– У вас тут как в кино про Гитлера. Карты, глобус.
– Не знаю такого, – пожал плечами Майрон, – а глобус – вещь крайне удобная, особенно такой большой. Любая карта искажает поверхность Арды, а это в применении магии на больших расстояниях может стать фатальным. Прошу сюда.
Узкая винтовая лестница, скрытая в стене, вывела на смотровую площадку, огражденную низким парапетом. Высота башни позволяла почувствовать себя птицей, парящей над пустыней. Холодный северо-западный ветер создавал ощущение прыжка в ледяную воду, перехватывая дыхание и выдавливая из глаз слезы. Высоты Попов всегда побаивался и счел за благо покрепче вцепиться в ограждение. Майрон небрежно присел на парапет, явно наслаждаясь и испугом человека, и своим превосходством.
– Это, – майар повел рукой вокруг себя, – Мордор. Красиво, Сергей Владимирович, не правда ли?
Сергей Владимирович побледнел, но послушно оглядел окрестности. Щебнисто-песчаная равнина казалась бесконечной, уходя в желтое марево, плывущее у горизонта. Майрон продолжил тоном экскурсовода:
– Мордор, конечно, гораздо больше того, что мы видим отсюда, но зато мы находимся в его самой высокой части – на плато Горгорот. С севера, запада и юга плато ограждают горные цепи, правда, вы наблюдаете только северную часть этой скалистой ограды – Эред-Литуи.
На севере каменистая пустыня ступенями поднималась к огромному горному хребту, напоминающему лежащего дракона. Хвост уходил на восток, теряясь все в том же знойном мареве. Лапы составляли два мощных отрога, на одном из которых и стояла башня. Длинная шея вытягивалась к западу, завершаясь массивной мордой.
– За вашей спиной, Сергей Владимирович, без преувеличения, сердце Мордора – Ородруин.
Огромный черный вулкан полностью закрывал обзор на юг, нависая над башней. Прозрачный воздух скрадывал расстояние, позволяя разглядеть мельчайшие складки горной породы на склонах. Казалось, до вулкана можно дотянуться рукой. Многокилометровый клубящийся черно-багровый столб пепла стоял над невидимым с башни жерлом, растекаясь облаком на недосягаемой высоте.
– Впечатляет, – согласился Серега. – Не опасно жить так близко от вулкана?
– Мне – нет, – улыбнулся Майрон, – но перейдем к делу.
«Ага, вот оно», – подобрался Попов, напуская, как мог, внешнего безразличия.
– Итак, Сергей Владимирович, – голос майара стал торжественным, – Мордор, без всякого преувеличения, является образцом государственного устройства для всего Средиземья. Скептики могут мне возразить, но даже самые ярые из них не в силах оспорить верность принципов, на которых основано мое государство.
Попов слегка ошалел от такого начала. Майрон так напомнил политзанятия майора Хвостикова, что Серега даже потряс головой, отгоняя наваждение.
– Вся многовековая история народов Средиземья, – увлеченно продолжил лектор, – связана с борьбой против тирании так называемых Перворожденных и их заморских хозяев, провозгласивших себя Владыками Арды.
Майрон вдруг осекся, поймав растерянный взгляд Попова, и засмеялся:
– Похоже, Сергей Владимирович, вас подобным изрядно накормили еще на родине?
Серега неопределенно мотнул головой и пожал плечами. С политической подготовкой в училище был явный перебор.
– Хорошо, давайте перейдем от высоких материй к вещам приземленным и понятным. У всякого государства есть враги, внешние и внутренние. Процветание всегда вызывает зависть соседей, и Мордор здесь не исключение. Мы – идеальная организация и порядок. Там, куда приходит наша власть, навсегда прекращается произвол мелких людишек, возомнивших себя королями. Да, иногда мои методы жестоки, но, чтобы росли злаки, надо выдернуть сорняки, ведь так?
Попов согласился, и Майрон продолжил:
– Единая власть и единый порядок – идеалы Мордора. Мы принесли свет истины далеко на восток и юг. Но запад… – Майрон сокрушенно покачал головой. – Западные владыки, все эти Гил-Гэлады, Келебримборы и Тар-Минастиры, закоснели в рабской покорности Валинору. Они не оставляют Мордор в покое, и я постоянно веду войну, Сергей Владимирович. Для победы мне нужна ваша боевая машина. – Майрон замолчал, давая обдумать свои слова.
