====== Глава 23 Философский камень ======
Я в шоке приоткрыла рот, опасаясь, что это галлюцинация, и что я, видимо, все же не справилась с этапом от Снейпа. Однако запах чеснока говорил об обратном.
– Вы… – выдохнула я, на негнущихся ногах спускаясь вниз. – Я, – спокойно, без малейшего признака заикания, согласился профессор Квиррелл. – Я все думал, придешь ли ты сюда, Кэтрин Поттер. – Все это время это были вы! Но мы… мы даже не думали на вас! – беспомощно воскликнула я, чувствуя себя просто тупицей. Почему мы ни разу даже не заподозрили его? Ведь на Хэллоуине о нападении тролля сказал он, и тогда, на матче, разве не все преподаватели сидели на одной трибуне? Возможно ли, что когда Теобальд поджег мантию Снейпа, то он и Квиррелла отвлек? А там, в коридоре, когда мы подслушали их разговор… Вдруг, Снейп обо всем догадывался и пытался запугать Квиррелла, чтобы он даже и не думал приближаться к камню? – Ну кто же заподозрит б-б-бедного п-п-профес-с-сора К-К-Квиррелла? – нарочно заикаясь и дрожа, высказал он. – Ты и вся твоя шайка думали на Северуса, не так ли? Кто, как не он, подходит на роль злодея, а? – Неправда! – вскинулась я, сжав руки в кулаки. – Я никогда не верила, что это профессор Снейп охотится за философским камнем! – Надо же, какая проницательность! – хохотнул Квиррелл, и я отступила на шаг. – Распознала своего спасителя? – Спасителя? – не поняла я, судорожно думая, что теперь делать. Сражаться с ним на палочках у меня никаких шансов. Он взрослый обученный волшебник и к тому же вовсе не такой рохля, как всегда казалось. – Там, на квиддичном матче со Слизерином, я бы скинул тебя с метлы, но он бормотал свои контрзаклятья, а на следующем был судьей, на самом деле следя, чтобы никто не пытался тебя проклясть! Глупо было беспокоиться, в присутствии Дамблдора я бы не рискнул что-то предпринимать. И, самое главное, что толку? Сейчас ты все равно умрешь. Квиррелл щелкнул пальцами, и меня опутали веревки раньше, чем я попыталась сделать хоть что-то. – Ты… Маленькая, любопытная дрянь, всюду сующая свой нос. Зачем ты тогда шныряла по школе в Хэллоуин, помешала моему троллю со своими идиотами-друзьями? Я ведь тогда почти подобрался к камню, но Снейп уже подозревал меня и опередил. В итоге я лишился и тролля, да еще и трехголовый болван этого косматого полувеликана не смог оттяпать ногу сальноволосому тупице! А сейчас, посиди смирно, Поттер. Повернувшись ко мне спиной, он обошел вокруг зеркало, которое я заметила только теперь. Удивительно, но это было то самое зеркало! «Еиналеж»! – Чего еще можно было ждать от Дамблдора… – забормотал себе под нос Квиррелл. – Старик умен и хитер, надо отдать ему должное… Камень где-то здесь… Я потянула веревки, но они держали меня покрепче Дьявольских Силков профессора Стебль, так что вырваться не представлялось возможным. А вот отвлечь Квиррелла от поиска камня разговором попытаться стоило. Нельзя позволить ему достать камень! – Почему профессор Снейп догадывался о том, что это вы хотите забрать камень? – выпалила я, не найдя ничего лучшего. – О, все просто, – как бы между прочим обронил Квиррелл, начав выстукивать по раме зеркала, ища тайник. – Снейп уже который год хочет на место преподавателя ЗОТИ, потому внимательно присматривается к любому на этой должности. Но, подозреваю, меня выдала именно та попытка твоего убийства, потому как наблюдал Снейп не только за мной. Ты же Преступившая Смерть, дочь Лили Эванс… – Какое это имеет отношение к… – непонимающе начала было я, не видя особой связи между собственным вопросом и его ответом. Квиррелл обернулся, насмешливо кривя губы: – Ты не знаешь? В школьные годы Снейп и твоя мать были друзьями, неразлейвода, не ненавидь он твоего отца и не случись еще ряд происшествий, наверняка мог бы стать твоим крестным. Так что его внимание к дочери старой подруги детства не пошло на пользу моим планам. – Да, я видела, он вас чуть до слез не довел! – огрызнулась я, вскинув голову. – Или вы все-таки разрыдались? То, что сказал мне Квиррелл по поводу мамы и Снейпа, я позже обдумаю. Если, конечно, все еще буду жива. Оставалась надежда на Гермиону и Тео с близнецами, что они найдут и сумеют отправить сюда кого-нибудь из взрослых. – Я… это была реакция не на глупые придирки и угрозы этого зельевара! – снова обернулся на меня Квирелл в праведном негодовании. – Иногда… иногда мне трудно выполнять волю моего господина, я так слаб в сравнение с его величием… – Хотите сказать, что он был там с вами? – опешила я, чувствуя, как начинает ныть шрам. – Он всегда со мной, – серьезно посмотрел на меня Квиррелл. – Я много путешествовал по свету в бесцельном, как я потом понял, поиске ответов. Господин нашел меня, показал, что нет добра и зла, только власть… А его власть столь сильна! С тех пор я выполняю его волю. Конечно, у меня случались промахи, и повелитель строго наказывал меня за ошибки, как тогда, когда я не смог похитить камень из «Гринготтса», а потом решил, что за мной нужен более тщательный контроль… Голос Квиррелла сошел на едва различимый шепот, он снова вернулся к зеркалу, а я к попыткам развязать или хотя бы ослабить веревки. Лихорадочно соображая, что делать дальше, я стрельнула глазами в сторону зеркала. Вспомнился наш разговор с Дамблдором в ту ночь, когда он застал меня на очередной ночной вылазке. Зеркало желаний показывает твою самую сокровенную мечту… – Где же он запрятал его? Может, нужно разбить зеркало? – продолжал разговоры сам с собой приспешник Волдеморта. Идея пришла внезапно. Несколько сумасшедшая, самоуверенная, но стоило попробовать, терять-то все равно нечего. Скорее всего, сейчас для меня самое главное: найти философский камень. Следовательно, зеркало