- Прости. Это неправда. Ты совсем не похож на Нэйта.
- Разве? Цвет волос у нас почти одинаковый, - отшутился я.
Эллет скрестила руки на груди и нахмурилась. По ее мнению, лучше бы я бесился и ругался, чем делал вид, что чужие мысли для меня недоступны.
- Ладно, - безо всяких эмоций сказала она. И повторила: - Ладно. Я показала тебе все, что хотела. Выбор за тобой, Ретар. Этот мир - несмотря на всю его защиту - уже не получится спасти. Вильяр Вэйд допустил серьезную ошибку. Его смерть так же неотвратима, как и смерть агонитов, ибо они не согласятся покинуть место, где свет подчиняется только их законам. Но ты можешь помочь Кайлен. Если у Нэйта получается жить в обход своего предназначения, то получится и у нее.
- Но она - не настоящий Бог, - тихо напомнил я.
- Неправда, - покачала головой Эллет. - Древа меняют сущности тех, кто принадлежит им. Тело Кайлен остается прежним, и результаты его развития верны - главное, не задумываться над тем, как это развитие происходило. Но душа... ты, наверное, и сам понимаешь, какой она должна была стать.
- Не совсем.
Девушка посмотрела на меня, как на идиота. Я почесал затылок, состроил умное лицо и продолжил:
- Ну да и ладно. Если тебе действительно хочется, чтобы я спас Кайлен - я спасу. Только объясни, что за ошибка ведет к гибели этого мира? Неправильное разделение добра и зла?
- Нет, - возразила Эллет. - Вильяр Вэйд - убийца, Ретар. И его мотивы, в отличие от мотивов твоего друга, не могут сойти за оправдание. Он принес смерть существу, которое имело полное право на вечную жизнь и настоящее счастье. Принес, выдав себя за того, кто это счастье даст.
- Вот как? - удивился я. - Странно. Сейчас он совсем не похож на подлеца.
- Не нахожу в этом ничего удивительного. Вильяр раскаялся. Мы все раскаиваемся, - задумчиво сказала Эллет. - Разница лишь в том, сколько нам понадобится времени. Некоторые осознают, что поступили отвратительно, почти сразу. Случай господина Вэйда как раз таков. Он понял, что Ева стала для него дорога, когда потерял ее - потерял по собственной глупости. Идиот.
- Да, на идиота Вильяр похож, - серьезно согласился я. - Когда мы встретились у Моста, он постоянно думал о странном, очень худом парне с повязкой на глазах. Это ведь Лассэультэ, верно? Первый принц Нижних Земель?
- Да. Господин Лассэультэ любил Еву, но она его отвергла. Сказала, что желает вступить в союз со смертным человеком, таким же, как она сама. И заплатила за этот союз единственным, что у нее еще оставалось - жизнью. Выбрала не того, кто мог ее уберечь, а того, кто являлся его полной противоположностью. Господин Кьётаранауль, владыка Ада, - голос девушки изменился, сделавшись более твердым и уверенным, - всегда говорит, что первый принц преследовал Вильяра по его приказу. Но на самом деле это не так. Именно Лассэультэ нашел труп Евы в апельсиновом саду баронессы Петеарт. Именно Лассэультэ первым выбил из баронессы правду, и именно Лассэультэ, не успокоившись даже спустя тринадцать тысяч лет, заключил сделку с младшим братом, потребовав взамен на тебя голову Вильяра Вэйда. Ты понимаешь?
- Да. Мне жаль этого парня.
Эллет криво усмехнулась:
- На твоем месте я не спешила бы его жалеть. Господин принц, несмотря на свою исключительную способность любить, вряд ли испытает по отношению к тебе хоть какие-то чувства. Твоя голова слетит с плеч раньше, чем ты успеешь выразить свое сочувствие и заверения в вечном нейтралитете. Впрочем, - пожиратель снов подошла ближе, и в ее желтых глазах отразилось мое лицо. - Впрочем, - повторила она, - если Вильяра убьешь ты, Лассэультэ наверняка плюнет на всякие там сделки и уберется обратно на болото.
- Это низко, Эллет, - покачал головой я. - Да, господин Вэйд согрешил. Но я не священник и тем более не инквизитор, чтобы карать его за это.
- Ладно, - легко сдалась она. - Тогда тебе стоит поскорее добраться до Моста. Он находится... одну минуточку... среди холмов. Вон там. Видишь?
Пространство, собранное девушкой в горсть, встопорщилось множеством разломов и складок, среди которых проглядывали самые настоящие дыры. Надо думать, агониты часто пользуются порталами, чтобы не путешествовать из одной точки мира в другую на протяжении нескольких лет.