Серега из всего сказанного понял только одно – ему предлагают отдать государственный танк для решения каких-то непонятных задач.
– Танк ведь и так у вас, – пожал плечами Попов, – как я могу помешать его использовать?
– Я не могу его использовать без вас, Сергей Владимирович. Мои инженеры будут разбираться слишком долго, и не факт, что успешно.
– Бред, – уверенно и даже нагло заявил Серега. – Во-первых, я военнослужащий Советской Армии и не могу участвовать в боевых действиях на чьей-либо стороне без приказа своего командира, во-вторых, не смогу действовать в одиночку, надо еще двоих членов экипажа, в-третьих, сильно сомневаюсь в боевой ценности одного танка. У противника танки есть?
– Уж сразу так категорично – бред, – слегка обиделся Майрон. – Надеюсь, вы не думаете, что я действовал с бухты-барахты? Не все мои шаги приводят к нужному результату. Не скрою, но все они тщательно планируются и обдумываются, уж поверьте. На ваши возражения могу ответить следующее. Во-первых, в нашем пространстве и времени нет государства, в котором живете, и армии, в которой служите. Более того, здесь нет вашей планеты, галактики и даже Вселенной. Так что на время пребывания здесь можете смело считать себя свободным от всех условностей и ограничений мира. Это уникальная возможность пожить другой жизнью, и далеко не всем она предоставляется.
Во-вторых, вы получите столько помощников, сколько необходимо, а мои ресурсы весьма велики. В-третьих, не только у моих противников, но и на всей Арде нет ничего похожего на машину, которую вы называете танком. Мы имеем огромное количество других боевых механизмов, но они все используют силы инерции, упругости, тяжести и так далее. Изучив вашу машину, мы смогли бы построить нечто подобное, пусть даже и не самодвижущееся. Открою главный секрет – в вашем пространстве-времени не действует магия, а значит, на все, что создано в мире, она также не действует. Не только на вас, о чем я уже говорил, но и на машину. На вас нельзя наложить заклятие, и танк пройдет через любой магический барьер. Мне предстоит штурмовать множество крепостей, и почти все они имеют, помимо стен и башен, магическую защиту. Именно с помощью такой машины мы ее преодолеем.
– Да уж, – Серега невольно почесал затылок, – если вам верить, то мне предлагается легкая прогулка, скорее даже туристическая поездка по вашему миру на собственном транспорте. И без всяких последствий к тому же.
– Что значит «если верить»? – по лицу Майрона пробежала тень явного неудовольствия.
– То и значит, – расхрабрился Попов, – нестыковочек много.
– Например? – На лице Майрона читалась уже явная неприязнь.
– Например, почему я? Гораздо логичнее взять боевой экипаж на боевой машине, и вообще не наш, а например, американский. Наколдовали бы себе «Абрамс» или «Леопард», и проблем никаких. А то взяли первокурсника, одного, на учебной машине, да танк-то не самый новый – Т-72. Все нормально?
– Наколдовали, – фыркнул Майрон, – да ты знаешь, чего мне это стоило? На мгновение соединить два разных мира, да еще и в нужном месте, в нужное время? Почти как черпануть сачком в грязной мутной луже и поймать золотую рыбку! Любой из Валар сдохнет от зависти, узнав, что я смог сделать! А то, что золотая рыбка оказалась не такой уж золотой, так я не виноват. Конечно, мне многое пригодилось бы из вашего мира, но попался только ты. На следующем витке спирали, может быть, переброшу что-то еще, но ждать придется долго. Наколдовали! Вот так с вами, с людьми, всегда – начинаешь обращаться нормально, и вы тут же хамите. И кому – майару! Надо было сразу в подвал на цепь посадить и ногти вырвать. Тогда вы такие сговорчивые становитесь.
Из всей возмущенной тирады Попова больше всего впечатлили вырванные ногти. С ужасом взглянув на свои пальцы, он судорожно сглотнул и попытался оправдаться:
– Я же не ставлю под сомнение усилия. Мне просто непонятен ваш выбор. Я совершенно не готов к войне.
