— «Положи его где-нибудь около дороги; пойдешь назад, так и возмешь!»
Александр призадумался немного; но желая узнать, что из всего этого будет, положил молитвенник свой под камень и тогда весьма легко вскочил на лошадь и держась за незнакомца поехал.
Лошадь неслась во всю прыть. Чрез час приехали они в великолепно-освещенный замок. Внутреннее убранство соответствовало наружной пышности дома. Множество гостей высшаго состояния, казалось нашему музыканту, сидело за большим овальным столом и кушало, часто попивая и всегда за здоровье хозяина, который одет был весьма странно и мрачным взором в задумчивости посматривал на всех сидящих.
Александр недолго был без дела в скрипкою своею совершенно увеселил компанию; только ему непонятно казалось, что кушанья, подаваемыя на стол, совсем не походили на обыкновенныя, и на столе не было соли и гости кривлялись ужасно. — Ему пришло в голову, что он вероятно попал не в хорошее общество, а припоминая себе то, что он не мог, имея про себе молитвенник, сесть на лошадь, еще более в том удостоверялся.
Старая дама, казавшаяся хозяйкою, поднесла Александру большой золотой кубок вина. Музыкант осушил его и нашел, что вино было очень вкусно. Поблагодаря приветливую хозяйку, он взял свою скрипку и заиграл любимый его благодарственный псалом, но только лишь он начал играть, как ужасный удар грома разрушил очарование. Все освещение залы исчезло, а с тем вместе пропали и гости, и хозяин, и замок.
Александр лишился чувств и только уже на разсвете опомнился: с ужасом увидел он себя лежащим под кустом можжевельника. Он вскакивает, смотрит вокруг себя и видит большую долину, на которой было множество песчаных курганов, подле него лежала скрипка и золотой кубок; он взял то и другое и пошел отыскивать дорогу. Целые три дня бродил он по лесам и долинам и уже к вечеру третьяго дня достиг деревни. Усталость и голод его изнурили совершенно.
Каково же было его удивление, когда в деревне сказали ему, что он в Саксонии, в 86 милях от его дома! Он разсказал свое приключение и добрые хозяева из сострадания оставили его у себя. Александр, огорченный сим происшествием, сделался болен и уже по прошествии трех месяцев, пособием сострадательных благодетелей, возвратился домой. Жена и родственники почитали его умершим и чрезвычайно обрадовались, увидя его живым и возвратившимся.
Каждому разсказывал он свое произшествие и каждый с участием слушал и сожалел о нем. Спустя 4 дня он пошел поискать своего молитвенника, припоминая место, где встретился с ним незнакомец: он удивлялся, что не мог найти камня. Бродя по дорогам и перекресткам, к вечеру нашел он камень и свой молитвенник; но только лишь он поднял его, как увидел пред собою два великорослыя привидения, одетыя в белые саваны.
— «Возврати золотой кубок господину Маржиену и скажи ему, что чрез месяц мы будем у него ужинать», — сказало одно привидение и оба исчезли.
Музыкант в страхе возвратился домой, никому не говорил о новом своем видении и не решился возвратить кубок.
Три дня спустя, после сего видения, музыкант пред разсветом разбужен был новым явлением: дверь горницы его вдруг растворилась и два белыя привидения вошли в оную.
— «Исполнил ли ты наше приказание?» — спросило одно привидение, сжав крепко его руку. — «Вот тебе еще три дня сроку, и если ты не исполнишь, то мы придем опять и тогда гибель твоя неминуема».
В горнице была жена музыканта, но она не видала привидений и ничего не говорила об этом; но когда муж открыл ей сию тайну, то она присоветовала ему, взяв кубок, идти вечером к тому месту, где встретил незнакомца, ожидать там привидений и отдать им кубок.
Он послушался и с молитвенником в руках ожидал на перекрестке полночи.
На соседственной колокольне часы пробили 12. Александр сел на камень и качал посматривать во все стороны, как вдруг почувствовал, что кто-то невидимо ударил его сзади; он обернулся и сильные удары посыпались на него со всех сторон. — Около получаса терпел бедный Александр и вынужден был искать спасения в бегстве от этого проклятаго места.
