========== Когда падал снег ==========
В середине февраля в Сан-Франциско вовсю трудилась опоздавшая зима. Как многие случайно опоздавшие люди, она проявляла себя с рвением провинившегося, обильно заваливая не привыкший к такой щедрости мегаполис снегом. Снежинки бесшумно опускались на асфальт, взвихрялись от малейшего ветерка и непривычно скрипели под ногами.
Это была третья джимова весна в Сан-Франциско и самое большое количество снега, когда-либо виденное им в жизни. Забытое где-то в глубоком детстве ощущение праздника накрывало с головой, когда он шагал в главный учебный корпус Звездного Флота, безбожно опаздывая на лекцию. Не то чтобы у него было какое-то официальное оправдание, просто Джим был уверен, что ответ «Там снег идет» будет достаточным.
Потому что снег был волшебен.
Проходя мимо стайки тоже опаздывающих девушек, Джим шумно фыркнул, привлекая внимание, и встряхнулся, как большой пес, щедро окатывая их талой водой. Студентки рассмеялись и прибавили шагу. Снег за окнами продолжал падать, и это было хорошим знаком. Джим ему верил.
В аудитории, где у ксенолингвистов проходил курс ромуланского, стояла деловая и неподвижная тишина; как толстая унылая работница канцелярии, она разложила свои складки по всему просторному классу.
- Вы опоздали, кадет, - сообщил бесстрастный голос незнакомого преподавателя.
Джим едва слышно хмыкнул и кивнул на окно. Он вообще пришел в первый раз.
- Там снег идет.
Лица студентов повернулись к окну, многие сразу же смягчились - о да, они понимали. За закрытыми стеклами аудитории сейчас стояла такая вкусная морозная свежесть, что хотелось немедленно отпраздновать еще одно Рождество: бросаться снежками, лепить снеговиков, носиться по пушащейся снежной глади сквозь непрерывную щекотку медленно опускающихся снежинок и не думать ни о чем.
За несколько секунд согласного молчания Джим успел занять свободное место на первой парте - почему-то сколько бы студентам ни было лет, первая парта суеверно оставалась пустой.
- Вы опоздали к началу занятий на две недели, кадет, - продолжил голос, по-прежнему бесстрастный и едва ли теплее снега.
- Ну так назначьте мне отработку, сэр, - с легкой досадой ответил Кирк (по его мнению вопрос не заслуживал внимания) и наконец поднял глаза на преподавателя.
Худощавый молодой человек лет на пять старше, - понял он, - или даже меньше. Авторитет перед студентами и все дела. Дурацкая стрижка по линейке, темные глаза… для этого тона бы лучше подошли серые, отличное вышло бы соответствие. Преподаватель явно обедал длинными железными прутьями, иначе такую прямую осанку было не объяснить. И… ах, да. Острые уши. Ну, тогда все эти наглухо застегнутые, как корсет средневековой девственницы, пуговицы на кителе очень даже объяснимы.
Вулканец.
Джим не слишком виновато улыбнулся. У него не было желания ввязываться в конфликт, тем более что инспекция аудитории на предмет Ухуры кончилась ничем - знойная красавица, видимо, именно сегодня взяла отгул. Значит, есть время подготовиться.
Он бы вообще не пошел на эти лекции, их не стояло в основном курсе, - зачем командному составу мостика ромуланский, если есть профессиональные офицеры связи? - но так уж вышло, что Джим не привык игнорировать открытые вызовы.
А еще Джим был не дурак повеселиться, в этом-то и было все дело. Среди ксенолингвисток были отличные девушки, а Кирк всегда умел с ними ладить. Не то чтобы ему это было очень нужно, тот самый случай, когда «оно само».
У него всего лишь было много любимых тихих мест в студгородке и за его пределами - еще детская привычка обследовать окрестности, чтобы побыть одному. Дефекты в конструкции, непредусмотренные щели между огромными камнями - памятниками погибшим капитанам, цветущие ряской лужи за складами, не самый легальный выход на крышу… Под настроение Джим, порой как огня боявшийся одиночества, тащил туда ту, что оказывалась рядом, и делил с ней разговор, только чтобы не молчать, не слышать тишины, к которой привык за одинокое детство.