покажет мне, как я его нахожу, то есть, где оно спрятано. Но как так изловчиться и посмотреть в него, если Квиррелл полностью загораживает его поверхность? – Повелитель, я не понимаю, помоги мне! – взмолился Квиррелл. Я бешено завертела головой, ожидая увидеть в каком-нибудь углу фигуру в черном балахоне, являющуюся ко мне в кошмарах. Тщетно. Вокруг лишь камень, да спятивший фанатик Квиррелл с зеркалом. – Используй девчонку… – холодный, ужаснувший меня до дрожи голос, казалось, донесся от самого Квиррелла, только я инстинктивно знала, что на такой тон тот не способен даже сейчас, не притворяясь заикой. – Слушаюсь, мой господин, – залепетал преподаватель ЗОТИ, после чего стремительно подошел ко мне, дернул за плечо, поставив на ноги, и волоком потащил к зеркалу. – Что ты в нем видишь, Поттер? Отвечай, живо! Я закусила губу, едва сдержав изумленный вздох. В отражении довольно ухмылялась я сама, вертя в руках алый камень, размером в пол ладони. Так вот, значит, как он выглядит? Подмигнув самой себе, я-зеркальная опустила камень в карман своей перемазанной в пыли и грязи толстовки. В тот же миг я ощутила тяжесть в том самом кармане. Как такое возможно? Как это у меня получилось добыть его? – Ну? – требовательно вопросил Квиррелл, и от его тюрбана до меня донесся какой-то неприятный запах, смутно напоминающий тот, что я учуяла в Запретном Лесу возле мертвого единорога. – Э… – я запнулась, сетуя, что так и не научилась хорошо врать, как советовали мне Теобальд и Снейп (вот умора, они даже настаивали на одном и том же, жаль не успею подтрунить над Ноттом по этому поводу!). – Я вижу, как меня хвалят преподаватели, и мадам Трюк вручает мне Кубок по квиддичу, наша команда выиграла чемпионат школы… – Бесполезная идиотка! – взбесился этот ненормальный и оттолкнул меня прочь. Удачно… Может, пока он переживает и ищет, я успею незаметно свалить? Осторожно, чувствуя в кармане камень, я попятилась назад, к лестнице, стараясь ступать как можно тише и на ходу стягивая ослабшие веревки (видимо, заклятие теряло силу из-за того, что Квиррелл отвлекся). – Девчонка лжет… – снова прозвучал этот чуждый всему светлому голос, и шрам на лбу запылал, что говорило о приближении сильной боли. – Поттер, а ну марш сюда! Отвечай, что ты увидела на самом деле? – То, что ничего у вас не получится! – на удивление храбро выкрикнула я, выуживая палочку из заднего кармана джинс. – Я хочу сам поговорить с ней. Теперь я была уверена, что голос доносится от самого Квиррелла, вот только как такое возможно? – Да, господин, – промямлил этот бесхребетный человек, и одним движением стянул со своей головы тюрбан, без которого его никто в школе ни разу не видел. Мгновение, и он повернулся ко мне спиной. Я застыла, не в силах пошевелить даже пальцем. Зрелище, открывшееся мне, сковало ужасом, и улетучились те немногие крохи смелости, которые я успела наскрести. Там, где по логике вещей (интересно, это отдает истерикой, в такую минуту рассуждать, как Герм?) должен был быть затылок профессора, находилось лицо. Самое безобразное, какое я когда-либо видела. Скорее морда рептилии, чем лицо человека, хотя и у рептилий вряд ли бывают красные глаза. Шрам взорвался болью, и я выронила палочку, зажав ненавистный «поттеризм» руками. Словно раскаленную кочергу приложили. Сглатывая слезы и стоны, я заставила себя выпрямиться и снова взглянуть на это чудовище. – Кэтрин Поттер, – прошипело оно, и от этого звука на голове волосы встали дыбом. Я попыталась шагнуть назад, развернуться и побежать прочь, но вместо этого едва не упала. Ноги не слушались. – Видишь, во что я превратился, благодаря тебе? Бесплотный призрак, паразит, вынужденный пить кровь единорога, чтобы продлить собственное существование… Но скоро все изменится… Прямо сейчас, как только ты отдашь мне философский камень, припрятанный в твоем кармане, лживая девчонка… Откуда он… Я отшатнулась, вновь обретя контроль над собственным телом. – Брось, девочка… Я даю тебе шанс обрести могущество… Встань на мою сторону, а не то с тобой случится то же самое, что и с твоими родителями. Глупцы, они пытались помешать мне… Храбрые, но такие глупые. Умирая, они забыли и про храбрость, умоляя меня о пощаде. – НЕПРАВДА! – неожиданно громко крикнула я, взбешенная тем, что он смеет упоминать маму с папой. – Я никогда не присоединись к тебе! Ты – убийца! – Такая же, как и они. Глупая маленькая девочка, – усмехнулся Волдеморт. – Стоило ли твоей матери заслонять тебя, если все, что она выиграла – одиннадцать лет? Я ведь мог ее и не убивать, она могла отойти прочь… – ЗАТКНИСЬ! – заорала я, срываясь с места и разворачиваясь к спасительному выходу. – Держи ее! – взвизгнул Волдеморт. Не успела я пробежать и трех ступеней, как плечо сдавила клешня Квиррелла. Волшебник резко дернул меня назад, и, не удержав равновесия, я опрокинулась на него. Мы кубарем покатились вниз, обратно на каменную площадку к зеркалу. Судорожно засучив ногами и руками, напоминая перевернутого жука, я нечаянно ухватилась за запястье преподавателя ЗОТИ. В следующий миг его вопль едва не оглушил меня. Отпустив его руку, я извернулась, пытаясь понять, действительно ли сломала ему руку или еще что-то, раз он так кричит, или нет. – Жжется! – проорал Квиррелл, и вместо какого-либо ушиба я увидела на его коже ожог в виде свой пятерни. – Господин, жжется! – Так убей ее, идиот! – прошипел Волдеморт, и на мгновение сознание потопила вспышка боли, оставляя перед глазами только разноцветные круги и точки. Сглотнув, я попыталась проморгаться и что-нибудь увидеть через покрывшиеся сетью трещинок очки. Вовремя. Квиррелл тянулся здоровой рукой за палочкой. Не успев додумать, что точно собираюсь сделать, я