Избитый прибежал он домой и разсказал все с ним случившееся. Тогда жена и приятели советовали ему на другой день сходить на перекресток, и если кубок, который он во время побой оставил у камня, еще там, то, взяв его, отнести к господину Маржиену, известному во всем околодке под именем чернокнижника Александр послушался, нашел у камня кубок и принес его в замок Маржиена, объявя при том, что приказали два привидения.
— «Спасибо!» — сказал чернокнижник, — «но час твой пробил, ступай домой и приготовься к смерти».
Александр возвратился домой и в самом деле к вечеру умер.
IV. Колдун Агриппа
Агриппа сделался известен во всей Германии чудесною силою своего чародейства; до такой степени совершенства достиг он следующим образом:
Зная несколько колдовать и будучи от природы весьма смел и предприимчив, он хотел достигнуть до высшаго совершенства в сем знании; желая лично увидеть самаго сатану, но не имея к тому способов, он проводил дни и ночи в размышлении. Однажды, прогуливаясь по лесу вечером, он запоздал и, сбившись с дороги, не знал куда идти. Вместо того, чтобы бродить по лесу наудачу, он решился лучше заночевать и поутру, поискав еще нужных ему трав и кореньев, возвратиться домой.
В сем намерении ложится он под дерево и только что начал засыпать, как нечто яркоблестящее представилось глазам его, и то приближаясь, то отдаляясь, казалось, манило Агриппу за ним следовать.
Безтрепетно Агриппа встает из-под дерева и следует за яркоблестящим привидением до пространнаго болота, на берегу котораго лежало огромное дерево: здесь путеводитель исчез. Как опытный волшебник, Агриппа подумал, что дерево долженствует означать что-нибудь таинственное и начал его осматривать. Скоро увидел он, что в корке дерева была сделана дверь. Отворив оную, Агриппа вошел по маленькой узенькой лестнице в темную и глубокую пещеру, мрачно освещенную надгробными лампами.
Из темнаго углубления сей пещеры вышел к Агриппе толстый человек средняго роста, на голове его было шесть маленьких рогов, а в руке длинная черная палка; одеяние его было темнаго цвета; лице темно-медянаго; нижняя губа была так длинна, что висела до груди, и открывала семь длинных зубов, торчащих во рту. Он казался очень стар и вообще имел в наружности своей нечто весьма ужасное.
Как ни смел был Агриппа, но испугался и хотел бежать. Толстый человек махнул своею палочкою и Агриппа сделался недвижим.
— «Тебя ужасает вид мой?» — сказал толстый человек, снисходительно улыбаясь, — «будь покоен, я рад твоему приходу, ибо полюбил тебя!»
— «Кто ты?» — спросил Агриппа, несколько успокоившись.
— «Я знаменитый волшебник Мерли, слуга и внук страшнаго духа Леонара. Шестьсот лет живу я здесь покойно. Знаю, что я начинаю стареть, но еще поживу. Знаю, что ты имеешь желание сделаться первостепенным волшебником и я готов тебя научить всему!»
— «Ах!» — вскричал Агриппа, — «я не имею слов выразить моей благодарности».
Мерли тотчас проборматал несколько слов и едва успел кончить, как последовал сильный удар грома и Агриппа чувствовал, что какая-то непостижимая сила в вихре перенесла его и Мерли в неизвестную ему страну.
— «Ступай, все пред тобою, не разбирая дороги до тех пор, пока не встретишь белую женщину; скажи ей, что я прислал тебя к ней и она научит тебя всем нашим тайнам. А как путешествие твое должно продолжаться пятнадцать дней, то вот тебе на дорогу 15 лепешек!» — Мерли дал ему лепешки и прибавив: «прощай, мы с тобой увидимся!» — исчез.
Агриппа, разсуждая сам с собою о всем с ним случившемся, был доволен, что скоро достигнет конца своим давнишним предначертаниям и прежде нежели пустился в путь, съел одну лепешку, которая показалась ему весьма вкусною; отойдя несколько, он захотел съесть еще одну и еще другую; таким образом, съев три лепешки, он продолжал путь; когда же наступила ночь, то он лег под дерево и заснул.