Говорил обо всем: о конструкции новых флагманов, о странном обаянии клингонского, об андорианских куртуазных обычаях, об айовских полях, об ионных бурях… Только о себе не говорил никогда. Случайным спутницам нравилось, на какие-то минуты момент духовного единства всегда наступал, и Джим ловил кончиками пальцев тепло чужой кожи, чтобы сказать себе, что может быть не один.
Потом начинались неприятности. Момент единства - хрупкая штука, легко рушащаяся, если только в разговор вклинивается хоть одно «я», хоть чей-нибудь интерес. Вслед Джиму не первый год летели «бабник», «балабол», «чертов эгоист» и мелкие вещи, иногда его собственные. Поэтому они с Боунсом никогда не держали в комнате ничего бьющегося (исключая то, что хранилось в аптечке Леонарда) - рано или поздно оно могло прилететь им в голову.
Сарафанное радио, о котором Джим по какой-то причине не думал, полоскало его по всему женскому общежитию, но без особого толку.
Однажды к ним с Боунсом в комнату, где Кирк мирно пролистывал страницы учебника по тактике, ухитряясь запоминать на лету, а Боунс терпеливо зубрил ускоренный курс ксеномедицины, зашла Ухура. Леонард от неожиданности выронил учебник: эта девушка была едва ли не единственной, так и не подпавшей под обаяние Джима - да вообще ни под чье обаяние.
Кирк хмыкнул и широким жестом предложил ей самой выбрать себе место в этой комнате. Одним тяжелым, как целый корабль, взглядом, Ухура выпроводила Боунса, ворчавшего «Несправедливо», за дверь.
- Есть разговор, Кирк, - отпечатала она, брезгливо смахивая со стула какие-то вещи и устраиваясь на нем.
Они с Ухурой с некоторых пор не особенно ладили, и Джим не старался с ней заигрывать - бесполезно. Так что он мирно потянулся и, сонно моргая, ответил:
- Я вроде не назначал тебе свидания.
- Я бы все равно не согласилась, - тоном Ухуры можно было казнить врагов отечества.
Он хмыкнул.
- Ну да, я ведь не учебник по ксенолингвистике, твоего внимания недостоин.
Она прищурилась, поджав губы, и Джим понял, что его опять за что-то ненавидят. Всего-то сказал правду, все знают, что Ухура карьеристка, влюбленная в инопланетные языки. Кто виноват, что ему не мешают открыто говорить какие-то правила приличия?
- К делу, - начала она. - Объясни мне, будь так любезен, почему все твои брошенные пассии приходят ко мне жаловаться?
- Ты им нравишься? - сделал выпад наугад Джим.
Ухура кисло улыбнулась.
- Попробуй еще подумать, Кирк, если у тебя есть мозги.
- МРТ говорит, есть, а вообще надо у Боунса спросить, - пожал плечами тот и перешел к девушкам. - Может, они считают, что рано или поздно ты набьешь мне морду? Ну вдруг?
- Иногда мне кажется, я так и сделаю, - процедила Ухура. - Мне надоело вытирать им сопли, вызванные тобой.
- Так в чем дело? Попроси их идти к кому-нибудь другому, - не понял Джим.
Ухура зажмурилась, считая про себя все способы убийства, какие она бы хотела сейчас применить. Видимо, это ее успокоило.
- Большая просьба: попробуй гадить не на моем факультете, Кирк, отвлекись куда-нибудь еще.
Джим расхохотался.
- Можешь дать мне совет. И кстати, я клянусь, что специально никого не тащил к себе в постель - путь туда всегда добровольный.
- И что они в тебе находят? - не выдержала Ухура. - Ты же выпендрежник, тебя на корабль только в охрану и возьмут!
В его голубых глазах зажегся нехороший огонек, его она видела перед тем, как Кирк устроил ту драку в баре с кучей кадетов. Вольно или невольно она задела одну из немногих вещей, по-настоящему важных для него. Тут они сходились.
- Думаешь, я способен только бегать с фазером наперевес по кораблю? - тихо проговорил он.
Ухура брезгливо фыркнула.
- Если тебе кажется, что это не так, тебе кажется, Кирк.
Он поднялся с кровати, в одних шортах, с той самой улыбкой, которая раздражала абсолютно всех, наклонил голову.
- Спорим, я могу обставить тебя в твоем же предмете?
