Даша, не став больше сдерживаться, звонко засмеялась, глядя на обиженно насупившегося юношу. Вереск только фыркнул и вновь уткнулся в листы бумаги, негромко бормоча себе под нос те отрывки, что ему удавалось разобрать.
– Пойдем вместе? – наконец сказал он, не глядя на девушку.
Благодаря Вереску, им удалось быстро отыскать нужный дом, где приветливая портниха вручила Даше широкую коробку, перетянутую лентой, и попросила быть осторожной с ее работой. Вереск быстро перехватил коробку из рук девушки, желая помочь, но вскоре ее пришлось вернуть обратно, ибо взятые с собой тряпичные сумки быстро наполнились и заметно потяжелели после выполнения нескольких пунктов в списке Тетушки Бары. Вереск всю дорогу шипел, пытаясь разобраться в смысле очередного поручения, а когда последнее задание было выполнено, радостно вскрикнул, от переизбытка чувств подпрыгнув на месте.
– Ох, каким же свободным человеком я себя чувствую!
– Вереск, – тихо обратилась к нему Даша, – почему ты остался у нас?
– Ты о чем? – безмятежно спросил он, остановившись возле одноименного ему стелющегося кустарника. Они уже вышли из города и решили сделать небольшой крюк, хоть Даша и пыталась отговорить юношу, не желая, чтобы тот лишнее время надрывался, неся тяжелые сумки, но Вереск остался непреклонен. – О Соари?
– Да, – она опустилась на траву возле цветущего бледно-желтого вереска и провела ладонью по россыпи миниатюрных цветов-звездочек. – Ты ведь куда-то направлялся, когда мы встретились? Так почему решил изменить свою судьбу и остаться в нашей деревне, а позже последовать за мной в Клеодерн?
– А почему ты решила, – загадочно улыбнулся он, расположившись на траве возле нее, – что я изменил свою судьбу, а не последовал ей? – Даша растерялась от его слов, а юноша продолжил. – Только ты решаешь, что для тебя является судьбой. Только ты решаешь, что действительно необходимо тебе в жизни. Только ты решаешь, что для тебя ошибка, а что нет. Я вот захотел пожить в Соари, рядом с тобой, а после посчитал важным отправиться во дворец, чтобы быть рядом и иметь возможность поддержать тебя. Ой, да ты покраснела!
– Ничего подобного! – закрыла щеки руками девушка. – Просто очень жарко!
– Даша, – ласково произнес Вереск, взяв ее руки в свои и отведя от порозовевшего лица, – не слушай, что тебе говорят другие, навязывая веру, что твоя жизнь предопределена, а судьба неизбежна. Все можно изменить, просто доверься своим чувствам, и они приведут тебя туда, где тебя ждут. Иногда кажущиеся безрассудными поступки оказываются тем шагом, что отделяет тебя от мира, полного любви. Я может и глупец, но для меня любовь – это самое ценное. Будь то любовь к женщине, другу или же какому-то делу, что согревает твою душу. Это чувство – единственное, что имеет значение в жизни, все остальное вторично.
Даша потянулась и обняла его, легко отстранившись через мгновение.
– Спасибо, – тепло улыбнулась. – А почему тебя так назвали? Как этот цветок.
– А я похож на него, – усмехнулся юноша. – Такой же неприхотливый и внешностью приятный, правда ведь? Эх, все замечательно, Даша, только пора возвращаться, а то уже много времени прошло, вечер скоро. Ты не хочешь встретиться сегодня, когда стемнеет? Мы могли бы погулять по саду, там очень красиво ночью, а с парапета над террасой открывается такой потрясающий вид.
– Лисса, – припомнила Даша, – говорила о том же.
– Вот! – воодушевился он. – Тогда тем более ты должна это увидеть. Придешь?
– Хорошо, тогда встретимся через час после ужина.
Вереск кивнул и, поднявшись на ноги, собрал все сумки. Уже возле замковых ворот их настигла гроза, неожиданно обрушившаяся на город, хотя Вереск говорил, что давно заметил угрюмые тучи вдалеке. Уже почти полностью промокшие они вбежали во флигель, со смехом стряхивая с себя прохладные капли. Даша проверила, не сильно ли промокла коробка с платьем, которую они завернули в одну из сумок, когда начался дождь, и облегченно выдохнула, коснувшись едва влажной поверхности. Вереск открыл рот, собираясь что-то сказать ей, как за их спинами прогремел раздраженный голос, от которого оба разве что не подпрыгнули.
