На Долину Странников опускался густой туман. Когда он рассеялся, впереди уже забрезжил рассвет и новый для Грулэма мир, в котором ему предстояло многое сделать и через многое пройти.
ГЛУМ
Глум наблюдал, как Сэтэрн ставит поверх креста над входом в пещеру, из которой они только что вышли, свой знак. Его занятие было совершенно бессмысленным, учитывая то, что должно вскоре произойти. Но таковы крэторны, и не стоит их переубеждать насчет такой мелочи. Когда повелитель закончил, отряд начал спуск с плато. Сат шел рядом с Сэтэрном.
— Как быть с остальными волунами? — спросил его крэторн.
— Об этом можешь не думать. В нужное время они сами к тебе придут. — Ответил Глум.
— Тогда что же дальше?
Сат знал, какого ответа тот ждет. И он сказал именно то, что хотел услышать повелитель Эйлефа.
— А дальше нас ждет Земля. Только нужно очень хорошо подготовиться и еще кое–что сделать. Как раз этим я и должен сейчас заняться. Поэтому мне придется на некоторое время покинуть тебя. Ты же тем временем собирай все свои войска. И еще, — отправь несколько небольших отрядов через туннель. Из тех крэторнов, которые тебе самому не очень нужны. На той стороне их встретят и проведут. Прикажи им уничтожать все на своем пути. Большего от них не потребуется.
— Где мне назначить общий сбор? — уточнил Сэтэрн, внимательно слушая все, о чем он говорил.
— Я думаю, долина у последней крепости как нельзя лучше подойдет для этой цели. Почему бы ни начать новое дело там, где закончил предыдущее?
Повелитель не стал возражать. Он уже начал планировать свои действия. Поэтому не сразу заметил, что сата уже нет рядом с ним.
Глум не вернулся на Землю. Вместо этого он направился в то место, о котором никогда бы не сказал Сэтэрну. И не потому что боялся его. Просто там, куда он направился, не было места ни крэторнам, ни людям. Это был еще один мир, в котором когда–то жил и сам Глум. Но теперь от него почти ничего не осталось. По крайней мере, так думало большинство его соплеменников, живущих теперь на Земле.
Серая пустыня и мрачные горы сменяли друг друга. А ночь сменялась сумерками. Уже много тысяч лет светило, называемое Фауто, не могло пробиться сквозь застлавшую небо пелену. Пустота давила со всех сторон. Если бы кто–то чужой попал каким–то чудом в этот мир, он ощутил бы только ее и ничего более. Даже арлемы, которые когда–то населяли Флар, не могли находиться здесь длительное время. Из всего живого в этом мире остались только цветы спэро, одиноко растущие в этой пустыне и уже никому не нужные. Никому, кроме сатов. Только им одним нужна была разрушительная сила цветов, дающих жизнь. И Глум знал, что очень скоро они сыграют свою роковую роль.
Сейчас он направлялся к мертвому океану, в прибрежных гротах которого когда–то и начинали свой путь саты, обособившиеся раньше других арлемов. Здесь они и продолжали собираться каждый раз, когда снова наступало время действовать.
Глум был одним из тринадцати сатов, существующих в известных им мирах. Когда–то все они стали первыми арлемами, получившими дар бессмертия и научившимися пользоваться разрушительной силой всего живого. Именно им открылся тайный смысл разрушения. Очень скоро саты смогли диктовать свою волю остальным арлемам, подталкивая их к уничтожению собственного мира. Все, что для этого потребовалось, это разделить с ними дар бессмертия. Дар, но не тайну. Однажды арлемы поняли, что цветок спэро, ставший причиной вражды, потерял для них всякий смысл. Но это не остановило саму вражду, а только усилило ее. Потом пришла пустота и прозрение. Но было уже поздно. Взоры арлемов обратились в сторону сатов. И те, получив все, что им было нужно, привели их в новый мир. Мир, в котором арлемам пришлось жить рядом с людьми и быть зависимыми от них. И от сатов.