- Ты? - Нийоту несло, но она этого уже не понимала. - Яйца не выросли. Если только ты переспишь еще и с преподавателем, - она стремительно вышла, громко хлопнув дверью.
А Джим задумался.
Он как раз досдал разницу, чтобы перейти на тот же курс, что и она, оставалось еще немного, предметы за предыдущий семестр. Курсы по языкам были уже сформированы, но он использовал все свое обаяние, чтобы получить разрешение ходить на ромуланский - он знал, что Ухура любила ромуланский больше остальных, от ее подружек. И все равно, конечно, опоздал на две недели: отчасти потому что досдавал, отчасти потому что отдыхал вне студгородка, празднуя увенчанные успехом усилия.
Джим старался не задумываться, зачем ему в космос. Его родители дали ему жизнь, а мама постаралась дать какое-нибудь детство, но вот цель в этой жизни ему дать забыли, а сам Джим так себе ее и не придумал. Все было мелко, неинтересно, глупо… Пока не пришел Пайк и не задел его за живое. Доказывать, что он может все - кажется, это и было единственной целью Джима Кирка.
Так Кирк оказался в этой аудитории, за окнами которой танцевал снег.
- Непременно назначу, - кивнул вулканец. - Как ваше имя?
- Джеймс Тиберий Кирк, сэр.
- Вас нет в списках, кадет Кирк, - вулканец даже не посмотрел в свой падд.
Правду говорили, что они живые компьютеры, - подумал Джим.
- Вы ошибаетесь, сэр, - он не удержался от возможности сходу озадачить вулканца. - Просто ваш список немного устарел. Стоит, наверное, обратиться в деканат.
По аудитории пронесся холодок предвкушения. Так всегда бывает, когда происходит что-то неслыханное, и все ждут, чем оно закончится. Вот только Джим не очень понимал причин - обычное легкое хамство в его исполнении, шутка на грани фола, отшутиться очень легко. В конце концов, он не собирался наживать себе врагов.
- Я разберусь, что мне делать, кадет Кирк, - ровно ответил преподаватель, чем, конечно же, не улучшил ситуацию. - Останьтесь после занятия, проверим вашу версию и обсудим причины вашего отсутствия.
Пары профессора Спока, - а именно так звали вулканца, - проходили системно (как будто кто-то ожидал другого), четко поделенные на теоретическую часть с грамматикой, списками лексики, освоением фонетической системы и описанием правильной артикуляции, и на практическую, во время которой студенты, разбившись на пары, составляли диалоги на заданные темы, используя выученные конструкции.
Джим, конечно, пропустил две недели. В глазах остальных это значило, что он полный ноль. Он никого не собирался переубеждать, его же не спрашивали, читал ли он учебную литературу между делом или еще что.
Для диалога к нему подсела зеленокожая орионка - с ней Джим еще не спал, но это значило только то, что с ней спал кто-то другой. Она была красивая, с этими тугими рыжими кудрями и движениями женщины, осознающей свою бесспорную привлекательность.
- Гейла, - представилась она. - Попробуем?
Джим хмыкнул, и они попробовали. Только диалог, а не кто там что мог подумать. Диалог шел хорошо, Гейла, видимо, была прилежной ученицей, чего вообще-то трудно ожидать от орионки.
- А ты молодец, - заметила она, когда он произнес традиционное прощание. - Учился у кого-то?
- У одной ромуланки, проездом была, - улыбнулся Кирк. - Правда, ее уроки состояли в основном из слов «красавец», «за мной», «сильнее» и «еще».
Гейла хихикнула, подтверждая распущенность орионских нравов, чем сразу же Джиму понравилась. Он любил людей, спокойно относящихся к сексу.
- Было еще одно слово, я его так нигде и не нашел, - признался он.
- Какое? - глаза девушки зажглись.
Кирк выдал слово на память, надеясь, что верно передал все звуки. Гейла задумалась на секунду, порылась в конспектах, выискивая какие-то суффиксы и варианты звуков, потом расхохоталась.
- Что? - не выдержал Джим.
- Похоже, это было что-то вроде «мальчик-белый-свет». Среди ромуланцев едва ли найдется много голубоглазых блондинов, - она красиво откинула рыжие волосы за плечо, и Джим поразмыслил о наличии голубоглазых блондинов среди орионцев.
