… там, в реальном мире, я ничем не выделяюсь. У меня нет никаких особых способностей и талантов. Так… серая мышка… абсолютно рядовой гражданин своей страны, каких миллионы. Может быть, поэтому мне так трудно принять, что здесь во мне оказался такой, скажем прямо, не каждому присущий дар. Я боюсь, что он мне только снится, а когда Стэнн всё-таки добьётся своего и перетащит меня сюда насовсем, выяснится, что я – полная бездарность и ничего не могу. Ни колдовать, ни пророчествовать. И тогда – только в петлю. Потому что становиться бездарностью после того, как почувствовал свою силу, намного труднее, чем просто быть бездарностью с самого начала.
– Ну, Селена, ты и загнула, – покачала головой леди Икэсса, одним движением руки отправляя гору нарезанных овощей в салатницу. – Я даже не думала, что всё так серьёзно. Но вот что могу тебе сказать: если бы в тебе не было этой силы, она бы тебе и не снилась. Не может присниться то, о чём не знаешь, хотя бы подсознательно. Во сне раскрываются тайные силы человека, показывается, на что он способен. Если ты можешь это во сне, значит, и наяву в тебе что-то есть. Просто так сложились обстоятельства, что в твоей реальной жизни эти способности тебе оказались не нужны. Либо ты в них не верила и поэтому не развивала. Вспомни, наверняка в твоей жизни были какие-то моменты, когда ты делала что-то такое, чего не могли сделать твои друзья и родственники.
Я пожала плечами:
– Да, вроде, нет… Хотя…
И радостно вскинулась:
– Было, правда было! Знаете, я могла свои проблемы по книгам решать. У папы была большая библиотека. Очень большая. Несколько тысяч томов. И иногда, когда у меня были неприятности, а я не знала, что делать, я подходила к стеллажам, долго стояла, выбирая, что почитать, а потом, так и не выбрав, брала книгу, к которой рука сама тянулась. Открывала её на первой попавшейся странице, просто чтобы вспомнить, о чём она, и – получала ответ на свой вопрос. Я не специально так делала, просто хотела почитать и отвлечься, а получалась прямо магия какая-то.
– Ну, вот, видишь, – улыбнулась моя утешительница. – Ты и в реальности что-то можешь. То, что ты делала – это тоже вариант предсказания. Просто выраженный более привычным тебе способом. Вспоминай ещё.
– Ещё? – задумалась я. – Ну… я чувствительная очень. Имеется в виду – энергетически чувствительная. Как бы это объяснить… Скажем так: по излучениям лёгкого тела я могу определить, злой человек, или добрый. Хотя самого лёгкого тела я не вижу, но я его чувствую. Один человек может улыбаться и говорить хорошие слова, а мне рядом с ним будет неприятно или даже страшно. А другой может напиться и ругаться, стучать кулаком по столу и бить посуду, а я буду сидеть рядом и его утешать, потому что буду знать, что он меня не обидит, что он добрый и чуткий, просто вот сегодня у него не сложилось… Понимаете?
– И после этого ты ещё смеешь утверждать, что ты бездарна? – укоризненно покачала головой леди Икэсса. – Тебе не бояться надо, а радоваться. Если ты начнёшь развивать свои способности здесь, то, возможно, они и в реальной жизни начнут проявляться более ярко. А насчёт переезда сюда тоже не беспокойся: когда ты наяву вспомнишь свои приключения во сне, ты вспомнишь и все свои умения. Так что, перестань уже шарахаться от своего дара. Ты – пророк, и это прекрасно! Наверное, это лучшее событие в твоей жизни. Ты ведь хочешь поработать вместе со Стэнном в Тайной Полиции? Мне-то больше нравится домом заниматься, а у тебя при одном упоминании о ней глаза загораются. Вот и иди, пока зовут. И не бойся ничего. Всё хорошо будет, это я тебе как пророк говорю.