– Пока не готов, – жестко уточнил Майрон. – Время подготовиться еще есть, главное все-таки желание. Про выбор я уже объяснил – случайность, рулетка, наугад выпавшая карта. Конечно, я бы предпочел не мальчишку, а закаленного в битвах ветерана, а лучше нескольких. Но из сотен доступных к контакту мест вашего пространства боевая машина находилась только в одном! В одном-единственном! Это большой успех, так как за все предыдущие попытки мне впервые улыбнулась удача. И успех тем более весомый, что возможность контакта появляется один раз в тридцать лет и три года. Понял теперь?
– Понял, – загрустил Попов, – а как же я назад? Через тридцать три года?
– Во-первых, – Майрон вновь начал улыбаться, – чтобы попасть обратно, надо служить мне, и добросовестно. Во-вторых, война есть война, ты должен это понимать. Даже я, бессмертный майар, могу пострадать, а уж тебе и подавно никто и ничего не гарантирует. К сожалению, твое тело столь же уязвимо к физическому воздействию в нашем мире, как и в твоем собственном. Ты уже успел почувствовать. – Майрон с усмешкой похлопал себя по заду, намекая на копья пленивших Серегу аборигенов.
– И все же?
– Если первые два условия будут выполнены… В конце концов, что такое тридцать лет?
– Так мне же будет, – Серега похолодел, – под пятьдесят…
– Мужчина в полном расцвете сил, – хмыкнул Майрон.
– В каком расцвете, – Серега почувствовал, как замедляется сердце, – а мама, бабушка? Все остальные? Да кому я там нужен буду через тридцать лет? Сейчас, значит, я там исчез – меня же в дезертиры запишут, да еще и вместе с танком… потом, когда не найдут, пропавшим без вести. Домой сообщат. У бабушки сердце слабое. – Попов почувствовал, что сейчас просто заревет. Майрон с легким презрением похлопал его по плечу:
– Люди так сентиментальны. Мама, бабушка. О себе надо думать, Сергей Владимирович. Откровенно говоря, назад вам хода нет, ведь за пропавший танк по головке не погладят. Да и положа руку на сердце, Сергей Владимирович, так ли там хорошо, как сейчас вам кажется? Вы уж извините, но я имел возможность покопаться в ваших воспоминаниях. Что мы видим? Отец бросил семью сразу после вашего рождения. Детство в маленьком рабочем городке, где продукты по талонам, из всех развлечений – кинотеатр, а воду из-под крана нельзя пить. Поголовное пьянство взрослых, подростковая преступность, «войны» двора с двором и района с районом. Сколько раз хулиганы мелочь отбирали? Да и по шее получал регулярно. Ведь так?
– Ну, – хмуро буркнул Серега.
– Чистая правда. Продолжим? С девчонками отношения не сложились, потому что просто их боялся. В десять лет поделился с товарищем по секрету, что лучше всех из класса девочка Алла. На следующий день тебя дразнил весь класс, даже девчонки. Дразнили неделю, а хватило на всю оставшуюся жизнь, ведь так? В пятнадцать пришла первая любовь – и что? Сначала мучился и терзался сомнениями – а вдруг я ей безразличен? Когда же девушка сама сделала шаг навстречу – испугался, рванул в кусты. Затем…
– Все! – Серега вскинул руку, как бы пытаясь оттолкнуть майара. – Не надо!
– Конечно, – чувствовалось, что Майрон удовлетворен, – вы и так знаете, что я скажу дальше: про училище, про отношения во взводе и роте, про всю вашу армию в целом. Про девушку Ирину и юношу Олега…
– Все, все! – Попова уже трясло. – Я понял, к чему вы клоните. Мне надо подумать. Хорошенько.
– По-моему, тут и думать нечего. Я предлагаю совсем другую жизнь. Да, в ней не будет мамы и бабушки, но ведь их и так довольно скоро не стало бы. Зато здесь ты будешь господином. Верная служба Майрону, тем более служба по внутреннему убеждению, весьма выгодна. Это не только вкусная еда и хорошая одежда, расторопные слуги и покорные женщины. Это власть, Сергей Владимирович, над тысячами, десятками, сотнями тысяч жизней и возможность делать только то, что сам хочешь. Надо почувствовать, ощутить, как ломается чужая воля, увидеть, как бывший опасный враг валяется у тебя в ногах и молит о пощаде, а затем насладиться зрелищем его смертной муки. – Голос Майрона заполнил пространство. Он вдруг стал ощутимо выше, багровая тень распахнула крылья за спиной, и даже ветер стих.