Во второй день пути Агриппа сел 5 лепешек, а в третий остальныя семь. На четвертый он почувствовал голод и к вечеру так ослаб, что не мог продолжать и пути. В сие самое время маленькая чорная курица с распростертыми крыльями набежала на Агриппу и села у ног его. — Он понял, что это значило: отвернул курице голову, разорвал на двое и найдя во внутренности яйцо, утолил оным голод свой до такой степени, что почувствовал новую бодрость и умножение сил. После чего он зарыл курицу в землю и едва произнес несколько таинственных слов, как вдруг явился пред ним черен метлы. Агриппа сел на него верхом и с быстротою ветра пронесся далее.
Чрез час достиг он утесистой горы и не знал что ему делать, обойти ли гору, или пройти чрез верх горы; но сие последнее средство было совершенно невозможно. Размышляя о сем, Агриппа увидел под кустом маленькаго уродливаго карлу, который манил его к себе. Наш странник подходит и видит пред собою смешнаго старика, вершков шести ростом, с предлинною бородою. На голове его была шапка наподобие сахарной головы, около ушей два рога, а сзади хвост как у ящерицы.
— «Что тебе надобно?» — спросил карло.
— «Желаю или обойти гору сию, или вскарабкаться на нее, но не знаю, как это сделать; не можешь ли ты пособить в этом».
— «О конечно!» — отвечал карло: — «я маленький чертенок, котораго вы, господа волшебники, призываете для путешествии; я готов служить таким людям как ты. Ступай за мною!»
Они обошли несколько гору и остановились у одной пещеры. Здесь при самом ущелье стояла огромная литавра. Карло ударил кулаком и гул, произведенный сим ударом, вызвал из пещеры чорнаго крылатаго козла, который служил вместо крылатаго коня всем тем, кои желают достигнуть верха горы.
Карло тотчас приказал козлу доставить Агриппу в башню чародейств, находящуюся на верху сей неприступной горы. Агриппа сел на козла и в одно мгновение он был при дверях полуразвалившагося замка.
Агриппа вошел в большую круглую залу по лестнице, имевшей сто одиннадцать ступеней. Здесь нашел он хорошо накрытый стол на одну особу, и тотчас сел за оный. Невидимые духи служили ему прислугою. Кушанье и вино были вкусны.
Только что успел он пообедать, как раздался удар грома, главный двери отворились с шумом, зала осветилась великолепно и вошли в дверь 17 трехголовых кошек, столь больших, что бык казался бы при них теленком; за кошками несена была четырьмя белыми дьяволами женщина, у которой платье, глаза, волосы, лице, губы и руки были белы как снег.
Посреди залы дама остановилась. Агриппа не сомневался уже, чтобы Мерли не к ней послал его, подошел с почтением и хотел говорить, но дама прервала его:
— «Я знаю, что привело тебя сюда, и мать знаменитаго Мерли ни в чем не может отказать тебе. Ты хочешь достичь совершенства в чародействе; изволь, я рада буду умножить число наше таким предприимчивым человеком. Один из моих телохранителей препроводит тебя в залу испытаний, там должен ты, не взирая ни на какой страх, взять коробочку с нашим чудесным элексиром, который составил муж мой для разных необходимых употреблений, и особенно для очищения нас при входе в наши сборища».
Дама махнула рукою: одна из кошек подошла к Агриппе и проводила его в залу испытаний, где, оставляя его, сказала:
— «При всех страхах клади одну руку на голову, другую на колено и произноси таинственное слово Нор».
Агриппа пошел в темный угол залы, как сказал ему проводник и там на черном катафалке увидел огромнаго краснаго дракона, держащаго в лапах своих несколько ящиков. Волшебник наш протянул руку, чтобы взять ящик, во дракон с ужасным свистом оскалил свои длинные зубы; тогда Агриппа, помня наставление трех-головой кошки, служившей ему проводником, в предписанном положении выговорил: Кормор-Нор.
Дракон закрыл пасть свою и выпустил из когтей своих один ящик.
