Отдельный листок бумаги был исписан цифрами, буквами и какими-то совсем не математическими знаками, типа змей, пауков и прочей неаппетитной живности.
И каких только расшифровок этого листочка не было! Я, читая весь этот бред в Инете, только ухмылялся. Уж если бы ты был уверен, что расшифровал все верно, то флаг, точнее, лопату тебе в руки! Доухмылялся. Однажды папаша, желая уличить меня в чем-то грязном, типа порнухи по Инету, тоже вчитался, а затем и въехал в проблему. Как я понял, поначалу его задело. Он, программист не сможет разгадать шифр какого-то полуграмотного пирата? Потом понял - здесь не только самоутверждением интеллектуального превосходства пахнет. Ну и озаботился. Засел. И, как я понял, сосватался с этой идеей к Кэпу. Потому, что и комп новый появился, и бабки, и какие-то музейные манускрипты Кэповы ребята к нам домой притаранили. Меня тоже поначалу этот вопрос занимал. А потом более насущные проблемы нахлынули. К примеру, с Медведем за Аську сцепились. Насыпать-то я ему насыпал, но он успел и мне немного шею своротить. Потом Серому надо было старый должок воротить. А он, гаденыш, последнее время типа телохранителей себе сосватал. Чуть выследил, когда он только с двумя из них остался. Вернул, но и сам успел огрести. Поэтому до интеллектуальных упражнений времени почти не оставалось. Да еще парашют. Не то, чтобы я какой эсктрим-фанат. Но на подначку попался. Классуха у нас - еще та. В прямом и в переносном. И вот, ее муж (наш завуч) нарвался в День Беретов на них самых. То есть, уже отставных, деградированних. Начал увещевать. Они, естественно, его немного... помяли. И вот она, оказывается, уговорила своего этот вопрос замурыжить. А в объяснение (я его потребовал на классном часе), сказала, так, глядя мне в глаза: "А ты вообще сядь и утри сопельки. Кто не прыгал, тот вообще не мужик". Ну, вы бы это стерпели? Уже завтра я был на занятиях в парашютной секции. Сначала по подначке, потом - затянуло. Плюс единоборства. И еще - язык... Но о своих заботах - как-нибудь потом. В общем, оставил я древний Кривой клад на откуп папаше. И он долго неистово рыл. И однажды явно что-то вырыл. Не будь он дурак, реализовал бы свою удачу потиху. Так нет, сразу - в запой. И в какой! Ну да ладно, пей, празднуй, но язык взнуздай! Щщщас! Вот и решил Кэп с папашей "поговорить". А тот, с перепою и перепугу... Ну, уже знаете.
Вот такой расклад. И теперь я, некий Мишя, еду на верхней полке поезда со своей "сестричкой" в места второго замужества вдовы Кривого.
Я повернулся на полке, посмотрел вниз, на укладывающуюся Лю. "Худенькая какая стала", - спохватился вдруг я. Довел, гад. Жаль, что не задушил тогда. А все-таки она меня любит. Вот, если немного въехать - на кой я ей? Ну, слиповала бы она одну только свою смерть. Проще. И "воскреснуть" в новой шкуре одной проще. А со мной, малолеткой, возня и возня. На кой?
- Наоборот, - сказал я.
- Что? - не поняла Лю.
- Ты забираешь себе все, а мне - по мере материнской или теперь - сестринской... заботы.
- Эх, ты... "Заботы" - поняла ма мою заминку. - Дурашка. Я же очень- очень тебя люблю. Тебя одного, - потрепала она мою причеху.
- Я... тоже... ма... Но если ты воткнешься в какого козла, то тогда вываливаешь мне отступные. М... тридцать три процента.
- А если не в козла? - улыбнулась Лю. Она у меня чудесно улыбается. С такими симпатичными ямочками.
- Тогда... Тогда только двадцать пять процентов, - улыбнулся в ответ я.
- Заметано! Почитай на ночь - протянула она мне свой айф. - Это более-менее полная наша с тобой легенда. Потом - спать. Завтра - новая жизнь, братик, - вновь потягала она меня за волосы. - Кстати, все это надо вэк. Под машинку. Будешь в новом имидже.
В принципе я не возражал. По сравнению с переменой имени и фамилии причеха - это так, шелуха.
