Следующим вечером они прибыли в Гавани. Кирдэн встретил их радушно, но сразу заметил перемену, произошедшую с Ондхон.
Устроив гостей и закончив дела, Кирдэн позвал Ойорандель побродить по берегу. Они не виделись давно, и им хотелось поговорить наедине. Отойдя далеко, они влезли на отвесную скалу и сели, глядя в бесконечную серую даль Белегаэра.
- Тургон опять отправил посланцев на запад, - рассказывал Кирдэн, - мы помогли им построить три надежных корабля, и они отплыли.
- Турукано все еще надеется на прощение и помощь Валар, только зря все это. Прощение еще нужно заслужить, а пока боль и гнев народа Телери не иссякнут, надеяться на ответ бессмысленно.
- Но как снискать прошение Телери, если два народа разделены морем и чарами и никому из них не дано пробиться друг к другу? Замкнутый круг!
- Кому-то все же будет дано, об этом говорят пророчества. А еще я вижу, что тебе, друг мой, будет дано поспособствовать исполнению предначертанного. И Турукано тоже не останется в стороне.
- А ты, Ондхон?
- Меня к тому времени уже не будет в Среднеземье.
- Почему? Ты погибнешь? Тоже предчувствуешь смерть? Но ты говорила, что нет в Смертных Землях силы, способной убить тебя!
- Нет. Не знаю... Наверное, это не смерть, а что-то другое. Знаю только, что скоро мне придется уйти, больше ничего пока не могу сказать... А Турукано все-таки надеется спасти свой любимый город, верит в защиту Ульмо. Но ни Ульмо, ни остальные Валар не в силах избавить от Жребия ни одного из Нолдо-изгнанников. Все они вернутся в Аман только через Мандос, может, лишь кто-то из их детей спасется. Финдекано пытается защитить сына от Жребия, расставшись с ним навсегда, а бедный мальчик не понимает этого.
Кирдэн и Ондхон еще долго говорили, сидя на скале. Поднялся ветер, и море разыгралось не на шутку, а они все не уходили, беседуя о судьбах разных народов, населяющих Белерианд и о том, что их ждет. Стали вспоминать погибших, и Кирдэн заговорил о Финарато. Короля Фелагунда он любил больше всех принцев-нолдо и теперь с грустной теплотой вспоминал о своем благородном друге, как тот впервые появился в гаванях, сколько потом помогал Кирдэну строить и укреплять города и сторожевые башни, как всегда сразу откликался на любую просьбу, искренне и безвозмездно помогая в нужде. А Жребий настиг Финарато даже раньше других Нолдо, и помощь Ульмо не спасла его... Ондхон молча сидела, обняв колени, ветер играл ее волосами. Говорить о Финарато даже с Кирдэном было выше ее сил.
- Рани, что с тобой случилось? - вдруг спросил тот, - тебя будто подкосило что-то. Я не узнаю свою неунывающую подругу! Где твоя уверенность в себе и веселый задор?
- Я устала, Кирдэн. Нет больше сил для этой бесполезной борьбы.
- Рани, подруга моя добрая, я же вижу, что не только усталость мучает тебя. Какое-то тайное горе не дает тебе дышать, ты будто срезанный цветок: внешне еще сильна и прекрасна, но внутри уже нет жизни. Мы с тобой с предначальных времен были добрыми друзьями, доверься мне, расскажи, что произошло.
Кирдэн обнял ее за плечи, мягко привлек к себе. Ондхон молчала, ее душили слезы. Все ее тело мелко дрожало.
- Ты с самого пробуждения была скрытной, никогда не делилась ничем даже с самыми близкими друзьями. Рани! Я же вижу, что ты готова заплакать.
- Еще не готова! - улыбнулась Ондхон, - прости, друг мой, не могу я ничего рассказать. Не умею я открывать душу, даже тебе не смогу, прости. Наверное, только Владыка Ульмо видит меня насквозь и может вызвать на откровенность. Ты прав, живет во мне тайная печаль, и эта рана неизлечима. Но есть и Эстель! Эта надежда такая робкая и призрачная, что я боюсь спугнуть ее одним случайным словом, даже неосторожной мыслью, но она согревает меня, и я живу. Эта надежда не только для меня, она для всех народов Эльдар. Если она сбудется, одно из искажений Арды будет исправлено. Не расспрашивай меня пока, друг мой, скоро и так все будет ясно. А пока будем верить и ждать.