ухватилась руками за его шею, наваливаясь всем весом. Волшебник завизжал и задергался, стараясь сбросить меня с себя, пока я в ужасе наблюдала за тем, что происходит. Его кожа под моими ладонями покраснела, запузырилась и начала трескаться, в то время как ожог переходил выше, к щекам, и еще дальше. Гремучую смесь чеснока, пыли и пота перекрыл смрад паленой плоти, и меня вывернуло ужином, который, казалось, я ела в прошлой жизни. Трясясь и кашляя, я откатила и поползла прочь, спиной вперед, смотря на ставшего кататься по полу Квиррелла. На мгновение красные глаза Волдеморта встретились с моими, и от ненависти, полыхнувшей в них, меня заколотило еще сильней. Квиррелл стал осыпаться в буквальном смысле: ввалился нос, опал подбородок… Я зажмурилась и свернулась в клубочек, не в силах смотреть на это. Мгновения, а может, часы спустя, воцарилась мертвая тишина. Такая давящая и густая, что мои собственные всхлипы казались ударами грома. Решившись, я разогнулась и посмотрела туда, где последний раз видела Квиррелла. Никого. Только одежда и этот отвратительный запах, вызывающий рвотные позывы. Сев, я глянула вниз, посмотреть на то, что холодило мою правую руку. Брошка львицы. Вторая рука тоже что-то сжимала… Вынув ее из кармана, я тупо уставилась на раскрытую ладонь, поначалу даже не понимая, что на ней лежит. Потом до меня медленно, со скрипом, дошло. Философский камень Николаса Фламеля. Обмякнув, я осела обратно, сжав его в руке. Получилось. Волдеморт не вернется. Не сможет… Не сможет… Надо пойти, найти ребят… Вот только посижу тут немного… Не открывая глаз, я уже знала, где нахожусь. Пахло целебными зельями и чистотой, хотя поверх всего этого в умопомрачительный аромат смешивались знакомые земляника, яблоко, шоколад, апельсин и корица. Значит, с ребятами все хорошо, они, наверное, тоже здесь. – Будь их воля, они бы здесь и ночевали, – прервал мои размышления спокойный голос, – но мадам Помфри непреклонна и выгоняет отсюда всех, даже меня. – Вы же директор, сэр, – отозвалась я, приподнимаясь на локтях и щурясь от света лампы, стоявшей на прикроватной тумбочке вместе с рядом настоек. Нашарив очки там же, я поспешно нацепила их на нос, отмечая, что ни одной трещинки на них нет и в помине. Профессор Дамблдор сидел в изящного вида кресле, сложив пальцы домиком и лукаво глядя на меня из-за своих очков-половинок. – Увы, для нее это не аргумент, – чуть улыбнулся он, подмигнув мне. – Здравствуй, Кейт. Я кивнула, замечая в ногах кровати странное обилие сверкающих оберток, коробок, открыток и еще каких-то безделушек. – От твоих поклонников, – кивнул Дамблдор, заметив, куда я смотрю. – Поклонников, сэр? – непонимающе переспросила я, но тут в голове замелькали картинки произошедшего. Зеркало, Квиррелл, Волдеморт в его голове, ожоги, камень… – Философский камень! Я… – Успокойся, успокойся, Кейт, – все еще улыбаясь, проговорил Дамблдор. – Ты спасла камень, а все, что произошло между тобой и профессором Квирреллом – является строго засекреченной тайной. Так что вполне естественно, что об этом знает вся школа, отсюда и подарки. Думаю, ты рада будешь узнать, что все твои друзья пребывают в полном здравии, и всего лишь полчаса назад мадам Помфри вынудила их покинуть лазарет. Я облегченно вздохнула, услышав, что никто не пострадал. – Сэр, а сколько я уже здесь? – Три дня, – ответил Дамблдор. – Но это ведь не самый интересующий тебя вопрос? – Их слишком много, сэр, – чуть смутилась я, не зная, с чего начать и не понимая, откуда Дамблдор знает, о чем я думаю. – Тогда, давай по порядку, – пожал плечами директор, откидываясь на спинку кресла. – Что произошло? – наконец, оформила я вопрос, как мне показалось, включающий в себя все. Дамблдор кивнул. – Сова, отосланная мне мисс Грейнджер… Должен сказать, твоя Букля, весьма скорая птица, принесла мне письмо в тот самый момент, когда сам я долетел до Лондона. Словом, применив особое волшебство, я вернулся в Хогвартс, к месту событий, столкнувшись у самых дверей с профессором Снейпом. – С профессором Снейпом? – удивленно спросила я. – Мисс Грейнджер рассказала, что едва ты вошла в зал с заданием профессора Снейпа, как к ней и мистеру Рональду Уизли подоспели мистер Нотт вместе с мистерами Фредом и Джорджем Уизли. Они выбрались из подземелий, где наткнулись на патрулирующего в ту ночь коридоры профессора Снейпа. Разумеется, тот сразу понял, что произошло, и отправил твоих друзей к мадам Помфри, а сам поспешил вниз… Я не выдержала и захихикала, представив выражение лица Нотта и всех остальных, когда они наткнулись на своего главного «подозреваемого». Жаль, я этого не видела! Готова поспорить, зрелище было то еще! – Простите, сэр, – поспешно извинилась я, затыкая себя. – Просто мы с Теобальдом долгое время спорили о личности «вора»… – Понимаю, – кивнул Дамблдор, улыбнувшись в бороду, и что-то мне подсказывало, что он действительно знал суть наших с Тео размолвок. – Итак… Когда мы нашли тебя, ты была без сознания, сжимая в руке философский камень. Борьба с Квирреллом едва не убила тебя, нам с Северусом пришлось изрядно попотеть, прежде чем передать тебя в заботливые руки нашей мадам Помфри. Что до камня, то он уничтожен. – Что? – опешила я. – А как же ваш друг, Николас Фламель? – Ты знаешь о Николасе? – искренне удивился Дамблдор, похоже, не ожидая такого. – Разобралась во всем? – Ну… я была не одна, ребята во всем мне помогали… – Конечно, – кивнул старый волшебник, погладив свою серебристую бороду. – Мы с Николасом побеседовали и решили, что так будет лучше. – Но ведь теперь он и его жена умрут? – нахмурилась я. – У них еще есть Эликсир, чтобы привести свои дела в порядок, а потом, совершенно верно, они умрут. Не