То, что Эллет хотела мне показать, действительно пряталось на холмистой равнине. Среди сухой травы, вдали от заброшенной полосы, играющей роль дороги, росла черешня. На тонких веточках огоньками смотрелись бледно-розовые цветы.
Я мог бы попросить вывести меня прямо туда, в обход многих трудностей и никому не нужных убийств. Но Снежок и Нэйт по-прежнему находились непонятно где, а Кайлен спала, свернувшись клубком на залитом кровью алтаре.
Пожиратель снов права. Чертовски права. Никто не сможет отказаться от владения живым светом. Никто не сможет отказаться от многовековых традиций. Никто не сможет исправить ошибку, допущенную Вильяром Вэйдом. Даже он сам.
- Добра, - тихо сказала Эллет, отпуская и разглаживая скомканное пространство, - не может быть слишком много. Иначе оно превращается во внешне безупречное зло. Спокойной ночи, Ретар. И будь, пожалуйста, осторожен.
Горы в вампирьем мире оказались еще более неприветливы, чем холодные пустые равнины. За неполных полчаса Снежку встретилось целое войско каких-то лысых, отвратительно воняющих тварей с целой кучей конечностей, мало напоминающих руки, ноги или хотя бы лапы, а потому выглядевших обрубками. Твари отнеслись к остроухому крайне недружелюбно, не удостоив вниманием его попытку разойтись мирно, и мгновенно озлобившийся убийца вышел на тропу войны. Битва была короткой, но достаточно кровопролитной, чтобы остаток вражеского лагеря отступил, укоризненно пища и издавая звуки, неприятно напоминающие отрыжку.
- Мерзкий, невоспитанный, плохо соображающий скот, - буркнул Снежок, после чего начал с мстительным удовлетворением сбрасывать трупы тварей в пропасть, черной пастью зияющую слева от тропы.
Надо отметить, в полете невоспитанный скот смотрелся просто великолепно.
Как его занесло в эти чертовы горы, Снежок не помнил. Хоть режь. Воспоминания обрывались на пути через Мост, заново начинаясь уже на пологом склоне, основание которого терялось в непроглядном мраке. Отыскать Ретара и Нэйта с помощью магии не получилось, и пришлось идти навстречу неизвестности. Конкретных планов у убийцы все равно не было, а так появился хотя бы крохотный шанс выбраться, не прибегая к позорному бегству в свой мир.
После битвы с вонючими тварями он шел добрых два часа, а затем наткнулся на темный провал пещеры. На осторожный зов никто не откликнулся, но Снежок почти физически ощущал чужое присутствие. Поразмыслив, он сотворил из свободной энергии комок бирюзового огня и стиснул его в ладони. Шагнул под растрескавшийся, ненадежный свод, обвел внимательным взглядом пустые стены. Поглядел на шесть ответвлений, уводящих вглубь горного хребта, выбрал самое дальнее и пошел вперед.
Даже здесь, среди камней и дремлющего эха, Снежок умудрялся ступать бесшумно, словно бестелесный призрак. Несмотря на то, что мягкая подошва единственного уцелевшего сапога плотно соприкасалась с неровной поверхностью, не раздалось ни единого шороха.
Спустя какое-то время в пещере появился свет, приходящий оттуда, куда убийца шел. Свет этот был рассеянным и тусклым, но остроухий все равно погасил магический огонь, не желая привлекать к себе внимание без надобности. Его шаги стали еще аккуратнее, а глаза сощурились, подмечая каждую деталь, каждый кусочек пространства. Поэтому, когда проход раздался вширь и превратился в некое подобие подгорного зала - с колоннами и лестницами, вырезанными в темном камне, - Снежок был готов к любому варианту развития событий.
Колонны удерживали на себе вес идеально круглой площадки, а ступени обступали ее с четырех сторон - север, запад, восток и юг, - чтобы в одно и то же время наверх могло подняться несколько существ. Убийца выбрал южную лестницу и не прогадал: остальные оказались сильно разрушенными. Кое-где не хватало кусков перил, кое-где виднелись дыры, куда можно было бесславно провалиться. Зато сама площадка поражала изяществом - начиная от покрытия пола, блестящего и переливающегося в свете, льющемся с множества крохотных трещин в своде, и заканчивая скульптурами, пристроившимися в изголовьях шестнадцати саркофагов со стеклянными крышками.