Ондхон сидела, прижавшись плечом к Кирдэну, его дружба и участие согрели ее, стало немного легче. Хорошо, что ей довелось попасть сюда! Вдруг она почувствовала, что в груди рождается песня. Сильный голос Ондхон разнесся над бурным морем. Кирдэн был потрясен, он никогда не слышал ничего подобного. Ондхон вообще пела нечасто, но это было что-то особенное. Песня повествовала о душе изгнанника, вернувшейся в Благословенный край: блаженство и забвение стремятся овладеть ею, закружить, увести в мир радости, покоя и беззаботности, но израненная больная помять не отпускает, швыряет истерзанную душу в бездну мрака и боли, и душа бьется на грани, не в силах переносить мучения, но и расстаться с прошлым не может и не желает...
Ойорандель встала и протянула руки своему другу.
- Пора мне. Не знаю, когда нам с тобой еще доведется увидеться. Впереди только мрак и тяжкий труд. Будем надеяться, что хотя бы другим мы сможем открыть путь к свету. Прощай, мой самый давний и самый близкий друг! Вспоминай обо мне хоть иногда. Я о тебе всегда буду помнить.
Ондхон как всегда стремительно взмыла над обрывом и исчезла, а Кирдэн еще долго сидел на берегу один. На душе было мучительно горько, он понимал, что теперь не увидит подругу много-много веков. Мудрый провидец, он хорошо знал свою печальную судьбу. Вечный удел его - провожать друзей навсегда...
* * *
Прошло еще несколько лет. Отгремела Битва Бессчетных Слез, погиб Фингон, почти все королевства Нолдор были разрушены Морготом, земли опустошены. Вот уже и Наргофронд, дивное творение Финарато, разграблен и осквернен драконом. Только Тургон пока еще скрывается в горах. По заданию Владыки Вод Ондхон провела в Гондолин нолдо-морехода и человека по имени Туор. Ульмо объяснил ей, что они несут последнюю надежду для эльфов и людей. Так же он предрек Ондхон, что ее Час близок и, получив Знак, она может отправляться на Совет Валар. Ондхон спросила, что это будет за Знак.
- Двойной Знак. Ты поймешь, - ответил Владыка.
Вскоре по Белерианду разнесся слух об Уходе Берена и Лутиен. Ондхон много думала об их странной судьбе, особенно о том, как Тинувиэль сумела изменить свой эльфийский жребий на человеческий. Постепенно, в прозрениях и напряженных раздумьях, к Ойорандель пришло понимание Судеб Эльдар и Людей, их сходство и различие. Она осознала, что конечная цель их жизней одна, только способы достижения цели существенно различаются. Размышления еще больше укрепили Ондхон в правильности ее выбора и в том, что она выполняет волю Эру.
А в Дориафе меж тем случилась вторая братоубийственная резня. Сыновья Феанора с бессмысленной жестокостью напали на народ Диора. Ондхон устремилась туда. Пролетая над лесом, она вдруг услышала Зов. Сигнал был неумелым, но мощным и звучал как-то странно. Устремляясь на Зов, Ойорандель не могла понять, исходит он от одного, или его посылают двое, но уж очень синхронно. Подлетев ближе, она разглядела спрятавшихся в зарослях двух маленьких эльдар, крепко обнявшись, они дрожали от холода. Вернув себе обычный облик подальше за деревьями, Ондхон тихо, чтобы не напугать детей, подошла к ним. Тут она увидела, что мальчики - близнецы, совершенно неразличимые: "Так это и есть Знак?"
- Привет! Вы кто?
- Элуред! Элурин! - представились близнецы, с тревогой глядя на незнакомую Эльдалиэ, - наш отец - Диор, король Дориафа. На нас напали! Всех убили, и отца и маму! - дети дружно расплакались, - За что?! Они ведь тоже Эльдар, а сами хуже орков! А потом нас схватили, утащили в лес и бросили! Мы бежали, бежали, пока силы не кончились и спрятались здесь. Но в лесу так холодно и есть нечего. Мы думали, что умрем, а тут ты пришла. А ты кто? Как тебя зовут? Ты не бросишь нас?
- Конечно, не брошу! - улыбнулась Ондхон юным принцам и положила им руки на плечи, переливая силу, избавляя детей от холода и голода. - а зовут меня Ойорандель, вы наверное, слышали обо мне, так что не бойтесь. Здесь оставаться нельзя, вы согласны пойти со мной?