стоит печалиться, Кейт, для Николаса и Пернеллы это будет как сон после долгого утомительного дня. К тому же, для столь взрослых и зрелых волшебников смерть воспринимается скорее как еще одно приключение. Впрочем, так к ней относится любой высокоорганизованный ум. Высокоорганизованный ум. Вряд ли это про меня. Задумавшись над словами Дамблдора, я неосознанно потянулась к воротнику пижамы, отыскивая брошь (я всегда цепляла львицу к воротнику), которой, естественно, не было. Надеюсь, я не потеряла ее в подземельях… – Сэр… а Волде…то есть Сами-Знаете-Кто… – Нет-нет, Кейт, называй его по имени. Всегда нужно называть вещи своими именами. Страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит. – Гм, да, – признала я правоту Дамблдора, наконец-то найдя хоть кого-то, кто думал так же, как и я. – Так вот, теперь, когда камня больше нет, значит ли это, что Волдеморт больше не вернется? Директор тяжело вздохнул, выпрямляясь в своем кресле: – Боюсь, что нет, Кейт. В мире много путей, которыми он может воспользоваться. Сейчас он, скорее всего, ищет себе новое тело. Тебе удалось отсрочить возвращение Волдеморта, но не убить его, ибо он не по-настоящему жив. Безжалостный властолюбивый разум с большими амбициями без оболочки, вот что он собою представляет ныне, однако это не делает его менее опасным. Рано или поздно он вернется с новой битвой. – Значит, нужно сделать так, чтобы и ее он проиграл, – сморщилась я, чувствуя холодок по спине от слов Дамблдора о бестелесном разуме и вспоминая красные, полные ненависти глаза. – Верно, Кейт, – кивнул директор, похлопав ладонями по подлокотникам своего кресла. – Необходимо, чтобы Волдеморт проигрывал снова и снова, и снова, и тогда, может быть, ему не удастся вернуться к власти. Я закусила губу, удерживая на языке один из самых важных для меня вопросов, прокручивающийся в голове едва ли не с тех пор, как я узнала свою настоящую историю, а не байки Дурслей. Посмотрев на Дамблдора исподлобья, я все же решилась. – Сэр… Я хотела спросить… Зачем одиннадцать лет назад Волдеморту потребовалось убивать меня? До разговора с ним я думала, что он пришел тогда за моими родителями, а не за мной, но он сказал, что оставил бы маму в живых, если бы она отошла… Дамблдор тяжело вздохнул, серьезно посмотрев на меня: – К сожалению, Кейт, ты действительно еще очень мала, чтобы услышать ответ. Мы поговорим с тобой об этом, когда ты подрастешь, а пока я вынужден промолчать. – Хорошо, сэр, – несколько разочарованно согласилась я. – Тогда у меня еще один вопрос: почему мои прикосновения обожгли профессора Квиррелла? Я же не применяла никакого волшебства, даже палочку на него не направляла. – На свете есть одна вещь, которую Волдеморту никогда не понять, Кейт. Любовь. Твоя мама отдала жизнь, спасая тебя, и ее материнская любовь стала тебе самой лучшей защитой. Для Квиррелла, разделившего одну душу с Волдемортом, исполненного зависти и злобы, оказалось самоубийственным коснуться нечто столь светлого и прекрасного. В носу защипало, и я поспешно стала массировать кончик носа, делая вид, что у меня тут жуткий зуд. Дамблдор притворился, что все в порядке, став внимательно рассматривать присланные мне «поклонниками» сладости, давая мне прийти в себя и успокоиться, за что я была ему благодарна. – Сэр, это ведь вы прислали мне мантию-невидимку на Рождество? – снова заговорила я, почувствовав, что смогу. – Верно, Кейт, – Дамблдор перевел взгляд на меня. – Незадолго до своей смерти твой отец одолжил ее мне, а вернуть я так и не успел. Поэтому подумал, что ты сможешь найти ей применение. Джеймс, помнится, в бытности учеником, использовал ее для всяческих проказ и воровства пирожков со школьной кухни. Я улыбнулась, припоминая рассказы тети Тир. Она тоже говорила, что отец с друзьями был тем еще шутником, правда, добавляла, что на его учебе это никак не отражалось. – Сэр, а профессор Снейп и вправду дружил с моей мамой? – Да, до пятого курса своей дружбой они удивляли всю школу. Слизеринец и гриффиндорка, было над чем голову поломать, – склонил голову Дамблдор. – Ты очень похожа на свою маму, Кейт. Она была замечательным человеком, впрочем, как и твой отец. Прекрасные храбрые люди, никогда бы не прошедшие мимо несправедливости. Я жадно впитывала эти крохи о родителях, отдаленно понимая, что будто и знаю, и не знаю их. – Еще кое-что, сэр. Как у меня получилось достать камень из зеркала? – неожиданно вспомнила я еще одну интересующую меня вещь. – А вот это отличный вопрос, Кейт! – воодушевился директор школы чародейства и волшебства. – Осмелюсь заметить, это одна из моих самых блестящих идей, и это еще мягко сказано! Видишь ли, камень мог достать лишь тот, кто искренне хотел его найти, но не воспользоваться. Я недоверчиво посмотрела на него. Как это найти и не воспользоваться? А зачем тогда искать? Впрочем, у меня-то так и получилось. Мне важно было просто найти его и сберечь от Волдеморта… Вот это задачку Дамблдор поставил… – Сэр, последний вопрос… В июле, вы послали за мной Хагрида и Теобальда… Но ведь Тео было не обязательно приходить, разве нет? Дамблдор улыбнулся, кивая: – И снова верно, Кейт. Удивительно, но для своего возраста ты весьма проницательна. Я видел, как тяжело приходится мистеру Нотту на Гриффиндоре, мальчику необходим был друг… В чем-то ваши истории с ним схожи, поэтому я подумал, что вы бы отлично поладили, и, как видно, не ошибся. В то же время, мистер Нотт присматривал за тобой, помогая во всех начинаниях, взять хотя бы ваши уроки на опушке у Запретного Леса… Я приоткрыла рот, не зная, чего сейчас ждать. Похоже, Дамблдор знает обо всем, что происходит на территории Хогвартса… – Сэр, извините за любопытство, наверное, это