И леди Икэсса рассмеялась, а у меня с души свалился огромный камень, а из глаз брызнули слёзы облегчения и радости. Я сидела и вытирала ладонями мокрые щёки, а слёзы всё бежали и никак не хотели останавливаться…
– Доброго дня. Вот и я! – Стэнн, улыбаясь, вошёл в дверь, но, увидев, в каком я состоянии, в два шага преодолел разделяющее нас пространство, присел передо мной и, заглянув в глаза, обеспокоенно спросил: – Почему ты плачешь, что случилось?
– Всё в порядке, – сквозь слёзы улыбнулась я. – Просто я поняла, что я – пророк.
– И тебя это так расстроило? – удивился Стэнн.
Я кивнула, потом замотала головой и снова кивнула, а потом уткнулась ему в плечо и разревелась.
– Мам, что тут произошло? – растерянно спросил Стэнн, но леди Икэсса только руками развела:
– У неё спроси. Захочет – расскажет.
Но Стэнн не стал ни о чём спрашивать. Одним лёгким рывком поднял меня на руки, сел на стул, усадив меня к себе на колени, крепко прижал и так и сидел, поглаживая меня по спине, пока я, наконец, нарыдавшись, не отстранилась от него, шмыгая носом и пряча покрасневшие глаза.
– Ну, вот… я тебе всю рубашку вымочила.
– Да не беда, – отмахнулся он и, взяв со стола салфетку, начал вытирать мне мокрые щёки…
Я проснулась с мыслью, что мне снилось что-то важное. Полежала немного с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить, но, конечно же, так и не вспомнила. И, с досадой махнув рукой на свои попытки реанимирования сна, встала и пошла в ванную.
Собираясь на встречу с Ларисой, порадовалась, что наконец-то наступила суббота, и впереди – два выходных. Что-то устала я к концу недели капитально, поэтому, несмотря на нерабочий четверг, была рада возможности пофилонить ещё два дня. Думаю, просто перенервничала из-за «мадам Брошкиной».
Выйдя на улицу, я заторопилась к остановке. С неба сыпалась какая-то морось: не поймёшь, то ли дождь действительно идёт, то ли мерещится со сна. Наклонив голову, чтобы защитить лицо от этого недоразумения, я вдруг услышала, что я что-то напеваю. Со мной такое бывает, всё-таки, профессия даёт о себе знать. Я очень часто мурлычу себе под нос какие-то песенки, даже не осознавая этого. Прислушавшись к собственному бурчанию, я услышала повторяющуюся фразу: «И шестикрылый Серафим на перепутье мне явился»9. Она вертелась у меня в голове, непонятно откуда взявшись. Я с трудом сообразила, что это – цитата из какого-то стихотворения, которое очень любила моя мама, но почему я вдруг вспомнила эти строки, я так и не поняла. Попыталась припомнить автора, но попытка успехом не увенчалась, и я решила вечером пошарить в Интернете.
Тут я увидела подходящий к остановке трамвай и прибавила шаг. Не хотелось мне стоять под дождём в ожидании следующего средства передвижения. И к тому времени, когда я, заскочив в салон, и успев захватить освободившееся сидение, начала искать деньги на проезд, стихотворные строчки благополучно вылетели из моей головы…
Я приехала в пиццерию буквально на пару минут раньше Ларисы. Только за столиком расположиться успела.
Поразглядывав меню, мы сделали заказ.
– Вам напитки сразу? – спросила принимавшая заказ девушка.
– Да, конечно, – хором ответили мы.
– Хорошо. Остальное будет готово минут через двадцать, – лучезарно улыбнулась нам официантка и испарилась. Правда, вскоре материализовалась снова, принеся мне чай, а Ларисе – кофе.
– Ну, рассказывай, давай, – пригубив свой любимый капучино, сказала Лариса.
– О чём? – не поняла я. – Я, вообще-то, тебя слушать собиралась.