– Ах вот ты где, гаденыш! – Даша оторопело разглядывала незнакомую женщину, упершую руки в округлые бока. – Где тебя черти носят?! Я тебе сказала обернуться за два часа, а ты уже сколько шляешься! Еще и не купил, поди, ничего или гадости какой набрал! А ну марш на кухню, негодник такой! Быстро!
– Конечно, Тетушка Бара, – сдерживая улыбку, шутливо поклонился Вереск и подмигнул Даше. Подхватив сумки он, отправился вслед за кухаркой, шепнув напоследок растерянной девушке. – Увидимся вечером. Я буду ждать тебя, так что обязательно приходи. Обещаю, ты не забудешь такую красивую ночь. До встречи, Даша.
Она проводила их взглядом, пока загруженный тяжелыми сумками юноша не скрылся за деревянной дверью, а после поспешила в свою комнату, чтоб переодеться и привести себя в порядок для встречи с принцессой. Лиссы в комнате вновь не оказалось, однако девочка явно побывала здесь: на кровати брошена ее недочитанная книга, а рядом на полу стоит кружка с водой, вероятно, как обычно подслащенной по странному пристрастию Лиссы. Даша переставила кружку на столик и, наскоро причесавшись и сменив платье, поправила ленту на коробке и вышла из комнаты.
Принцесса Триана была в своих покоях, однако только кивнула Даше, сказав, чтобы та положила коробку на кровать. Сама девушка была увлечена чтением, как показалось Даше, старых писем; она бережно свернула очередной лист бумаги и убрала тот в расписанный золотыми виньетками конверт, потянувшись за следующим. Сделав, как сказала принцесса, Даша вежливо поклонилась и вышла в коридор, решив сразу вернуться обратно в комнату. На улице стало совсем темно, а дождь так и не прекращался, заунывно стуча по оконным стеклам.
Поежившись, перешла по длинному коридору, разделяющему части дворца, и поднялась в свою спальню, однако уже на пороге, едва распахнув двери, настороженно замерла. Странное чувство тревоги заставило ее отступить назад. Плотные темные шторы на окнах теперь были запахнуты, отчего едва можно было разглядеть очертания мебели, но девушку не покидало ощущение чьего-то постороннего присутствия в комнате. Возможно, она уловила тонкий запах чужого парфюма, а может быть, просто устала, и ей все почудилось, однако вот из кресла неспешно поднялась тень, и девушка испуганно вскрикнула.
– Даша, – донесся до нее шелковый голос посла, – я хочу поговорить с тобой.
Глава тринадцатая
Хрустальные капли дождя монотонно стучали по каменной дорожке и кружевной листве росших под окнами балкона, на котором расположились Даша и Лорэнтиу, невысоких деревьев. Девушка зябко поежилась от холода, плотнее запахивая теплую накидку. Лорэнтиу, дождавшись ее в комнате, пригласил пройтись с ним, но за все время, что они провели вдвоем, пока что так ничего и не сказал.
Выйдя на балкон, юноша удобно устроился на парапете, прислонившись спиной к одной из удерживающих свод колон, а Даша несмело опустилась на кованую скамейку, ожидая, что Лорэнтиу начнет разговор, но тот по-прежнему отстраненно глядел на увитые плющом статуи в саду, и девушка вскоре тоже отвлеклась на мерный шум дождя. Знойный день в одно мгновение обернулся прохладой, смывая из мира напряжение, пыль и сухость; иссиня-черные тучи нависли над столицей, погружая ее во влажный сумрак и словно отражая всю жизнь человека, где порой в одно краткое мгновение может все обернуться иной стороной, а следующий день полностью изменить привычный мир, залив его светом или же погрузив во мрак.
Даша любила сезоны дождей, подобно чародейственному источнику, очищающих их края и привносящих в них жизнь. Порой она выходила на улицу, желая ощутить ледяные капли на своем лице, и этот живительный поток, словно смывал с нее всю усталость, тоску и грусть. С приходом дождей мир обновляется и получает силы к жизни. Это необходимая пора, которая позволяет земле напитаться и пробудить ото сна застывших во времени древних духов деревьев. Тонкий шум стучащих по карнизу капель чарующе увлекает и погружает в состояние полного покоя. Девушка окончательно успокоилась и глубоко вдохнула прохладный воздух, ощущая едва уловимый запах влажной земли и травы.