После пары он остался сидеть за партой, пообещав провести время с Гейлой когда-нибудь еще. Как обычно, никаких особенных планов, как пойдет.
- Я сверился со списками деканата, - Спок сидел за своим столом, не глядя на него. - Ваше имя действительно там появилось неделю назад. Однако вы опоздали так или иначе. Каковы ваши причины?
Джим вздохнул. Проклятая дотошность. Просто назначьте отработку и все. Блин.
- Это так важно, профессор?
Спок поднял на него взгляд. Самым лучшим словом, которым можно было бы этот взгляд описать, было бы «никакой». Не заинтересованный, не раздраженный, просто - никакой.
- У вас нет достойного оправдания. Мое предположение верно?
- Смотря какое оправдание вы считаете достойным. Но, судя по вам, мое точно не такое, - позволил себе слегка огрызнуться Джим.
Он не считал кого-то вправе лезть в его причины. Опоздал - опоздал, ставь отработку, была бы причина, я бы тебе сказал - вот и вся последовательность действий. Что же непонятного?
- В нашу следующую встречу вам придется написать два теста по темам, которые я вам дам, - пальцы Спока четкими экономными движениями что-то делали в падде, Кирк даже завис ненадолго. - Список рекомендуемой литературы… - падд Джима пискнул, - уже у вас. Надеюсь, больше такого не повторится, кадет Кирк.
- Надежда умирает последней, сэр, - снова не удержался тот, хмыкнул, заметив приподнявшиеся брови профессора, и слинял из аудитории.
Вулканцы… Вулканцы - это что-то неимоверно скучное, угловатое, непонятное, сухое, как стебель перекати-поля. Этот получше - его хотя бы удалось немного озадачить.
Если можно будет и дальше - будет весело.
========== Когда текли воды ==========
Зима ушла так же быстро, как и пришла, оставив после себя послевкусие в виде тающего снега. Улицы мартовского Сан-Франциско стремительно превращались в реки; живительная молодая вода ласкала проснувшуюся землю влажными пальцами, и та отвечала ей ростками новой жизни.
Джим легкомысленно прыгал через лужи, спеша к корпусу ксенолингвистов - путь лежал через половину студгородка, командный состав занимался совсем в другом корпусе. Юная весна со всей непосредственностью ребенка ставила Джиму подножки и радостно забрызгивала форменные брюки.
Все шло… хорошо. Почти замечательно.
- Джимми! - взвизгнула Гейла, в прямом смысле повисая у него на шее.
- Эй, мы не виделись всего неделю, - фыркнул он ей в ухо; не без внимания остались ревнивые и заинтересованные взгляды прочего женского цветника.
Ребят среди офицеров связи было немного, всего восемь человек; Джим махнул рукой и сказал «Привет» каждому. Здесь он был почти своим, за месяц к нему привыкли.
Ухура зашла в аудиторию вместе со Споком, о чем-то переговариваясь. Кирк хмыкнул: он бы поспорил на что угодно, обсасывали очередную метафору из домашнего перевода. Самому Джиму перевод определенно удался; наверняка потому что ромуланский способ восприятия мира был очень глубоким и интенсивным, как джимов собственный.
Поймав взгляд чернокожей красотки, Джим состроил милейшую улыбку - Ухуре ответная явно не удалась. За месяц занятий Кирк по успехам дышал ей в спину, что честолюбивую Нийоту очень беспокоило. Нервничая, она подолгу задумывалась над заданиями и допускала больше ошибок, чем обычно. Взгляд коммандера Спока, наполненный если не укоризной, то уж удивлением точно (она всегда была лучшей на курсе), злил ее, но злость она благоразумно переносила на Кирка.
Джим мельком мазнул взглядом по коммандеру Споку; он не без основания полагал, что Нийотины успехи и старания связаны не только с ее честолюбивыми мечтами. Некоторые мечты этой холодной девчонки явно были несколько… остроухими, на такое у Кирка был нюх.
Вулканец ничуть не отличался от себя самого: те же штыри на завтрак, те же непроницаемые черные глаза, та же размеренная походка, в которой каждый шаг будто заранее просчитан и производится с линейкой в руке. С тем большим удовольствием Джим вспомнил ту, первую, историческую отработку, когда он снова вызвал эмоцию на этом постном лице.