- Настаиваешь, что твой страх - рационален, - утвердительно подумали где-то внутри него.
- Это серьёзное упрощение.
- Пусть так. В таком случае, объясни, чего ты боишься.
Он задумался. Мысли толклись и соревновались, прикрывая более глубокие слои мышления, отдалённые горизонты познания, слишком тревожные, чтобы лицезреть их каждое мгновение бытия. Смотреть в глаза истины всегда больно: её взгляд проникает в твой разум гибельно-холодным гвоздём.
- Боюсь утратить хоть что-то из того, чем обладаю.
"Вот я и признался: а теперь она наверняка спросит..."
- Что именно?
- А разве осталось хоть что-то лишнее? Каждая черта моей личности и каждое воспоминание. Каждое сознание, в котором я ещё могу видеть своё отражение. Отними хоть что-то - и из нищего я превращусь в калеку.
- Ты имеешь в виду... меня?
- Тебя - в том числе. Я эгоистичен, и для меня ты - часть среды обитания, без которой наступит тьма. Ты, Дану, Легионер и даже Анталаника - разве не чудо, что я могу наблюдать себя внутри каждого из вас? Разве не чудо, что я могу проследить свою личность на тысячи слоёв-поколений в прошлое, и нигде не найти разрыва? Я не готов отдать ничего - и поэтому я боюсь. Полководец, которому нечем жертвовать, не должен вступать в сражение.
- Но это бессмысленно, Анарандэ! Ты хочешь замкнуться, прекратить процессы обмена с внешней средой, или сделать обмен с ней односторонним?.. Это идёт против человеческой природы и против самой эволюции, против всего живого...
Ответная мысль Юэ казалась сбитой с толку, незавершённой и скомканной.
- Только не против природы человека, милая. Мы всю нашу историю стремимся вырвать себя из-под власти живого и подчинить себе эволюцию.
- Стать богами.
- Именно: стать богами.
- Никому пока что не удалось.
- И поэтому мне следует быть особенно осторожным. Я надеюсь дождаться нашего вознесения.
- Поэтому ты сказал, что не можешь быть моим врагом?
- Врагом кого угодно на "Стеклянном дворце".
- Я знаю. Но почему, если я - твой потенциальный палач?
- Потому что кроме вас у меня никого и ничего нет. Если бы я остался один, схема моего мозга диктовала бы мне бежать от одиночества в смерть, и промежутки между воскрешениями рано или поздно стали бы стремиться к нолю.
- Ты мог бы перемонтировать сам себя.
- Это равносильно самоубийству.
- Тогда я понимаю, почему ты мне подчиняешься. Странно. После этого... я чувствую себя немного спокойней.
- Я ничего не признаю.
Декаурон ответил образом ироничного поклона, потом - поглаживания по волосам. Юэ отозвалась виртуальной тенью пощёчины.
- А мне без разницы, кого ты боишься, меня или сам себя. Главное, что я понимаю мотив: не люблю болтаться посреди пространства решений.
"Ты научишься."
Последнюю мысль он оставил в пределах своего черепа.
***
- Линия ретрансляторов полностью готова, мастер.
- Спасибо, Дану. Видишь нас?
Короткое ожидание - сигнал проходит через цепочку спутников, добираясь до ковчега на другой стороне планеты.
- Лучше, чем вы можете представить.
- Тогда прекрати, я стесняюсь.
- После всего, что между нами было?
Игривая насмешка проглядывала даже сквозь примитивные колебания акустической связи. Декаурон со вздохом поднял лицо к условному верху.
- Скорее, после всего, чего между нами не было.
В нескольких тысячах километров - рукой подать - проносилась свирепая атмосфера Регента. С такого расстояния планета уже не казалась медитативным серо-голубым шаром: водород, гелий и метан размазывали вдоль экватора слоистый пирог облаков, уходящий на пугающую глубину. Аммиачная дымка больших высот сменялась клочьями водяного пара, прикрывавшими адский котёл нижних уровней, где нарастающее давление начинало превращать газы в жидкость. Декаурон вообразил падение вниз и почувствовал прокатившуюся сквозь тело дрожь. Корабль наверняка продержался бы в течение долгих минут, и эти минуты в ожидании неизбежного конца пугали даже больше конечной гибели.