Агриппа подошел ближе и хотел взять ящик, как увидел, обвившуюся около крышки небольшую змею, которая грозила ему огненным своим жалом, Агриппа отскочил шага два назад; змея стала надуваться и рости так скоро, что в несколько минут сделалась толщиною с большое бревно, а длиною во всю залу и бросилась с размаху на волшебника. По счастию он успел выговорить таинственный слова и змея, превратясь в дым, исчезла. Агриппа снова подошел к ящичку и поднял его безпрепятственно; но только что взял он его в руки, как выскочила из онаго жаба, покрытая кармазиннаго цвета бархатом, и начала бегать по зале, производя какой-то заунывный вой.
Это был знак к новому явлению. — И чрез несколько минут предстал пред Агриппою рыцарь, вооруженный как должно и имеющий на голове четыре рога. Это был сам главный покровитель всех колдунов волшебников и оборотней — Леонар.
Он взял у Агриппы ящичек, наполнил его чудесным элексиром и сказал:
— «Я не нашел из смертных смелее тебя и ты будешь вторым по Мерли, моем любезном внуке, друге и слуге. Намажь твои ладони элексиром и пойдем на место сборища: там открою я тебе все таинства чародейства».
Агриппа исполнил поведенное и на явившемся облаке дыма полетел с Леонаром из залы сквозь раскрывшийся потолок.
Они опустились на пространной долине под огромным дубом, где уже было собравшись множество волшебников и духов. Все встали при их приближении; а Леонар, сойдя на землю, тотчас превратился в огромнаго козла; на лбу его был один рог огненнаго цвета. Все сборище приступило к торжеству поклонения: каждый из волшебников бормотал какия-то слова, ужасно кривляясь, от чего скоро сделалось так темно, как в темную осеннюю ночь. Козел Леонар стал на возвышенном месте, невидимый дух держал черную зажженную свечу у хвоста его и все поочередно кланялись Леонару и целовали правую заднюю его ногу, — Агриппа последовал примеру прочих.
Обряд кончился; тьма разсеялась; Леонар принял прежний вид рыцаря и каждый из волшебников поздравил Агриппу со вступлением в их собратство. Начался пир, после котораго Леонар дал Агриппе свою любимую чертовку и волшебный жезл.
За час до разсвета все разошлись, Агриппа возвратился домой, сопровождаемый своею чертовкою, которая была при нем безотлучно: дома в виде черной кошки, а когда выходил он, то в виде чорной собаки.
Скоро сделался он известен своим могуществом, и, говорят, живет доныне на берегу какого-то недоступнаго озера под колодою.
V. Одоард Монтальд
Граф Берглас, прежний рыцарь славных подвигов, жил в своем поместье, наслаждаясь на старости спокойствием и утешаясь единственною своею дочерью Мелиною, которая была прекрасна как Майское утро. Рыцари: Рожер, молодой, статный и богатый, другой, Одоард, храбрый, благородный, но небогатый, пылали оба к Мелине самою пылкою страстию: первый из них был любим, второй почитаем.
Благородный Граф Берглас предназначал дочь свою Одоарду. Мелина думала иначе: она, как женщина, любила миловиднаго Рожера; ибо надежда удовлетворить тщеславию, жить в пышности, в огромном замке и иметь мужем лучшаго из красавцев Германии и Франции, сильно действовали в сердце девицы в пользу Рожера.
Между тем Берглас страшась, чтобы дочь не предупредила его в выборе, — бедный старик не знал еще того, что уже совершилось — объявил ей о своем намерении. Непоколебимый характер и власть родительская удерживали Мелину от всех возражений. Она молчала.
— «Люби, дочь моя, Одоарда!» — говорил он ежедневно: «люби его как супруга и будь его достойна: он благороден и честен; а что небогат, то это такой недостаток, который в сравнении с его достоинствами ничего не значит.»
Вскоре Одоард с почтительностию испросил у Бергласа руку его дочери, и был обнадежен. Почитая себя счастливейшим человеком, он побежал к Мелине; но гордая девица приняла его холодно. Чувствительный любовник принял ея холодность за скромность и возвратился с восторгом домой.
Рожер вскоре узнает о сем произшествии.
— «Как!» — вскричал он в ярости, — «бедняк мечтает взять надо мною верх? Нет, я не допущу до сего».