Глава 3
Утром начались назойливые извинения нашего нового знакомого. С обычными для таких случаев извинениями. Он как бы закрывал один крупный проект, не ел, не пил, не спал, вот его вчера и размагнитило. Насчет размагнитило - это он в точку. Дело в том, что мне как бы особо не спалось. Вот и ударило - будет дальше за Лю топтаться. А нам в новый имидж влезать. Это что, у него на глазах? Надо бы этого Николя обезопасить. А как отвадить куроротного волоцугу? Можно было бы накостылять ему в темной аллейке. Под звуки духового оркестра. Но здесь этот номер не пройдет. Надо быть некоторое время сереньким. Значит, надо подкинуть Николя реальных проблем. Личностных.
В общем, я немного потрогал его вещички. Нет, очень плохо обо мне не думайте. Ничего не потянул. Тем более, людишки теперь осторожные, крупняк при себе не держат. Но даже если бы и был он при бабках, на кого бы он с утра подумал при их отсутствии? На тех, кто приволок его из вагона-ресторана в частности и всех обитателей нашего вагона вообще. Так на кой? Но проблемка у него будет.
Поэтому на все его поползновения о дальнейших контактах я только улыбался и согласно кивал головой. Ма сначала взглянула на меня с удивлением, потом что-то просекла, тоже заулыбалась, безропотно набрала его номера и надиктовала свои.
Николя, торжествуя, сунулся, было за такси, но, поскольку там следовало рассчитываться наличными, рванулся к банкомату.
- Я сейчас!
- Спасибо, но нам здесь рядом, - помахала ручкой ему вслед Лю.
- Тем более, что это будет "не сейчас" - шепотом добавил я.
- Я сразу по твоему добренькому фейсику поняла, что ты что-то утворил. Что?
- Потом. Давай, поехали, - потянул я наши вещи в подошедший автобус.
- Но нам, действительно, недалеко! - уперлась Лю.
- Отъедем отсюда хоть одну остановку!
Ма осталась непреклонна - часть вещей надо оставить в камере хранения. Я понял и больше не упирался. В ячейку она положила только кейс.
- На самый пожарный случай, запомни: Твой настоящий день рождения, - шепотом сказала она. Вот же конспиратор! Дело в том, что во всех документах указан не мой день рождения, а день регистрации. А с регистрацией по некоторым (об этом - не сейчас) причинам подзатянули. Но, кажется, и Лю не совсем хорошо помнила эту дату. По крайней мере, в ячейке она набрала совсем другой код, как я догадался, день смерти моего деда.
- И эту дату хорошо запомни. Может, когда-нибудь помянем с чистой душой, - загадочно прокомментировала она, захлопывая дверку. Что она имела в виду, я выяснить не успел, - на вокзале раздались возмущенные крики нашего попутчика.
- А теперь - бегом на автобус! - поторопил я Лю.
Ма с тревогой посмотрела на меня, но в автобус села.
- Он что, сейчас взорвется? - высказала она догадку, когда автобус тронулся.
- Автобус?
- Да нет! Этот Николь. С какого мы от него так шарахнулись?
- У него... понимаешь... Картка... ммм... размагнитилась. Бывает, если поезд на электротяге. Теперь он без шиша. Кинулся бы к тебе за срочным займом. А теперь и нас как бы нет, и не до чув-с-т-в ему теперь, без бабла. Погодь, он сейчас очухается, будет названивать.
Очухивался он довольно долго, как я понимаю, скандалил в ближайшем отделении банка. Лю он начал тарабанить, когда мы уже устраивались в снятой квартирке. Небольшая двушка, на самом краю городка. Хозяин, этакий кулачек. Вытянул у ма оплату за три месяца вперед, да еще попытался оставить за собой право приходить сюда, когда вздумается, "дабы контролировать порядок пользования". Согласились на компромисс: каждое первое число месяца - добро пожаловать. После его ухода и некоторых пререканий мне достался зал, а Лю - спальня. Кухонька была тесноватой, но при всех причиндалах. Балкончик...
Осмотр прервал звонок мамкиной мобилы.
- Началось! - констатировал я.
Лю не отзывалась, но Николь был исключительно настойчив. Видимо, других вариантов спасения ему в голову не приходило.
- А ведь достанет, - вздохнула ма. - Зря ты все это учудил.