- Согласны! А куда? У нас больше не осталось дома.
- Вам кто-нибудь говорил, что у вашего отца есть за морем дальняя родня? Я могу отнести вас туда, они с радостью примут вас. А когда ваши родители вернутся из Мандоса, они тоже придут в Лебединую гавань, и вы встретитесь.
Мальчики недоверчиво и радостно смотрели на Ондхон. То, что она говорила, было похоже на сказку. И они в эту сказку попадут?!
- А нам рассказывали, что благословенные земли сокрыты, и достичь их невозможно...
- Есть ли что-нибудь невозможное для тех, кто стремится к маме и папе?!
Глаза близнецов засияли, они вскочили и обняли Ондхон, а она объясняла:
- Сейчас я превращусь в орлицу. Вы не пугайтесь, забирайтесь мне на спину и держитесь крепче. Когда будем пролетать область теней и зачарованных островов, лучше закройте глаза. Если закружится голова, не молчите, а сразу скажите мне. Ну что, мои смелые путешественники, не боитесь? Тогда в путь!
Ойорандель отошла подальше от детей и перекинулась в орлицу. Оглянулась на мальчиков. Те стояли, крепко держась за руки. Не желая показаться робкими, они решительно подошли к огромной птице и взобрались на нее верхом. Могучие крылья орлицы развернулись, одним прыжком она бросила себя в стремительный полет, только ветер взметнул опавшую листву.
Ондхон летела над морем уже много часов. Вначале она опасалась, что такой длительный полет, да еще с грузом на спине будет ей не под силу. Но, едва завидев впереди море, она вдруг ощутила радостное вдохновение, которое вело ее до сих пор, вливая новые силы, помогая находить дорогу среди теней. Сил хватило даже на то, чтобы окружить близнецов плотным защитным коконом, внутри которого они спали, как в колыбели. Вскоре показался Одинокий остров, а затем и берега Амана. Ойорандель направила полет в Альквалондэ и, не теряя времени, приземлилась прямо на дворцовой площади. Ошарашенные Телери сбежались отовсюду посмотреть, что происходит, узнав Ондхон, они забросали ее вопросами. Но она не стала удовлетворять их любопытство, разбудив близнецов, Ойорандель направилась к королю.
- Ольвэ, приветствую тебя! Я тебе тут родичей привезла. Это Элуред и Элурин из королевства Дориаф, они сыновья Диора, значит, тебе приходятся двоюродными правнуками. Что произошло с ними и с королевством, я думаю, они тебе сами расскажут, а у меня есть дело необычайной важности.
- Ойорандель, здравствуй! Ты так ошарашила меня своим внезапным появлением и новостями, что я все еще не могу прийти в себя. Значит, родичи, говоришь? Получается, это правнуки моего брата Эльвэ Синголло. А что с ним самим? И что за дело у тебя такое спешное?
- Ольвэ, если у меня все получится, можно надеяться, что вражда между народами Эльдар будет забыта, обиды будут прощены, а скорбь исцелится. Больше я ничего не могу рассказать, но мне нужна твоя помощь. Отведи мне в твоем доме самую дальнюю и потайную комнату, где я могла бы на время оставить свое тело. Мне нужно попасть в Мандос.
- Что ты такое говоришь?! Ты добровольно хочешь умереть?
- Только на время. Ольвэ, мне некогда объяснять, ты можешь просто исполнить мою просьбу?
- Хорошо. Но я боюсь за тебя. Мне кажется, ты задумала что-то невероятно опасное.
- Спасибо, Ольвэ. Не беспокойся, все будет нормально.
Перед Вратами бестелесную Ондхон встретил сам Намо.
- Что тебе надо здесь, в Обители Мертвых, неугомонная?
- Учитель, мне нужно поговорить с кем-нибудь из нерожденных.
- Зачем?
- Владыка, прошу тебя! Мне нужно увидеть феа, которая пришла в мир не от родителей, а изначально. Побывав в Мандосе, я сразу же приду на Совет Валар и подробно расскажу обо всем.
- Очередная безумная идея? Опять будешь спасать мир? Но что-то подсказывает мне, что ищешь там ты не перворожденных, а некоего известного мне Нолдо, за которым готова бежать на край света, и даже Царство Мертвых тебя не останавливает!
- Да, и его тоже! Ну и что?! Учитель, ты еще не убедился на примере Лутиен Тинувиэль, что любовь - главная движущая сила в Эа, что во имя любви совершаются величайшие деяния, меняются даже законы Мироздания. Что ты на это возразишь?