не мое дело, но зачем вы вызываете Теобальда к себе по несколько раз каждый месяц? – О, все просто, – он лукаво посмотрел на меня из-за очков половинок. – Я помогаю Теобальду кое-чему научиться, не без разрешения его тети, разумеется. А теперь, думаю, тебе нужно отдохнуть. Кстати, не возражаешь, если я попробую одну конфетку? – Дамблдор указал на упаковку Берти Ботс, и я быстро закачала головой. – В молодости мне не повезло, я съел одну, оказавшуюся со вкусом рвоты, что отбило всю охоту к этому лакомству… Но, думаю, ничего страшного не случится, если я попробую вот эту золотистую… Дамблдор закинул в рот конфетку, раскусил, после чего печально вздохнул: – И снова нет. Ушная сера. Ну что же, отдыхай, Кейт, приятных снов. Дамблдор вышел, а следом за ним растаяло и наколдованное кресло. Устроившись на боку, я погасила лампу, тут же проваливаясь в сон, решив обдумать весь разговор с директором потом, когда голова не будет так болеть.
====== Глава 24 Лев-хранитель ======
Следующее мое пробуждение было тихим и замедленным. Ощущались теплый ветерок из приоткрытого окна, аромат цветов, стоявших на тумбочке… и, кроме того, ничего не болело. По моим прикидкам, было около одиннадцати утра, так что, наверняка, все еще только собирались на завтрак или на прогулку вокруг замка.
С наслаждением потянувшись, я нашарила очки, лежавшие рядом с подушкой, и разлепила глаза, только когда надела их. Все мои догадки подтвердились: было и открытое окно, и цветы, и яркий солнечный день. В свете солнца переливались обертки подарков от моих «поклонников», рамы больничных коек, перегородки ширм, красно-золотое покрывало на соседней кровати… Что? Резко сев, я присмотрелась к тому, что сначала приняла за покрывало. Моя квиддичная форма! Соскочив на пол, я метнулась к ней, тут же споткнувшись обо что-то. Это «что-то» было древком моего собственного «Нимбуса 2000». К школьной форме брошью был пришпилен свернутый пергамент. Быстро раскрыв его, я прочла записку, выведенную каллиграфическим почерком Нотта: «Если вдруг проснешься раньше (я надеюсь на это, как и весь Гриффиндор), то поспеши на поле, выигрывать Кубок по квиддичу. Тео». Хлопнув себя по лбу, я отбросила записку и принялась судорожно одеваться, гадая, не опоздала ли уже. Закрепив наколенники и налокотники поверх мантии со своей фамилией и счастливым седьмым номером, я поправила брошь, кое-как стянула волосы обнаруженной возле подарков лентой и с метлой в руке подскочила к окну. Распахнув его на максимум, забралась с тумбы на подоконник и, привычно перекинув ногу через древко, оттолкнулась. Полет до поля занял меньше пятнадцати секунд, и каково же было мое облегчение, когда еще издалека я услышала рев трибун и комментарии Ли Джордана! Успеваю! Когтевранец еще не поймал снитч! – …ЕЩЕ ОДИН ГОЛ В ВОРОТА КОГТЕВРАНА С МАСТЕРСКОГО БРОСКА АНСКОМА! СЧЕТ СЕМЬДЕСЯТ К ПЯТИДЕСЯТИ В ПОЛЬЗУ ГРИФФИНДОРА, НО, ДУМАЮ, ВСЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО БЕЗ ЛОВЦА НЕ ВЫИГРЫВАЮТ… ЧТО ЖЕ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ПОКАЖЕМ ДОСТОЙНУЮ ИГ… ЧТОБ МНЕ ТРЕСНУТЬ!!! – внезапно провопил Ли Джордан, и так я поняла, что замечена. – НА ПОЛЕ ВРЫВАЕТСЯ КЭТРИН ПОТТЕР!!! ДА!!! ВОТ ОНА, НАША ОПОРА, НАДЕЖДА И ГЕРОЙ В ОДНОМ ФЛАКОНЕ! Я закатила глаза, пролетая над трибуной Гриффиндора, встретившей меня торжествующим ревом, салютами, плакатами и аплодисментами. Кивнув всем, кого успела заметить, я набрала высоту, махнув рукой софакультетникам. – Вовремя, Кейт! – мне на лету дала «пять» Анжелина, и я улыбнулась, оглядываясь в поиске тех, кого хотела увидеть больше всех. Они уже летели ко мне, и я невольно затаила дыхание, вспоминая, как впервые увидела их. Лучи солнца точно так же касались их макушек, правда, веснушек тогда было меньше, да и вместо искрящейся сейчас радости в глазах светились задор, насмешка и удивление. – Кейт! – Леди Поттер! Фред и Джордж подлетели ко мне с двух сторон и заключили в крепкое объятие. Покраснев, я счастливо улыбнулась им, несколько смутившись собственной реакции. – Ладно, некогда, пора выигрывать! – оторвалась я от них, выравнивая метлу. – Я за тобой, – ярко улыбнулся Фред, и мы разлетелись, вливаясь в игру, тем более что порядком раскрасневшийся Вуд уже что-то орал в нашу сторону. Что-то явно нелестное. Прижавшись к древку, я быстро зашарила взглядом по полю, стараясь уловить золотую вспышку снитча. Примерно через минуту мне это удалось. Самый главный мячик игры завис у шпиля восточной трибуны, которую занимали пуффендуйцы. Улыбнувшись, я распласталась по древку и устремилась на полной скорости к своей цели, в это мгновение забыв обо всем. Честное гриффиндорское, в голове не было ничего, кроме свиста ветра! Хотя наверняка Снейп сказал бы, что это мое обычное состояние. Я даже не поняла, как это случилось. Вот снитч был еще далеко, и вот я уже крепко сжимаю его в руке и трясу над головой, и Ли Джордан надрывается в свой рупор, и МакГонагалл уже совсем не до его острот… Декан радостно размахивала флажком с гербом Гриффиндора и, кажется, подбросила шляпу вверх… Точно разглядеть я не успела, потому что на меня налетел красно-золотой вихрь из остальных членов команды. – Вуд! Ды…шать… Мне надо дышать, – прохрипела я, когда Оливер сжал меня в своем поистине медвежьем объятии. Правда, и очень скоро, меня отвоевали Фред с Джорджем, в обнимку с которыми я и опустилась на землю, прямо в толпу софакультетников. Это было сумасшествием. Меня тискали, трепали по голове, едва не сбили очки и чуть не оглушили; умудрились замотать в гриффиндорский флаг… Хорошо, что Рыжики, Теобальд, Рон и Гермиона, сумели пробиться ко мне сквозь всю эту пеструю вопящую и свистящую красно-золотую