Аккуратные полоски газового гиганта вблизи обратились вихрями, летящими быстрее, чем звук в земной атмосфере; часть из них, не желая починяться общим законам, вспухала огромными язвами, позволяя заглянуть ниже, в разогретые внутренним теплом области. По грани этого котла со стихиями полз крошечный "Аонбар", а впереди, медлительно вырастая, виднелось тёмное пятнышко - "Вуаль", конечная цель полёта.
Декаурон вцепился в станцию всеми органами чувств, какими только располагал корабль, контролируя разом десятки инструментов наблюдения и непрерывную передачу кодовых сигналов, каждый из которых провозглашал человеческое происхождение и взывал к ответу. "Вуаль" молчала. Запущенные с ковчега зонды прибыли на место первыми, приблизились на расстояние нескольких километров и теперь картографировали корпус, пересылая на "Стеклянный дворец" и "Аонбар" панорамные виды и трёхмерные модели его участков. Обработкой изображений занимались - тоже параллельно - Дану и Юэ, а сам Декаурон контролировал сближение и ловил следы возможной активности.
- Констатирую: энергоснабжение станции подтверждается. Температура отдельных модулей и участков корпуса определённо выше, чем может обеспечить внешний нагрев. Тепловая карта... прилагается.
Он сформировал запись в журнал расследования, полюбовался на её аккуратную структуру, заверил и продолжил:
- Согласно приложенной карте, дифференцированное распределение зон избыточного нагрева позволяет утверждать об их искусственном происхождении. В то же время...
- Мастер, модель станции построена.
- Анарандэ, я закончила с обработкой сканов.
- Только не на два голоса.
"Дану, я в тебя верю."
- Пожалуйста, продолжайте, комиссар Юнара.
- Спасибо.
В ответе Юэ не было ни единой лишней ноты, но Декаурон готов был поспорить, что она испытывает смущение.
- Докладываю: согласно данным визуального исследования, станция имеет значительные повреждения внешнего и встроенного оборудования. Прилагаю подробную детализацию... Анализ повреждений свидетельствует о том, что они носят искусственный характер.
- Дай-ка я догадаюсь.
- Можешь не хвалиться своей проницательностью, когда ответ очевиден. Уничтожены средства связи и наблюдения. Станцию ослепили, причём сознательно. Двигатель, корпуса герметичных модулей - в порядке. Массивы сканеров, телескопы, антенные мачты, даже некоторые узлы коммутации - частью срезаны, частью выжжены. Обнаружена пробоина в единственном пристыкованном производственном модуле, но характер внутренних повреждений установить не удалось.
- Иными словами, твоя теория об агрессоре обретает некоторую жизнь.
- Возможно. Но повреждения настолько выборочны, что...
- ...трудно построить внятное объяснение, - подхватил Декаурон. - Кто-то очень сильно не хотел, чтобы станция могла видеть и говорить, а так как я одним глазом успел посмотреть в твою развёртку, то могу утверждать почти наверняка: этим кем-то были люди или же существа, хорошо знакомые с человеческими технологиями. Часть урона нанесена явно механически, точность тоже вызывает немалое уважение.
- Я продолжаю тщательно исследовать спутники и область колец, мастер. На данный момент мной не обнаружено новых искусственных объектов или косвенных признаков их присутствия.
- Это несколько успокаивает. Но учитывая давность событий, фигурантов давно может не быть на месте. По крайней мере, я на это очень надеюсь...
- Понимаю, мастер. Мои оборонительные системы приведены в полную готовность.
- Умница. Юэ, что-нибудь ещё?
- У меня всё. Зонды продолжают наблюдение, иногда приближаясь к станции на критическое расстояние. Реакции нет.