Но теперь все изменилось. Или, если быть более точным, изменились сами люди. Не все, далеко не все. Но саты уже почувствовали явную угрозу своему способу существования. Нужно было что–то предпринимать, и саты стали настойчиво искать решение возникшей проблемы. Долгое время у них довольно успешно получалось бороться с людьми, не подвластными арлемам, натравливая на них других людей. Но когда «новым» людям удалось открыть для себя существование арлемов и даже установить с ними контакт, действовать прежним способом становилось все труднее. По сути «новые» уже обладали тем, с чего начали свой путь сами саты. Вот только использовали свои способности несколько по–иному. Хуже всего было то, что даже часть арлемов видела в них защиту от власти сатов и активно им помогала. Сатам же пришлось искать новое решение проблемы. И Глум стал тем, кому, похоже, удалось справиться с этой задачей. Именно он обратил внимание остальных на Эйлеф, и на то, как удачно для сатов там развиваются события. Как раз в это время крэторны достигли своего предела, как когда–то сами арлемы. Они теряли смысл своего существования. Дальше могло следовать только одно — постепенное, но необратимое уничтожение собственного мира. И снова, как когда–то на Фларе, саты решили воспользоваться такой ситуацией. Когда–то они привели на Землю арлемов, теперь им предстояло привести крэторнов. Именно на Глума и была возложена эта задача. Первый, самый главный, шаг был сделан. Теперь появилась работа и для остальных сатов. С этой целью они и собрались в потайном гроте на Фларе.
Когда Глум, с легкостью прыгая с камня на камень, оказался в гроте, все его соплеменники уже находились на своих местах и молча дожидались его появления. Несколько светящихся кристаллов рассеивали мрак в гроте, позволяя присутствующим наблюдать за всем происходящим. Глум вошел в круг, созданный сидящими сатами и стал пристально рассматривать каждого из них. То, что он видел, полностью его устроило. Все они смотрели на камень, который выделял своего обладателя даже среди сатов…
ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
Всадники неспешно двигались в предрассветном тумане. Они едва различали друг друга. Ни единого звука, лишь мягкий стук копыт и прерывистое дыхание лошадей. Моро давно уснул, склонив голову на спину своего друга. Двое мужчин с самого начала пути хранили молчание. Казалось, что так может продолжаться вечно, если время вообще существовало для них в этот момент. Чем дольше длился их путь, тем больше Грулэм сомневался в его существовании. Все было очень похоже на то, как они с Лалин шли в Долину Странников. Как и тогда, у него складывалось впечатление, что смысл этого путешествия состоит в каком–то ритуале, который по неизвестным ему причинам необходимо соблюсти. Все же волун не выдержал и решился спросить об этом Вэлэвина.
— Зачем все это нужно? Разве нельзя сразу попасть туда, куда мы направляемся? Ведь все равно часть пути мы преодолеем именно таким образом.
Вэлэвин лишь улыбнулся в ответ, и некоторое время продолжал ехать молча.
— Каждый должен пройти свой путь, — наконец–то заговорил он. — Не важно, сколько шагов мы сделаем навстречу своей цели. Важно все то, что мы приобретаем на этом пути.
— И что же приобрету я? — с каким–то безразличием в голосе спросил Грулэм.
Смех Вэлэвина заглушил туман.
— В тебе снова заговорил крэторн. Ни одного бессмысленного шага. Всегда должен быть виден конечный результат. Иначе все теряет свой смысл. Даже став волуном, ты продолжаешь мыслить теми же категориями. — вдруг тон Вэлэвина стал намного серьезнее. — ты ведь знаешь большую часть того, через что тебе предстоит пройти. Неужели ты так спешишь навстречу своей судьбе?
Грулэм вспомнил недавно пережитые им ощущения.
— Нет, — откровенно ответил он.
— Но у тебя нет и желания отказаться от всего?
Волун снова дал отрицательный ответ.
— Ты не спешишь вперед и не хочешь или не можешь повернуть назад, — подвел итог его спутник. — Так почему бы тебе ни ценить тот путь, который тебе предстоит пройти? Ведь это твой путь, а не мой, Моро или еще чей–то.