бурю. – Кейт! – Нотт крепко обнял меня, чуть приподняв. – Мы так волновались! Я только улыбнулась, переходя в руки Рона и Гермионы. Из-за их спин я увидела неподалеку Хагрида, поздравляющего профессора МакГонагалл и Дамблдора, вручающего школьный Кубок по квиддичу Оливеру. – Ребята, Кубок! – указала я близнецам, и вскоре мы вместе с остальной сборной держали его. Праздник в гостиной продолжался до глубокой ночи, и никто и не думал разгонять нас. Даже Перси был настолько горд победой родного факультета, что махнул рукой на правила и нарушения. На один вечер, разумеется. МакГонагалл тоже не появлялась, и Джордж с Фредом высказались, что она, наверное, тоже празднует, или уже вовсю полирует Кубок, перекочевавший в ее кабинет из подземелий Снейпа. Часа в три ночи, мы, наслушавшись комплиментов и поздравлений от гриффиндорцев, не забывших и про произошедшее с Квиррелом, всей компанией поднялись в спальню наших второкурсников. Я с нескрываемым удовольствием плюхнулась на кровать между Фредом и Джорджем, Теобальд занял свое коронное место – подоконник, Рон и Герм опустились на полюбившиеся им кресла. Наконец-то мы вшестером, и никто не кричит и не поздравляет… – Как ты? – спросила Гермиона. – Шрам больше не беспокоит? – Не-а, – покачала я головой. – Вчера я разговаривала с Дамблдором… В общем, слушайте… И я пересказала им всю нашу беседу, умолчав только о Снейпе и своей матери, ну и о том, что спрашивала у директора про Теобальда. – Получается, он знал, что это Квиррел и специально дал нам возможность докопаться до всего самим! – первым додумался Теобальд. – Ничего себе, докопаться! Кейт чуть не убил этот психопат! – возмутился Фред, сжав мою руку. – А все эти этапы, которые нам пришлось пройти! – Кстати, про этапы… Как вы одолели тролля? – полюбопытствовала я, успокаивающе стиснув руку Дреда в ответ. – Оглушили, – хмыкнул Теобальд. – Мы немного подкорректировали стену в той комнате… Получилось достаточно булыжников, чтобы закидать ими тролля, используя Левиозу. Мы прошли к шахматам как раз тогда, когда за тобой закрылась дверь к следующему препятствию. Герм передала нам все, что ты ей сказала, и мы потащили нашего главного шахматиста наверх… – Где и встретили Снейпа, – захихикала я, а потом и вовсе захохотала, развеселенная кислой миной Нотта. – Давай-давай, развлекайся, – проворчал друг. – Скажи это, скажи, я же вижу, тебе прямо не терпится. – И скажу! – разогнулась я. – Я же говорила! Я же говорила, что это не Снейп? А ты весь такой: «Это Снееейп, это его летучей мантии дееело»… Спародировав Тео, я снова расхохоталась, хватаясь свободной рукой за Джорджа, уткнувшись ему в плечо. Рыжики присоединились к моему смеху, а потом и Рон с Гермионой. Видимо, в кои-то веки мое веселье было заразительно. А может, всех забавило мученическое выражение лица Тео, сносящего все мои смешки между всхлипами. – Все? Счастлива? – оскорбленно поинтересовался Теобальд, когда мой приступ нездорового смеха прошел. – Более чем, мистер антиинтуиция, – фыркнула я, вытирая выступившие слезы. Уизли и Грейнджер прыснули над прозвищем, в результате чего мы прохохотали еще минут пять. Действо начинало походить на массовую истерику. Зашедший в спальню Ли Джордан только пальцем у виска покрутил, впрочем, тоже улыбаясь. На следующий вечер в Хогвартсе был прощальный ужин накануне летних каникул, и, несмотря на оживление, в замке витали грусть и меланхолия. Семикурсники, покидавшие Хогвартс, бродили по замку и окрестностям, прощаясь. Я печально проводила взглядом Анскома, не веря, что в следующем году его не будет в сборной факультета, и никто больше не сможет защитить нас от перехлестывающего через край энтузиазма Вуда. Филч шаркал по коридорам, бубня под нос, что «наконец-то отдохнет от бездарей и тупиц». И, в конце концов, налетел на навозную бомбу от Фреда и Джорджа. Близнецов, конечно, он поймать не смог (не зря же я одолжила им мантию-невидимку ради такого дела), и скрылся из поля зрения вместе со своей подручной ябедой Миссис Норрис. За исключением этого инцидента (мы с остальными наблюдали за шалостью из-за поворота), вся наша компания провела последний день перед долгой разлукой на свежем воздухе, возле озера, на давно облюбованном нами местечке. Чемоданы все единогласно решили собрать вечером, после ужина. Пока мы с Гермионой плели из цветов шедевры искусства, сочиняя какие-то замысловатые узоры и помогая себе волшебством (все-таки первый курс за плечами, кое-чему подучились!), мальчишки соревновались в бросании камней в воду. Мы же с Герм делали ставки на то, разбудят они кальмара, или нет. К вечеру, вдоволь насмеявшись и наигравшись (чего только не придумывали Рыжики!), мы вернулись в замок. В Большом Зале за столом Гриффиндора царило похоронное настроение. Вчерашняя радость от победы в школьном чемпионате по квиддичу быстро испарилась, когда еще на завтраке все увидели, что Зал декорирован в цвета Слизерина – лидера по очкам за Кубок Школы. Заняв свои места, мы уныло переглянулись. Дом Львов занимал третье место, и то только благодаря вчерашней игре мы смогли обойти Пуффендуй. Самое отвратительное, что всем было ясно, кого нужно благодарить за такой результат красно-золотых. Нас. – Эй, Поттер! От Слизерина вам с Ноттом объявляется огромная благодарность! – словно прочтя мои мысли, крикнул Малфой. – Эй, Малфой! Смотри, как бы от нас тебе сейчас рагу не объявилось! – не выдержала я. Сразу же после моих слов, Фред и Джордж, не откладывая в долгий ящик, что называется, метнули. Подозреваю, что траектория тарелок с рагу была магически установлена Ноттом, потому как уже в следующий миг я лицезрела перепачканного гаденыша и его прихвостней, с которых стекала подлива и