- Думал, нормальный мужик, сам выкарабкается. Да выруби ты звон, вот и все проблемы. И вообще, мобилу надо менять. Пойдем прямо сейчас.
- Здесь ты прав. Пойдем. Только... Знаешь, подозрительным это ему покажется... И еще... Я знаю таких. Он теперь ни о чем другом не будет думать, кроме как меня разыскать... Нет! - Лю решительно нажала на клавишу.
- Да... Устроились, спасибо... Да... Что вы говорите! И что теперь? Даже так? Какой ужас. Конечно... Да о чем речь? Да какие там... перестаньте. Только знаете, сама не могу, мне на прием скоро, передам с Мишелем. Да, там же, где расстались.
Лю кинула смарт, покосилась на меня, полезла в сумочку.
- Все понял? Вот, передашь своей жертве. Будет спрашивать, как вернуть, скажешь - при личной встрече. Как бы я сама его найду. На обратном пути постригись.
На вокзал я не торопился. Во-первых, чтобы Николь не вздумал вычислять район нашего проживания, а во-вторых, просто интересно пройтись по новым местам. Городишко оказался маленьким. Но со всеми атрибутами в центре. Площадь, мэрия, флаг, поликлиника, школа, "Евроопт". Все, кроме флага, довольно миниатюрное. Оно и понятно - для обслуживающего санатории персонала. А вот парк миниатюрным не назовешь. Но туда - попозже. Вон и вокзал. А вон - и нервно курящий Николь. Почему они все, как только житуха кольнет, начинают "нервно курить?".
- Извини, браток. Такой облом! - выстрели он явно заготовленную фразу. - Карточка, плели, что шесть степеней защиты, вдруг застопорилась. И здешние банковские вахлаки ничего не могут поделать. Только плечами пожимают. Надо возвращаться, а у меня нала - "зеро". И знакомых здесь никого, кроме вас. Конечно, можно бы с конторой связаться...
- Или жене позвонить, - невинно продолжил я.
- Да, но заводить ее по такому поводу... А поймал, поймал! - деланно посмеялся он " небольшим смехом".
- Да мне по барабану, - пожал я плечами.
- Да-а? Значит, настоящий мужик подрастает! Значит, сестренке своей про этот прокол стучать не будешь?
- Ну-у-у, - задумчиво протянул я, протягивая деньги.
- Понял, понял, юный шантажист. С меня причитается. Он быстро пересчитал купюры.
- Зачем столько? - удивился он.
- Сеструха сказала, на витамины в пути. И для ровного счета.
- Я ваш должник. Верну с бонусами. Где остановились?
- Сестра сказала, что сама вас найдет.
- Угу. Даже так... Я буду в "Гранде". Лучший здесь "сан". Ну, извини, побегу за билетом.
Он крепко, пожалуй, искренне пожал мне руку и кинулся к кассам.
Неприятный все-таки тип. Ишь, купил мое молчание насчет семейного положения. Сам дерьмо, если меня таким дерьмом считает. Чтобы я свою сеструху так подставлял?
Стрижка многого времени не отняла. Вот стоимость несколько удивила.
- За конспирацию? - спросил я парикмахершу.
Та, видимо, "Двенадцать стульев" не читала, поэтому только поджала толстые губы и сунула мне округленную в меньшую сторону сдачу.
"В порядке конспирации Лю здесь будут прихорашивать, а меня - уродовать" - вздохнул я, покосившись в ростовое зеркало. Хотя, может, и ничего. Непривычно только. И уши, вон торчат. За длинными волосами не видно, а теперь - Чебураха. Зато в ориентировке, если все же будут искать, укажут: "Уши нормальные". А у меня - нате! Такие уши не слипуешь!
Дома я доложил об исполнении поручения и добытых при этом сведениях.
- Урод! - прокомментировала их Лю. - Да черт с ним! Пойдем, много дел.
Первым делом Лю приобрела нам "айки", отдав прежние мне "для обезвреживания". Потом выбирали прикиды. Как вы понимаете, со мной справились быстро, а вот с Лю в бутике попотели. Отмазка у нее для меня была такая: "Если женщина в таком возрасте и с таким фейсом возжелала пластику, значит, это очень непростая женщина. А очень непростая должна и одеваться очень непросто". В принципе, логично. Но надо было бы эту цепочку рассуждения сразу довести до конца - уразуметь как это " очень непросто".