Вэлэвин сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить.
— Кто знает, что ты вспомнишь в первую очередь, пройдя свой путь до конца. Не этот ли туман в бескрайней степи.
Грулэм непроизвольно оглянулся вокруг, но не увидел ничего, кроме густого тумана.
— Расскажи мне о ней, Вэлэвин, — попросил он.
— О ком? О Лалин или Анабель? — уточнил тот.
— Об Анабель, — ответил волун, хотя не прочь был услышать и историю Лалин. Но Лалин осталась в долине, а встреча с Анабель ждала его впереди.
— Даже не знаю, с чего лучше начать, — начал свой рассказ Вэлэвин. — Она принадлежит к новым людям, которых становиться все больше на Земле. Они существовали и раньше, но в значительно меньшем количестве. В прежние времена они появлялись достаточно редко, но почти всегда оставляли заметный след в истории человечества. Можно даже сказать, что именно они и двигали человечество вперед. Каждый из них был по–своему неординарной личностью. Это были врачи, художники, изобретатели, музыканты, гораздо реже — полководцы и правители. Главное, что их объединяло — это отличие от остальных людей. Отличие в мышлении и способе жизни, но главное — в отношении к самой жизни. Они ценили не те блага, которые можно было получить в земной жизни, а саму жизнь, каждый прожитый день. Они, в отличие от других, не боялись смерти. И не потому что были такими уж бесстрашными, а потому что у них не было на это времени. Их любили и ненавидели, боготворили и объявляли еретиками, за них готовы были отдать свою жизнь и их же чаще других предавали. Но никогда они не оставляли к себе кого бы то ни было равнодушным. И всегда они находились в положении изгоев, даже если им удавалось занять подобающее им место в человеческом обществе.
— Но как такое может быть, — перебил его Грулэм. — Как может быть изгоем полководец или правитель, которым подчиняется огромное количество людей? Как может быть изгоем тот, чья работа по достоинству оценивается остальными? Если они были художниками, музыкантами, писателями, то разве остальные не восхищались их творчеством?
— Увы, — грустно заметил его собеседник, — но они лишь могли предложить то, что было нужно другим людям, и то, на что те сами не были способны. И это относиться не только к тому, что они создали, но и к тому, как они жили. Человечество всегда лишь использовало их, и использовало по своему усмотрению.
— Но в чем же тогда состоит их тайна?
— В самодостаточности, — коротко ответил Вэлэвин.
Волун посмотрел на него с неприкрытым недоверием.
— Разве может обладать самодостаточностью тот, кто обладает чувствами?
— Ты прав, — заметил Вэлэвин, — но не совсем. Я уже говорил тебе, хотя и по другому поводу, что иногда сам путь не менее важен, чем конечная цель.
— Ты хочешь сказать, что в самом стремлении к самодостаточности и состоит разгадка? — уточнил волун.
Его спутник ничего не ответил, предоставив ему возможность самостоятельно решить для себя этот вопрос. Грулэм через некоторое время решил все–таки вернуться к началу рассказа.
— Если Анабель одна из новых людей и ей суждено пройти тот же путь, то зачем ей нужна моя помощь?
— Ты многому успел научиться. В твоих вопросах можно найти и какую–то часть ответа. — При этих словах Вэлэвин уже не в первый раз одобрительно посмотрел на волуна. — Действительно, ее случай особый. Я уже говорил, что сейчас новых людей несравнимо больше, чем в прошлые времена. Но даже среди них Анабель занимает особое место. Может быть, поэтому именно ей и предстоит выполнить эту миссию.
— И что же в ней такого особенного?
— Она видит арлемов. Но главное, она может им дать то, в чем они нуждаются.
— Арлемы? — переспросил волун, с удивлением посмотрев на своего спутника.
— Это невидимые для людей существа, живущие рядом с ними и питающиеся их энергией. Саты когда–то были одними из них, — объяснил тот.
Но, похоже, такого объяснения волуну было явно недостаточно. Заметив это, Вэлэвин поспешил его успокоить.