овощи. Гриффиндор зааплодировал такой выходке, Гермиона же, сидевшая рядом, покраснела. Похоже, палочкой-то орудовал не Теобальд… – Это ты? – удивленно приподнял бровь Нотт. Грейнджер пожала плечами, хитро улыбнувшись. Так, что нам сразу стало понятно, кто помог снарядам долететь до конечной цели. МакГонагалл, пройдя мимо, не обратила внимания на возмущенные вопли и жалобы Малфоя, указывающему на нас, только велела змеенышу привести себя в порядок и не позорить свой факультет. – Ты гляди-ка, никак, подарок нам сделала в честь окончания учебного года, – хмыкнул Тео, убедившись, что декан отошла на достаточное расстояние. – А может и себе, – поддакнула я. – Думаю, она любит Слизерин не больше нашего, просто старается не показывать свое отношение. – А может она жалеет, что тогда скинула с нас под двести баллов, – подкинул версию Рон. – Спасибо ей большое. – Рон, честно говоря, мы заслужили, – вступилась за профессора трансфигурации Герм. – Честно говоря, мы делали хорошее дело, – пробурчал в ответ младший Уизли, придвигая к себе кубок с соком. – Она этого не знала, – пожали плечами Рыжики, наблюдая, как заполняется Зал. – И вы, Бруты, – проворчал на братьев Рональд, качая головой. Наконец, когда все места за всеми столами были заняты, раздался мелодичный перезвон колокольчиков. Все без исключения учащиеся Хогвартса повернули головы к преподавательскому столу, из-за которого поднимался Дамблдор. – Сейчас итоги года подводить будет, – шепнул мне Тео. – Вот и прошел еще один год… – Говорю же, – усмехнулся Нотт. – … и все вы за него получили новые знания, надо полагать, основательно утяжелившие ваши головы. Но ничего, у вас впереди целое лето, чтобы все растрясти и забыть, – многие заулыбались на это утверждение, оценив правильное понимание ситуации Дамблдором. – Сейчас, как я понимаю, все вы ждете вручения Кубка Школы. Баллы распределились следующим образом: на четвертом месте Пуффендуй, набравший триста двенадцать баллов, на третьем Гриффиндор – триста пятьдесят баллов, на втором Когтевран и четыреста двадцать шесть баллов, и на первом Слизерин – четыреста восемьдесят два. Стол слизеринцев взорвался аплодисментами и радостными воплями. И вот эти люди, стучащие посудой по столу, называют себя аристократами? Мы кисло переглянулись между собой, как и все гриффиндорцы, даже не пытаясь хлопать. Еще чего. – Да-да, молодец Слизерин, – улыбнулся Дамблдор, хлопнув в ладоши, и в Зале снова воцарилась тишина. – Однако, принимая во внимание последние события, у меня есть некоторое количество баллов, которые следует раздать заслужившим их ученикам. Прежде всего, мистеру Рональду Уизли… Рональд вытаращился на директора, выпрямившись, словно кол проглотил, под взглядами всех присутствующих. Мы с Теобальдом с надеждой переглянулись, одновременно поняв, что, видно, рано еще представлять Слизерин победителем. Еще можно было побороться. – Мистеру Рональду Уизли, – продолжил Дамблдор, когда смолкли все шепотки, – я присуждаю двадцать пять баллов за самую интересную шахматную партию, проведенную в Хогвартсе за последнее столетие. Рон побагровел, как свекла, уставившись в стол, пока ему аплодировали три факультета, а Фред и Джордж и вовсе свистели. Даже Перси выкрикивал, что это его брат, и что он «прошелся по доске МакГонагалл». – Молодец, Рон! – похлопала я друга по плечу. – Далее, мисс Гермионе Грейнджер я так же начисляю двадцать пять баллов за умение трезво мыслить в самых опасных ситуациях, – кивнул Дамблдор зардевшейся Герм, скрывшейся от взглядов остальных за пушистой копной волос. Я радостно зааплодировала подруге, пока остальные нахваливали ее «трезвомыслие». – Четыреста баллов, мы все еще на третьем, – пробормотал Нотт. – Мистеру Теобальду Нотту двадцать пять очков за его способность быстро анализировать ситуацию и составлять план действий. – Четыреста двадцать пять, а у Когтеврана четыреста двадцать шесть, – снова подсчитал Теобальд, улыбаясь и кивая, принимая поздравления. В отличие от всплакнувшей Гермионы и покрасневшего, явно теряющегося от такого количества внимания, Рона, Тео умел держаться на публике. Наверное, это врожденное у всех аристократов. – Мистерам Фредерику и Джорджу Уизли по двадцать пять баллов за смекалку и умение приободрить друзей даже перед лицом смертельной опасности. Рыжики совсем не покраснели, дали мне «пять» и начали раскланиваться и отшучиваться на все поздравления. Похоже, впервые в этих стенах они стали предметом гордости Перси, что даже несколько их расстроило. Я засмеялась, когда Фред пообещал «старнуде» обязательно выкинуть что-нибудь этакое в духе близнецов, чтобы тот не обольщался. – Мы на втором месте, – севшим голосом сказала Герм. – Четыреста семьдесят пять. – И, наконец, с огромным удовольствием я присуждаю шестьдесят баллов мисс Кэтрин Поттер за ее поистине выдающуюся храбрость и навыки лидера. Я ошарашенно хлопала глазами, не ожидая такого… Шестьдесят баллов? За навыки лидера? Да какой из меня лидер? – Самый лучший! – в унисон ответили Рыжики, рьяно хлопая, как и все гриффиндорцы. Я присоединилась к покрасневшим Рону и Гермионе, чувствуя, как к щекам прилил жар. Святой Мерлин, это надо же… – Пятьсот тридцать пять! – хором выкрикнули Тео с Мионой. – Мы на первом месте!!! Слышите? Эта мысль пронеслась в оба конца стола со скоростью пожара в сухом лесу. Однако, предвидя, что сейчас произойдет, Дамблдор хлопнул в ладони, снова привлекая к себе внимание. – Я бы хотел отметить еще одного студента. Нужно быть смелым, чтобы противостоять врагам, но еще большая смелость нужна для того, чтобы подняться против друзей. Мистеру Невиллу Лонгботтому я присуждаю десять очков! А теперь, думаю, самое время сменить