Когда я, после двух часов ожидания, высказал это Лю, она выдвинула еще одну отмазку о том, что "очень непростой" прикид должен быть универсальным, подходящим для двух лиц - нынешнего и грядущего. Ну, это еще на тот случай если бы я начал критиканствовать по поводу вот этих фиолетовых полупрозрачных брючат и такой же распашонки. Но мне это тоже как-то фиолетово. Главное, она меня не заставила рядиться в какие-нибудь бананы. Я вновь покосился в ростовое зеркало (их здесь на улицах довольно много). Обычный повседневный прикид, разве что с учетом здешнего курортного климата. И я в нем, да еще обритый - обычный, повседневный, тоже с учетом курортного.
- Тормознем, отпразднуем прибытие, - кивнула Лю в сторону одной из открытых кафешек. - Начнем притираться к окружению. Да и просто есть хочется.
От мангала распространялся такой аромат! Да и жрать, действительно, уже хотелось.
Помимо снеди, Лю заказала себе какого-то местного вина, мне - местного же квасу. Ну, скажу я вам, и квасок! Может, в него какую дурь подмешивают? Вино, судя по всему, тоже оказалось как бы забористое, потому что Лю довольно быстро окосела.
- За нашу новую жизнь! - сказала она уже "под горячее" тост. - Ты, сына, не обижайся, что я отняла у тебя и имя и фамилию...
- Насчет фамилии - зря, конечно. Громко звучала!
- Не перебивай! - нахмурила бровки ма. - Слушай сюда!
Она допила бокал до дна, наклонилась ко мне. Вот теперь ее действительно перебивать не следовало. Вино - эта такая смазка для ее тормозов, такая сверхпроводимость от мысли к языку, что можно узнать не просто многое, можно узнать все. Если только самому ее не тормознуть.
- Так вот, сынок. Нет, уже братик... И за это тоже прости. Но я должна была тебя спасти. Кэп просто отрезал бы тебе по пальчику и отправлял мне. Пока не раскололась бы. Думаешь, я долго ждала бы? Но я совсем немного знаю об этом проклятом... ик... кладе. И вообще, икк... кто сказал, что ик... он есть?
Лю налила новый бокал, выпила добрую половину.
- А вот тебе я скажу - он есть! И твой отец, царство ему небесное, в чем я сомневаюсь, до чего-то допетрил. Ну, только такой циник и мог допетрить. И ключ теперь у меня. Осталось найти замок. Или наоборот? Неважно. И мы найдем его! А ... А больше я тебе пока ничего не скажу. Пока. Потому, что меньше знаешь - дольше живешь. А я хочу, чтобы ты жил долго и счастливо. И чтобы я... То есть, уже не я. Я - уже сдохла.
Лю вновь отпила вина и продолжила.
- И уже - это не вчера. Я давно сдохла. Твой отец меня кончил. Еще до твоего рождения... Ты понял? - попыталась она сфокусировать взгляд на моих глазах. Ты - взрослый. Ты сам должен понять, о чем я... А если человека убили, то он имеет право на вторую, счастливую жизнь? Вот я и хочу...
Я на время перестал слушать ее рассуждения о праве на счастливую жизнь. Какая-то волна гадливости и гнева поднялась от сердца и начала натурально меня душить. Так вот оно что...
- Надо было меня проткнуть. Еще там. Или задушить сразу после родов. За это женщинам много не дают. Понимают.
Из меня рвалась черная пена, в которую хотелось вывалять весь этот мир и в первую очередь - вот ее. Обозлившись уже и на себя, я сжал зубы.
- Не тогда... - не замечая моего состояния, продолжала откровенничать Лю. - Тогда я об этом даже не думала. Ты же мой, родненький, моя кровиночка, - совсем пьяным голосом просюсюкала мамаша. - А вот когда ты душил отца, я поняла - и тебе вот такому надо умереть.
- Вот и грохнула бы. Или траванула чем. Обоих. И новую жизнь бы начала.
- Ты думаешь, я на это способна? - спросила Лю, откидываясь в знак великого удивления на спинку стула. Это она сделала зря, потому, что спинок на этих табуреточках предусмотрено не было.
- Я помогу, молодой человек, - кинулся к нам пузан при пиджаке и галстуке. Пузаны вообще обожают пиджаки, как верное средство сокрытия своих жировых запасов. Но, все-таки, на курорте...