- Только одно: у тебя есть муж.
- Я не изменяла мужу и не собираюсь изменять. Это совсем другое чувство. Ну что, ты пустишь меня?
- Хорошо, иди! Только недолго. И учти, я буду слышать каждое твое слово, если начнешь болтать лишнее, сразу выгоню без предупреждения. Закрыть бы тебя там навечно, чтобы избавиться от твоих безумных авантюр!
Ондхон, не слушая ворчания Феантури, мчалась по лабиринтам Обители Мертвых, ее душу вела любовь. Чертоги Мандоса вне времени и пространства, там нет никаких ориентиров, а бездомная феа - это только тень того, кем она была при жизни. Но душа Ондхон нашла того, к кому стремилась.
- Финарато, здравствуй!
- Ойорандель... Как ? Ты... тоже?
- Нет, родной мой, не совсем. Мое тело ждет меня, целое и невредимое. Я должна была увидеть тебя! - Ондхон ощущала жестокую боль: тень есть тень - не обнять, не прикоснуться... Лишь ощущение присутствия и память...
- Увидеть... здесь нет зрения. Ничего нет, кроме памяти. Мы здесь всю свою жизнь перебираем по кусочкам, вспоминаем хорошее и плохое, ошибки и верные решения, победы и поражения. Можно еще взглянуть на гобелены Вайрэ, узнать, что происходит в мире живых, но это больно. Тоска потом долго не отпускает. А так здесь все чувства притупляются. Все становится каким-то тусклым, появляется равнодушие... Но это даже хорошо, боль проходит.
- Финарато, друг мой, ты хочешь вернуться? Снова обрести тело?
- Вернуться? Говорят, есть только один путь - новое рождение. Но это значит забыть всю свою прежнюю жизнь, обрести новых родителей, другую семью, начать все с чистого листа. Значит, признать, что прошлая жизнь вся была ошибкой?! Но я не могу считать ошибкой свою жизнь, мне нечего стыдиться. Не хочу ничего забывать, даже на время. И мои родители - я их люблю и не желаю других. Назвать кого-то еще мамой и папой! Да это будет изменой и черной неблагодарностью! Нет! Мои родители - единственные для меня.
- А если бы был другой путь? Финарато, если бы твоя душа вернулась в собственное тело, такое, каким оно было незадолго до гибели? И ни на миг ничего не забывая?
- Но ведь это невозможно! Мы все мечтаем об этом, но прекрасно знаем, что нам дана лишь одна возможность вернуться - родиться вновь.
- Есть еще способ, тот, каким пришли в Арду нерожденные. Мы никогда не были маленькими, наши тела создавались сразу взрослыми. Да и как иначе, кто бы заботился о нас, если бы мы были грудными детьми? Нет, нерожденные появились в мире вполне жизнеспособными, сразу в детородном возрасте и парами. Финарато, я нашла Источник Животворящего Пламени, тот, в чьих лучах сплетались наши тела. В нем заложена программа создания тела по памяти, сохраняющейся в феа. И если бездомная феа окунется в этот источник, ее хроа будет воссоздано вновь и вернется в мир живых в том самом виде, в котором покинуло его. Даже больше - тело будет исцелено и обновлено, все увечья излечатся, запас жизненных сил восстановится.
- Рани... Неужели такое возможно?.. А почему никто не знает об этом, даже Валар?
- Мне было видение, я думаю, исходило оно напрямую от Эру. Я приду на Совет Валар, расскажу им обо всем и буду просить разрешить мне активизировать Источник. Тогда все погибшие обретут возможность вернуться в мир живых. Если Животворящее Пламя будет гореть у Врат Мандоса, Владыки будут сами решать, кому позволить вернуться и когда. Финарато, ведь ты спас меня от Саурона, добровольно пошел на смерть, защищая меня! Если бы этот подлец начал тебя пытать, я бы сорвалась и неизвестно, что натворила. Клянусь, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ты смог вернуться и счастливо жить с отцом и мамой в Благословенной Земле!
- Рани, а это не опасно для тебя?
- Нет! Я знаю, что это мое предназначение. Только у меня душа Эльдалиэ и сила Майа.
- Рани... Все это так странно и неожиданно. Ты пришла ко мне в Царство Мертвых, рассказала удивительные вещи. Но еще многое непонятно. Ты говоришь, это знание исходит напрямую от Эру?