декорации! Директор снова хлопнул в ладони, и зелень и серебро сменились красно-золотыми флагами. Поднявшийся шум, рев, свист и веселье за столом Гриффиндора были несравнимы с тем, что творилось вчера на поле. В заколдованный потолок полетели колпаки учащихся, все обнимались, поздравляли, старались дотянуться да нашей шестерки и Невилла. На радостях я обняла Лонгботтома, коротко чмокнув его в щеку: – Видишь, Невилл? Вовсе ты не бесполезный и не никчемный! Смелый, настоящий гриффиндорец! – С-спасибо, – попунцовел мальчик, и я ободряюще улыбнулась ему. Вернувшись на свое место, я посмотрела на друзей. Гермиона улыбнулась мне, довольный Теобальд что-то обсуждал с Роном, близнецы же выглядели несколько серьезнее, чем буквально минуту назад, и я нахмурилась: – Фред, Джордж, что-то случилось? Оба разом посмотрели на меня и моргнули. – Случилось? – Ну, конечно же, случилось, леди Поттер! – Гриффиндор получил Кубок Квиддича и Кубок Школы… – … и все благодаря кое-кому, с выраженным поттеризмом! – Мы официально нарекаем тебя… – … ангелом… – Фред, ну каким ангелом? – вклинилась я в их тираду, уже начавшую привлекать всеобщее внимание. – Ну, хорошо… – …тогда… – …львом-хранителем… – … факультета Гриффиндор! – грянули Рыжики. – Львом-хранителем? – приподнял бровь Теобальд. – Вы в своем уме? – Не-а! Это… – … слишком скучно! – замотали головами близнецы, и я расхохоталась, пряча лицо в ладонях. Сумасшедшие. – Может, хотя бы львицей-хранителем? – спросила Герм. – Это не звучит! – возразили близнецы. – Мерлин, какой бред… – всхлипнула я, уткнувшись в Тео. – А я предупреждал тебя еще прошлым летом. С Уизли связываться опасно. Вот видишь, к чему это нас привело? Не выдержав, Нотт прыснул, и к нему присоединились все мы. И только за столом Слизерина царило уныние и обреченность. Нечасто с этого серпентария так быстро и мастерски сбивают спесь. *** – Поверить не могу, что через какие-то три часа все мы разойдемся на целых два месяца, – покачал головой Рон, откидываясь на спинку сиденья и поглаживая Коросту, выглянувшую из кармана его ветровки. – Ну, вас-то будет трое, – пробурчала я. – А мне снова к Дурслям. Теобальд хотел, чтобы я сразу переселилась в особняк Ветвь Ворона, но тетя Тир в последний момент написала ему, что лучше мне хотя бы один месяц пожить у Дурслей, по каким-то особым причинам, известным только Дамблдору. Я не стала копаться во всем этом глубже, все еще прекрасно помня свой разговор с директором и то, что он знает обо мне что-то, что пока мне самой узнавать рано. – Мы будем тебе писать. Каждый день! – приобнял меня за плечи Джордж. – Не грусти! – А мне? – робко спросила Гермиона. – Не хотелось бы терять вас на целых два месяца. – Конечно, мы все будем писать друг другу! – горячо согласилась я, плохо представляя себе, как буду обходиться без друзей столь долгое время. Без умных изречений Герм, бурчаний Рона, ехидных комментариев Тео и шуток и тепла Рыжиков. – Да-да, каждодневный отчет о проделанной работе с полным графиком всех процедур, в трех экземплярах, – язвительно отозвался Нотт в своей манере, за что в него тут же полетели обертки от разных конфет. – Ты только посмотри на них, Филипп, – с видом униженного и оскорбленного обратился Тео к своему филину, сидевшему в клетке на верхней полке, стряхивая с себя фантики.- Как есть плебеи. Все засмеялись, а я, уютно устроившись между близнецами, снова уткнулась в альбом, подаренный мне Хагридом перед самым отправлением экспресса. Оказывается, все это время полувеликан писал знакомым моих родителей, спрашивая, нет ли у них фотографий Джеймса и Лили. Несколько колдографий нашлось, и теперь я смотрела, как папа кружит маму в вальсе среди листвы, уже без труда сдерживая слезы. В первые минуты сделать это было практически невозможно. Всю оставшуюся дорогу мы вспоминали прошедший в Хогвартсе год, свои приключения, забавные случаи, уроки, как вообще образовалась наша шестерка. Обменявшись почтовыми адресами, убедившись, что все записали верно, мы запрятали волшебные палочки в чемоданы. Колдовство снова под запретом. Пока что. Мальчишки помогли нам с Герм с поклажей, экспресс остановился, и вся наша процессия покинула светлое купе. Братьев Уизли встречала их мама и младшая сестра. Засмущавшись, я не стала подходить, попрощавшись с близнецами и Роном еще до того, как они дошли до родных. Рон дал мне привычные «пять», Рыжики крепко обняли на прощание. – Не скучайте, леди Поттер, – шепнул Фред, быстро поцеловав меня в щеку, прежде чем направиться к матери. – По письму в день, гарантируем, – добавил Джордж, так же поцеловав меня во вторую. – Я все равно буду скучать, Рыжики, – я закусила губу, чувствуя, что в носу защипало. – Ну ладно, пора. Резко отвернувшись от них, я присоединилась к стоявшим неподалеку Нотту и Грейнджер, ожидающих меня. Возле Теобальда обнаружился Рилли, как всегда в безупречно чистой белоснежной наволочке. – Привет, Рилли, – улыбнулась я домовику. – Добрый день, мисс Кэтрин! – радостно поздоровался эльф, тряхнув длинными ушами. – До связи, Кейт, – обнял меня Тео. – Если что-то случится, пиши в любое время дня и ночи. – Обязательно, – хмыкнула я. Взяв за руку Рилли, Нотт исчез, попрощавшись с Гермионой. Вдвоем мы преодолели барьер, и она тут же замахала своим родителям. Я же заприметила грузную фигуру дяди Вернона еще издали. – Ну что, хороших тебе каникул? – неуверенно спросила Герм, проследив за моим взглядом. – Ага, и тебе хорошего отдыха. – Мы обнялись, затем я улыбнулась ее родителям и потолкала свою тележку к Дурслю. Ну и что. Пусть я снова буду жить у Дурслей, но на этот раз хотя бы знаю, что это ненадолго. В конце концов, все равно наступит сентябрь, и я вернусь в Хогвартс.