– Давно ты служишь при дворце, Даша? – донесся до нее тихий голос Лорэнтиу. Подняв взор, она натолкнулась на внимательный взгляд разномастных глаз юноши. Резко выдохнув, она посмотрела на стекающие по дорожке ручейки воды.
– Нет, я приехала сюда несколько дней назад.
– И как ты себя здесь чувствуешь? – он спрыгнул на каменный пол балкона и перегнулся через ограждение, глядя на лениво скользящие тучи, сквозь которые уже пробивались солнечные нити лучей. Стук дождя незаметно стал утихать, пока и вовсе не растворился в звонкой трели, выбравшейся из своего укрытия птицы. Не дожидаясь ответа Даши, Лорэнтиу резко отстранился от парапета и, отряхнув руки, повернулся к девушке. – Дождь кончился, может быть, мы погуляем во дворе?
– Вы хотели о чем-то поговорить со мной, – напомнила ему Даша. – О чем же…
– Тише, не переживай так, – он усмехнулся и наклонился к ее лицу. – Не думаешь, что порой важно именно то, с кем поговорить, а не о чем? Я слышал, Королевский лес место, славящееся своими живописными пейзажами. Хотелось бы мне его увидеть, и, может быть, ты составишь мне такую приятную компанию?
Даша отвела взгляд, прислушиваясь к своим чувствам, и все же кивнула.
– А еще, – юноша спустился по кованым ступеням во двор, сворачивая на дорожку, ведущую к тракту на королевский лес, – ты по-прежнему не ответила мне.
– Не ответила? – удивленно вскинула брови Даша, но тут же осознала, что имел в виду посол. – Ох, Вы правы, только… какое имеет значение, как я себя чувствую при дворце? – поймав на себе выразительный взгляд юноши, она замялась и все же ответила. – Мне непривычно находиться в подобном месте, однако я всем сердцем полюбила принцессу Триану. И я рада, что Лисса рядом со мной.
– Тогда отчего у тебя такие грустные глаза? – отстраненно спросил Лорэнтиу, разглядывая широкую аллею, по обеим сторонам которой высились ровным рядом буки, увитые липкими лозами плюща, едва ли ни полностью скрывающего мощные стволы. Безобидный вопрос юноши неприятно покоробил Дашу, и она отвернулась в другую сторону, но пробужденные в душе обида и злость заставили ее вновь посмотреть на неспешно идущего рядом посла. Уголки губ дрогнули в горькой усмешке, и девушка ответила предельно честно, не тая своей боли.
– Потому что чувствую себя не на своем месте.
– А почему, – заинтересовано взглянул на нее Лорэнтиу, – ты решила, что у человека должно быть какое-то определенное место в этом мире? Люди ведь, не деревья, чтобы веками стоять недвижимо. И ты не дерево, поэтому можешь найти такое место, которое покажется тебе родным и уютным, и после остаться там. Или же сделать таковым тот край и дом, где ты находишься сейчас.
Лорэнтиу обернулся и цепким взглядом окинул оставленную позади аллею, а после, довольно улыбнувшись, вновь направился вперед, где за редкими зарослями можжевельника начинался Королевский лес. Не согласная со словами юноши Даша коротко вздохнула. Она, конечно, не дерево, только вот ей также тяжело сдвинуться с места. Ни смелости, чтобы сбежать из дворца, ни сил, чтобы выжить одной в чужих краях ей не хватит, а вернуться обратно в Соари теперь стало для нее невозможным. Однако быть может, как и Лиссе, ей однажды удастся поверить, что дворец – это ее место?
Лорэнтиу бесстрастным взглядом скользил по покрытым мхом стволам деревьев, и Даша искоса, украдкой посмотрела на него. До этого у нее не было возможности так близко увидеть его лицо, без страха, что в любой момент юноша может поймать ее заинтересованный взгляд, но теперь она могла заметить и бледную точку-родинку на шее, и усталость, сейчас явственной тенью легшую на его лицо, и тонкую линию едва видимого шрама на левой скуле. Лорэнтиу вероятно старше ее на несколько лет и в его взгляде уже нет той восторженности, что присуща Лиссе, или живого интереса, которым всегда светятся лукавые глаза Вереска.
И все же он по-своему притягательный.