Убедившись, что опасности нет, Снежок подошел к ближайшему из них и заглянул внутрь. Ему нравились мертвецы. В любом виде, поэтому разорванная грудь седовласой женщины нисколько его не смутила. Остроухий поднял глаза на скульптуру - и увидел ту же женщину, только целую и невредимую. Она улыбалась, протягивая вперед ладонь, оплетенную извилистым браслетом ростков. "Бог, - сообразил убийца, снова посмотрев на мертвое тело. - Значит, из нее вырывали сердце. Интересно было бы посмотреть, как?"
В следующем саркофаге покоился маленький ребенок со странными, покрытыми каменными наростами руками. Его грудную клетку пересекали четыре длинных линии разрезов. Снежку остро захотелось потрогать их и убедиться, что тело можно открыть и посмотреть, что же находится под плотью - но крышка саркофага, которую он попытался поднять, глухо лязгнула и ощетинилась тысячами тонких острых шипов, недвусмысленно истекающих зеленовато-желтой жидкостью. Яд? Усыпляющая настойка? Парализующее зелье? Убийца принюхался, но никакого запаха не ощутил.
Стоило ему отойти, как шипы втянулись обратно в крышку, позволяя снова посмотреть на мертвого ребенка. Снежок пожал плечами и отправился к третьему саркофагу, где, к своему великому удивлению, обнаружил Нэйта. Тот лежал, вытянув руки вдоль тела. Ран, отверстий, рубцов и прочих увечий на нем не было. Парень был целым, но мертвым, и две серебряные пряди в его волосах казались потеками расплавленного металла.
Будь на месте Снежка кто-то другой, он бы непременно ушел, почтив память о рыжем проводнике непродолжительным молчанием или слезами. Но убийца прекрасно знал, что смерть бывает относительной штукой. Поэтому, не решившись на повторение своих недавних действий, он постучал по стенке саркофага босой ногой, после чего с сожалением осознал, что стопа давно и безнадежно сбита. Долго расстраиваться по этому поводу ему не дали - Нэйт открыл глаза, дернулся, попробовал выбраться и, потерпев поражение, огласил подгорное королевство отчаянным криком. Снежок показал ему кулак.
- Как открыть эту дрянь? - поинтересовался он, когда рыжий немного успокоился. - Есть какое-нибудь условие? Ключ, наговор, жертвоприношение?
- Кро-о-овь! - проорал Нэйт, думая, что иначе его просто не услышат.
Убийца, обладавший прекрасным слухом, поморщился и извлек из дорожной сумки длинный изогнутый нож. Аккуратно разрезал безымянный палец левой руки, приложил его к стеклянной крышке. Светло-розовая кровь мгновенно в нее впиталась, но никаких результатов не дала.
- Агонитская кровь! - поправился рыжий, глядя на Снежка с видимым сочувствием.
- А раньше ты этого сказать не мог? - огрызнулся тот. И, с минуту простояв неподвижно, сказал: - Ладно. Ты там не задохнешься?
- Не должен, - без особой уверенности ответил Нэйт. - Надеюсь.
- Тогда жди.
Возвращаться прежней дорогой Снежок не стал, а новая вывела его на отвесный склон огромного ущелья. Внизу, под сетью ветвей угасающих белых деревьев, прятался город. Немного поразмыслив над возможными вариантами спуска, убийца понял, что самый нежный из них позволит сломать лишь немного меньше костей, чем все остальные, и приуныл. С надеждой побродил по более-менее ровным площадкам, но ни лестниц, ни троп не нашел. "Если я не пойду к агонитам, - наконец решил он, - то агониты пойдут ко мне!"
Магия, позволявшая остроухому контролировать чужие тела, в силу новоприобретенных способностей слегка ослабела. Зацепить ею выбранного агонита он мог, а полностью исключить его самодеятельность - нет. В итоге жертва, оказавшаяся существом женского пола, принялась вопить и звать на помощь, а потом втолковывала послушно прибежавшим сородичам, что ей приснился страшный сон. Снежок мысленно проклял и ее, и тех, кто ей поверил, мрачно надеясь, что его проклятие возымеет такое же роскошное действие, как проклятие Ретара.
Вспомнив о вампире, убийца вспомнил и о силе Атараксаи, объединяющей его с ним. Может, воспользоваться этой связью удастся и в отсутствие носителя? Плавно пошевелив правой ладонью, Снежок убедился в своей правоте. Из земли, вполне сносно заменяя ступени, начали расти широкие и плоские куски костей.