— Они невидимы для людей, но не для тебя. Так что очень скоро ты сам сможешь с ними пообщаться и составить собственное мнение о них.
Грулэм решил удовлетвориться таким ответом и задал еще только один вопрос, но уже совершенно на другую тему.
— Но все же, почему именно я, а не кто–то из людей. Это ведь их мир. Неужели им не проще было бы помочь Анабель?
Вэлэвин даже остановил свою лошадь и развернулся так, чтобы видеть глаза волуна. За его спиной зашевелился разбуженный Моро.
— Почему ты направился в горы, после того, как выбрался из Холма Смерти? Почему не выбрал путь покоренного и не вернулся в общество других крэторнов? Жил бы как все остальные и не мучался бы подобными вопросами.
— У меня не было особого выбора. Я мог или остаться воином, или стать покоренным. Но я родился воином и хотел им и умереть.
Снова раздался смех Вэлэвина.
— Но ты ведь им и умер, — заметил он, смеясь, а потом перешел на серьезный тон. — Знаешь в чем преимущество крэторнов перед людьми?
— В чем? — угрюмо поинтересовался волун.
— У крэторна есть только два пути, из которых он и может выбрать. И выбирает. А люди, по крайней мере, большинство из них, уверены, что существует еще хотя бы один путь. И тратят всю свою жизнь на его поиски.
Всадники продолжили свое путешествие. Некоторое время они ехали молча, думая каждый о своем. Грулэм вспоминал свою последнюю битву.
— А был ли у меня выбор? — неожиданно спросил он.
— Нет, — спокойно ответил Вэлэвин, даже не посмотрев в его сторону.
САТЫ
Дав возможность всем тщательно рассмотреть камень, Глум занял свое место и приготовился отвечать на вопросы остальных сатов. Первым заговорил Йорн, давний недруг Глума. Когда–то именно Йорн потерпел неудачу из–за какой–то маленькой девчонки, и Глум при каждом удобном случае напоминал ему об этом.
— Я думаю, теперь мы должны решить, кто станет хранителем камня. Будет совсем неплохо, если им станет тот, кому потом выпадет и честь привести его в действие, — начал он свою речь, явно собираясь взять инициативу в свои руки.
Но Глум тут же перебил его на правах триумфатора.
— Не вижу в этом вопросе никакой проблемы. Я выполнил первую часть работы и готов довести ее до конца.
Его недруг бросил злой взгляд в его сторону, но все же предпочел не возражать. По крайней мере, пока не выясниться, что по этому поводу думают остальные.
Все посмотрели в сторону Крума, первого из всех сатов. Обычно именно он задавал направление совету сатов. Некоторое время тот молчал, подбирая нужные слова.
— Для начала нам стоит выслушать Глума, а потом уже что–то решать, — наконец сказал он.
Глум с чувством превосходства посмотрел в сторону Йорна и начал свой рассказ.
— Все произошло так, как мы и предполагали. Сэтэрн достаточно умен, чтобы увидеть всю выгоду сотрудничества с нами. В ином случае он не отправился бы искать прибежище волунов. Когда же он собственными глазами увидел мир людей со всеми их недостатками, то, похоже, все для себя решил. Его останавливает только одно, — превосходство людей в вооружении. Но мне довольно легко удалось его убедить, что эта проблема легко решается.
— Так ли уж легко? — перебил его Йорн.
Саты с явным неодобрением посмотрели на него, и Глум продолжил.
— Скоро небольшие отряды крэторнов пройдут через туннель, и мы должны их встретить и показать им цель. Что делать, они уже знают.
— А что с ними будет? — уточнил Крум.
— Нет, — ответил Глум и добавил, — но даже если бы знали, то не остановились бы. Слишком велика власть Сэтэрна над ними. Главное, чтобы люди поверили в их существование, хотя они и сделают свои собственные выводы. Но именно это нам и нужно. Они просто обязаны поверить, что то, чего они больше всего боялись и ждали, наконец–то свершиться. Когда это произойдет, они сами откроют свой мир для вторжения крэторнов.
— А если не произойдет? — снова вмешался Йорн.