Даже столь необычные разномастные глаза не отталкивают, а привлекают внимание, завораживают. Когда-то Даша уже встречала человека с глазами разного цвета; та женщина была благородной дамой и направлялась через их деревню в свой родной город. Заметив удивленный взгляд девочки, которой тогда едва ли исполнилось восемь лет, она засмеялась и сказала, что это ее неповторимая черта. А когда она уже покинула их дом, бабушка проворчала, что это все злые игры богов, нелепая ошибка, но может быть, то, что для одного является ошибкой, для другого станет важной и любимой особенностью?
– Любуешься? – насмешливо поинтересовался юноша.
Даша вспыхнула, осознав, что за своими мыслями и воспоминаниями не заметила, как отвлекшийся от созерцания пейзажа Лорэнтиу с ироничной усмешкой на губах наблюдает за ней. Пойманная на своем неприкрытом интересе, который для нее самой и сейчас оставался новым и непривычным чувством, она надеялась только, что в сгущающихся сумерках юноша не заметит ее смущения, однако Лорэнтиу, казалось, и так понял замешательство девушки, поэтому, тихо усмехнувшись, коснулся ее плеча и указал в сторону от тропинки, по которой они шли.
Все еще ощущая неловкость, Даша, тем не менее, посмотрела в ту сторону, и восхищенный вздох сорвался с ее губ: чуть поодаль среди низкой травы виднелась густая россыпь сиреневых цветов-колокольчиков, нежным покрывалом простираясь вдаль между редкими стволами деревьев. Вероятно, днем, когда яркие нити солнечных лучей проскальзывают сквозь кроны, это место, словно впитав в себя их жар, наполняется светом. Приблизившись к одному из цветущих островков, Даша опустилась на колени, ощущая сквозь ткань платья прохладу влажной листвы, и вдохнула пряный запах крошечных цветов, особенно трепетный после дождя.
На мгновение Даша прикрыла глаза, представляя, как едва молочный свет серебряной луны прольется на поляну, трепещущие волны аметистовых колокольчиков вспыхнут притягательным ласковым сиянием, а маленькие духи, обитающие в нежных цветах, пробудятся от долгого сна. Ночь – их время и до первых рассветных лучей они будут танцевать среди ажурной листвы, собирая волшебный целительный нектар цветов, а их мелодичный смех, колдовской пылью взлетит к облакам, уносимый невесомым порывом теплого летнего ветра.
Пересев на старый поваленный ствол, почти не намоченный прошедшим доджем из-за густой кроны растущего рядом дерева, Даша подумала, что стоит собрать букет из колокольчиков юной принцессе. Энн-Мэри почти не покидала своих покоев, особенно в такую прохладную и сырую погоду. Она уже склонилась, желая сорвать цветок, как на покрытый низкой и плотной порослью мха пригорок напротив бревна лег Лорэнтиу, заложив руки под голову, а девушка, нахмурившись, вновь выпрямилась. Только представив, что уже через несколько минут плотная ткань его одежды полностью промокнет от промозглой земли, она зябко передернула плечами.
– Вы же замерзнете! – попыталась урезонить его Даша, но посол только фыркнул, устраиваясь удобнее.
– Мне не холодно, – наконец сказал он, глядя на чернеющее небо, едва проглядывающее сквозь кроны деревьев. – И я не замерзну. На моей родине всегда прохладная погода и часто идут дожди, поэтому я привычен к сырости. Ты когда-нибудь была за пределами Диары или же ее столицы?
– Нет, – поправила подол платья Даша. – А ваш дом, он какой?
– Я родился в столице королевства Уэйт, – задумчиво начал Лорэнтиу, прикрыв глаза. По его губам скользнула кривая улыбка, и юноша повернулся на бок, глядя на Дашу сверкающими от холодного блеска луны разномастными глазами. – Плае – так называется этот город. Уэйт находится намного севернее Диары, и там едва ли встретишь фруктовые сады подобные здешним; в округе полно болот, порой достигающих по своим размерам целого города, однако и засушливые периоды у нас тоже бывают: несколько недель, обычно ближе к концу лета. А ты жила в Клеодерне?
– В Соари, – со вздохом тихой грусти ответила Даша. – Это небольшая деревня к северу от столицы. Там уютно и очень красиво, поэтому, если однажды, вы будете проезжать в тех краях, можете проехать через нее, чтобы увидеть ее очарование. Особенно прекрасны поля солнечных подсолнухов, окружающие деревню подобно бесконечному ярко-желтому морю.