По ним он довольно быстро спустился, стараясь оставаться во мраке. Не помогло. Агониты, с недовольным роптанием расходившиеся по домам, проявили небывалые зоркость и агрессию. Тот, что был ближе всего к убийце, как-то странно дернулся, изогнул шею и превратился из подобия человека в подобие птицы - с длинными когтистыми лапами вместо рук и ног, серым оперением вместо кожи и неуловимо изменившимися глазами. Снежку пришлось проявить немало ловкости и двигаться очень быстро, чтобы убить перевоплотившееся существо, не поранившись.
С оставшимися четырьмя дело пошло хуже. Они нападали стаей, используя лапы, как крючья для вырывания плоти. Конкретно задуманное им ни разу не удалось, но когти то и дело задевали убийцу вскользь, оставляя глубокие, неудобные, мешающие ссадины. Тут либо остановишься, либо упадешь замертво от изнеможения. Остроухий предпочел первое: негромко выругавшись, чтобы придать себе уверенности, отскочил к основанию склона и взмахнул рукой, словно надеясь рассечь воздух острием ножа. Агонитов, едва успевших обрадоваться, пригвоздило к земле огромными костяными лезвиями.
Снежок прикинул, не пригодится ли ему один такой в коллекции трупов. Решил, что пригодится, и вытащил из внутреннего кармана плаща голубой с белыми проблесками шар - маленький, не больше ореха. Стоило этому шару соприкоснуться с перьями агонита, как они обратились в тень, и их примеру последовало все тело. Прошла минута, и о крылатом существе напоминала только лужица темно-сиреневой крови на камнях.
- Ну и мерзкие же вы твари, - проронил убийца, отрезая одному из оставшихся агонитов лапу, а затем отправляя его следом за первым в свой мир. - Интересно, какую композицию из вас можно составить? "Птицелюди в борьбе за свет"? У-у-уроды, - напоследок протянул он, и, закинув отрезанную лапу на плечо, поплелся обратно в гору. Костяные лезвия за его спиной рассыпались, спрятав кровь под внушительным слоем сероватой пыли.
Снежок шел и напевал себе под нос бравый незатейливый мотивчик. Настроение у него было на высоте. Во-первых, он наконец-то остался в одиночестве и мог действовать без оглядки на чужое мнение, а во-вторых, заполучил пять весомых трофеев. Подумывая над тем, где бы их расположить, он добрался до подгорного зала и поднялся на круглую площадку-некрополь.
Нэйт, к огромному разочарованию убийцы, не задохнулся. Закинув ногу на ногу, он рисовал на стеклянной крышке невидимый узор, явно интересуясь не итоговым результатом, а возможностью скоротать время. Брошенная на саркофаг агонитская лапа быстро вывела его из равновесия.
Под первыми же каплями слегка загустевшей крови крышка растаяла, и "ключ" рухнул на рыжего проводника, скребнув когтями по стенкам саркофага. Нэйт скривился и поспешил его выбросить, после чего выбрался на свободу сам - слегка помятый, но в целом невредимый. Он с благодарностью посмотрел на Снежка:
- Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делал.
- Ничего. Ты бы лежал и даже не подозревал о том, что вообще-то должен жить дальше, - безжалостно пояснил убийца. И уточнил: - Тебя вышвырнуло сюда с Моста?
- Наверное, - кивнул Нэйт. - Я помню, как мы шли сквозь туман, а потом... а потом не помню.
Снежок нахмурился:
- Ты ведь уже бывал в этом мире, так? И был Богом. Я видел девушку, распятую корнями над алтарем. Вильяр Вэйд сказал, что в лапы агонитов попало человеческое сердце, которое оказалось способным нести свет больший, чем дают белые деревья. И что агониты создавали искусственные тела. Ты был одним из них, верно? Поэтому у тебя в груди пусто. Поэтому Нортальг принял тебя за нежить.
- Да. - Рыжий едва заметно улыбнулся. - Нас было, как ты можешь здесь видеть, шестнадцать. Альнара, Рие и Дельмет не имели разума, поэтому просуществовали недолго. Чтобы давать свет, нужно осознавать, кому и зачем ты его даешь. После смерти Дельмета агониты создали Наистру, а за ней последовала Эн-Тью. Первая погибла спустя шесть лет после становления Богом, а вторая продержалась четыре столетия. Но она была холодной, бесстрастной, ее не интересовало, почему предназначение таково. Она терпела, потому что ей приказали терпеть, и думала, что по-другому быть не может. Когда агонитам надоел этот образ, они убили Эн-Тью и заменили ее Реттидой. Потом был Инот, потом - Астаг. Последний научился управлять своими эмоциями и контролировать Древо. Именно за это его и уничтожили, уничтожили так, чтобы тело никогда не восстановилось.