- Значит, последуем их примеру.
Он погрузился обратно, в уютную субреальность своего саркофага, хмыкнул, заметив, что начал считать уютным гроб, ещё недавно казавшийся скорлупкой в объятьях тьмы, и снова воспарил среди интерфейсов и техночувств.
НАЧАТЬ СБЛИЖЕНИЕ
***
Закреплённые на стенах грузового отсека контейнеры раскрылись, обнажая своё содержимое. Там, упакованные в транспортный гель, покоились ртутные тела двух машин - мобильных средств разграничения и подавления потенциальных угроз. В старину похожие изделия назывались боевыми роботами и Декаурон, не желая изменять привычке, звал их штурмовиками. На деле роботы в большей степени предназначались для разведки, эвакуации и защиты, чем для настоящих военных действий, но это не отнимало у них ни хищной грации, ни серьёзной огневой мощи.
Конечности штурмовиков плавно пришли в движение, выискивая точки опоры. Оба шестиногих солдата отделились от своих лож, провели самодиагностику и заняли позиции возле внутренней диафрагмы шлюза. Гладкие и стремительные: корпус из двух сегментов, два подвижных сенсорных блока, шесть манипуляторов, собственный двигатель для передвижения в невесомости и пятьдесят часов автономной работы. Конструкция исключала для них понятия "впереди" и "сзади": роботы одинаково хорошо перемещались и вели наблюдение в любом направлении.
Следом за двумя СРППУ вылупились прочие члены передовой стаи. Лёгкие разведчики - приспособленные к невесомости мячи размером с голову человека, несущие десятки субдронов - шариков не более пары сантиметров в диаметре. Мобильный лабораторный комплекс - паукообразная платформа, оснащённая развитым вспомогательным интеллектом. Монтажники - смешные мягкие колбаски на ножках, предназначенные для прокладки линий связи и установки временного оборудования.
Каждый раз, когда новая машина вставала в строй, Декаурон замечал, как расширяется его тело. Каждый робот являлся экзопротезом, продолжением его рук, нервной системы, органов чувств и даже сознания. Пока стая наполняла один отсек, росла плотность восприятия на единицу объёма, но такому положению дел оставалось длиться недолго. Команда - и машины, одна группа за другой, начали шлюзование. Оказавшись снаружи, они цеплялись к решётчатой транспортной платформе, пока не покрыли её гроздьями своих корпусов. Первая фаза операции началась.
Декаурон и Юэ отправлялись последними. За спиной чавкнула внутренняя мембрана, насосы откачали аргоновую атмосферу, сведя на нет все внешние звуки, и шлюз открылся вовне. Там, подавляя воображение, вспухал планетарный диск. Освещённая часть планеты, выступая из тени, делила поле зрения на две части. Впереди, прокалывая бескрайний мрак, равнодушно сияла Ника, а совсем рядом виднелись фермы примитивного челнока, состоящего из двигателя, запаса топлива и системы стыковки. Задачей платформы являлась доставка экспедиции с корабля на станцию: пристыковывать к ней сам "Аонбар" посчитали слишком рискованным.
Закрепившись на раме и проверив ещё раз работоспособность всего отряда, Декаурон взглянул на висящую в десяти километрах - рукой подать - тушу "Вуали". Даже с такого расстояния она казалась огромной, а мультифункциональный щит, закреплённый с одной стороны, делал её похожей на гриб с утолщением в середине ножки.
- Юэ?
- Готова, - донёсся бодрый ответ.
- Дану, ты контролируешь?
- Конечно, мастер.
- Тогда поехали.
Платформа отцепилась от "Аонбара", дала несколько корректировочных импульсов и поплыла сквозь пустоту - крохотный листик над поверхностью безбрежного океана. Декаурон старался не смотреть на планету: сейчас, лишённый даже эфемерной защиты тонкого корпуса корабля, он казался себе особенно уязвимым.