Зарокотал вулкан, и башня мелко задрожала, воспринимая рвущуюся наружу мощь. Громыхнул грозовой разряд, рассекая багровую тучу над вулканом росчерком молнии, удивительно долго горевшим во тьме. Как-то не походило все это на происки империалистов, и Майрон сейчас выглядел как демон, а не как резидент ЦРУ. Все же Попов сделал последнюю попытку:
– Если я все-таки откажусь?
Багровая тень исчезла, и Майрон вновь вернулся к привычным размерам, перестала содрогаться башня. Майар ухватил Серегу за рубашку на груди и притянул к себе:
– Тогда будешь служить из страха, – почти шепотом сказал он, – как большая часть моих слуг. Идеальный порядок предполагает и идеальные наказания за его нарушение. У тебя нет выбора.
«Самоубийство», – мелькнула мысль.
– Категорически не советую, – Майрон отошел к краю площадки, – посмертие будет ужасным. Самоубийство и в вашем мире не везде приветствуется, а здесь вообще все по-другому. Так и будешь продолжать службу. Только, как бы понятнее объяснить?.. Неживым. – Майрон мрачно усмехнулся. – Нет у тебя выбора, Сергей, да, по сути, никогда и не было, и здесь, у нас, и там, у себя.
– Это же насилие. Как можно делать от души, зная, что тебя принуждают?
– Ты попробуй пожить так, как я предлагаю. Ты в жизни и не видел еще ничего. С женщиной спал? Не отвечай, я сам знаю, что нет. А упоение боя? Когда жизнь напряжена, как натянутая струна, и ты знаешь, что или тебе, или врагу сейчас придет конец? Упоение властью? Впрочем, я пошел по второму кругу. Ладно, чтобы легче решить, мы сейчас посетим еще одно место. Пошли.
Снова лифт, только теперь вниз. Глубоко вниз, понял Серега, гораздо ниже подножия башни. Майрон сосредоточенно молчал, а в животе Попова начал собираться тошнотворный комок липкого страха. Увиденное превзошло самые ужасные ожидания.
Низкий каменный тоннель с ровным полом уводил в глубину подземелья. Серега ожидал увидеть на стенах чадящие факелы, но коридор не освещался вообще. Вместо факелов вокруг Майрона возник круг ровного света:
– Для тебя, Сергей, – прокомментировал майар. – Мне, как ты понимаешь, свет не нужен.
– Спасибо, – выдавил Попов, таращась по сторонам. До сих пор из всех застенков Серега видел только гауптвахту, да и то в качестве часового, поэтому было чем впечатляться. Справа и слева попеременно открывались боковые коридоры, перекрытые железными решетками, и около них навытяжку стояли плохо различимые фигуры. Воздух сделался каким-то липким, а вонь стояла такая, что гость начал дышать ртом.
– Орки-надзиратели, – бросил Майрон на ходу, поймав невысказанный Серегин вопрос. Между тем из очередного бокового коридора выскочил человек, бросился к ногам Майрона и застыл, старательно упираясь лбом в пол. Майар небрежно ткнул его носком сапога и, когда человек поднял голову, коротко приказал:
– Приготовь пятый бокс для дознания.
Человек снова ударил головой об пол, облобызал сапог Майрона и растворился в темноте, из которой теперь раздавались чьи-то тягучие стоны, почти мычание. Серегин страх разбух до огромного чугунного ядра, потянувшего желудок куда-то вниз, придавливая мочевой пузырь. Челюсти пришлось крепко сжать, иначе зубы начинали отбивать дробь. Майрон продолжал идти вперед, не обращая внимания на запахи и звуки.
– Нравится? – неожиданно спросил он.
– Н-не очень, – еле вытолкнул из себя Попов.
– Мне нравится, – хмыкнул Майрон. – Те, что находятся здесь, уже никогда не смогут помешать мне или верным слугам. Они могут проклинать, могут некоторое время упорствовать на допросах, пытаться плюнуть в лица палачей и тому подобное. Заканчивается одинаково – рассказав наконец-то все, что меня интересует, они молят о смерти, даже самой мучительной, но только избавляющей их от пребывания в руках мастеров. Любого из мнящих себя «свободной расой»: человека, эльфа, гнома, не важно кого, можно довести до совершенно скотского состояния, поверь мне. Нужен лишь специалист. Вот, собственно, мы и пришли.