Они догнали "Вуаль" почти что в перицентре её орбиты, что обеспечивало грандиозное зрелище Регента и дополнительный радиационный фон, но на деле было куда безопасней, чем прохождение областей вблизи внутреннего края колец. Сама станция, ориентированная к светилу, уже заслоняла свет Ники - графитово-серая, безгласная и слепая, она не приветствовала гостей даже навигационными огнями и казалась плывущим в молчании склепом, похоронившим надежды давно исчезнувших людей и организаций. Неподвижно застыли диски жилых модулей, которым полагалось обеспечивать своих обитателей псевдогравитацией, вращаясь вокруг главного ствола.
Прокравшись в тень станции, челнок нацелился на нижний стыковочный узел, где уже развернулся отправленный чуть ранее экспедиционный шлюзовой модуль. Три склеенных вместе шара - крайние поменьше, центральный побольше - приварились к одному из внешних люков, затянув его слоем псевдоживой материи, после чего надулись и вырастили тонкий скелет, образуя жёсткую форму. В крайних шарах располагались шлюзовые и дезинфекционные камеры, центральный отводился под временное размещение экспедиции.
Высадились в том же порядке. Внутри экспедиционного модуля было пусто, светло, просторно и холодно: там хранился лишь небольшой запас расходных материалов для роботов и скафандров. Задерживаться не стали - Декаурон, вынужденный действовать, действовал быстро, и после очередного шлюзования оказался на пороге молчаливой обители. Перед ним, обрамлённый наплывами приварившейся к корпусу станции конструкционной материи, оказался обычный люк. Формованная металлокерамика, даже не мембрана, аварийные рукояти, чёрная панель блока управления, прикрытая помутневшей прозрачной крышкой... и ничего более.
Одно из множества новых тел, оснащённое мультичастотным сканером, послушно выплыло вперёд, толкая себя крохотными импульсами инертного газа. Декаурон не пользовался командами - он чувствовал, как хочет заглянуть под поверхность шлюза, выявляя спрятанные там схемы, и робот повиновался столь же уверенно, как повиновалась бы его собственная рука. Через несколько минут стали обнажаться детали - разводка питания, дата-шины, сервоприводы и паутина крошечных датчиков; вся схема оказалась мертва.
- Юэ, что ты думаешь насчёт того, чтобы подать питание и посмотреть на результат?
- Мне казалось, ты не склонен к авантюрам.
- Я ведь спросил, что ты думаешь о моём предложении, а не обо мне самом.
- Я нахожу его... преждевременным.
- Значит, мы оба солидарны: надо вскрывать вручную. Отступаем!
В шлюзовой камере остались только монтажные автоматы. Декаурон ощущал их как туповатые, но надёжные органы, достаточно сильные для тяжёлой работы. Толстые колбаски быстро сформировали несколько цепей, подключились к внешнему питанию и окружили люк. Наружу протянулись трубки насосов.
Ещё одно движение мысли - и разогретые до десятков тысяч градусов плазменные иглы ударили в заранее намеченные точки, отрезая цепи мёртвой автоматики от внутренних сетей. Следом началось вскрытие самого люка. Вспухли облака испарившейся брони: их тут же отсасывали, конденсируя в резервуарах-отстойниках. Металлокерамика, наноструктурированный неоднородный материал, поддавалась не слишком охотно - у скромных монтажных роботов ушло более тысячи секунд на то, чтобы прогрызть аккуратное кольцо, охладить его края жидким азотом и прикрепить получившуюся болванку в стенке шлюзовой камеры. Как только эти операции завершились, на передовую вышли разведывательные дроны - дополнительные глаза и уши Декаурона.
Внутренняя часть чужого шлюза оказалась неосвещённой. Разведчики обнаружили прямоугольный, со скруглёнными углами отсек, оснащённый стойкой с аварийными скафандрами, несколькими контейнерами, множеством поручней и застывшим навеки манипулятором для перемещения грузов. Последний был немедленно срезан во избежание возможных неожиданностей и аккуратно расчленён для обследования.